Успокойся, бедное сердечко! Наберись бодрости и отваги. Мы с тобой сумеем позаботиться друг о друге, если нас бросили и оставили в одиночестве.

Элизабет Гаскелл, Север и Юг

Ворвавшись в комнату, Адриана благодарила небеса за то, что в доме пусто, ведь Матильда болтает в саду с другими горничными, уличив момент. Слёзы высохли в приступе истерики, и она металась из стороны в сторону, не зная, за что ухватиться. Могла ли она предположить пару часов назад, что долгожданная встреча принесёт ей лишь страдания?

"Он женится на Альбе" – крутилось в голове, и носимая ноша показалась невыносимой.

Заламывая пальцы, Адриана припала к подушке, дабы заглушить раздирающий крик, исходящий из глубин отчаяния. Облегчения не последовало, и она безотчетно начала бить руками по кровати, давая волю злости. Запыхавшись, девушка снова вскочила, тяжело переводя дыхание. Не так должно было всё произойти. По заготовленному сценарию, Фернандо обязан был заехать в тот коттедж, а нынешний арендатор стать женихом Альбы. Ведь иначе не бывает: любящие люди всегда находят путь быть вместе, а если даже появляется кто-то третий, то это обычно заурядный невежда с таким же чёрствым и надменным окружением.

"Альба сама доброта, а Феррер всегда ко мне чутки и заботливы. Они меня так выручили в прошлом году. Что бы я без них делала?" — с горечью подумала она, понимая, что не в состоянии их ненавидеть. К тому же, мужские герои в книгах обычно дают понять своё отношение к нежеланным третьим лицам, а Фернандо? Он ведь глаз с неё не спускал весь вечер.

Внезапно цепочка мыслей была прервана, а Адриану обдало холодом. Ей вспомнился давно игнорируемый факт – афера с Корнеллией, и страх сжал в тиски всё тело. Конечно, он не замедлит указать Долоресам, где следует разыскивать преступницу, если сам уже не послал телеграмму в полицию. От этого открытия она пришла в несказанный ужас и начала лихорадочно собирать вещи – нужно уезжать. Не важно куда и как, важно бежать от тюрьмы, позора и мучений. Руки машинально складывали немногие пожитки в саквояж, как взгляд её упал на соседнюю маленькую кроватку, и девушка замерла. Нет, Мию она не в состоянии бросить. Адриана слишком сильно привязалась к ребёнку, слишком долго привыкла жить её обществом – оставить было нереально, всё равно что оторвать часть себя. Устало вздохнув, она принялась убирать вываленные вещи обратно. Пора нести ответственность за свои действия, и если предстоит перенести позор и суд, что ж, она заслужила.

Как оголтелая кошка, она неосознанно мчалась ещё от самого де Тордера, и бег её завершился лишь сейчас. Финишная прямая оказалась не более чем воображаемой обманкой. Именно в этот момент пришло осознание того, что оплот её надежд потерпел крах. Сеньора Перес была права: она не отдавала себе отчёта в том, что будет завтра и не строила далёких планов, ибо верила, что Фернандо появится из ниоткуда и решит все проблемы. Эти долгие, наполненные голодом, холодом и изнеможённости месяцы вера в его любовь служила ей невидимой опорой. Только уповая на то, что существует в мире человек, который ищет её и дорожит ей, Адриана находила в себе силы бороться дальше.

"А он и не искал" — промелькнула в голове, и она с трудом сдержала подступивший к горлу ком. Сегодня с неё достаточно рыданий.

Сдерживаемый поток воспоминаний вмиг прорвался: она видела его рядом на лугах Жардинс де Тароньи, его фирменную ухмылку и стальной взгляд, и то как он увёз её с неудачного ужина, как поддавался во время фехтования. Особенно чётко зазвенели его слова в ушах: "Брак – это обещание вечной любви, а я не могу обещать чего-то вечного".

— И женится ведь, предатель!

Взгляд её упал на пару деревянных игрушек в углу, и Адриана почувствовала тепло изнутри. Листая обветшалый блокнот их сказок и взбивая маленькую розовую подушку, она неосознанно построила себе новый оплот. Теперь ей казалось, что стоит жить только ради Мии: ради того, чтобы увидеть, как она повзрослеет, помогать ей в тяжелые периоды и оберегать от напастей. Да, девочке просто необходима её помощь и поддержка. Не могла же она вечно бежать от наказания, пусть натравит на неё хоть весь взвод – она будет всё отрицать и не оставит Кастельдефельс.

Укладываясь на кровать, Адриана чувствовала будто голова наполнилась свинцом, однако, боль приутихла. Переместив все былые надежды на хрупкие плечи Мии и сделав её новым центром своей вселенной, девушка нашла успокоение – есть в мире человек которому она нужна.

Ночь тянулась бесконечно долго, ибо сон не решался её навестить. Вертясь из стороны в сторону, Адриана не могла перестать размышлять о произошедшем. Совладав над собой, она пыталась не принимать ситуацию так болезненно и включить холодную рассудительность. Хотя в девяти из десяти случаев ей не удавалось, тем не менее, Адриана сумела вынести интересные открытия: он был в военной форме и стал каким-то образом маркизом. Первый факт её действительно заинтриговал, и вспомнилось даже его письмо Рамиресам.

"И этот человек рассуждал об ужасах войны" — укоризненно подмечала она, удивляясь обстоятельству, что он не сбежал куда-то сразу после подавления восстания. А его титул вообще ввёл её в ступор. Особенно после рассказа Агнес. С чего бы такому вдруг произойти? Её очень смущало и то, что придётся как раньше ежедневно видеться с Альбой, совершать прогулки, беседовать и планировать её свадьбу. Она не сомневалась, что подруга прожужжит все уши, учитывая то, как она сходила с ума по его письмам. Ах, эти письма! Она же своими руками подталкивала её! Зачем надо было так воодушевлять девушку, искать скрытые смыслы там, где их не было? А этот подлец ещё и переписывался с кем-то в эти тяжелые для неё годы! И снова перевернувшись на другой бок, Адриана продолжала копошиться в запутанном до невозможности клубке событий.

Наступившее утро не принесло никакого облегчения, так как бессонная ночь сильно сказывалась на и без того подкошенном состоянии девушки. Она специально проводила все свои перерывы в доме, боясь встретиться с подругой на пляже. Глаза слипались, движения потеряли свою ловкость, и сеньора Перес с Матильдой старались не показывать, что замечают этого, и даже жалеют бедняжку. Им было невероятно жаль наблюдать за такой резкой сменой в поведении Адрианы, пусть причина и была для них размыта, одно же они знали прекрасно - жалеть себя она не позволит. И, может, к концу дня она смогла бы окончательно взять себя в руки, построить план дальнейших действий и решить, как она будет себя вести с Фернандо и Альбой, если бы не нежданное происшествие.

— Bona tarda[1], сеньора, — произнёс негромкий бархатный голос в прихожей, в то время как Адриана полировала стаканы в соседней кухне. — Прошу простить мой внезапный визит. Надеюсь, я не доставил вам хлопот?

Она застыла на месте, боясь лишним движением упустить какое-то слово.

— Ну что вы, ваше сиятельство, — пребывая в не меньшем удивлении, смущенно пробормотала сеньора Перес, указывая гостю присесть. — Чем могу быть обязана такой чести?

— Сеньорита Феррер часто говорила о вас, и то какое место вы занимаете в этом городке, — серые глаза ловко пробежались по комнате, когда он, поправив белоснежный воротник льняной рубашки, поудобнее уселся. — И я посчитал долгом выразить вам свое почтение.

Адриана бессильно плюхнулась на стул, трясясь от нахлынувшего волнения. "Лучше бы он посчитал своим долгом забрать свою невесту и уехать куда подальше".

