Наступило долгожданное тепло. От обнажённой земли поднимался острый запах перегноя, свежей травы и старых веток. Часто дни были хмурыми, но тепло по ночам и исчезающий снег заставляли людей улыбаться. Крестьяне ждали, когда почва прогреется, чтобы засеять.

Лес оживал вместе со всей природой - оттаяли ручьи, заговорили на разные голоса, набухли почки на деревьях, к звону птиц примешалось деловитое жужжание насекомых. Проснулись звери в чаще, стали выходить на солнце, греть бока, просыпаясь от зимней спячки. Природа оживала.

Радовались теплу и посетители таверны, вечерами они собирались и обсуждали будущие посевы, начало рыбалки, скорые прогулки по тенистым тропинкам. Даже рассказчик видимо приободрился, он пропадал в лесу все время, что-то высматривал, приходил с кореньями и первоцветами. Когда они с Ксаросом переговаривались, то голос Фэллхейра был куда веселее, чем обычно.

В этот вечер гости рассаживались за столами, стряхивая с плащей и штанов капли воды, дождь недавно кончился, загнал людей под тёплый кров. Ксарос уже подгонял кухарку, гремели тарелки, весело звякали стаканы и кружки.

По столам разлетались заказы. Из тёмного угла потянулась тонкая ниточка вишневого дыма, который окутывал всех с ног до головы. Красноватая вауль повисла перед глазами гостей, люди оглянулись на Фэллхейра.

- Да, друзья, - рассмеялся рассказчик, сверкнув глазами из темноты, - я все еще здесь и готов вам поведать о том, что же было дальше. Многие из вас должны помнить, что Лекс едва оклемался от ранений, пришёл в себя. Конечно же долго отдыхать ему не дали обстоятельства. Долг не мог ждать.

На третий день после того, как чистильщик покинул башню дворца, его повсюду разыскивал Альвантар, но Терновник как сквозь землю провалился. Плюнув на личную гордость, полуэльф зашёл к Паку, чтобы спросить об ученике. Старик строгал из деревяшки какого-то зверя, упорно не обращая на посланца внимания, пока тот не навис над небольшой фигуркой полурослика.

- Солнце мне заслоняешь, Ал, - проворчал старик, не поднимая головы.

- Пак, где твой ученик? - Альвантар поднял глаза к солнцу, прищурился. - Я нигде его не нашёл.

- Ты не туда смотришь, - вздохнул полурослик, спрятал недоструганную фигурку в карман и выпрямился. - Все это время малыш был у вас над головой. Там и ищи.

Полуэльф смерил взглядом старика и понял, что большего не добьется, Пак стоял, уперевшись кулаками в бедра и смотрел из подлобья слегка кривя губы в усмешке. Пришлось воспользоваться его подсказкой. Ал обернулся вокруг себя и впервые посмотрел на окружающие огромные деревья, приметил самое высокое во дворе и направился именно к нему. Под раскидистой ивой, которая, казалось, накрыла вокруг себя все кружевным пологом на расстоянии двух сотен шагов, посланник остановился, вглядываясь в переплетение гибких ветвей. Шатер из зеленой листвы скрывал все. что творилось внутри купола древнего исполина, там можно было хоть нагишом щеголять - никто бы не заметил.

Первый беглый взгляд результатов не дал и Альвантару пришлось лезть наверх, мысленно взывая к богам. Он не очень любил высоту, а постоянно покачивающиеся гладкие ветки ивы не выглядели надежной опрой, хотя некоторые из них были толщиной с тело полуэльфа. Налетевший порыв ветра все же заставил Ала потерять равновесие, когда он взобрался уже достаточно высоко, посланник даже воскликнуть не успел, ощущая, как резко навстречу качнулась земля. Но полета так и не последовало. Свесившись с ветки, Лекс ловно ухватил Альвантара за куртку, только швы скрипнули, но выдержали внезапную остановку.

- Благодарю тебя, - полукровка перевел дух только после того, как вцепился в ствол дерева руками и ногами для надежности.

