Подходя к директорскому кабинету, Талия невольно замедлила шаги: из-за приоткрытой двери доносились голоса.

– Я так и не могу взять в толк, почему вас, огненных магов, так интересуют порталы-медузы. С пространственниками всё понятно. Но вы же работаете в совершенно иной области. Или я не прав? – спрашивал кого-то Дисей.

– Конечно, не прав. Аб-со-лют-но! – с потрясающим самодовольством отозвалась Зимрис. – Порталы-медузы – порождение ларшевых озёр. Они – главное доказательство того, что магия Огня может влиять на окружающее пространство.

Что-то щёлкнуло, Зимрис зашипела и выругалась (судя по выбранным ею эпитетам – на какое-то устройство).

– Ты же наверняка покупал наларские шарики – те, которые якобы сделаны из сжатой воды. Силы магические! Какими кашемозгими нужно быть, чтобы верить, будто налары и впрямь сжимают воду!

– Ну, в некотором роде, они так и делают, – подал голос Энаор. – Умещают огромное количество воды в малом объёме, причём не прибегая к пространственной магии в привычном понимании.

– И всё равно тупорыло называть это сжатием, – презрительно фыркнула Зимрис.

– Какие образованные гости к нам наведались, – донеслась до Талии мысль Энаора.

– Да уж. Про наларские шарики мало кто знает – даже из моих знакомых.

– Я всегда говорил тебе: ты окружила себя на редкость пустоголовым сбродом, – вздохнул Энаор. – Не топчись в дверях, тут есть на что посмотреть.

Талия заглянула в щёлку.

На директорском столе, удобно поджав ноги, восседала Зимрис. Её окружало несколько плоских овальных подушек, переливающихся, точно огненные опалы. Перед ней парил странный предмет – яйцеобразный, чуть приплюснутый с боков, составленный из множества металлических, деревянных и каменных деталей. Одной рукой Зимрис распутывала нити оплетших его заклинаний, а другой сосредоточенно копалась в ноздре.

– Значит, все огненные маги Лэннэс кинулись расследовать исчезновение медуз из чисто научного интереса? – осведомилась скрытая дверью Дицида.

– Чем больше мы знаем – тем больше мы умеем. Чем больше мы умеем – тем больше мы можем. Сделать, – пожала плечами Зимрис. – Но помимо научного интереса есть ещё и шкурный, разумеется. Нашим согражданам только дай повод вцепиться друг другу в глотки. Они уже сейчас шепчутся по углам, ищут того, кому выгодно красть медуз. И они его найдут, будь уверена. А не найдут, так назначат. И полетят клочки с ошмётками. Кому-то халявный перекус перепадёт, а кому-то и подол запачкает. Так что, чем раньше мы найдём, кто на самом деле всем нам гадит, и заткнём ему вонючий зад его же сопливым носом, тем меньше кишок придётся отскребать от мостовых, – назидательно закончила юная волшебница, качнув золотистыми локонами.

Воспользовавшись паузой, Талия велела своему духу Кошки как следует распушиться и вошла в кабинет. Проклятие Зимрис мигом поджало хвост и затаилось в глубине её духовной сферы. Волшебница недоумённо скосила глаза к носу, покраснела, выдернула палец из ноздри и свесила ноги со стола.

– Ты сказала, я могу зайти, если мне понадобится помощь, – напомнила она Талии с крайне сконфуженным видом. – Эти я никак не могу разлепить, так всё переплелось и перекорёжилось. – Её палец упёрся в металлическое «яйцо». – Тут несколько амулетов, расчёска, шпоры, намордник и очень, о-очень дорогой обруч, мешающий читать мысли.

– Думаю, нам самое время откланяться. – Дисей потянул за собой сестрицу, которой, очевидно, очень хотелось продолжить допрос Зимрис.

– Извините, если я наговорила лишнего, вы же знаете, у меня эта... болячка, – проговорила Зимрис.

– Проклячка, – улыбнулась Талия, усаживаясь рядом с ней. – Аспирант Тоомр так говорит, мне ужасно нравится. Вы смогли выяснить, что именно произошло с твоей палаткой?

– Да что тут выяснять? Упаковывающие чары сработали неправильно – поменяли местами набивку подушек и содержимое сумок, ящиков и так далее.

– Это не могло быть диверсией?

– Это не диверсия, это мама, – закатила глаза Зимрис. – Стоит ей увидеть в витрине что-нибудь дорогое, магическое, сверкающее и способное порадовать кого-то из знакомых, как мама совершенно теряет разум. Покупает и дарит. Мы все уже учёные – благодарим и убираем куда подальше. А дядя Кутвук ни в чём не может ей отказать. Родня – его слабость. Папа говорит, что если бы дядя проводил в своём заклинательном покое столько же времени, сколько посвящает семейным делам, я была бы племянницей архиархимага... И тем стыднее мне было бы, что я не могу справиться с такой простой задачей! – Она мазнула пальцами по хитросплетению магических нитей. – Никак не получается удержать этот узел. Я перед ним уже и бекляную пластинку с прорезью на нить насаживала. Всё равно проскальзывает. А если чем-то пожёстче его зафиксировать, можно испортить заклинание.

Талия озадаченно поскребла затылок.

– Мне тоже только пластинка в голову приходит. И пространственные всякие штуки, но их в Лэннэс не поколдуешь... Та ещё головоломка!

– Да ужас просто! – Зимрис в сердцах метнула в Энаора опаловую думку.

Эал взмуркнул и блаженно перевернулся кверху лапами.

– Ну вот. Опять. Извините.

– Не извиняйся, все мы тут... с особенностями, – сказала Талия, глядя на похабную Энаорову морду. – В этом есть своя прелесть.

