Надоедливый дождь. Не то мокрый снег, не то капли, это было что-то непонятное. Недостаточное, чтобы открыть зонт, и слишком сильное для того, чтобы ходить с открытой головой. Влажный воздух обволакивал всё вокруг. Свинцовое мрачное небо нависло над Петербургом и раздавило своей однородной массой весь город. Ветер нёс дождь почти горизонтально. Четверг, двадцать восьмое ноября, не был простым четвергом.

Слишком серый мир вокруг. И все такие мрачные, как будто у них у всех умерли родственники. Хмурые рожи, как будто все подавились лимоном. Снежана стоя ехала в метро по синей ветке, возвращалась домой с курсов по фотографии и смотрела на людей в вагоне. Им не было до неё никакого дела. Да и не могло быть. У неё, впрочем, тоже не было никаких дел к этим обычным пассажирам, но была претензия. Почему же все такие смурные? Она обратила внимание на людей в другой стороне вагона – и там была та же картина. Кто-то смотрит в окно, кто-то глядит в телефон. Возможно, что улыбается. Люди просто молча ехали по своим делам. И на весь вагон только девушке восемнадцати лет с фотоаппаратом в сумке было до всех что-то.

На «Звёздной» она вышла и направилась сначала в магазин за продуктами, чтобы взять себе на ужин лёгкий йогурт, яблоко и сельдерей. Тщательно следила за своей фигурой. Её возмущало, что многие другие, кто, по её мнению, лопал упитанную курочку в два горла, никак не могли взять себя в руки. Ведь нет же ничего проще, чем не есть лишнее. Нужно просто потерпеть и не тащить ничего в рот, а если уж очень хочется – попейте кефира. И тётка на кассе тоже насидела свой жир, мало двигается, наверное, ест булки с повидлом. И уж о каком зале говорить, о каком фитнесе? И почему-то даже до несчастной женщины-продавца в супермаркете ей было какое-то дело.

- Крайне рекомендую взять вам моющее средство по акции. – Вдруг сказала эта грузная женщина с химической завивкой и сальным лицом. И странными, выделяющимися оранжевыми глазами. Голос словно и не принадлежал ей, а кому-то другому.

- Нет, с-спасибо. – Девушка процедила это сквозь зубы с видимым пренебрежением. Ты себя-то видела, женщина?

- Такая хорошая акция, скидка целых пятнадцать процентов! Непременно возьмите! Побалуйте себя моющим средством хотя бы!

- Я же сказала «нет», если вы с первого раза не понимаете. – Да что же эта продавщица себе позволяет?! Снежана только презрительно фыркнула.

- Хорошего вам дня, дорогуша. – И тётка улыбнулась. Широко, противно, во все свои двадцать семь зубов да с гнильцой.

Девушка сгребла свои продукты и раскидала их в матерчатую эко-сумку, оставила чек в кассовой зоне, хотя стоило прибрать за собой, и отправилась домой. Телефон три раза попиликал, кто-то написал в директ Инстаграма. Какой-то мужик на кривом русском говорил, «какой у тебя красивий розовий волос», в общем, с ним всё ясно. И почему это ему нужно было написать именно ей? Он вообще понимает, кому и что он пишет? Вообще-то у Снежаны было семь сотен подписчиков и почти четыреста публикаций. Так что надо знать, кому писать такие вещи.

Около дома ей снова кто-то написал, и она встала посреди тротуара. Прохожим было не слишком удобно её обходить, но девушка обратила на это внимание только тогда, когда кто-то слегка коснулся её своим плечом. Можно и обойти, не трамвай же. Надо было ответить на сообщение подруги, а тут всякие ходят и отвлекают ещё, мешают просто стоять и просто переписываться. Она бы спокойно дописала сообщение, если бы ей в носок фирменных «Баленсиаг» случайно не приехала маленькая розовая детская колясочка. Ребёнок, девочка лет шести, заигралась и случайно наехала, она не думала ни о чём, чтобы как-то обидеть постороннего человека. Но девочка была воспитанной, поэтому тихо извинилась.

