По старой традиции Ксарос собирался на большую ярмарку в начале лета. На три дня "Большая кружка" закрывалась и кабатчик отправлялся в ближайший город поглядеть, какие диковины от скуки люди смастерили за зиму, прикупить выдержанных настоек, последних зимних лакомств и, как водится, зазвать с десяток любителей путешествовать к морю под свой скромный кров. Правда нынче не было потребности в притоке любителей выпивки и еды - полна таверна. Фэллхейр постарался. Правда, куда деть рассказчика?

Терзаемый мыслями, Ксарос целый день ходил сам не свой, вечером по рассеянности чуть не вынес гостям вместо густого томатного супа варево для зверья, которым подкармливал гость местную лесную дичь. Да вовремя остановила помощница, отправила рассеянного трактирщика разливать в стаканы питьё, а сама занялась столами.

Разговоры о летней ярмарке витали в зале над головами, лились из каждого рта, клубились под ногами, Ксарос хотел было объявить, что не поедет в этом году, но в этот момент объявился Фэллхейр. Он дымил своей трубкой, рассылая вокруг белесые клубы, окутывавшие людей и предметы призрачной завесой. Сквозь нее и сам рассказчик казался не то духом, не то мертвецом.

- Ну, что, заскучали? - обратился гость к публике, принимая из рук шустрой помощницы Ксароса стакан с прохладным сидром. - А у меня для вас продолжение истории! Кто не помнит или не знает - скажу пару слов, а остальное вам товарищи поведают.

Караван вместе с Лексом пережил первую ночь в пустыне, но ее жадная пасть забрала одного из них прямо из лагеря. Был человек и будто бы не бывало. После этого ехали долго молча, стараясь не поминать ни песчаные дали злым словом, ни покойного. Наёмники с неприязнью поглядывали на тёмного эльфа, словно тот виноват в случившемся, однако доказать этого не могли.

До полудня караван шел, как во сне - марево над песками казалось зловещим движением, осыпающиеся барханы выглядели притаившимися в ожидании жертвы. Как повелось, в самый пик невыносимой жары повозки составили рядом, между ними натянули тент, и Найтур велел укладываться. Животные, увидев спасительную тень, сами потянулись под навес, только лошадь пропавшего наёмника прядала ушами, дрожала, как от холода, и тянулась в пустыню. Решив, что животное тоскует, один из наёмников решил расседлать бедную конягу и увести в тень. Но стоило ему взяться за упряж, как животное взвилось, удила захлестнулись за руку бедняги, и лошадь понеслась в пески, только полетели золотые искры песка из-под копыт.

Найтур даже крикнуть не успел, а Терновник уже прыгнул на ящера и понёсся следом за убегающим зверем и человеком, которого лошадь тащила по песку. Сзади в лагере шумели люди, но скоро звуки как отрезало, барханы скрыли все, что было за спиной. Остались только стремительно тающие следы на песке, да тупое упрямство Лекса.

- Я должен спасти хотя бы этого, - твердил он со злостью всматриваясь в пески и погоняя свистом ящера, - ну же! Ты же обгонишь одну сумасшедшую клячу, да ещё и по песку!

Но, как ни понукал эльф своего скакуна, а след растаял. Ящер принялся сновать петлями, принюхиваясь, как ищейка, и скоро замер, высоко вскинув голову. Чистильщик знал, что так чешуйчатые звери делают только в том случае, когда чувствуют крайнюю опасность.

- Значит, туда я и пойду, - решил Лекс, спешиваясь, - а ты, в случае чего, вынесешь меня, понял? Стой здесь и жди сигнала!

Горячий песок даже сквозь сапоги обжёг ступни, во рту пересохло, воды с собой было немного, чистильщик понимал, что долго в этой бездновой печи вряд ли продержится. Голову пекло так, что в глазах двоилось, кровь стучала в висках, уничтожая голову болью. Но Терновник делал шаг за шагом туда, куда смотрел ящер.

- Я должен вытащить хотя бы одного...

На мгновение ему показалось, что пустыня поглотила весь мир, стёрла города, страны, засыпала моря, и больше ничего не будет, кроме раскаленного шара над головой, да жара под ногами. В глазах потемнело, чистильщик про себя усмехнулся, вот уж глупость - заблуждаться, упасть и умереть благодаря собственному упрямству. Колени ткнулись в горячий песок, острые крупинки костей заставили тёмного эльфа поморщиться от боли, которая отрезвила сознание. Лекс поднял глаза.