— Вы мне льстите, — без капли кокетства ответила хозяйка, оценивая нового знакомого. — К тому же, сеньора Перес нет дома, а я могу предложить вам лишь чашку чая.

Понимая, что сейчас позовут её, девушка бросилась на беззаботно вошедшую Матильду, умоляя её отнести поднос для чаепития в гостевую.

— Ну что ты, Сара, — упорствовала горничная, — у меня ведь руки-крюки, и сеньора не разрешает мне трогать до фарфоровых посудин.

— Сара, принесите пожалуйста чай, — настойчиво потребовала сеньора Перес, удивленная тем, что Адриана не появилась сама, как обычно.

— Пожалуйста, я буду выполнять твою работу и прикрывать, когда ты спишь, — взмолилась она, но бессмысленно - страх Матильды оказался слишком велик.

Собрав в кулак остаток воли, Адриана вошла с высоко поднятой головой в ныне ненавистную комнату. Фернандо слушал собеседницу, не подняв на неё глаз, и это ещё больше взбесило девушку: она ведь не сомневалась, что он пришел сюда ей на зло. Пока она накрывала на журнальный столик, стоя спиной к остальным, ведь нервы не позволяли ей без тряски перекладывать посуду, до неё донесся их диалог.

— Так значит вы из Льорет де Мара, дон? Признаюсь, мало чего слышала о ваших местах, да и то что слышала несколько чудаковато, — сеньора никак не могла понять, зачем этому далёкому от интересов Кастельдефельса человеку понадобились столь бессмысленные разговоры с ней. Может, у них там так заведено?

— Не так чудаковато, как в Сантильяно-дель-Мар, — он вёл себя абсолютно спокойно при этих словах, словно не заметил, как она вся вздрогнула в двух метрах от него. — Я слышал, что там у людей тройные имена.

— Быть не может, — скептически парировала женщина.

— У меня была даже знакомая оттуда – Корнеллия Виттория и ... — Фернандо сделал вид, что сильно задуман, — никак не могу вспомнить третье имя.

— Подумать не могла, что на севере страны появились новые порядки, — изумилась сеньора. — Сара, нельзя ли побыстрее?

Резко повернувшись, Адриана в упор игнорировала его взгляд, придав своему выражения равнодушный вид. Сперва она подала чашку сеньоре, которая не могла не заметить, как сильно трясётся её рука. После же, когда пришло время налить гостю, который так терпеливо ждал, руки вовсе не слушались, и чайник ходил ходуном, разлив больше половины по бокам.

— Мне достаточно, — спокойно произнёс Фернандо, наблюдая за мучениями девушки.

— Так, а что стало с этой вашей знакомой с тройным именем? — желая отвлечь внимание от неуклюжести горничной, заговорила сильно сконфуженная хозяйка.

— Она пропала, — в этот момент Адриана как можно медленней подносила чашку, что отплясывала чечётку в её ладонях, — но уже нашлась, — их взгляды встретились. —Интересные существа женщины: можно искать их целую вечность и не найти, а стоит объявить о намерении вступить в брак – они тут как тут.

В этот момент чашка выпала из рук прямо на его рубашку. Адриана мгновенно отпрянула, а сеньора Перес подпрыгнула, бормоча кучу извинений. Хоть Фернандо, казалось, держался спокойно, хозяйка считала его ужасно оскорбленным и после пары серьёзных упрёков Саре, начала звать Матильду.

— Матильда, принеси сухие салфетки! — женщина нетерпеливо смотрела на гостя. — Опять эта балбеска где-то прохлаждается, — с этими словами она поспешила удалиться, оставив Адриану саму собирать осколки.

Пребывая с ним наедине, девушка почувствовала смесь страха и любопытства. Последнее его предложение было просто вызывающим! Что он хотел этим сказать? Что она бегает за ним? – Уж нет! Фернандо вытирал носовым платком образовавшееся жёлтое пятно, поглядывая на неё.

— Рубашка, — прервал он неуверенно молчание, словно позабыл, какого это разговаривать с ней, — она всё равно мне не нравилась.

— Вы считаете, меня волнует оскорблены ли вы разлитым чаем? — гневно выпалила Адриана, выпрямившись, когда подняла остатки фарфоровой посуды. — Я жалею о том, что не попала в лицо.

Её голос не дрогнул, хоть и был преисполнен обидой и горечью.

— И почему я не удивлён? — на его переменившемся лице возникла до боли знакомая ухмылка, словно в противовес ободряющему выражению мелькнувшего минуту назад.

— Удивления – это чувство, а чтобы уметь чувствовать нужно иметь сердце, — ей нравилось ранить его словами. Это было подобно стрельбе из лука на открытой долине, когда ты без труда попадаешь в мишень, а когда он резко встал, грозно возвысившись на ней, она лишь убедилась в их действии.

— Что ж вы замолкли, дорогая? — издевательски парировал он. — Не желаете кинуться на меня и пытать вопросами о вашем ненаглядном Хавьере?

— В пекло вас и вашего Хавьера! — Адриана, побагровев от возмущения, уже собиралась уйти, но он повернул её к себе.

Их разделяло всего несколько сантиметров. Фернандо смотрел странно, чёрные брови его нахмурились. Он хотел что-то сказать, она не сомневалась, что нечто не менее колкое, но сдержался. От такой близости у неё кровь, казалось, вскипела в жилах. Одновременно ожило давно дремлющее, но не менее знакомое чувство – когда живот переполняют тысячи бабочек, а мысли порхают где-то высоко. В нависшей тишине особенно сильно был ощутим промелькнувший между ними разряд. При последней встрече было сказано так много обидных слов, что сейчас больше всего хотелось прижать другого к себе и произнести: "Прости, я был не прав". Однако словом "прости" нельзя перечеркнуть проблемы и залечить все раны, да и слишком горды были эти двое, чтобы разбрасываться извинениями, хоть и такими желанными. Он медленно осмотрел её с головы до ног, несколько смягчившись в лице, а потом взгляд его остановился где-то в стороне.

— А я и не заметил вас, маленькая госпожа, — заговорил хрипло Фернандо, улыбнувшись.

Обернувшись, Адриана увидела шокированную Мию, державшую в руках потрёпанную игрушку. Девочка удивлённо переводила взгляд с неё на него.

— Сладкая моя, пошли отсюда, — она поспешно начала вести ребёнка к лестнице.

— Пожалуй, я пойду, — произнёс он, надев шляпу.

— Давно пора, — успела ядовито бросить девушка, скрывшись за стеной.

— Ты из-за этого дона вчера плакала ночью, Сара? — прямо спросила Миа, когда они остались одни в детской.

— Во-первых, я вчера не плакала, а во-вторых, этот дон совсем не причем. Я с ним так плохо говорила, потому что он сам разлил на себя чай, а обвинил меня, — ловко выкрутилась Адриана, с опаской поглядывая на ребёнка. — Обещай, что больше никому об этом не скажешь, хорошо?

— Хорошо, — прозвучал неуверенный ответ. — А кто этот человек?

— Жених сеньориты Феррер. — процедила она, закатив глаза.

Девочка смущённо улыбнулась, а потом мечтательно начала перебирать свой крохотный деревянный столик, на котором было разбросано уйма вещей. Адриану продолжали одолевать сомнения проговорится ли Миа, но не могла она вечно сторожить её, да и сеньора Перес начнёт задавать сотню вопросов – нужно уходить.

С того памятного визита прошла неделя, но Фернандо больше не объявлялся, хоть сеньора Перес и сгорала со стыда от своего гостеприимства, и жаждала извиниться при личной встрече. Он остановился в целях приличия в одной из близлежащих гостиниц, но проводил все дни напролёт у Феррер, о чём не замедляли уведомить Адриану многочисленные гости.