- Нужно смотреть, куда идёшь. – Прыснула Снежана на бедную девочку, которая и без того почувствовала себя не очень уютно. – А вы смотрите за своим чадом! Ходят тут всякие!

Но родители этой девочки ей ничего не ответили. Они лишь улыбнулись так широко, как могли, во все свои зубы, и выглядело это настолько натянуто, будто их заставили улыбаться под дулом пистолета. Она проводила их взглядом и покрутила пальцем у виска. Чокнутые, что с них взять. Наконец-то ей дали ответить на сообщение, можно пойти дальше. Сейчас она не заметила, но люди вокруг начали больше улыбаться. Намного больше, чем нужно.

Её светло-зелёный «Матиз» торчал сантиметров на тридцать дальше других автомобилей, припаркованных вдоль дороги, и мешал разъехаться двум автомобилям, оказавшимся одновременно в этом участке. В то место можно было не то, что крохотный автомобильчик воткнуть, а целый небольшой коммерческий грузовик, но девушка посчитала, что пару недель, сколько этот автомобильчик тут уже стоит, ему не повредят, и полтора места на неё – это нормально. Иногда она задумывалась, а не продать ли ей машину, если она всё равно ездит так редко, но так же было гораздо удобнее в те редкие моменты, когда она выезжала в «Ашан» за продуктами «каждый день» на несколько дней вперёд. В месяц она платила за кредит больше, чем платила бы за такси, и ещё бы сверху оставалось. Но какая ей была разница, что в небольшом дворе, где мест и без того мало, её светло-зелёный «Матиз» может кому-то мешать. А он мешал.

В подъезде девушка уставилась в телефон, зашла в лифт и нажала кнопку закрытия дверей, хотя мужчина, который шёл следом и нёс в руках что-то тяжёлое, просил её подержать лифт, но она и не обратила на него никакого внимания. Двери закрылись, лифт отправился вверх на высший, двадцать пятый этаж. От телефона Снежана отлипла только тогда, когда ответила на все комментарии и пролистала всю новостную ленту. Не терпелось уже поскорее взглянуть на те фотографии с курсов, сегодня она вместе с остальными была в студии, где снимала фэшн модель. Кто знает, что эти там нафоткали, наверное, наклепали каких-нибудь дурацких пересвеченных картинок, не то, что она, да на свой новенький «тысяча трёхсотый Кэнон» с китовым объективом. Пользоваться полностью ручным режимом, как учил преподаватель, она не стала, отдавая предпочтение полуавтоматическому программному, она же столько денег за технику заплатила, пусть отрабатывает.

Она сняла свою огромную дутую куртку и повесила её на крючок, а вот кроссовки снимать не стала – полы были слишком грязные, чтобы ходить по ним в коротких белых носочках. Опустилась на диван, вытащила фотоаппарат из сумки и стала просматривать получившиеся снимки. Частично они получились, но в основном были или смазанные, или пересвеченные. Фотосет закончился, но осталось ещё около пятидесяти фотографий, и что-то она не помнила, чтобы делала ещё что-то. Сначала были просто кадры модели, но потом она стала смотреть не как обычно,а в прямо в объектив. С каждым кадром улыбка той девчонки становилась всё шире, пока не достигла возможного максимума. Улыбка, обнажающая зубы. От сорок девятого кадра Снежана едва не выронила фотоаппарат – лицо на весь искажённый кадр, где глаза расположились как раз по углам. Даже на таком небольшом экране можно было разглядеть, как кровоточат дёсна у модели, сосуды лопнули от такой улыбки. И кровь продолжала идти уже внутри самого кадра. Сорок девятый.