В паре сотен шагов от него на песке пылал котсёр, возле огня сидел какой-то безумец в сероватых просторных одеждах. Напротив него лежал пропавший наёмник, тараща глаза в белое выгоревшие небо, а неподалеку на песке валялась лошадь, явно простившаяся с жизнью. Хмыкнув, Терновник поднялся на ноги и обнаружил, что жара не настолько уж невыносима, а песок стал неосязаемым, словно эльф идёт по пеплу. Он плюнул на все предосторожности и просто приземлился напротив незнакомца, сделав пару шагов к костру.

От изучения широкоплечей фигуры, замотанной в множество слоев когда-то белой ткани Лекса отвлёк костёр. Ветки, полыхавшие бледным пламенем, не обгорали черными углями, сохраняя костную бледность, огонь не излучал тепла, не давал бликов, словно был лишь сном сидящего безумного странника.

Голова мужчины была повязана полотном во множество слоев, один край длинной тряпки свисал у виска и перекрывал лицо широкой лентой, оставляя видимыми только глаза. И эти глаза были слепы, как у мертвой рыбы. Ни зрачка, ни радужных переливов, лишь молочные бельма, на поверхности которых свет не оставлял следы. Кожа вокруг глаз была под стать - синеватая, как у свежего мертвеца, с запавшими сосудами.

- Ты торопишься мне навстречу, последний Белый Сокол, - сказал незнакомец, улыбаясь под повязкой. Лекс был готов поставить свои уши на то, что он улыбается.

- Знаешь меня? - Терновник решил поддержать странную беседу в надежде на то, что безумец объяснит ему происходящее. - Я-то тебя нет и никогда не искал встречи с тобой.

- Знаю, Алексиан Дайджестас, от колыбели знаю, - рассмеялся странный тип, - и ты меня тоже, хоть и не хочешь узнавать.

- Тогда представься, раз мое имя и родовой герб для тебя не секрет, - Лекс положил ладони на колени, расслабился, стараясь выглядеть безразлично.

- Выдержка, достойная ученика хорошего убийцы! - усмехнулся собеседник, глядя на попытки тёмного эльфа выглядеть безмятежным. - У меня много разных имён во всех концах мира, в других мирах и временах, в прошлом и будущем. Но назову самое для тебя близкое. Твой отец рассказывал тебе когда-то древнюю песнь о том, как за героем, совершившим все свои подвиги, пришёл, наконец, Эйн Сан Нейнир*.

- Так ты... - в горле у чистильщика пересохло.

- Да, Талварен, - ласково проговорил собеседник, снимая с головы многослойную перевязь, - я твой личный финал.

Каштановые волосы рассыпались по бледному одеянию, мертвецкое лицо было до ужаса знакомым, только худым, иссохшим, а мертвые глаза проникали в душу. Терновник смотрел на свое отражение и чувствовал, что твердь качается, пытаясь оставить его один на один с потрясением. Эйн Сан Нейнир жутко растянул бледные губы в улыбке, подмигивая живой копии.

- Боишься меня, - констатировал он, разглядывая Лекса, - но не сегодня, поверь мне, я заберу тебя. Можно сказать, наша встреча - твоя инициатива. Ведь это ты с дуру поперся за тем, кому пора. Вот и встретил меня.

- А ты, - Терновник сглотнул горячий ком в горле и кивнул в сторону лежащего наёмника, - не отдашь его?

- А есть резон? - сама смерть разглядывала тёмного эльфа, любопытно наклонив на бок голову.

- Ты мне скажи, а я уж попробую тебе угодить, - Терновник пожал плечами.

- Тогда играть будем, - вдруг оживился Нейнир, встал и шагнул прямо сквозь огонь, чтобы сесть рядом с собеседником, - в последнее время я так часто за тобой таскаюсь, что в пору водить дружбу. Партия в кости - хорошее начало, как думаешь?

- На что играем? - пропустил мимо ушей вопрос тёмный эльф и потянулся за демонскими костями.