Её раздражали все эти оханья в честь молодой пары, и то как они подходят друг другу, и как прекрасно гармонируют. А какой этот дон де Лавера галантный! Всегда найдет как повести беседу. Нет, для всеобщей любимицы Альбы лучшую партию подыскать невозможно. Она бы многое отдала, чтобы эти столичные разгильдяи послушали сплетни Льорет де Мара о нём. Когда начинали представлять вслух церемонию, девушка не выдерживала, находя способ скрыться. Она не могла не понять, что поведение её бросается в глаза, и что дважды отклонив приглашения подруги сильно компрометирует себя. Нет, ей не хотелось снова трястись как дурочка и желать им счастливой жизни, когда она всем сердцем жаждет, чтобы они разошлись.

Адриана была не в состоянии подражать сердобольным героиням, которые милосердно отдают последний кусок врагу своему и улыбаются. Возможно, было бы не так обидно, если бы он взял в жёны ту же балерину Соланж, или ещё какую красивую дуру, а когда тебя заменяют человеком, которого ты считал близким себе по духу – это просто издевательство. В таком случае нельзя вскинуть руками, мол природа не дала этаких форм или губ. В таком случае вина всецело падает на собственные плечи.

Однако вне себя от счастья Альба упорно навязывалась. Её переполняло столько положительных эмоций, и столько хотелось обсудить, а человек, который ещё недавно был её постоянным слушателем, куда-то запропастился. Она дула губы на отговорки, вроде много работы или плохое самочувствие, а когда Адриана заявила, что море теперь раздражает её, и она не собирается гулять по берегу – вовсе рассмеялась.

— Понимаю, те арендаторы не оказались твоими знакомыми, но не убиваться же теперь поэтому, — скептически рассуждала девушка, встретившись с подругой у Пересов. — Ты мне так нужна, Сара. Столько всего происходит, и столько всего нужно запланировать. Ты единственный человек, кто меня поддерживал, когда это было тайной, единственная, кто воодушевляла. Если бы не ты, не думаю, что я когда-нибудь надела бы это кольцо.

Адриана с болью выслушала последнее предложение, переместив взгляд на аккуратное бриллиантовое украшение. А ведь она швырнула нечто похожее в лицо этому де Тордера, с удовольствием швырнула бы и в Фернандо. Мужчины заслуживают такого отношения, раз не способны на любовь.

— Прости, Альба, — уклончиво заговорила она. — Я бы рада почаще бывать у вас, ты же знаешь, как я люблю ваш дом, но...но, — Адриана задумалась над новой отговоркой, — но Миа.

— Что с ней? — испуганно спросила девушка.

— Ах, после этих страшных сновидений, помнишь я рассказывала? — беззастенчиво лгала она. — Она теперь боится оставаться в доме без меня. Закатывает ужасные истерики. Так что прости, дорогая. Обязательно приду в другой раз.

— Не неси ерунду, Сара. Когда это присутствие Мии было для нас проблемой? — её оскорбило такое неуважение к радушности Феррер. — Ничего не хочу знать, завтра будет ужин в честь помолвки, и вы все приглашены. Даже Матильда пусть приходит. В такой важный день я хочу видеть вокруг знакомые лица, — при этих словах Альба словно засияла.

— Нет, нет, нет, — запротестовала Адриана, рисуя в голове предстоящее событие как страшный сон. — Я никак не смогу.

— Возьми вашу книгу со сказками, — не сдавалась будущая невеста, — и почитай ей где-то в углу, раз так не хочешь общаться с людьми. Главное, чтобы ты там была.

Под напором сеньоры Перес, девушка была вынуждена уступить скрепя сердцем. Сколько она себя не подбадривала перед ужином, представляя весёлую и праздничную атмосферу, что вечно царила на приёмах у Феррер, ей снова сделалось невероятно грустно. Адриана и так чувствовала себя чужой среди этих людей, для которых была не более, чем тенью, а теперь и вовсе не отказалась бы посидеть с прислугой в комнате под лестницей.

Среди, как всегда, многолюдной толпы она смогла отыскать местечко для двоих у окна, где и намерена была просидеть с Мией весь вечер. Их угол находился на приличном расстоянии от центрального дивана и камина, где обычно все собирались, так что по её расчёту с Фернандо они встречаться не могли. Она его хоть и не видела, но не сомневалась, что он где-то здесь, благородно помогает своей ненаглядной. Устало вздохнув, Адриана посмотрела на мирно сидящего ребёнка, что взял с собой какие-то бумаги и карандаши. "Хорошо хоть ей есть чем заняться" — подумала она, делая вид, что прежде не замечала этих складок на своей юбке.

Среди всех многочисленных и разнообразных гостей её внимание приковала сеньора Мартинес, что надела самый открытый декольте на её памяти, сочетав его с коралловыми массивными бусами и аквамариновыми серёжками. Рукава платья на её полных конечностях были так сильно натянуты, что готовы были вот-вот разорваться. Стоило ли вообще упоминать о многочисленных, ни к месту пришитых кружевах и рюшечках? Однако больше Адриану задел тот факт, что даже эта неприятная особа так мила с Альбой.

"Что ж её не назовёшь гусыней?" — проговаривала она в сердцах, когда сеньора Мартинес хвалила образ девушки, а вслух произнесла лишь:

— Жаба.

Миа хихикнула, и девушка ахнула, бросив взгляд на её рисунки.

— Ты нарисовала сеньору Мартинес Урсулой? — удивлённо спросила она, коря себя, что не приметила сходства сама.

— Да, — пугливо ответил ребёнок, ожидая поучений.

— Молодец, — Адриана одобрительно погладила её по каштановым волосам, — только не показывай маме. Кого ты ещё нарисовала?

— Не скажу, — Миа поспешно перевернула все листки. — Потом.

Даже здесь до них долетали сплетни и переговоры почтенных матрон.

— Как думаете, где они могли встретиться? — спросила одна у другой.

— Неужто вы не знаете? — искренне удивилась вторая. — Маркиз был серьёзно ранен на Пиренеях, а многоуважаемый дон Феррер принимал всех пострадавших королевской армии у себя в резиденции неподалёку. Воистину, человек большого сердца. Так, о чём я? Ах да, сеньорита Феррер помогала медсёстрам выхаживать маркиза. Бедняга бредил неделями. Поговаривают, когда он очнулся, то принял нашу Альбу за ангела. Ах, не пропала ещё в нынешних мужчинах романтичность.

"Чёрт бы побрал этих карлистов, Пиренеи и ангелов" — гнев закипал в Адриане.

Поглядывая на настенные часы, девушка не переставала считать минуты до окончания приёма, но время тянулось мучительно медленно. Все вокруг, включая Пересов и Матильды, прекрасно проводили время, оторвавшись от рутинной суеты, ей же, наоборот, хотелось погрузиться в неё обратно, чтобы не думать о событии, которое все сегодня отмечают. Она в упор не замечала, как замелькал перед глазами знакомый мужской силуэт, как настойчиво отдавал в ушах его негромкий смех и беззаботный голос. Адриана могла бы просидеть в таком же положении хоть всю неделю, играя бахромой от близ находящихся портьер, если бы хозяину дома не вздумалось собрать сеньоров возле стола с картой, что располагался под самым её боком.

"И надо им всем здесь толпиться?" — нервно размышляла она, наблюдая за тем, как они расселись в метре от её логова. — Всё прошлое лето сюда даже горничная не подходила". Между тем, дон Феррер горячо спорил, проводя пальцем по карте, пока остальные стояли вокруг. Отовсюду слышались грубоватые басистые высказывания:

— Да нет, говорю вам, мы этих карлистов подрезали вот тут, у самого берега.

— Молчи ты, я лично там был, мы их разбил в пух и прах недалеко от Жироны.

