Они отняли у неё телефон и сказали, что отдадут только тогда, когда она попросит прощения за своё поведение и свои слова. Рита явилась домой поздно, не отвечала на звонки и ещё нагрубила родителям, хотя они говорили с ней достаточно мягко. Пятнадцать лет, хочется гулять, развлекаться, быть самой собой, а не слушать родителей. Папа с мамой же ничего не понимают в жизни современных подростков. Явилась она домой около часа ночи с ощутимым перегаром и в помятой одежде, с грязным пятном на белой футболке, с такими же грязными чёрными джинсами. Чем она занималась – а кто её знает. С кем она обжималась – тоже не ясно. Но ничего пристойного в этот вечер у неё не было. А тут эти родители ещё, которые вечно суют нос в её дела.

Она совсем не хотела идти к ним в комнату и мириться. Ну и что, что ушла из дома в среду, а вернулась в четверг? Последний четверг ноября. Ровно в полночь, как по будильнику, с неба пошёл дождь со снегом, а температура не опускалась ниже нуля, но и не поднималась больше двух градусов тепла. Типичная погода для двадцать четвёртого ноября в две тысячи шестнадцатом году. Непростой день, как и всегда.

Девочка искренне недоумевала, почему её родители никак не хотят понять того, что она уже взрослая и сама может за себя отвечать. Думать и принимать решения. Сама может выбирать себе одежду. Правда, от неё не требовали многого, просто держать в курсе, например, просто сообщать, куда она направляется, но подростковый бунт, конечно, всегда был сильнее этого. Ведь папа с мамой волновались. Они принимали в жизни дочери постоянное участие и во всём стремились ей помогать, обеспечивали ей личное пространство и исполнение её капризов, пусть и не всегда. Но Рита видела в этом что-то плохое. Ей хотелось перестать зависеть от родителей, не отчитываться ни перед кем. И нечего им вторгаться в её личную жизнь и её пространство, ей уже целых пятнадцать!

А сейчас у неё отобрали телефон, это просто сверх всякой меры. Сегодня надо было ещё снять видео для «Тик-тока», покривляться на камеру. Она проводила в телефоне огромную часть своей жизни, лишить её гаджета – всё равно, что лишить её нормального существования. В этом телефоне было всё. Она продолжала обижаться на них. Обычно всё заканчивалось тем, что родители сами приходили, налаживали общение и спокойно объясняли, почему волнуются и теперь поступают так. А Рита продолжала обижаться и только под утро могла заявиться с кислой миной. Чувствовала ли она себя виноватой? Немного. И то не всегда.

Раздался нетипичный для ночи и этой квартиры звук – открылась входная дверь. Кто же мог прийти в эту ночь домой? Они же никого не могут ждать, это невозможно. Даже подумать о таком странно. В голове у девочки появились сомнения, закралось ощущение, что в этой ситуации появилось ещё что-то. Даже шум дождя за окном стал тише, либо так кажется. С некоторым волнением Рита вышла в коридор и с удивлением обнаружила, что входная дверь открыта, а её телефон лежит на тумбочке у входа. Родители вышли из дома и не закрыли за собой дверь? Что за чертовщина? И ключей от машины нет на привычном месте. Здесь точно что-то пошло не по плану, совсем не так.

Она всунула ноги в бело-грязные массивные кроссовки «Фила», захлопнула за собой металлическую дверь и стала осторожно спускаться вниз со второго этажа. Дверь в подъезд также раскрыта, доводчик сломался. На телефон начинают приходить сообщения, много сообщений, он постоянно вибрирует, не успевая отображать счётчик оповещений. «Хорошо, мы отстали». «Живи сама». «Мы тебя не тронем». «Живи как хочешь». «Прощай». «Пока». «Мы тебе не помешаем». И всё в таком духе. Это приходит с маминого телефона с такой скоростью, человек физически не сможет так сделать. Они идут непрерывным потоком, содержание часто повторяется, какие-то слова меняются местами. В душе у девочки селится страх. Происходит какая-то чертовщина, что-то иррациональное, выяснение отношений и семейный конфликт начинает идти по каким-то странным рельсам, ехать по другой дорожке. Поток сообщений от мамы заканчивается, когда приходит последнее от папы с текстом «Он позаботится о тебе». Кто?

Рита вышла из подъезда и заметила, что снаружи почти не горят фонари уличного освещения. Один из немногих светит прямо на родительскую серебристую «Киа Рио». Почему они оба в машине? Она видит маму с папой, они оба сидят спереди, но происходит какое-то движение. Почему папины глаза... светятся оранжевым? Почему он достаёт... револьвер?! Что? Но ведь у папы никогда не было никакого маленького серебристого револьвера, который он зачем-то приставляет к маминой голове. Они оба улыбаются так неестественно, так натянуто, что становится жутко от одного только взгляда. Папа начинает смеяться сквозь зубы, а потом резко нажимает на спусковой крючок, и мамины мозги разлетаются по всей правой части салона, а в стекле образуется дыра от вылетевшей пули.

Когда Рита видит это своими глазами, до машины остаётся метра четыре. Папа что? Он только что... застрелил маму?! Девочка не понимает, что происходит. Этого не может быть. Она спит? Как? Сама не заметила, что встала в довольно глубокую лужу. Мамино лицо по-прежнему имеет натянутую улыбку, как будто так и надо. Просто есть в голове дыра, небольшое дополнение, правда? Она лежит на панели, и кровь вперемешку с мозгами стекает по крышке бардачка. Папины горящие оранжевые глаза смотрят пристально на девочку.

- Прости, что мешали тебе жить, доченька. – Говорит он как бы своим голосом, но есть в нём странная фальшь.