- И тебе привет, Ал, - хмыкнул чистильщик, разглядывая распластавшегося гостя, - не за что. Благодари мастера, скроившего тебе ладную куртку. Я опять нужен?

- Да, вот, - посланник отлепил одну ладонь от коры ивы и передал пергамент дрожащей рукой.

- Эх, я этого ждал, - Терновник созерцал печать Императрицы, словно уже читал то, что было написано сквозь бумагу, - пойду, Паку скажу, опять будет брюзжать.

С этими словами Лекс легко перепрыгнул на нижнюю ветку и исчез в ветвях.

- А я?.. - вздохнул Ал. понимая, что спуск обратно - вот настоящее испытание. Но хитрое лицо чистильщика высунулось из-за ствола.

- Руку давай, летун, - он откровенно веселился, пока посланник отрывал ладони от ивы и едва двигался, чтобы пройти один шаг до своего спасителя.

Спустив на землю несчастного Ала, Терновник отправился прямиком в избушку учителя, но только Пак ждал его на любимой жердочке, щурясь, когда дым из трубки летел в лицо. Он взглянул одним глазом на темного эльфа и сжал губы.

- Знаешь уже, да? - не удивился ученик, приваливаясь к плетню.

- Конечно, он же пришел ко мне тебя искать. Потеряли, говорит, чистильщика! - полурослик сплюнул на землю, фыркнул и нахохлился. - Тоже мне, поисковики нашлись, следопыты, Бездна их возьми! А ты, конечно, побежишь, да?

- А что мне делать, Пак? - Лекс развел руками, сквозь дымок рассматривая башенки дворца и щурясь от солнца, - Императрице не отказывают. Я отдохнул, набрался сил, пора работать, она же не зря меня кормит!

Учитель ничего не ответит, лишь покачал головой и развернулся, направляясь к своей избушке. Печально вздохнув, чистильщик отправился в тень деревьев, взламывая на ходу печать. С первых строчек послания было заметно, что Анаталь очень сожалеет, о том, что так скоро отправляет своего подданного на задание, сопряженное с риском, но иного выхода нет.

"Ты должен пересечь пустыню, Талварен, достичь границ государства южан и проникнуть внутрь незамеченным. Найди храмы темных богов, найди жрецов и глав культа. Их нужно уничтожить, пока зараза поклонения тьме не поглотила горячие земли. Мы не можем оставить удар без ответа, иначе покажем себя слабыми.

Пока мы лишь отвечаем темным богам, а значит отстаем от них на много ходов. Надеюсь, к твоему возвращению у нас будет больше информации, чтобы опередить их замысел."

Далее Анаталь призывала к осторожности и желала скорейшего возвращения Терновника домой. Деньги на дорожные расходы Альвантар должен был оставить в комнате казармы разведчиков, а значит дорога ждет снова. Пак каждый раз заклинал ученика тщательно готовиться к заданию, но Лекс, конечно же, привык полагаться на свои умения и действовать по обстоятельствам. Однако сейчас речь шла о далеком путешествии в страну, где все чуждо. Чтобы не тревожить старика, темный эльф отправился в городскую библиотеку, соседствующую с храмом Дракона, чтобы узнать как можно больше о землях, которые придется посетить.

На огромной площади Терновник задержался. Вокруг по своим делам сновали тысячи эльфов, людей, гномов и представителей других рас, от рынка веяло пряностями и запахами чужих стран, храм давал тень в теплы день, у библиотеки журчал фонтан, маня прохладой. Жизнь вокруг казалась мирной, словно не было мертвого посыльного, словно не рассыпалась пеплом смотрительница пограничной башни, будто не умерли в битве за Императрицу эльфы совсем недавно.

Среди садов и построек все же можно было разглядеть один дом с траурными лентами у окон, с задернутыми шторами. Из него вышла женщина в сопровождении мужа и двух сыновей, она стойко держалась, ни слезинки в глазах. Но что-то выдавало бесконечную печаль, глубокую скорбь и гордость вместе с тем. В руках семьи были цветы, перевязанные серыми и алыми лентами, дары жрицам Дракона и оружие, которое они хотели принести к алтарю Отца.