Жуткая фотография, пропорции лица совсем не соблюдены, их сжало так, чтобы всё влезло в кадр, словно модель немного сплющило вертикально. Остался пятидесятый кадр. Снежана не знала, действительно ли она хотела видеть то, что может быть там. Но камера решила не дожидаться реакции и перелистнула изображение самостоятельно. И от увиденного у девушки потемнело в глазах от страха. На фотографии была она сама. Улыбалась так широко, как могла. Она смотрела на экран фотоаппарата внутри снимка, где в этот момент был снова этот же кадр, и так он уходил в бесконечность. Взглянула в сторону балкона и готова была упасть в обморок – на запертом изнутри балконе стоял кто-то с таким же фотоаппаратом в руках, какая-то девушка, нельзя было разглядеть. И только один её оранжевый глаз поглядывал.

С воплем Снежана сорвалась с места, скидывая фотоаппарат куда-то в сторону, она выбежала из квартиры, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Сама не знала, кого и зачем хочет позвать. Несколько раз нажала на кнопку вызова лифта, и он действительно быстро приехал. Открылась только одна створка, за которой оказалось огромное, во всю кабинку, улыбающееся оскалившееся лицо. Как оно, чёрт возьми, туда влезло? Что это?! Но шум, который доносился из квартиры, заставил девушку бежать вниз по лестнице. Думать некогда – разум застилал туман страха и ужаса перед невероятным.

А пролёты всё не кончались. Она уже должна была пробежать их, запыхалась, едва не упала от усталости. Как будто там было пятьдесят этажей, а не двадцать пять. Весь пожарный выход загородила собой огромная жирная человеческая туша, похожая на ощипанную курицу, и малюсенькая головка этого тела тоже улыбалась. Как и все. Снежана выбежала на улицу без куртки и попала под мокрый снег. Ветер усилился и принёс с собой не только холод и мрак, но и ощущение приближающейся смерти. На улице было полно прохожих. Но все до единого застыли на одном месте и только с улыбкой глядели в никуда. Дети в колясках также застыли с одним выражением лица. Водитель такси ожидал. Человек возле мусорных баков стоял с пакетами в руках. Мир застыл с напряжённой улыбкой на лице.

- Она не улыбается. – Сказал кто-то вдалеке.

Снежана подняла голову и увидела, что на неё кто-то показывает пальцем. Какой-то мужик в чёрном пальто, который тоже скалился, как и все, помимо прочего обладал оранжевыми светящимися глазами. И даже возразить ничего не вышло, поскольку люди на улице повернулись туда, куда указывал этот человек.

- Она не улыбается. Почему? Что-то не так?

Снежана побежала. Отталкивая застывших прохожих, она бежала в панике, не разбирая дороги, разбрызгивая лужи ногами, утопая в мокром снегу. А их стало так много, что нельзя было и протолкнуться. Она бежала до тех пор, пока нос к носу не столкнулась с тем мужчиной, что показывал на неё пальцем. Он показывал и сейчас.

- Почему ты не улыбаешься, разве ты не хочешь? Вокруг же столько улыбок, всем весело! Всем хорошо!

- Отстаньте от меня! Что вам нужно?! – Снежана кинулась то в одну сторону, то в другую, но масса тел столпилась так плотно, что нельзя было пройти никуда.

- Заставьте её улыбаться! Всем это нужно, и тебе нужно, дорогуша! Радуйся, что я не исполнил тебе всё остальное!

Как по команде они навалились на девушку, придавливая сверху телами, пока она не оказалась в лицом в грязной луже.

- Боже, помогите! – Закричала она, захлёбываясь, с трудом развернулась и заметила, что лежит просто посреди лужи на тротуаре, вся промокшая и жалкая.

- Вы телефон потеряли. – Сказала какая-то жирная тётка издевательским тоном, кинула уже разбитый телефон в лужу и гордо удалилась, цокая тонкими каблучками по грязному асфальту.

Люди просто шли по своим делам. Кто-то говорил «наркоманка, походу, может, скорую вызовем?». Никто из них не стремился помочь девушке, но она и сама была не готова к такому. Всё было просто кошмаром или видением. Почти.

Уже дома, когда Снежана хоть немного пришла в себя, взяла валяющийся на полу фотоаппарат в руки и начала просматривать снимки с сегодняшнего дня. Практически все из них исчезли. Остался лишь сорок девятый с неестественной улыбкой во весь экран, который невозможно было удалить.