- На годы твоей жизни, Алексиан. Справедливо?

Чистильщик кивнул, стараясь не выдать голосом и дрожащими руками волнения. Крупновата ставка в опасной игре. Судьба в лице Нейнира улыбнулась криво, в руках синими хрустальными переливами заиграли кости.

- Для начала по десятку лет? - спросил мертвец.

- Давай начнем с года. Присмотримся друг к другу, а потом и повышать можно, - покачал головой Лекс, звякнув бубенцами в ухе.

Эйн Сан Нейнир пожал плечами и вытащил из кармана своего многослойного одеяния прозрачный камушек, рассмотрел его на свет и бросил в центр между игроками.

- Я так не могу, - признался Лекс.

- Не беда, - отмахнулся противник, потрясая костями, - если проиграешь - я возьму выигрыш сам.

На том и сговорились.

Первые три партии чистильщик разыграл в свою пользу. Он смотрел на камушки, как зачарованный, и замечал в них движение, жизнь, какие-то моменты, до этого утерянные. Но игра пошла на десятки лет. Оказывается, Нейнир только разогревался. Четыре партии он отыграл легко, но Лекс не собирался сдаваться. Годы не имели значения, его затянула игра.

Прошли, казалось, часы, но солнце не сдвинулось ни на шаг по небу, костер безразлично скакал по нетленным веткам и только кости шуршали по песку, танцуя между жизнью и смертью.

- Достаточно, - вдруг сказал Нейнир, сгребая кости в кулак, где они и растаяли, - давно мне не было так весело!

- А счёт какой? - опомнившись, спросил Лекс.

- В ничью сыграли, - отозвался мертвец и дунул на камушки, которые тут же исчезли. - Даже могу сказать, что ты отыграл у меня год-два. Ты развлек меня, так что забирай этого несчастного. Для лошади я ничего сделать не могу.

- Демоны с ней, - махнул рукой тёмный эльф, - все равно больше мучилась. Можно сказать, она избавилась от ужасной участи.

- И то верно. До встречи.

Слова прошелестели над песком, исчез костер, труп лошади, исчезли высокие барханы. Терновник пронзительно свистнул и наклонился над лежащим на песке мужчиной. Наёмник был жив, казалось, что он спит крепким сном. Подбежавший ящер позволил взвалить на себя двойную ношу и потрусил по песку к лагерю, где до сих пор слышался шум. Правда, когда чешуйчатый скакун взобрался на ближайший к стоянке бархан - люди под навесом разом замолчали, настороженно наблюдая за видением. Стоило приблизиться к повозкам, как их снова прорвало. Они голосили на все лады, стащили своего обморочного товарища со спины ящера, трясли и мяли Терновника, задавали вопросы, не дожидаясь ответов.

- Ты... Кто ты такой?! - накрыл всех хриплый голос караванщика.

- А то не знаешь, - отмахнулся Лекс от вопроса. Больше, чем гнев Найтура, его занимало пересохшее горло и озноб во всем теле. Осушив свою флягу в несколько глотков, чистильщик уставился на караванщика. - Что? Выложить тебе все, как на духу? Пожалуйста! Уж не знаю, что ещё живёт в этом проклятом месте, но там, - тёмный эльф ткнул себе за спину, - я встретил свою смерть. Личную. Играл с ним в кости на свою безднову жизнь, развлекал заскучавшее вечное существо, чтобы забрать вашего товарища! Может, там ещё какая-то дерьмовщина водится, я не разбирался! А теперь можно я просто посижу?

Наёмники молча расступились, Найтур не проронил ни слова, зато очнулся спасенный человек. Гвалт возобновился уже вокруг ожившего. Караванщик присел рядом с Терновником и протянул свой бурдюк с водой.

- Ты исчез в этом мареве, а спустя мгновение появился на том бархане вместе с этим горемыкой, - проговорил мужчина, вернув себе изрядно опустевший бурдюк. - Конечно, у меня появились вопросы, которые в голове не уместить. Мне показалось, что ты демон или один из этих духов пустыни.

- Нет, - покачал головой темный эльф, звякнув бубенчиками в ушах, - я не дух или демон. Сам не знаю, что на меня нашло. Наверное, моя смерть и правда ждёт меня, раз приманивает разными способами. Не важно. Просто хочется скорее закончить это путешествие среди песков, очень оно нервы портит.