Лекс отвернулся.

Даже если он рассыплется прахом, то его дух никто не проводит, никто, кроме Тео, не придет положить его оружие на алтарь. Но печаль не долго занимала его мысли. Он был доволен тем, что есть, ведь судьба могла много раз обойтись с ним куда хуже, однако, он нужен стране, Императрице и брату, а это уже много. Стряхнув с себя ненужные размышления, чистильщик повернулся к библиотеке и взошел по широким темным ступеням крыльца в большие узорчатые двери.

Тишина, царящая под высоким потолком, оглушала, бросала в дрожь перед огромным количеством знаний, хранящихся в свитках, книгах, оттисках на золоте и камне. Дверь с тихим шорохом затворилась за спиной Терновника, от неожиданности он резко обернулся, успев заметить невысокого смотрителя, затворяющего тяжелую створку. Легкие шаги приближались, темного эльфа обогнал полурослик в мягких тапочках, темных суконных штанах и свободной рубахе, не обратив на рослого посетителя никакого внимания. Усмехнувшись, Лекс последовал за ним по широкому проходу между рядов с полками, хранящими различные документы и записи. В конце прохода на возвышении стоял узкий стол на высоких ножках, на нем были аккуратно и с точным расчетом расставлены писчие принадлежности, разложены бумаги и книги.

- Добра вам, - кивнул темный эльф полурослику, сидящему на высоком стуле, управитель библиотеки скрипел пером по бумаге, совершенно не обращая внимание ни на что вокруг.

- И вам всего наилучшего, - мягко проговорил мужчина, поднимая веселые ореховые глаза, на секунду своей манерой речи, хитрой полуулыбкой и взглядом полурослик напомнил Пака. - Что делает юноша в хранилище знаний в такой погожий день?

- Мне нужно как можно больше узнать о южных землях, - проговорил Лекс, оглядываясь вокруг.

- На юге слишком много земель, юноша, - тон библиотекаря был мягкий, полный терпения, - какая именно земля вас интересует?

- Мы называем ее Ниврэсская*, возможно вы знаете и другие ее имена, - чистильщик пожал плечами, глядя в глаза хранителю книг, - я отправляюсь туда со дня на день, потому знания необходимы прямо сейчас.

- Вот это дело! - полурослик хлопнул ладонями по столу и оглянулся. - Чик, поди сюда! - из тени тут же выскочил тот самый парень, что затворил за Лексом двери. - Принеси молодому эльфу тома с двести шестьдесят третьего по трехсотый, с тысяча восемьдесят первого по тысяча сотый и не забудь триста сороковой. Проводи юношу за стол и размести с комфортом.

Полурослик только кивнул, сделал знак гостю и вместе они пустились в занимательное путешествие между высокими поками. Темный эльф с удовольствием осматривался вокруг, мир книг и свитков для него был куда занимательнее пещер темных богов, они напоминали ему о доме, матери, которая так любила изучать древние легенды, о Тео, который вместе с не просиживал вечерами, разбирая завитушчатую вязь древних рукописей. А в это время Лекс с отцом во дворе тренировались, рубясь на деревянных мечах. На душе стало тепло, Терновник позволил себе немного улыбнуться, внезапно узкий коридор из полок кончился и полурослик засветил несколько ламп, стоящих у низкого стола и вокруг мягкого диванчика.

Разместившись удобно, чистильщик и не заметил, как его помощник исчез, а потом так же бесшумно и резко появился, усердно пыхтя под тяжестью объемных трудов, которые он тащил на вытянутых руках. Перехватив у трудолюбивого коротышки стопку книг, темный эльф положил их на стол, получил благодарный кивок и увидел лишь спину удаляющегося знатока книжных полок. Взвесив первый том в руке, Лекс вздохнул, придвинул поближе несколько светильников и погрузился в чтение. Он не заметил, как на столе оказалась еще одна стопка книг, а потом еще одна, чистильщик сосредоточенно запоминал информацию, иногда отворачиваясь от книжной страницы, и глядя в тихую темноту библиотеки. Какие-то подробности врезались в память эльфа сразу же, вроде той, что в центральной части страны говорят на общем языке, но к окраинам никто о нем даже не слышал, все говорят на местном наречии, а к чужакам относятся, как к дичи. Страна живет отчасти с работорговли и грабежей соседей, мало кому удавалось заключать с ними мир. Путешественник из темных эльфов писал, что к женщинам там относятся чуть лучше, чем к дворовой скотине, ведь она может приносить больше пользы и меньше ест. А так же южане азартны и суеверны в равной степени, только единой официальной веры не имеют, многие склоняются к мысли, что они поклоняются до сих пор одному или нескольким темным богам.