— Глупее споров не видел: даже идиот знает, что карлистов подавил отряд во главе с генералом Крусом.

— Крус не стоит прогнившего... — мужчина немного покраснел, заметив присутствие гувернантки и быстро подобрал более приличное выражение: — ботинка! Без его махинаций восстание было бы подавлено в считанные часы.

Чтобы отвлечься, Адриана принялась листать знакомый до мелочей блокнот рассказов, однако, мужчины не желали покидать нового места. Оказалось, вдали от женской болтовни даже приятно посидеть, посудачить. Когда спор исчерпал себя, а время ужина всё оттягивалось и оттягивалось, они затихли, перейдя на более низкие тона или молчали совсем.

Фернандо сидел к ним спиной, что успокаивало и раздражало Адриану одновременно. Она видела, как он лениво потягивает бренди, не вступая в жаркие дискуссии и лишь изредка бросая пару метких словечек. Видимо, ему самому не охота видеть её. В этот момент Миа начала посапывать на её руке. Шёл уже восьмой час – в такое время девочка укладывалась в кровать. Что ж уж врать, Адриана сама была бы не против задремать, ведь завтра опять вставать с первыми лучами солнца и подметать, вытирать, готовить...

— Не хочу показаться невоспитанным, дон Фернандо, — спросил один немолодой сеньор, играя кончиком своих офицерских усов. — Я слышал, что вы серьезно ранили на дуэли его светлость, герцога де Тордера.

Все молча следили за его реакцией, особенно несколько пораженная от этих слов Адриана.

— Было дело, — сухо ответил он, протянув руку к спиртному. — Возможно, оно того и не стоило, но я не жалею, что приковал его к койке больного на пару недель.

— Правда, что он выстрелил раньше положенного? — спросил совсем юный парень, но его вопрос так и остался не отвеченным.

Нежелательную тему поспешно сменили, судача о больных солдатах во время восстания.

— Сара, прочитай мне пожалуйста сказку, — попросила девочка, сонно поглядывая куда-то вдаль.

В этот момент кто-то поздравил в очередной раз Фернандо.

— Не видел более красивой пары, чем вы, дон, с сеньоритой Феррер. Смотря на вас, начинаю верить в чепуху, что пишут слащавые поэты, — произносивший эти речи сеньор был сильно подвыпившим, и никто из мужчин не воспринимал его слов всерьёз, но её они сильно задели.

— Нет, Миа, — резко ответила она. — В другой раз, дома.

— Пожалуйста, — взмолилась Миа, — давай Ариэль, ты же её так любишь.

Девушка поймала взгляд хозяина дома, что был несколько озадачен её поведением с ребёнком, и поспешно залистала блокнот. Она чувствовала на себе и несколько других взглядов. Да уж, сеньоры наспорились, напились, до ужина ещё ждать, так что втихаря послушать знакомые многим сказки Сары, представлялось неплохим способом убить время.

Адриана испытывала раздражение из-за каждой мелочи этого вечера: сонливости, постоянных комплиментов молодожёнам, рассказу о ранении Фернандо, несвоевременной настойчивости Мии и запаха сигар, исходящих от мужчин – поэтому, когда взору открылись знакомые строчки, она уверенно принялась рассказывать нечто иное:

— На дне океана существует подводное царство, где правит король семи морей – Тритон. У него было семь дочерей, но самой младшей и самой любимой была Ариэль....

...Принц встречает прекрасную девушку, что оказалась принцессой с соседнего государства, которая нашла его на берегу и думает, что она его спасла. Ариэль теперь для него не более, чем прекрасный найдёныш. Он влюбляется в принцессу, устраивает помолвку, и на палубе корабля они раскидывают роскошный шатёр для новобрачных, — Адриана произносит слова чётко, не отрываясь от пожелтевших листов, словно там и вправду это написано. Своей твёрдостью, она не позволяет расстроенному ребёнку вставить фразу: "Там было не так". Более того, она чувствует, что к ней прислушиваются и за соседним столом с позабытой картой. — Лишь один вечер остаётся русалочке, чтобы пробыть с тем, ради кого она оставила родных и отцовский дом, отдала свой чудный голос и ежедневно терпела бесконечные мучения, тогда как он и не замечал их.

... Долго за полночь продолжались на корабле танцы и музыка, и русалочка смеялась и танцевала со смертельной мукой в сердце. Когда корабль затихает, Ариэль остаётся на палубе ждать первых лучей солнца. Она видит в алых волнах своих сестер, что умоляют её погубить принца, и она снова обретёт рыбий хвост и сможет вернуться к ним. Русалочка отказывается, наблюдая за счастливым принцем и принцессой, а потом бросается в море, и тело её расплывается морской пеной. Конец!

Первое, что она заметила, захлопнув поспешно блокнот, так это задумчивые и хмурые лица сеньоров. Кто-то даже прокомментировал вслух:

— Паршивый конец.

Фернандо уже не сидел к ним спиной, его голова была склонена на бок, а взгляд угрюмо направлен на неё. Если бы Адриана посмотрела ему в глаза, то обнаружила бы, что он прекрасно понял к чему так исковеркана горячо любимая сказка, и безмятежность ожидаемого ужина навсегда покинула его. Однако её вниманием завладела Миа. Девочка была слишком расстроена и разочарована.

— Это другая сказка, Сара, — всхлипывал ребёнок. — Ты мне рассказывала другую.

— Это настоящая история, — продолжала ранить окружающих девушка, словно это могло облегчить её собственные мучения. — Пора такой взрослой девочке, как ты, привыкать к серьёзным историям.

Миа отстранилась от неё, выхватив любимый блокнот, и принялась сама по буквам полушёпотом читать оригинальную сказку. Слёзы крупными каплями стекали по бледным щекам, оставляя большие круглые следы на бумаге. Тоненькими пальцами девочка водила по тексту, и при виде этого зрелища у Адрианы сжалось сердце, но она лишь отвела взгляд в сторону: на неё столько сегодня свалилось, ещё и эти детские истерики.

Они застыли в таком положении: одна устремившись куда-то вдаль, а другая, уткнувшись в листы перед собой, что не сразу заметили, как постепенно присутствующие удалились в столовую, и как один из них особенно медлил уходить. Адриана нервно постукивала каблуком, сокрушаясь о том, что вынуждена провести этот вечер в таких страданиях, когда могла давно забыться сном в мягкой кровати. На её лбу выступили морщины от хмурости, а губы были строго поджаты. Хоть девушка и заметила боковым зрением, как к ним приближался Фернандо, предпочла сделать вид что это не так, разглядывая свои ногти.

— Не плачьте, маленькая госпожа, — прозвучал мягкий бархатный голос, когда он преподнёс девочке носовой платок. — Я уже слышал эту сказку, — при этих словах Фернандо надеялся поймать взгляд девушки, но она ещё больше отвернулась в сторону, — и там все закончилось иначе.

Миа широко улыбнулась странному незнакомцу, и перестала всхлипывать, поглядывая на гувернантку. Прежде Сара никогда не вела себя так, никогда не была столь холодной и неприступной, и новое её состояние сильно озадачивало ребёнка. Но ещё больше она не могла понять, почему Сара не ладит с этим приятным высоким мужчиной, который смотрит на неё при каждой удобной возможности.

Ужин затянулся намного дольше ожидаемого. Феррер просто не желали отпускать гостей, придумывая каждый раз новые развлечения. Вот и сейчас, после партии игр, кому-то взбрело в голову допустить близнецов Гомес к пианино. Ребята они были неплохие, но вот сочиняемые ими романсы были до того лишены рифмы и поэтической мягкости, что вызывали лишь скуку.