- Пап...? Что происходит?! – Она смотрит на тело матери и не верит просто своим глазам. Это не может быть правдой. Просто не может. Это же невозможно, чтобы папа застрелил маму?!

- Посиди лучше в телефоне, мы не будем тебе мешать! – Он не даёт ничего больше сказать, резко суёт револьвер себе в рот и отправляет мозги наружу за две секунды.

Несколько минут Рита стоит молча, застыв на одном месте. Это сейчас правда произошло? Она медленно, опасливо подходит к открытой двери автомобиля и действительно видит, что её родителей только что не стало. Новая кровь больше не вытекает на тело папы. Он как был в домашней одежде, так и остался, его тёмно-синяя футболка пропиталась смесью крови и мозгов. Рита ведь получила то, что хотела, от неё действительно отстали, отдали телефон, разве не этого она желала сегодня ночью? Она не закричала. Не разрыдалась. Она побрела домой в очень странном состоянии, похожем на ступор или оцепенение, на автомате сделала какие-то вещи, зачем-то положила телефон в стиральную машину на кухне. Она догадалась, что это её желание сейчас исполнилось. Но почему так? Она ведь не хотела, чтобы они умирали! Она любит своих родителей, действительно хочет, чтобы всё было хорошо, просто в тот момент...

- В тот момент ты хотела, чтобы они от тебя отстали сию секунду, правда, моя хорошая? – Этот знакомый, но хриплый голос принадлежал папе. Тому папе, который лежит сейчас мёртвый в салоне автомобиля. Тому папе, который сейчас стоит в коридоре и держит в руках серебристый короткоствольный револьвер.

Она не успевает ничего сказать, потому что внезапно раздаётся выстрел, и её ногу пронзает острая, жгучая боль, на чёрных джинсах быстро расползается пятно крови, она падает на пол и пытается отползти от внезапного ужаса и безумия, скуля от мучения.

- Я же говорил, что позабочусь о тебе! – Труп папы делает ещё один выстрел и промахивается, пуля застревает где-то в кухонном гарнитуре. – Ты слишком тупая, чтобы понимать намёки, поэтому я скажу тебе прямо. – Третий выстрел по касательной задевает правое ухо Риты, отчего она вскрикивает, но не может даже встать с пола. – Думай, пожалуйста, аккуратнее, моя хорошая, иначе желание сбудется! И совсем не так, как ты хочешь! – Он игриво вертел револьвер в руке, а потом резко прицелился и выстрелил Рите во вторую ногу. – Давай только без раздумий! Расскажи мне, как сильно ты любишь своих папу с мамой!

Её разум отказывается подчиняться, но пытается схватиться за любую спасительную соломинку. Она открывает рот, но не выходит ни звука. Она очень любит папу с мамой. Она не хочет, чтобы им было плохо, ведь она же только подросток со своими желаниями, которая хочет, чтобы её не контролировали, просто хочет больше свободы.

- Так, я не понял, тебе что, до сих пор не очень понятно? Они и так дают тебе много свободы и не лезут в твои дела. Веди себя хорошо, будь умницей. Не убивай папу с мамой, как ты делаешь это почти каждый день. – Он смотрит прямо в душу оранжевыми глазами и видит всё насквозь. Даже глубже, чем кажется. – Пойдём в комнату, подумаешь над своим поведением, плохая девочка.

Рита не может встать, её раны кровоточат, а ноги ужасно болят, даже если просто не двигаться. Естественно, труп папы это очень раздражает, и он хватает её за длинные волнистые волосы и тащит за собой как мешок с дерьмом.

- Надо воспитывать тебя, плохая девочка! Не ценишь то, что имеешь! А тебе пока прямо не скажешь, ты не поймёшь, потому что ты тупая. Что с тебя взять. Ты – неблагодарная дрянь. – Он волочёт её за собой, второй рукой с револьвером он постоянно машет из стороны в сторону.

Всё, чего хочет Рита – чтобы всё было как раньше. Сейчас, когда она очень хочет жить, она понимает, насколько было ценно то, что она имела до этого. Какой же хрупкий мир, как же всё может измениться в один момент. Она раскаивается. Уже в комнате она поднимает глаза на труп папы, в котором от человеческого ничего нет, чувствует, что исполнитель её желания сейчас стоит здесь. Поток невероятных событий заставил мозг быстро переключиться с одного на другое, не давая времени подумать.

- Давай, доченька ты моя, плохая ты моя девочка, скажи правильный ответ, я очень хочу услышать его. – Он поднимает её за волосы и держит так, чтобы видеть её глаза.

- Пожалуйста... я очень люблю... маму и папу... - Рита находит в себе силы, чтобы сказать хоть что-то. Этот кошмар тянется уже так долго.

- Молодец. Правильный ответ. Да ещё и вслух, а не про себя! Говори это чаще. И не убивай больше своих родителей. – Он отпускает её, при приземлении на ноги всё тело взрывается болью.

Но боль постепенно проходит. За окном возвращается шум и свет. Хоть голова по-прежнему чувствует себя неважно после того, как Риту потаскали за волосы, страшных ощущений становится всё меньше. Ни пятен крови, ни ран. Девочка понимает, что ей это привиделось, но внутренний страх всё ещё очень силён. Она идёт в коридор и видит, что её родители сейчас в своей комнате, и они расстроены. Девочке не хочется, чтобы они переживали, она очень рада, что с ними на самом деле всё хорошо. Она плачет и не может никак успокоиться, говорит, что очень любит папу и маму. И никогда не хочет делать им больно. А ещё она слышит звук оповещения на своём телефоне. Звук раздаётся откуда-то из кухни. Такой приглушённый, потому что телефон лежит в стиральной машине.