Заострившись на вопросе религии, Лекс поднял голову и оглянулся вокруг. Из тени, неслышный, как упавшая пылинка, вышел помощник библиотекаря и явно был готов слушать.

- Мне нужно знать, кто это, - Терновник извлек из кармана деревянного идола и показал помощнику. Мгновение полурослик приглядывался, потом нахмурился и исчез в тени, оставив гостя читать дальше.

Некоторые факты не хотели оседать в голове, приходилось возвращаться к тексту, учить наизусть, проверять себя, повторять несколько раз. В глазах пестрело от букв, голова гудела от того, сколько в нее надо было еще запихнуть, ведь чистильщик не осилил еще и половины. Появился молодой полурослик и положил на стол свиток, а потом замер, явно наблюдая за читателем. Терновник переключил внимание на крупную картинку, нарисованную очень искусно. Освещенный огнем посреди тьмы стоял предположительно мужчина в балахоне. Полы просторного одеяния были распахнуты, но под ним была только тьма без формы, которая вылепляла голову над очертанием плеч и руки с длинными когтями, высовывающиеся в прорези рукавов. Голый череп, оплетенный чем-то вроде вен, которые на деле были то ли щупальцами, то ли червями, впившимися в призрачную плоть, провалы глаз, внутри которых все та же темнота, нос словно отрезан, рот будто разорван от уха до уха, оттуда торчат острые зубы. похожие на кривые колья. И из всех щелей, кроме глазниц, лезут не то щупальца, не то черви, без глаз или рта, похожие на отростки той же тьмы.

"Для эльфов он Таймак, "отвратный", для гномов Джирхатон "ужас темноты", люди с юга называют его Фай Каби, "отец голода", для народов с севера Гуннейлак, "жадный убийца". Не последний в пантеоне темных божеств персонаж, он поощряет все, что связанно с насилием, совершаемым ради собственного удовольствия. Бог переменчив, склонен помогать тому, чьи жертвы будут обильнее и "вкуснее". Не является без ритуала вызова" - глаза Лекса перепрыгивали со строчки на строку, но периодически возвращались к картинке. Борьба с древним существом, полным злобы, совершенно не радостная перспектива, такое под силу великим.

Надоевшие мысли раздражали, чистильщик хорошо запомнил все, что касалось божества - это могло пригодиться, в голове всплыл случай, с которого началась целая цепочка событий. Как будто память перенесла в ту ночь, когда отвратительный жирный урод пытался изнасиловать полуэльфийку. Лекс вспомнил ту кипучую ярость, ставшую вдруг холодной жестокостью, то наслаждение, с которым он вгонял клинок в рыхлую плоть, хруст мяса, разрезанного кинжалом, горячая струя крови, брызнувшая на руки. Именно такие жертвы принимал Таймак, ведь в момент убийства темный эльф не думал ни о чем, кроме собственного наслаждения чужим страданием и смертью. Он вздрогнул и, скатав свиток, подал его помощнику библиотекаря, тот удалился. Посидев немного с закрытыми глазами, Лекс принялся за чтение снова.

Прошло, должно быть, очень много времени, в этом закутке хранилища книг не было дневного света, потому ориентироваться чистильщик мог только по своему ощущению усталости. Ем ужасно хотелось спать, вся информация гудела, как океан в узкой горловине скал. Отложив последнюю книгу, он встал, потянулся, поблагодарил молодого полурослика и двинулся к выходу.