Подобравшись к сеньоре Перес, Адриана упросила её отпустить их после этого номера. Женщина сама немало подустала, но уходить раньше времени считала плохим тоном, особенно в такой важный для любимицы Альбы день. Большая часть людей уже подвыпила и наполнила до отвала животы и теперь, раскинувшись по многочисленным стульям и диванам, клевала носом. Те кто помоложе с трудом держались на ногах, опираясь на близлежащие стены или колоны. У Адрианы самой слипались глаза, но она гордо выпрямилась на высиживаемом весь вечер месте, молясь Богу, чтобы Гомесы закончили своё распевание быстрее. Ей невероятно сильно мозолила глаза повисшая на руке Фернандо Альба, что не переставала улыбаться и хохотать, словно сейчас шёл не десятый час ночи. Заиграла неторопливая мелодия, певец неспешно начал первый куплет:

Столько дней,

Он не зная правды просто шёл за ней.

Убивая навсегда свою мечту.

Но только ту,

Кого не мог понять.

Только ту,

Он и не мог забыть.

Так может быть.

Столько раз.

Он пытался всё сказать ей,

Как сейчас.

Никого не подпуская, никогда.

Слова - вода,

И нельзя согреть

В своей душе, где кусочки льда.

— Удивительно, в первый раз их песни не лишены смысла, — прошептала сеньора Перес, пораженная не менее Адрианы.

Черты лица девушки смягчились, взгляд стал задумчивее. И вправду, текст романса заставил её почувствовать некую отстраненность от реальности: будто в комнате нет многочисленных посетителей, качающих пьяными головами в такт мелодии – только она и тот мужчина с отсутствующим видом. Она не сомневалась, что слова натолкнули и Фернандо на подобные мысли, она видела это в его уставившемся на пол взоре.

Не зная боли,

Не зная слёз.

Он шёл за ней в неволе

У шипов этих роз...

Что было произнесено потом уже не сохранилось в памяти девушки, когда пронзительные серые глаза многозначительно уставились на неё, пересекая огромный зал. Её не трясло, по спине не стекал холодный пот, а мурашки не бегали табуном по коже, произошло нечто иное – её обдало жаром. Она его не боялась и не ненавидела в те секунды, о нет, Адриана испытала тепло, разливающееся по венам, словно сжигающая всё на своем пути кислота. Никогда ещё девушка не чувствовала, как сильно хотела бы оказаться на месте мило улыбающейся Альбы, для которой жизнь не жалела своих благ. Ревность вступила в свои права, будто соль, сыпавшаяся на свежую рану.

Он проплывал, не зная

Собирая в сердце

Лишь кусочки льда...

Устало перебиравшие ноги члены семьи Перес и Матильда с Адрианой, суетливо крутились в собственной гостевой, мечтая поскорее подняться наверх и забыться сном. Однако резко появившийся пьяный в стельку хозяин дома одним своим видом рассеял всеобщие планы на спокойную ночь. Сеньор Перес был сейчас раздражительнее обычного, так как кто-то из мужчин не поддержал его точки зрения во время спора. Устало плюхнувшись на кресло, он забросил ноги на створки камина, бормоча себе под нос, почему это камин не горит в разгаре лета? Адриане совсем не претили его вспышки ярости, поэтому она попыталась поскорее увести Мию в комнату.

— Давай, эй, как ты там, — обратился он к ней, указав пальцем. Вытянутое, исхудалое лицо мужчины казалось болезненно желтоватым при ночном освещении, — нахлебница моего дома. Давай, это, подбрось сюда пару поленьев.

Девушка с неимоверным трудом сдержалась, пропустив мимо ушей такое отвратительное оскорбление. Нет, стычки с пьяным сеньором Перес ни до чего хорошего не доведут. К несчастью, в комнате на тот момент не оказалось его жены, чтобы отвлечь внимание, и на их попытки уйти он завопил пуще прежнего.

— Чёрт вас всех побрал, и весь ваш собачий род! — его лицо мгновенно покраснело от гнева. — Кому говорю несите сюда поленья? Что ты хныкаешь, плакса маленькая? — обратился он к своей дочери. — Вместо того, чтобы сопли пускать лучше бы помогла отцу. Давай, тащи сюда свои бумажки, бросим их в камин.

Типичный бред пьяного мог вполне пройти беспоследственно, если бы Миа на прижала к себе от страха рисунки. Большие глазки в ужасе смотрели на мужчину, а нижняя губа задрожала, готовая вот-вот расплакаться. Вид испуганного, беззащитного ребёнка лишь пуще раззадорил сеньора Перес, который переносить не мог любое проявление слабости. Он резко встал на ноги, покачиваясь из стороны в сторону, и грозными шагами направился к ней, протянув к бедняжке руку.

— Дай их сюда, наглое дитя! — прокричал он над дрожащей дочерью.

— Нет, — боязливо ответила она.

— Кому сказал, дай их сюда пока сам не взял! — его рассеянный взгляд и вздымающаяся при каждом вздохе грудь лишь больше отталкивала ребёнка, по мере того как он к ней приближался.

— Нет, папа, пожалуйста, я столько над ними трудилась, — взмолилась Миа, отступая ближе к юбке Адрианы.

Глаза сеньора Перес загорелись адским пламенем, по крайне мере испуганным женщинам в комнате именно так и показалось, когда он замахнулся со всей силы, чтобы ударить девочку. В мгновение ока Адриана машинально схватила оказавшийся под рукой канделябр, подставив его вперёд. Следующая секунда: грохот упавшего канделябра, дикий крик скорчившегося пополам от боли мужчины и всхлипы женщин. Был ли там ожог или он лишь поранился, для девушки было неважно – чаша терпение переполнилась. Можно было терпеть его издевки над собой, грязные и унизительные речи, даже побои жены, но поднять руку на Мию – это последняя капля. Больше она не будет молча опускать голову, делая вид, что ничего не замечает, теперь она выскажет ему всё.

— Гнусная скотина! — вскрикнула она, закрыв собой шокированного ребёнка, в тот же миг, как мужчина яростно направился в их сторону, оттолкнув жену. — Трусливый и подлый козёл! — девушка быстрым движением схватила другой пылавший канделябр, бесстрашно размахивая им перед лицом сеньора Перес.

— Да я сейчас убью тебя, неблагодарная чертовка! — его крик резал слух, а содрогающиеся от ярости конечности наполняли сердца ещё больше страхом.

— Дорогой, успокойся, давай присядем, — сеньора Перес тщетно пыталась разрешить ситуацию.

— Пошла вон! — заорал он прямо над её ухом, грубо оттолкнув в сторону. — Все пошли вон, а её я сейчас убью! — он смотрел жутким взглядом, и Матильда не переставала всхлипывать и прикрикивать от страха под боком, но девушка собрала в кулак остатки сил.

— Попробуйте, — голос Адрианы не дрогнул. Она выпрямилась, а тени языков пламени играли на её уверенном лице, — и, может быть, я оставлю от вас мокрое место.

Дальнейшие действия произошли за пару секунд, но остались в сердцах всех присутствующих на всю жизнь. Мужчина схватил её за запястья, в то время как его жена и Матильда пытались оттянуть его с других сторон. Он так яростно сжимал худые руки девушки, что, казалось, кости сломаются под давлением. Адриана с неземными усилиями повернула кисть, и огонь коснулся его жилета, мгновенно воспламенившись. Сеньор Перес отпрянул, метаясь в агонии по полу, пока на него накидывали плед. Когда пламя удалось потушить, он уже лишился сил и просто лежал. Девушка не жалела о содеянном, и упрёки, сыпавшиеся вскользь от сеньоры Перес, её не опечаливали. Она не без удовольствия разглядывая выгоревшую ткань его рукава, пока пронзительный крик Матильды не отвлёк их всех:

— Миа сбежала!