– Прелесть?! Как же мне всё это остопсело! Прелестные проклятия, прелестные грабители с прелестными ножичками за пазухой, прелестное слюнявое зверьё без намордников, его прелестные хозяева, от которых нельзя отделаться, не испепелив их в ноль, прелестный лэнэссеровый пух, от которого нет спасения!

– Звучит так, будто ты недолюбливаешь наш чудесный город, – прищурился Энаор и мысленно добавил, обращаясь к Талии: – Обрати внимание, как интересно её проклятие реагирует на наше присутствие: сначала затихло, теперь пытается угодить нашим вкусам.

– Ты про это «остопсело»? Я тоже удивилась, откуда она выудила это словечко.

– Это не она выудила, это оно выудило. Поражающее дух заклинание с подобием разума – большая редкость. Помочь ты ей вряд ли сумеешь, но полезный опыт приобретёшь. Наблюдай, – многозначительно сказал Энаор.

– Недолюбливаю – это мягко сказано, – прошипела Зимрис. – Я, потомственная безднианка, племянница архимага Кутвука, повелителя пяти пещер, всем своим пламенным сердцем ненавижу эту беззаконную дыру! Мне до смерти надоело, что я не могу выйти из дома, не окружив себя десятью слоями защиты – будто я кочерыжка какая-то! Что я не могу послать служанку капусты купить, не вручив ей антииллюзорную линзу – иначе она принесёт отменно выглядящее гнильё. – Зимрис сощурила глаз, словно удерживая монокль, и устало уронила лицо в ладони. – Я хочу гулять вечерами по пустынной, дочиста вымытой душистым мылом набережной под звёздным небом. Хочу желать доброго вечера моим знакомым – респектабельным, благовоспитанным дамам и господам, у которых и в мыслях нет попытаться меня убить, ограбить или взять в заложницы. Хочу купить с лотка вишен и съесть их, ничего не опасаясь. И чтобы единственным заклинанием на моей одежде были грязеотталкивающие чары! В общем, в глубине души я очень поверхностная девушка.

– Чувствую, Риджи не раз ностальгировал при тебе по Анлимору, – улыбнулась Талия.

– Да. Я понимаю, что время и расстояние всё приукрашивают, но там в любом случае совершенно другая жизнь.

– С кучей глупых правил, которым тебе придётся следовать, – хмыкнул Энаор. – Взять хотя бы тот же распрекрасный Анлимор. Ловить рыбу в фонтанах нельзя, ходить по крышам нельзя, читать чужие мысли – и думать не смей!

– И поджигать плащи назойливых поклонников, чтобы они наконец-то скрылись с глаз, тоже нельзя. Всё только через заявление в стражу. Кошмар! – подпела ему Талия. – А уж про анлиморские трудовые договоры я вообще молчу. Они уже туда время на пописать, извини за каламбур, стали прописывать.

– Я упорная, трудолюбивая и терпеливая – было бы ради чего терпеть. Я ещё маленькой любила сказку об упрямом шамппе – ну том, который свалился в бак с молоком и барахтался до тех пор, пока не взбил масло.

– Может, если ты ещё немного побарахтаешься здесь, из твоей безднианской жизни тоже взобьётся что-то путное? – лукаво прищурилась Талия.

– В дерьме сколько лапками ни бей, всё равно оно рясочкой не подёрнется, – строго посмотрев на неё сверху вниз, отрезала Зимрис.

– Р-р-р-рясочкой, – зашёлся Энаор. – Почему – рясочкой? Шоколадной корочкой уж тогда.

Талия не удержалась и тоже хрюкнула от смеха.

– Шоколадной так шоколадной. Но всё равно же – не подёрнется.

– Теперь мне ясно, почему дядя так хотел, чтобы мы познакомились, – расхохоталась Зимрис. – Кстати о дяде, я чуть не забыла! Он нашёл способ проникнуть в один из миров, куда вели похищенные медузы.

– Здорово! – присвистнула ан Камианка. – Собираетесь наведаться туда?

– Придётся. То, что я говорила господину Дисею, к сожалению, чистая правда: если не найти настоящего похитителя медуз, местные неизбежно передерутся, подозревая друг друга. Боюсь представить, что тут будет. – Зимрис поёжилась. – Вы бы не согласились составить нам компанию? Один наш телепат сейчас на задании, второй хорош только для допросов надёжно связанных пленников...

– Я только за! Терпеть не могу сидеть и ждать новостей, – поморщилась Талия.

Зимрис вопросительно взглянула на Энаора.

– Я тварь подневольная, – тяжко вздохнул тот, кокетливо прикрыв морду лапой.

– Дядя хочет, чтобы мы пошли маленьким отрядом: вы, он сам, я, Кулёк, Хвал (он один из наших лучших боевых магов, вы его уже видели у Кифеба – такой здоровяк в красных шортах) и госпожа Савиата, очень опытная пространственница.

– А что это за место, куда мы собираемся отправиться?

– Дом в небольшой лесной деревушке. Его хозяин – контрабандист, ввозил через медузу в свой мир запрещённые товары.

– Хорошо устроился: частный дом, частный портал, – причмокнул Энаор.

– И все неприятности, которые на тебя через этот портал вывалятся – только твои, – поджала губы Зимрис. – Мы пробовали посылать туда глазоухи[1], но они почему-то не долетают.

– Надеюсь, мы долетим, – пробормотала Талия.

– И я тоже надеюсь.

_________

[1] Глазоух – незримый, летучий, практически иммунный к магии дополнительный орган зрения и слуха, которым снабжает волшебника прочтение одноимённого заклятья.