- Вы нашли то, что хотели? - прозвучало от высокого стола, смотритель библиотеки словно не двигался с места все это время.

- Больше даже, чем хотел, - признался Терновник, устало улыбаясь, - теперь пойду все это обдумывать. До встречи!

Старик, похожий на Пака, кивнул и погрузился в записи, от которых оторвался. На улице день плавно катился к вечеру, тени стали мягче и гуще, свет был рассеянным, чертил широкие полосы в воздухе, заполненном мелкими частицами пыли и влаги с моря. Тянуло свежим вечерним ветром с залива, пахло солью, звуки голосов стали тише, какими-то более усталыми, словно выдохшимися за день. Храм Дракона готовился к прощанию с солнцем - ежедневная процедура, во время которой жрицы запевают прощальную песню уходящему на покой светилу, и приветственную для каждой из лун во время ее восхода. Песнопения были красивыми, но в последнее время Лексу не очень хотелось сталкиваться со жрицами. Он постоял на площади, словно ждал кого-то, а потом понял, что и правда ждет. Хотелось увидеть брата. Переборов ощущение робости, темный эльф направился к дверям храма, намереваясь до службы отыскать Тео.

К счастью обращаться к жрицам не пришлось, в огромном помещении было почти пусто, только старший Дайджестас ходил по храму, зажигая огни. Невольно чистильщик замер, с улыбкой разглядывая плавные движения, отрешенное лицо и трепет, с которым тонкие руки подносят огонь к фитилям. Высокий и статный Ольтео в одежде послушника, был уже похож на малого дракона, слугу и наставника. Лицо брата светилось кротостью и добротой, как никогда. Круг огней заканчивался у входа, потому Лекс решил не отрывать брата от занятия, а просто подождать, пока он закончит. Когда последний огонь был зажжен, Тео обратил внимание на стоящего в тени прихожанина, чтобы поприветствовать, но гость сам сделал шаг навстречу и братья обнялись.

- Привет, Алексиан, - стискивая в объятьях младшего брата, сказал Тео, - я молился за тебя! Чувствовал, что произошло снова что-то страшное. Ты опять был на грани, так?

- Здравствуй, старший, - улыбнулся Терновник, освобождаясь из сильных рук будущего жреца, - обо мне можешь не переживать. Да, пришлось не сладко, но Императрица меня поставила на ноги. Не нужно делать такое лицо, прямо как у матери, когда она смотрела на мою очередную травму!

- Просто я за тебя боюсь, - печали в голосе Тео не было предела, он перехватил двумя пальцами кончик косы брата и посмотрел на алую ленту. - Ты лезешь головой под топор.

- Перестань, - отмахнулся Лекс, привалившись к стене, - я делаю то, что должен. Скоро уеду. Благослови меня, брат.

- Куда ты собрался? - в глазах Тео всколыхнулось беспокойство.

- На юг, - размыто ответил чистильщик, - не будем об этом сейчас, хочу просто поболтать, пока твои надсмотрщики не пришли.

- Не говори так, - Тео мягко стукнул брата в висок согнутым пальцем, - сёстры хорошие, они строги потому, что желают мне добра.

Терновник предпочёл промолчать, только помотал головой и присел прямо на пол у небольшой статуи Дракона. Вспомнилось путешествие на Драконий пик, огромные когти словно из хрусталя. Стало немного страшно и Лекс дёрнул плечами, переключаясь на рассказ брата о жизни в храме. Но, через некоторое время, в зале прошла тенью одна из жриц, покосившись на чистильщика, как на грязного бродягу.

- Кажется, нам надо закругляться, - вздохнул Лекс, провожая женщину в белом, - благословение с тебя.

- Хорошо, но ты же знаешь...

- Знаю, что ты не жрец, - отмахнулся младший брат, - но мне это нужно.

- Как скажешь, - вздохнул Тео, поднимая руки в ритуальном жесте над коленопреклонным Терновником.