Обернувшись, Адриана не нашла её позади себя, где всё это время считала. На полу валялись злосчастные рисунки, и в порыве волнения, она принялась торопливо их собирать, а после бросилась обыскивать дом. Трое женщин лихорадочно бегали верх и вниз, словно дикие животные метающиеся в лесном пожаре, но девочки нигде было: ни на чердаке, ни на заднем дворе. Девушка даже пробежалась по берегу, но и там пусто. Сеньора Перес разрывалась между лишившимся сознания мужем и потерянным ребёнком, а Матильда только и делала, что громко причитала, лишь нагнетая атмосферу.

— Ах, что будет с нашей Мией? — всхлипывала горничная, развалившись на ступеньках. — Я слышала по ночам орудуют разбойники и цыгане...

— Замолчи! — приказала Адриана, потерев лоб.

Без сомнения, нужно продолжать поиски за территорией дома, куда, однако, никто не смел ступать – сейчас ведь далеко за полночь. Она осмотрела страдавшую мать, и поняла, что от холодной рассудительности женщины не осталось и следа. Сеньора повторяла, что намеревается попросить помощи у соседей. Какая глупость! В такой час, когда все всё ещё сидят у Феррер сонные и пьяные, а те что разбрелись по домам давно дремлют и даже дверного стука не услышат. Нет, необходимо было действовать прямо сейчас и, не раздумывая, она выскочила за калитку и помчалась по тёмным улицам.

Всё ещё сжимая в руках листы, Адриана безошибочно нашла дорогу в гостиницу. Чтобы быстро обойти кварталы нужна лошадь, и только один человек на её памяти согласился бы предоставить ей такую. Да и дело было не только в лошади, девушка не сомневалась, что Фернандо не откажет в помощи.

Ей несколько нехотя назвали номер, в котором остановился маркиз, но предупредили что его ещё нет. Адриана нетерпеливо топтала ковёр возле двери, подсчитывая, сколько минут ему потребуется, чтобы наконец доехать до сюда. Зная его нахваленную в последние дни щепетельность о чести Феррер, она была твёрдо уверена, что он обязательно придёт. Однако время шло, а длинный узкий коридор так и оставался безлюдным. Панические мысли съедали девушку, и ей казалось, что она вот-вот задохнется.

"А вдруг она попала под колёса экипажа? Сейчас ночь, и наездники ничего не видят, а она ещё такая маленькая".

От этих догадок голова пошла кругом, перед глазами замелькали мошки, и девушка на ощупь скатилась по стенке. Когда взор снова прояснился, она до сих пор сидела одна. Взгляд упал на сжимаемые рисунки, и Адриана принялась внимательно рассматривать каждый из них: вот эти четыре с эскизами платьев, здесь Урсула в образе сеньоры Мартинес, а этот длинный человек с непропорционально широкими плечами и короной на голове кого-то напоминал, ну конечно же это... Внезапно заскрипела лестница и раздались приближающиеся уверенные шаги. Фернандо замер от неожиданности, разглядывая бессильно прислонившуюся с двери девушку с разбросанным вокруг листами. Она не выглядела такой неприступной и гордой, как ещё недавно на приёме, теперь её лицо выражало отчаяние, горечь и панику.

— Что вы здесь делаете? — озадаченно спросил он, склонившись.

— Вы должны мне помочь, — дрогнувшим голосом ответила она, не поднимая головы. — Миа пропала, сбежала из дома.

— Что? — он не ожидал таких слов. — Как? Когда?

— Недавно. Мы должны немедленно оседлать лошадь и осмотреть округу. Она может прятаться где угодно, а сейчас ночь. Что угодно может случиться с маленькой девочкой ночью, — руки её затряслись, когда она снова принялась собирать в стопку рисунки.

— Прятаться? Что, черт возьми, происходит? — в серых глазах проблеснуло недоумение.

— Я не могу вам сказать, — произнесла Адриана, а потом вспомнила, как обошлась с её любимой сказкой пару часов назад и добавила, всхлипнув: — Это виновата я. Зачем мне надо было так её обижать? Зачем я рассказала ей такую историю? Она меня ненавид...

— Довольно, — он затряс её так, что, казалось, голова оторвётся с плеч. — Сейчас не время рыданий. Вы хотите, чтобы я поверил, что она из-за этого сбежала из дома?

Отбросив в сторону негласное правило держать грязный секрет Перес в тайне, она без колебаний ответила:

— Это всё её пьяный отец, — при этой фразе лицо девушки исказилось в омерзении. — Он едва не ударил Мию, а потом завязалась драка, полетели канделябры и... в общем она испугалась и сбежала.

— Драка с вами, не так ли? — незамедлительно спросил Фернандо, сидя на корточках рядом.

— Какая разница? — вспылила она. — Главное, чтобы Миа нашлась, и если для этого надо прийти и добить этого мерзкого козла, я приду и сделаю, ни разу не пожалев!

— Я знал, что вы на многое способны, — он улыбнулся, не отрывая от неё взгляда, а после принял серьёзный вид. — Почему вы пришли ко мне?

— Какой толк от соседей? Они все либо уже до отвала пьяны, либо напиваются. К тому же, — Адриана глубоко вздохнула, — вы единственный, кому я могу доверять, наверное.

На несколько секунд воцарилось молчание, пока они многозначительно смотрели друг другу в глаза. Затем Фернандо резко встал, протянув ей руку.

— Вставайте, Кор... Сара. Вам не пристало валяться в ногах.

Через какие-то пару минут они сидели в калибере, мчавшемуся по сумрачной дороге. Фернандо перестал подгонять лошадь, когда они заехали на улицу Крамер и принялся медленно проезжать вдоль домов, ища, как и Адриана, взглядом. После безуспешных поисков, они направились на центральные улицы, высаживаясь в некоторых местах, чтобы рассмотреть получше, но также бестолку. Они даже дошли до просёлочной дороги ведущей к рыбацкому рынку, где не оказалось никого кроме отбившегося от стада барана.

Всё это время они провели в молчании, боясь нарушить напряженную тишину. Адриана всё также сжимала в руках листы, боясь представить, что уже не сможет никогда также прижать к себе Мию. Она не видела в темноте лица Фернандо, но чувствовала, что он время от времени поглядывает на неё. Ей не хотелось заводить с ним никаких разговоров, не хотелось обсуждать их прошлое и настоящее – у неё не было на это сил, так что молчание с его стороны было как никогда уместным. Повозка выехала на слабо освещенную лунным светом тропинку, что вела к заросшему кустами пляжу.

— Среди ночи бессмысленно искать, — прозвучал уверенный голос. — Возвращайтесь домой и продолжите завтра утром.

— Нет! — отказалась девушка, негодующе вскинув бровями. — С ней может что угодно произойти ночью. Я никогда себе не прощ...

— Да, я понял, что вы никогда себе не простите, что так жестоко исковеркали любимую сказку, — саркастично произнёс Фернандо, поворачивая лошадь обратно. — Ведь в ней столько скрытого смысла.

— Я не вернусь, пока не найду её, — с этими словами Адриана спрыгнула на ходу, едва не свалившись на землю.

— Куда вы? — ошеломленно спросил он, наблюдая за тем, как девушка уверенно шагает дальше по берегу. — Сейчас темно, здесь может быть кто угодно.

Фернандо остановил лошадь и спрыгнул вслед за ней, шаркая по песку. Догнав девушку, он резко схватил её за плечи, остановив.

— Довольно, — он смотрел на освещаемые лунным светом испуганные зелёные глаза. — Заканчивайте спектакль.

— Какой спектакль? — возмутилась Адриана, отпрянув от него.

— Я прекрасно знаю, что вы затеяли под этим "побегом Мии", также, как и насквозь вижу все ваши намёки.

— Не несите чушь, Фернандо.

— Вам, видимо, не хватает здесь ваших излюбленных романов, раз так отчаянно пытаетесь соответствовать их героиням, — издевательский тон вывел напряженную до предела девушку окончательно из себя.