- Да, я тоже всякое видел, - вздохнул Найтур, устремляя глаза вдаль, - но такое впервые. Слишком жадно пустыня пытается нас сожрать.

- Жадно... Сожрать... - словно вслух подумал Лекс, - знаешь, надо бы нам хорошенько отдохнуть. Скоро сможем, я чувствую.

- Да и я ощущаю оазис, - согласился предводитель каравана, - ты прав, надо отдохнуть. Укладывайся, я посмотрю за вами.

Призвать людей к порядку и уложить, как детей малых, труда караванщику не составило, на сей раз всем было на диво спокойно. А через пару часов наёмники были разбужены, пора была трогаться в путь. Весь переход до самых сумерек путники обменивались лишь самыми необходимыми фразами, только спасенный наёмник подъехал к Лексу, сказал, что его зовут Малькут и обязался быть должником крови, пока не появится шанс спасти тёмного эльфа от беды.

Найтур не останавливался даже когда сгустилась тьма, и первый робкий луч луны залил мертвый песок серостью. Пар валил изо рта, лошади дрожали от холода, наёмники катались в шкуры и одеяла и были похожи на тюки, посаженные верхом, но Найтур все гнал маленький караван вперед.

Чистильщик чувствовал в воздухе новый запах. Казалось, что за время путешествия через пески нюх отбило и ничего, кроме аромата горячего песка, старой смерти и треснувшего камня в мире нет, но сейчас в воздухе явно витал аромат пресной воды и растений, живых, а не мертвых! Ящер инстинктивно тянулся к отдыху, пытаясь обогнать попутчиков, Лекс то и дело осаживал его лёгкими шлепками по лбу, но сам был всецело на стороне четвероногого. Лошади и тягловые волы ускорили шаг. Воздух потихоньку нагрелся.

- Дошли... - тихо выдохнул караванщик, но его, казалось, услышали все.

Скоро песок стал крупнее, превратился в окатую гальку, которая скрылась между твердых стеблей упрямой травы, вздумавшей победить саму смерть. После пустынных пейзажей кривые жёсткие стволы деревьев с острыми листьями на узловатых ветвях, колкие стебли, разлапистый зеленый кустарник казались райскими кущами. Но больше всего радовала вода. Большое озеро, похожее на жирную завитушку, питалось от черной угрюмой скалы, из которой бил родник. Все это пришлось рассматривать в скудном свете факелов.

Как бы не сильно было удивление, но усталость была сильнее. Животных отпустили пастись на траве, чему они были рады, от овса и соломы у лошадей уже животы крутило. Путники распласталась на берегу озера, наслаждаясь лёгкой прохладой, вместо ледяного дыхания мертвого песка. Найтур наказал не пить из озера, после чего заснул первым, не выставив караул. Наемники хотели посоветоваться, но людей сморил сон одного за другим, настолько они устали. Только чистильщик прошёлся вокруг водоема, принюхался, убедившись, что сырую воду отсюда лучше и правда не пить, привязал лошадей и волов подальше от озера, отпустил ящера и приводился спиной к прохладному камню, прикрыв глаза.

Сон его был чуткий, хоть и глубокий, едва различимые шорохи были громче праздничного фейерверка в честь осеннего праздника. За пределами видимости, в песках был кто-то живой, кто-то, кто не боялся пустыни. Ощущение пристального взгляда, шарящего по оазису, было таким острым, что Лекс едва не начал тереть зачесавшееся ухо. Но скоро всё стихло, гости исчезли, зато из песков вышел ящер. Он потрусил прямо к своему компаньону, ткнул его мордой и заметался, пытаясь показать в том направлении, в котором исчезли гости.

- Не сплю, не сплю, - тихо по-эльфийски прошептал чистильщик, - знаю, были, ушли, чужие и недобрые. Завтра разберемся. Сторожи.

Ящер развалился темной тушей у самой травяной кромки, похожий на камень. Иногда сверкали жёлтые глаза в темноте, оглядывая окрестности или высовывалась гибкая плеть языка, ощупывая воздух вокруг. Это успокоило чистильщика, он устроился поудобнее и, наконец, заснул чуть глубже.