Ощущение мягкой благодати, проливающейся на голову от рук послушника Дракона, наполнило сердце чистильщика покоем. Он встал, еще раз обнял брата и ушёл, скомкано попрощавшись под строгими взглядами жриц. Но это уже его мало волновало, встреча со старшим братом стала бальзамом на душу. Возвращался во дворец Терновник воодушевленным, нужно было отдохнуть, а завтра поговорить с Паком о путешествии. Чтобы не получить порцию вопросов, Лекс забрался в свою комнату через окно и улегся под одеяло. Голова была настолько забита информацией, что чистильщик тут же уснул.

Утро миновало, день разгорелся, а Лекс только открыл глаза. Ему снились чёрные люди, стегающие кнутами рабов, пыльные улицы городов, похожих на золотистые муравейники посреди выжженной земли. Трупы замученных, плачущие женщины, грохочущие повозки, - все это сплелось в ком информации, которую пытался переварить натруженный разум. Чистильщик проснулся с тяжёлой головой, заслоняясь от солнца. Он лениво слез с кровати, потянулся и выглянул из казармы. Разведчики тренировались, невольно поглядывая на пустые места, которые скоро, возможно, займут новые ребята. Но пока отполированное сильными прикосновениями тренировочное оружие сиротливо стояло, оставленное ушедшими в вечность владельцами. На сердце колючей лапой легла тоска, Терновник сжал губы, понимая, что так будет всегда, и пошёл на поле перед избушкой Пака. Старик сидел на крыльце и угрюмой жабой таращился по сторонам, надув щеки.

- День добрый, друг, - улыбнулся беззаботно Лекс, присаживаясь в траву рядом со ступенями, - чего хмурый?

- Да вот, - искоса посмотрел на ученика полурослик, - ладонь чешется, наверное, кому-то по уху врежу.

- Экий ты злой! - на всякий случай тёмный эльф отодвинулся от взвинченного учителя. - Перестань, денёк хороший, солнце греет, до листопада далеко, только ты, как чучело болотное, тоску на всех наводишь.

- Что хотел? - против воли лёгкая улыбка появилась на недовольном лице.

- Расспросить о землях в пустыне, - Лекс прислонился к стене домика учителя, скрываясь в тени от солнечных лучей. - Вдруг ты там был.

- Довелось, - Пак, кряхтя, наклонился на один бок, задрал жилетку и рубашку, демонстрируя широкий белый рубец на боку. - подарок оттуда привёз вот. Давно это было. Рассказать тебе, ушастик?

- Если память не подводит, - фыркнул Терновник и увернулся от оплеухи.

- Ах ты, змея, - выдохнул Пак, прожег ученика взглядом, но не обнаружив ни следа раскаяния на ухмыляющемся лице, махнул рукой и принялся набивать трубку. - Много лет назад забросила меня судьба в пустыню. Место, я скажу тебе, самое страшное, какое есть на свете. Там за глоток воды тебя могут на кусочки изрубить. Пустыня сводит с ума. Днём пекло, как в Бездне, а ночью холод, как у ледяного тролля в подмышке! Звуки разные в темноте, живности среди песков и камней хоть отбавляй, только днём они прячутся, а ночью хотят тебя сожрать. И видения... Вот видения особо докучают. Если от хищников еще можно отбиться, то от себя никуда не денешься. Сидишь один на один со своими мороками, говоришь с тем, кого нет, и с ума сходишь. Но давай по порядку. Вышел я аккурат города внизу по течению горной реки...

***
Фэллхейр замолчал, вслушиваясь в рассветное пение птиц. Все тонуло в прощальном свете третьей луны, которую вот-вот сменит солнце. Люди замерли между "вчера" и "сегодня", очарованные рассказом гостя. Но он все сломал, поднимаясь из кресла, разрушился волшебный момент, померкла луна и на небо выполз первый рассветный луч. Гость откланялся публике и ушёл к себе, а люли поспешили распрощаться с трактирщиком, чтобы перехватить несколько часов сна.

Только Ксаросу все виделись то жёлтые барханы, то чёрные люди, то пыльные стены библиотеки в столице империи. Он вздохнул, снова жалея, что не может услышать историю целиком.

Ниврэсская* (эльф.) - жаркое место без деревьев, пустыня.