— Вот оно как! Значит, вы считаете, что я разыгрываю эту трагедию для вас? — Адриана пошатнулась от неожиданного открытия. — И то, что я вынужденно пришла на ужин тоже для вас? И небось я сидела у самого угла ради того, чтобы оказаться ближе к вам? И Мию, конечно, же подговорила, чтобы ваше сиятельство соизволило одарить меня вниманием? Чёрта с два! Мир не крутится вокруг вас, Фернандо, — обида накрыла её с головой.

— Вы знаете, через что мне пришлось пройти? Я терпела голод, холод, унижения, недомогания. В один момент сверкающая бальная комната заменилась грязной кухонной плитой, а многочисленные платья превратились в единственное изношенное тряпье. Но откуда вам знать, что я страдала эти годы? В вашем понятии, я же только и делаю, что мечтаю о вас. Откуда вам знать, что мне приходится часами возится в холодной воде зимой и летом? Или же то, какие угрызения совести я испытываю, когда понимаю, что могла дать престарелому старику надежду жениться на мне? Может, вам интересно, как Миа слегла зимой от сезонного недомогания, что не может лечиться этим недалёким доктором, и я вынуждена просить у дона Наварро баночку молока для её иммунитета, терпя при этом его многозначительные рассказы и взгляды? Нет? А хотите узнать, как мы прячемся по углам, затыкая уши, когда сеньор Перес напивается и начинает избивать свою жену до полусмерти? О-о-о, может, вам интересно послушать, как мы перебиваемся на копейки, заштопывая по ночам старыми скатертями дырки?

— Хватит, — Фернандо был не в состоянии слушать дальше, гордая фигура его несколько осунулась. — Вам бы не пришлось терпеть это всё, если бы вы не сбежали от этих Рамиресов.

— Да, тогда бы меня благополучно посадили в тюрьму, — её все ещё трясло от вырвавшейся из души исповеди.

— Тюрьму? — удивился он. — Возможно, так лучше, что мы не вместе, если вы считаете, что я усадил бы вас за решётку.

— А что ещё я должна была думать, после ваших последних слов? — Адриана чувствовала, что голова её разлетится в щепки от волнения. — После той мерзости, что вы мне наговорили. После этих...этих слов.

Фернандо запнулся, опустив виновато голову.

— Я не оправдываю сказанного. Мой поступок был гнусным, — заговорил он чуть погодя хриплым голосом, — но поставьте себя на моё место: вы променяли меня на богатого и титулованного жениха, а потом объявились посреди хаоса, когда отца арестовали, брат сбежал, а дом пылал в руинах. Вы вправду считали, что волшебные три слова решат вмиг все проблемы?

— Они всё решают, если люди любят друг друга, — не без горечи пробормотала девушка. — Тогда я пошла ради вас против всех законов. Мне было всё равно, кем меня выставит Хавьер после побега, а в ответ вы сравняли меня с грязью.

Он снова запнулся, не зная, что ответить. Фернандо презирал себя за тот диалог, корил свою вспыльчивость все эти месяцы, но что ей можно сейчас сказать? Ему казалось, что извинения не способны выразить глубину его сожалений, также как и излечить нанесенные раны.

— Если я тысячу раз извинюсь и упаду на колени будет мало. Мне честно хотелось исправить свою ошибку - я искал вас где мог, — он пытался поймать её взгляд в сумраке ночи, — хоть знал, что никакая вы не Корнеллия. Пришлось объездить все прибрежные районы Льорет де Мара и даже той деревни, о которой вы столько говорили и где всё совсем не так... Вскоре ещё началась холера. Я каждый раз со страхом приходил в госпитали, когда находились неизвестные больные или почившие похожие на вас. Зачем я это говорю?

Он почувствовал знакомую жгучую боль в области рёбер, и повернул голову в сторону, не дав ей заметить своё исказившееся лицо.

— Бедный Фернандо, — издевательски заговорила девушка, — я должна вас пожалеть, но мне вас не жалко, и я не верю не единому слову. Забудьте, что я говорила в отеле – вы всё такой же избалованный, привыкший всё получать аристократишка.

— Довольно! — совладав над собой, он приблизился, схватив её за руки, но она принялась отчаянно колотить его по груди.

— Ненавижу вас, Фернандо! — Адриана задыхалась в слезах, не в силах остановить давно подавляемые эмоции. — Я столько вас ждала, столько надеялась, а вы появились и только ухудшили мою жизнь.

— Хватит, замолчите!

— Лучше бы вас никогда не было в моей жизни, тогда бы я не сорвалась сегодня на Мие, и она бы не сбежала. Я так любила этого ребёнка, а теперь она черти где, возможно, уже не живая. Всё из-за вас! — она принялась бить с удвоенной силой, но он лишь сильнее прижал её, опустив голову себе на плечо. — Господи, я так от всего устала! Мне не нужны эти приключения, я больше не могу. Я просто хочу домой, к родителям, к брату, к племянникам. Снова сидеть в своей комнате, и чтобы самой большой заботой было, какую прочитать книгу и успеть к ужину. Боже, верни меня домой.

— Тихо, тихо, — успокаивающе произнёс Фернандо, когда девушка перестала дрыгаться в его объятиях, расслабившись. Он лишь чувствовал, как намокает атласный жилет от капель слёз, и уткнулся поглубже в копну волос.

— Меня зовут Адриана, — внезапно призналась она, ощущая тепло его тела.

— Всё будет хорошо, Адриана, — прозвучал успокаивающий бархатный голос над самым ухом, после того, как он поцеловал её в лоб. Как странно, никогда прежде её собственное имя не звучало ещё так непривычно.

Неожиданно для себя Адриана ощутила небывалое облегчение. Прекрасно, когда в мире есть плечи сильнее твоих, готовые разделить тяжесть ноши. Она не ждала от него решения всех проблем, как раньше, но теперь открыв ему свои невзгоды, они больше не казались ей непреодолимыми. Фернандо не охал-ахал, не хватался за голову и не мучал её расспросами, он продолжал шептать успокаивающее "тише", и в глубине её души воистину утихала буря. Как же хорошо, когда существует человек, на которого можно опереться. Который прижмёт к себе, и в чьих объятиях любые неприятности окажутся пустяком. Рядом с которым чувствуется сила и надёжность, как от каменной стены. "Как я могла считать, что мужчине обязательно быть романтичным блондином, чтобы быть идеальным? — непроизвольно задумалась девушка. — Мужчина не должен быть идеальным, он должен быть достаточно крепким, чтобы поймать, когда падаешь и достаточно честным, чтобы не толкать пока стоишь."

Спустя минуты они несколько нехотя отстранились друг от друга. Море было удивительно спокойным, лишь легкие колыхания волн прерывали всепоглощающую тишину. Луна казалась просто огромной, отражаясь в воде вплоть до горизонта. Адриана не видела из-за темноты его лица, в то время как ей ужасно хотелось понять, что он чувствует. Фернандо стоял как вкопанный, пристально наблюдая за ней и засунув руки в карманы. Затем он окинул взглядом берег, задумавшись на какое-то мгновение.

— Нам стоит поискать здесь, — произнёс он, как ни в чём не бывало. — Мы итак осмотрели весь город.

— Да, — поспешно согласилась она, следя за ним. — Лучше поторопиться.

Они прошли в полном молчании около получаса, заглядывая за каждый куст, булыжник и прибрежные домики. Время шло, а поиски ни к чему не приводили. Адриана устало волочила ноги, иногда поглядывая на сосредоточенно обыскивающего все углы Фернандо.

— Как, — внезапно спросила девушка, сдавшись под напором любопытства, — как вы получили титул?

Он повернул в её сторону голову, и, хотя в темноте она ничего толком не различала, но не сомневалась, что её вопрос поставил его в неудобное положение.

