Просыпаюсь из-за крика отчима, который слышен на весь дом. Сердце больно ударило в грудь; там случилось что-то серьезное. Такое происходит хотя бы раз в месяц, только из-за чего — тайна: я даже сама не знаю почему мне никто ничего не говорит. Аккуратно села, выпрямив спину, и отпустила ноги на теплый ковер из шерсти. Мне его подарила тетя года два назад, почему я ей очень благодарна, ведь стоит он немалых денег, плюс к этому согревает. Отойдем от темы с ковром, мне все-таки хочется подслушать, о чем они говорят, если раньше я такого не делала из-за своего воспитания, то сейчас я готова вломиться и узнать, что случилось. Голова, как и всегда, когда я резко сажусь или встаю, начинает жутко болеть, что хочется снова лечь и уснуть, не просыпаясь, но все же борюсь с этим чувством и иду в сторору выхода из комнаты. Она закрыта. Я в шоке. Они закрыли меня в комнате, чтобы я не пришла и ничего не сказала? Так еще самое глупое, что только я могу открыть и закрыть дверь на замок, а сейчас я не могу не того, не другого. Интересно, если я подставлю стакан, который всегда у меня в комнате, к стенке, я смогу услышать что-нибудь, что мне нужно? Буду надеяться…
   После того, как я осушила стакан с водой, подставляю его к стене и пытаюсь прислушаться. Ничего не слышно, кроме неразборчивого крика. Я очень боюсь, что произошло что-то серьезное. Все затихло. Быстро легла на место, где и лежала в последние несколько часов, а стакан спрятала под одеяло. Дверь открылась, и мне пришлось притвориться, что я сплю. Послышались тихие шорохи, а после хлопок моего шкафа. Не понимаю, что происходит. Что ему нужно было в моем шкафчике? Вроде бы, я никогда не клала туда что-либо, потому что мы только недавно переехали в этот дом, а сейчас его решили проверить. Может, Никита сам до этого что-то туда положил и не сказал? Да, наверное так и есть, а я этого просто не замечала. Аккуратно поворачиваюсь ко входу и смотрю, там ли он или нет. Пусто. Снова слышу крик и какой-то грохот, после чего мамин плач. Становится еще страшнее, чем было. Отчим может сделать все что угодно с ней, а я не смогу помочь. Быстро встаю с кровати, хватаю первое, что нашла — какая-то железяка, оставшаяся с ремонта несколько недель назад — и иду в сторону выхода. Дверь теперь открыта; видимо Никита настолько глуп, что забыл закрыть эту дверь обратно, и я теперь могу спокойно выйти из своей конуры. Чтобы никто не услышал мои шаги, пытаюсь аккуратно открыть дверь и вижу маму, что сидит прямо на полу и плачет. Отчим кричит что-то неразборчивое, а мама еще больше плачет; он кидает какую-то белую палочку, похожую на тест на беременность, прямо в нее. Решаю, что бить этого идиота лучше не стоит, поэтому кладу аккуратно железяку на пол и подхожу к ним.
— Ты что делаешь?! — кричу как могу, чтобы он понял, насколько я зла. Но мужчина зол не меньше меня: берет меня за запястье и швыряет, как ненужную вещь, в сторону дивана.
— Не твоего ума дело. Это только между твоей мамой и мной! Быстро пошла в комнату! — он орет как никогда раньше. Такой милый мужчина с ангельской внешностью скрывает за собой демона, кто может выплеснуть свою злость прямо на любимую женщину. Меня снова тянут за запястье, но я успеваю увидеть, что та вещь, которую он кинул в мою маму, это и есть тест на беременность. Я в ужасе. — Что я сказал тебе?! Вали в комнату!
   Моя злость превышает все границы, и я бью кулаком прямо в лицо тому человеку, с кем прожила последние дни, кому доверяла и думала, что он будет с нами всегда. Я не смогу после этого простить его. Из носа Никиты течет кровь. Он смотрит на меня и жестоко отвечает, ударив меня в живот. Я в еще большем шоке. Сгинаюсь от боли и просто падаю. Надо надавить на жалость, чтобы он понял, что он теряет. Чтобы он понял, что нельзя так обращаться с девушками. Притворяюсь, что умираю, закрывая глаза. Честно сказать, удар был не совсем сильный, но довольно болезненный, поэтому жить можно, но кажется, что будут проблемы с желудком либо с каким-нибудь органом, что находится в той части тела, куда он ударил. Мужчина резко подбегает ко мне и смотрит на меня, как я понимаю, но ничего не вижу, так как уже закрыла глаза.
— Саша… Ты… Саша! — у него начинается истерика, — Саша! — берет меня за плечи и начинает трясти. Я аккуратно открываю глаза и смотрю на него: тот самый ангел, что ударил меня и мою мать, согнулся на полу и плачет в колени. Я мычу специально, чтобы он обратил на меня внимание. — Саша! Боже… Пожалуйста, Саша, все будет хорошо. Прости меня, Сашенька.
   Он псих. Он настоящий псих, которому нужно в больницу. Я аккуратно пытаюсь встать, ведь боль еще не прошла. Мне кажется, в его эмоциях что-то не так. Будто он и вправду не хотел так делать. Будто им управлял другой человек, а не Никита. Он так никогда не смел делать…