Громкое шипение заставило Терновника подскочить, схватиться за рукоять сабли прежде, чем он открыл глаза.

- Эй! Жить хочу! - рявкнул Найтур, и тёмный эльф открыл глаза.

Ящер шипел на караванщика, а тот стоял едва дыша между острым клинком и частоколом зубов, сжимая в руке флягу и миску с чем-то аппетитным. Сабля опустилась, прыгнула в ножны, Лекс свистнул четвероногому стражу и отобрал у мужчины еду.

- Спасибо, - эльф только кивнул, с удовольствием поглощая рагу из миски, - все так устали, что не позаботились о животных. Ты молодец.

- Ночью были гости, - прочавкал чистильщик, обсасывая птичью кость, - кто-то местный, не один. Посчитали нас и были таковы.

- В оазисе не нападут, - пожал плечами Найтур.

- А потом вполне могут. Ты всегда одним маршрутом караван ведёшь? - по лицу вожатого пробежала тень.

- Я с ними не в доле, если ты об этом, - мужчина едва не отобрал у Лекса чашку, но реакция спасла голодного эльфа от праведного гнева Найтура.

- Я не о том. Смотри, если это местные и если они не в первый раз встречают тебя во главе повозок, то знают, как и куда мы пойдешь, - Терновник говорил, расставляя костью в руке акценты в паузах, - а раз пустыня для них - дом родной, то и найти тебя, разорить повозки, но не убить у ребят есть резон. Понимаешь?

- Да, кажется, - Найтур сжал бурдюк так сильно, что только широкая эльфийская ладонь спасла его от взрыва.

- Тогда у нас два варианта, - продолжил, напившись, чистильщик, - либо пойти иным путем, нехоженым. Но это самоубийству подобно. Либо...

- Либо?

- Сделать так, что твои товары сами доедут без проблем до пункта назначения, - улыбнулся Лекс.

- Шутишь? - недоверчиво протянул предводитель каравана.

- Дай мне времени до вечера. Я все тебе расскажу.

Караванщик отошел, не скрывая удивления, отпечатавшегося на хмуром лице. В голове тёмного эльфа зрел план, который мог помочь и Найтуру довезти товары до точки назначения, и ему добраться до цели, миновав неприятный путь через пески. К вечеру чистильщик забрался в повозку, подозвал караванщика и, закурив, принялся за изложение плана.

- Для начала у меня есть несколько вопросов, возможно, ты в курсе, - сказал он, пыхнув трубкой, - кто сейчас правит в Нивресская? Верховный воитель, главный рабовладелец или кто ещё?

- Над всей страной последние пятьдесят лет железной рукой правит какой-то культ, - поджав губы сказал Найтур, мужчина ощутимо напрягся, словно воспоминания о культе приводили сурового наёмника в ярость. - Я знаю, что главным у них там Верховный Жрец, имени его не произносят вслух, но именуют не иначе, как Владыкой жадности. Они исподволь диктовали условия ещё при правящей династии воинов, а полвека назад вышли из тени, завоевав достаточно сторонников, взяли штурмом резиденцию правителя и устроили резню. Говорят, сутки оттуда доносились отчаянные крики жертв. Те, кто были свидетелями событий, до сих пор с содроганием шёпотом рассказывают о том, что увидели в разоренной усадьбе. Все, от мала до велика были преданны самой ужасной смерти через многочасовые мучения. Не пожалели ни младенцев, ни беременных женщин, ни стариков...

Караванщик замолк, уставившись в стену крытой повозки, в темноте он дал волю эмоциям - кулаки судорожно сжимались, дыхание было частым и более громким, плечи напряглись, а глаза сверкали, отражая тлеющий кончик трубки тёмного эльфа. Никто не видел этого, кроме чистильщика, вокруг царил мрак.

- Славно, - подвёл итог Терновник и поспешил продолжить, - мы встретимся с теми, кто повадился грабить караван. И ты должен быть очень убедителен.

- Объясни.

- Охотно, - слуга Императрицы с наслаждением вытянул ноги и снова выпустил клуб дыма, - мы должны связаться с преследователями сегодня ночью. Ты выйдешь к ним и потребуешь переговоров со старшим, что сказать - объясню подробно, если захочешь. В общих чертах: вы везёте товары на продажу и подарок для Верховного Жреца - волшебный меч и пленного, это вы хотите принести в дар культу, чтобы больше не попадать в неприятности.

