На мои расспросы о коварном прошлом, Полночный человек категорически отказывался отвечать. По той же причине я полюбопытствовала о Загробной жизни. Больно ли умирать? Определённо я знала то, что хуже, чем сейчас быть не должно, но сомнения постепенно продолжали заполнять разум.

— Мелисса, ох, как жаль, что я совершенно не помню каково быть человеком, — он помолчал. Перевернувшись на спину, я вновь зацепилась кожей об острую пружинку. Кровь мягко разлилась теплотой по плечу, а мой гость, сидящий надо мной облизнулся, потирая ладони. Может быть, он как вампир пьёт кровь, а может даже и питается плотью. Кто его знает. — Один лишь минус смерти — полнейшая скукота. Люди невозможны, их страх часто бывает проблематичным. Хотя нет. Не часто. Всегда. Из-за него они редко проводят ритуалы. Редко вызывают меня и моих собратьев. Приходится без толку бродить в заброшенных домах, пугать прохожих шорохами листьев. Но это не так эффективно питает мой голод, как ты...

Кровь начинала капать на пол, нарушая гробовую тишину пауз. Боль так и не объявилась. Я не знала стоит ли радоваться или вообще испытывать хоть что-то, поэтому просто открыла глаза. Ржавые пружины встретили меня довольно-таки неприглядным видом, но это абсолютно ничего не меняло. Завороженно глядя в пустоту, сквозь кровать, куда-то вдаль, я согнула руку в локте и провела ладонью по уже знакомой торчащей пружинке. Кровь капнула на нос, капля скатилась на губу, а на языке почувствовался металлический привкус. Должно быть, я утеряла ещё не все чувства.

— Мелисса, — ещё слаще произнёс призрак. — Настало время позабавиться.

Форточка с грохотом отворилась; порыв ветра ворвался в комнату. Осенний воздух окутал моё исхудавшее тело.

Вновь закрыла глаза. Холодно не становилось. Какого-либо дискомфорта не последовало.

Я знала, что хотел от меня Полночный человек. Что он хочет ото всех, кто его вызывает. Но двигаться, вылезать из-под укрытия не возникало никакого желания, и я, к своему же несчастью, не знала причины.

— Помочь выбраться или сама справишься? — пропел он и поднялся с кровати. Жалобный скрип пружин вновь раздался в комнате. Покрывало, застилавшее мебель, под которой я лежала всё это время, сползло вниз и тихо приземлилось близ меня. — Я чувствую, Мелисса, ты нуждаешься в помощи. — Он ехидно засмеялся.
Ветер продолжал кружить, сметая со стола ручки, тетрадки и учебники, которые мне уже, к счастью, никогда не пригодятся; сдирая со стен старые и до боли нелепые рисунки; хватая висящую на стульчике у стола одежду: растянутые футболки, давно нуждающиеся в стирке и несколько пар любимых порванных джинсов на несколько размеров больше, чем надо бы.
Струя воздуха залетела и под кровать, нарушая мой покой. С громким свистом она начала теребить надетые на мне фланелевые шорты в горошек и серую, некогда белую, футболку. Глубоко вдохнув, открыла глаза. Вид абсолютно не поменялся. Желание навредить своему телу не явилось (а жаль), и, смерив трещину в стене пустым взглядом, я отвернулась от неё. Чёрное, приятное на ощупь, бархатистое покрывало по-прежнему кучей покоилось там, но очередной порыв ветра исправил это, снеся его в сторону.
Моему взору показались кожаные туфли Полночного человека, какие, вероятно, носили несколько веков назад мужчины на балы.
Послышался стук веток об оконное стекло. Вскоре оно, сопровождаясь хрустящими звуками, разбилось.

Ветер забрался под спину и каким-то чудесным образом рванул ввысь вместе с моим весом. Лицо, да и всё тело в целом, при печаталось к пружинам. Струи крови поделились своей теплотой с бледной кожей. Боль и в этот раз не удосужилась посетить меня, и я выдохнула с облегчением.

— Приготовься, Мелисса, игра начинается!