Впервые в жизни я ощущала такой страх. Он парализовал меня от пальцев ног до кончиков рыжих волос. Я стояла за псевдо стеной, пока в доме моей мамы проводился обыск, а искали они именно меня.
С 2320 года правительство всех стран сплотились против одной глобальной проблемы: из-за частой рождаемости детей, перестало хватать на всех продуктов, даже жить стало негде, а детей с каждым днём становилось всё больше и больше. В связи с этим, Земле пришлось пережить экологическую катастрофу. И еле выбравшись из этого дна, они решили: в семье нельзя рожать более одного ребёнка. Даже если так случалось, то их забирали в специальный дом, который находиться в глуши леса, и использовали в качестве разных низких целях. Некоторых продавали разным предприятиям, чтобы они там работали, некоторых слали в экстренные места мира, где они помогали законнорожденным, другие просто работали на позорных должностях, а тем, кому не исполнилось 18 лет и тем, кому просто повезло, они сидели в этом доме почти всегда, иногда выходя на специально отгороженную территорию леса.
И я не хотела стать одной из них, я просто хочу нормально жить, без этих  насмешек, гадких высказываний, к сожалению, к незаконнорожденным у нас относятся именно так, несмотря на то, что они не виноваты, что родились не первыми. Они попросту попадали туда, где живут, будто в клетке, а может даже и не живут. Ту жизнь, которую живут люди в доме S, жизнью назвать нельзя.
Полиция прекратила вдруг шуметь, они перестали громить этот дом и с ноткой досады промолвили:

— Видимо, тут действительно никого нет.

Но надо же было мне всё испортить, я почти осталась незамеченной, как тут я внезапно чихаю, причём так громко, что стена, которая меня прикрывала, еле устояла на месте. Хотя в ней уже нет смысла, этим действием я чуть ли не сказала "Ребят, я здесь".

— Погоди-ка, ты слышал? Кто-то есть за стеной, — прозвучал громкий бас, а после приближающиеся шаги.

По моему укрытию стали стучать, звуки исходили из разных сторон, видимо, они искали рычаг или ручку, чтобы отодвинуть стену. Но эта стена открывалась лишь от нажатия кнопки, а она находилась в другом конце комнаты.

— Да что ты там возишься? Отойди! — воскликнул мужчина, судя по голосу это был другой человек, но не менее грозный.

В миг меня оглушил звук выстрела, я резко вздрогнула и из-за этого упала на пол, создавая дополнительный шум. Из глаз хлынули слёзы, они пугали меня, а мама не защитит меня от них, здесь она бессильна.
Осмотрев стену я заметила, что выстрелили слегка выше меня. Из того отверстия светил яркий свет, на улице явно светило солнце и, возможно, я его скоро буду видеть только через решётку на окнах.
По стене стали поступать выстрелы один за одним, и уже несмотря на шум я стала искать место для укрытия. Пригнувшись как можно ниже, я стала ползти к "мёртвой зоне", там было бетонное покрытие, которое не позволит им прострелить стену. Вжавшись в этот угол я поджала коленки к груди, а рот закрыла рукой, чтобы они не услышали мои всхлипы.

— Заканчивай! Девчонка нам нужна живой, — неохотно сказал один  из полицейских.

Теперь стена была похожа больше на сетку, везде усеяна небольшими дырками, через которые просачивался солнечный свет. По ней стали стучать массивными кулаками, которые создавали большой шум, а покрытие потолка надо мной стало сыпаться, отчего я закашляла.

— Тебе лучше выйти самой, иначе будет хуже, — буркнул мужчина, но на это я промолчала. — Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому.

В доме опять поднялся большой шум, они пытались выбить стену своей силой. И спустя полминуты им это удалось. Вместе с щепками от досок они ввалились в маленькое пространство, один из них даже не влезал сюда целиком. Полицейские стали оглядываться, чтобы увидеть меня, но для этого нужно было отодвинуть доску, которая рухнула на пути ко мне.

— И где эта мерзавка? Она не могла остаться незамеченной, — наконец подал голос блондин под два метра.

В отличии от них, я их видела, а помогала мне в этом дыра в древесине. Их возмущенные лица скривились от злости, но тут же один из них засветился от счастья. Он стал тихо подходить к моему местонахождению, и когда он стал впритык в доске, то победно хмыкнул. Мужчина резким движением откинул доску, вследствие этого, он наконец мог лицезреть меня.

— Какая милая девчонка, жаль, что поганка, — с наигранным сожалением произнёс темноволосый и схватил меня за руку.

— Отпусти! Уйди! — нервно закричала я отмахнувшись от полицейского.

Из-за этого я вновь рухнула на холодный пол и подняла глаза на парня. Мы нагло смотрели друг другу глаза, а я со временем сощурила глаза, которые щипали от поступивших слёз.
Блондин, стоявший все это время позади, вдруг толкнул темноволосого в плечо.

— Ты собираешься её доставать, Том? — нетерпеливо прошипел второй мужчина.

Опомнившись Том опять схватил меня за руку и крепко держась за неё повёл к выход из убежища. Я пыталась вырваться, что-то кричала, слёзы скатывались по моим щекам большими каплями, а им было всё равно на это. Они выглядели словно живые роботы, запрограммированные на одно действие. 

— Мама! Не оставляй меня! Спаси меня! — завопила я как только увидела мать, она стояла возле ещё двух полицейских, которые держали её парализатором*.

Женщина плакала, всем своим взглядом показывая, что она хочет мне помочь. Но ничего не может сделать, моя мама не может мне помочь. Я в последний раз могла увидеть её изумрудные глаза, обычно от них исходят некие искры, но сейчас они тусклые и пустые, словно из них выжали жизнь. Ярко-рыжие пряди волос были безобразно взлохмачены, что давало понять, что она пыталась бороться с людьми, которые меня забирают. Мой мозг не может осознать, что я вижу эту белоснежную улыбку в последний раз. И беззвучно промолвив "Я люблю тебя", она скрылась из моего вида. 
Двое людей провожали меня до небольшого грузовичка, где находилось ещё около пяти незаконнорожденных. Все они были разного возраста, а главное, все они понимали куда едут, поэтому в этом транспорте повисла нота безнадёжности, печали и обречённости. Но никто ничего не мог поделать с этим.
Я села на скамейку, где находилась часть людей и закрыв голубые глаза я начала думать, что же будет дальше. Мне всего девять лет, а меня хотят отгородить от настоящей жизни и не возвратить обратно. 
И в этом никто не виноват, просто нет человека, который бы мог меня спасти.

Парализатор* — железный жезл, который парализует человека невидимой струёй.