- Какой меч? Откуда пленный? - растерялся мужчина.

- Пленным буду я, а меч... - Лекс опустил руку на дно повозки, достал свою сумку и извлёк оттуда меч, полученный от гоблина за пойманного шамана. - Эта игрушка бесподобна, режет всё, чего только коснётся, можешь продемонстрировать назойливым грабителям на чём-нибудь твердом, чтобы их проняло. У тебя есть женский наряд для эльфа?

- Зачем?! - придушенным шёпотом поинтересовался караванщик.

- Видишь ли, эльфиек почти невозможно взять живьём в плен, в отличие от эльфов мужского пола, - пояснил Терновник, выбивая трубку о борт повозки, - так что самым лучшим подарком жрецу будет дама. Можно сказать, что она не пытается бежать и бузить потому, что на кону жизнь ее семьи.

- То есть, ты переодеваешься женщиной, вроде как трофеем моего нанимателя, - с расстановкой стал перечислять Найтур, - я говорю, что везу тебя, как дань, жрецу, машу мечом... С чего ты взял, что это сработает?!

- Ты же не хочешь снова потерять товар? - пронзительные глаза тёмного эльфа нашли собеседника в темноте, тот только отрицательно помотал головой. - Тогда верь мне или уходи в пустыню. Но умирать там я не намерен, так что это вы сами, даже аванс отдам. Так что, есть женский наряд?

- Я поищу, - вздохнул Найтур и завозился, поднимаясь, - но если твоя задумка всех угробит - я сам тебя убью.

- Рад буду, - серьезно отозвался Терновник.

Караванщик выпрыгнул из повозки, бормоча что-то неразборчивое, и ушел к соседней телеге, долго там шурудил, после чего вернулся к собеседнику. На колени чистильщику упал кожаный свёрток.

- На вот, что было, - смущённо проговорил он, - не знаю, как ты будешь выдавать себя за женщину.

- Не думаю, что местные часто видели эльфиек живых или мертвых, - хмыкнул Лекс, разворачивая свёрток, - сыграем на этом. В случае чего можно сослаться на мое военное прошлое и природную некрасивость.

Найтур оказался дивно запасливым - все, что было в кожаной пелёнке неплохо село по фигуре, либо подгонялись ремнями и пряжками. Правда такие костюмы из кожи и плотной темной ткани, отделанные клёпками в виде драконов Лекс видел на пограничных воительницах лет тридцать назад, но не до жалоб. Штаны оказались великоваты - явно были расчитаны на обладательницу более округлых форм, но это легко компенсировалось кожаной юбкой. В конце пришлось при свете лучины приводить лицо и волосы в надлежащий вид, помня о положении пленного. За всем этим внимательно наблюдал караванщик, периодически нахмуривая лоб так, что морщины казались трещинами в камне.

Наконец Терновник вылез из повозки, прошёлся по песку туда-сюда, старательно имитируя лёгкий женский шаг, и остался вполне доволен.

- А теперь я объясню тебе, - повернулся он к человеку, - что тебе стоит сказать и как. Введешь в курс дела наших попутчиков и ближе к последней луне можно выходить из оазиса.

***

Фэллхейр рассеянно перебирал в руках край скатерти, словно возвращался из воспоминаний постепенно. Толпа в трактире оживала, с интересом перешептывалась. Потом и вовсе загомонила на разные голоса, пытаясь в едином порыве обсудить все услышанное. Как всегда, главной темой для споров оставался вопрос: брехня или правда, тут посетители поделились на два лагеря.

Под шумок рассказчик улизнул к стойке и взял ещё стакан сидра. Он вздохнул медово-яблочный аромат, кивнул и почти залпом выпил.

- Возьми меня на ярмарку, Ксарос, не терзайся. Мне развлечение, тебе пррбыток.

И был таков, только дверь в жилую часть таверны тихо стукнула.

*Эйн Сан Нейнир - у темных эльфов герой мифов и легенд, заметная фигура, принимающая разные облики, но означающая лишь одно - личную и неизбежную смерть, завершение жизненного пути, рок, который нельзя изменить.