— Отец мёртв, а завещание сгорело. Не смотрите так, не я его убил, — незамедлительно воспользовался Фернандо моментом, чтобы над ней подтрунить, — это сделала его горячо любимая Испания, вернее последствия её грызущейся между собой власти.

— Примите мои соболезнования, — упавшим тоном ответила она, прекрасно понимая, что за его издёвками и беспечным фразами скрывается глубоко затаённая боль.

Молчание продолжалось ещё некоторое время, пока интуиция наконец не привела Адриану к цели. Миа свернулась калачиком возле одной рыбацкой лодки. Девочка была очень слаба и, несмотря на тёплую погоду, вся продрогла.

— Ах, моя сладкая, — кинулась к ней девушка, прижав в порыве счастья к себе. — Я так рада, что ты здесь. Боже спасибо, что с ней всё в порядке. Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть, всё что я рассказала – неправда. Вот, смотри, твои рисунки у меня. Все целы!

Слёзы радости стекали, обжигая щёки, пока худые ручки обвивали её шею. Миа так сильно обнимала Адриану, словно боялась снова расстаться с ней.

— Я знаю, — также всхлипывая ответил ребёнок. — Ариэль же не умрет?

— Нет, конечно! — оживлённо произнесла она. — Добро всегда побеждает зло, не так ли? — затем, отстранившись и взяв девочку за руки, девушка заговорила серьёзней. — И всё же, сладкая моя, не надо было сбегать. С тобой могло случиться всё что угодно.

Миа взглянула со страхом на поодаль стоявшего Фернандо, что внимательно наблюдал за сценой, и убедившись, что это не её отец, сказала упавшим голосом:

— Я...я испугалась, Сара, — она запнулась, — я боялась, что папа и тебя...побьёт.

— Какие глупости, — с напущенной беззаботностью захохотала девушка. — Да я его одной левой повалила, а теперь вставай. Ты же знаешь, что я не люблю пляжи по ночам. Нам нужно домой.

— Мне кажется, маленькая госпожа слишком устала, чтобы идти пешком, — произнёс Фернандо, заметив нетвёрдые шаги ребёнка. — Позволите?

Легким движением подняв тоненькое, замёрзнувшее тельце, он как-то странно посмотрел на Адриану. Последние слова Мии заставили его испытать волнение за чью-то жизнь, которое вскоре сменилось хорошо скрытым бешенством.

Усевшись в повозке, девочка сильнее прижалась к гувернантке, держа в одной руке бумаги. Они неспешно проезжали безлюдные улицы города, с трудом различая силуэты пальм или кошек в темноте. Фернандо управлял лошадью, уставившись вперёд и время от времени натягивая вожжи. Наступившая тишина никого не смущала, все испытывали равноценный комфорт от неё, ибо каждый по-своему желал, чтобы эта поездка длилась вечно, ведь таким образом Мие не пришлось бы видеться с отцом, Фернандо не ушёл бы к своей невесте, а Адриане не пришлось наблюдать за тем и другим одновременно.

Нервы больше не были на грани срыва, и она почувствовала внезапно нахлынувшую за день усталость. Звёздное небо и ритмичное дыхание животного ещё больше клонило в сон, и её с трудом удавалось не опустить голову на соседнее плечо. "Как же сейчас хорошо" — думала девушка, поглаживая волосы Мии и слушая их с Фернандо диалоги.

— Вы не расскажете мне, что такого важного в ваших рисунках, что ваша няня обошла с ними весь город? — он улыбнулся, поглядывая на ребёнка, почти дремлющего среди многочисленных рядов юбки.

— Там дизайны платьев, — смущенно произнесла девочка, сильнее прижав к себе бумаги, словно в темноте могли разглядеть и другие её эскизы.

— Вы так любите платья? — продолжал он разговаривать напущено весёлым голосом, с трудом сдерживая кипящее внутри чувство. — Со всеми этими рюшечками, кружевами, бисером?

— В этом сезоне бисер никто не носит, — нарочито серьёзно поправила его Миа, хихикнув.

— Ах, простите меня – невежду, маленькая госпожа. Я как-то не привык следить за женской модой.

Адриане казалось, что даже в тусклом свете она видит, как тепло он улыбается, но совсем не той своей насмешливой улыбкой.

— Да, Миа мечтает имеет огромную гардеробную и менять наряды каждый день, — вставила она, заговорщицки поглядывая на девочку.

Фернандо засмеялся, натянув поводья – они приехали. До дома он тоже донёс ребёнка на руках, где их нетерпеливо поджидала окутанная сомнениями мать и Матильда. Сеньора Перес не смогла скрыть своего удивления, когда вслед за девушкой на пороге появился высокий мужской силуэт, но не сил, не времени над этим раздумывать не было – главное Миа дома. Опустив девочку на гостиное кресло, он выпрямился, учтиво отвесив поклон.

— Ваше сиятельство, — женщина не могла оторвать взгляда от дочки, — не представляю, как мне вас отблагодарить.

— Зато я знаю, — последовал незамедлительный резкий ответ. — Где ваш муж?

Адриана взглянула на него: Фернандо не был похож на себя от души смеющегося и подшучивающего пару минут назад. Теперь черты его лица приняли каменное выражение, серые глаза пренебрежительно смотрели вперёд, а на лбу чуть заметно выступила жилка. Девушка почувствовала к чему идёт дело, но сделала вид, что не заметила вопросительного взгляда хозяйки и торопливо направилась с Мией к лестнице. Ей было абсолютно плевать на судьбу сеньора Перес. Даже если Фернандо сейчас вынесет револьвер и застрелит его прямо в этой комнате – ей всё равно, возможно, она даже испытает облегчение.

— Простите, не понимаю, зачем он вам...

— Сеньора Перес, вы передо мной в долгу за спасение вашей дочери, — отрезал он. — Будьте так добры расплатиться – я желаю видеть вашего мужа.

Внезапно с одного из дивана прозвучало нечто похожее на храп и, перекинувшись взглядами с испуганной женщиной, Фернандо стремительно направился туда, найдя мирно спящего хозяина дома. Долго не церемонясь, он резким движением поставил его на ноги, мгновенно пробудив. Сеньор Перес еле держался и не понимал, что вообще творится, но успел сразу же принять своё типичное ворчливое выражение. Фернандо пренебрежительно поморщил нос от запаха перегара, а после грубо протолкал мужчину к выходу, несмотря на сопротивление жены, произнеся при этом на всю комнату:

— Я знаю место получше для пьяных, как свиньи, людей.

— Ах, маркиз. Что вы творите? Перестаньте, прошу вас, — сгорала со стыда сеньора Перес.

Не менее резко Фернандо спустил его за воротник с лестницы, отчего тот чуть ли не покатился по земле.

— Да я тебя! — замахал кулаками, пошатываясь, хозяин дома.

— О, вам хочется испробовать силы? — саркастично бросил он, засучивая рукава. — Наконец-то вы решили помериться с кем-то, кто способен дать вам ответ.

Метким движением он отправил сеньора Перес в нокдаун, сломав ему нос, а после снова поднял за воротник, словно уличного котёнка.

— Мы могли бы продолжить, но я слишком хорошо воспитан, чтобы добивать тех, кто слабее меня, — гнев в его взоре несколько приутих, глаза перестали так яростно блистать.

С этими словами он затолкнул мужчину в калибер, не замечая мольб дрожащей за свою репутацию женщины.

— Куда вы его везете? Что вы с ним сделаете? — она хваталась руками за лакированные двери повозки.

— Не волнуйтесь, сеньора, — произнёс Фернандо, усевшись. — Убивать его ниже моего достоинства. К обеду он найдет дорогу домой.

———————————————————

[1] — с каталан. Добрый день