***

Прихватив с собой парочку пленённых бандитов, алаи вскоре благополучно добрались до пункта назначения. Талия постучала в дверь и, не получив ответа, потянулась мыслями в глубь жилища душеведа Кифеба.

– Так и есть: дома и нализался до бесчувствия. Даже если услышит нас, до двери не дойдёт. И не доползёт.

– Взламывай, – выслушав отчёт, повелел Энаор.

Алайка без труда развеяла сторожевые чары, скверно наложенные пьяным Кифебом. У одного из несостоявшихся убийц душеведа нашёлся превосходный набор отмычек (тот, которым владела Талия, был существенно хуже). Дверь сдалась через минуту.

В прихожей пахло спиртным и горелым. Пойдя на запах, алаи оказались в полутёмной гостиной. Нежный свет портала-медузы, просачиваясь сквозь кружевные занавески, розовой пастелью очертил согбенную фигуру Кифеба, сидящего за столом над погнутой железной миской. Глаза душеведа были закрыты. Свисавшие с лица тягучие кисельные капли хрустально посверкивали. Видимо, Кифеб подпалил шлейф своей робы в камине.

Почерневший край ещё тлел, и Талия спешно плеснула на него водой из графина. Нагнувшись, она повела носом – пахло не только горелой тканью, но и мясом.

– Это же надо так набраться! – проворчала алайка, приподнимая подол робы. – Всю ногу себе сжёг и не чувствует.

Душевед не реагировал. Он не шелохнулся и тогда, когда холодок от прочитанного Талией исцеляющего заклятия разлился по его голени, заставив сдуться волдыри, вернув обуглившейся плоти здоровый зеленоватый оттенок. Распрямившись, алайка шумно втянула спёртый воздух.

– Уф-ф, дышать нечем бедной кошечке.

Один из бандитов тут же кинулся отворять окно. Подойдя к буфету, Талия порылась в липких бутылках и банках, ища отрезвляющую настойку – ей уже доводилось отпаивать ею Кифеба. Запрокинув душеведу тяжёлую голову, она влила в его гортань мутную жидкость и стала ждать. Примерно через минуту Кифеб встрепенулся, передёрнул плечами, изумлённо вытаращился на гостей тремя угольно-чёрными глазами и что-то жалостно залопотал.

– Ненавижу пьяниц, – скривился Энаор.

– Он, конечно, всегда любил пропустить стаканчик, но в таком состоянии я его ещё не видела. Что-то у него случилось.

Сдёрнув с крючка полотенце, Талия утёрла душеведу скорбную физиономию.

– Фу, розовые сопли, – хлестнул хвостом Энаор. – Ну что ты с ним церемонишься? Загляни ему в голову и дело с концом.

– Это невежливо. Неприлично и нетактично. Правильно я говорю? – лукаво прищурившись, спросила Талия.

Бандиты энергично закивали.

– Т-талия, – выдавил наконец Кифеб.

– Благодарение Аласаис! Оно заговорило, – констатировал Энаор, скрываясь в кладовке.

– Что ж ты себя так не жалеешь? Мало того что напился, так ещё и дверь как следует не зачаровал. Чуть не ограбили тебя, – пожурила Кифеба алайка, протягивая ему стакан воды.

– Х-кто? – проскрипел душевед.

– Вон стоят. Да не пугайся ты, я их контролирую, – поспешила добавить Талия, не давая встать дёрнувшемуся было Кифебу.

– Ты меня сы-спасла, – совершенно убитым голосом сказал душевед.

– Как-то нерадостно звучит, – недоумённо улыбнулась Талия.

– Мне нечему радоваться. Я н-не зыслужил. Я подлый пы-предатель.

– И кого же ты пы-предал?

– Тебя. Тебя! – Бедняга попытался хватить кулаком по столу, но, не рассчитав траектории, угодил по краю миски.

Склизкое пойло брызнуло во все стороны, Талия едва успела отскочить.

– Ты приложил руку к моему увольнению?

– Ещё бы, ему же надо на что-то напиваться, – донёсся из-за шторки голос Энаора.

– Я голосовал «за», – всхлипнул Кифеб.

– Если уж меня так страстно хотели уволить, то уволили бы и без твоей помощи, – примирительно сказала Талия.

– Я испугался, что иначе они уволят и меня, – не слушая её, продолжал душевед. – Где я найду новую работу? А без денег... Без денег меня просто сожрут. И чем я тогда смогу помочь? А теперь и вы мне не поможете...

– В чём не поможем? – осторожно поинтересовалась ан Камианка, присев на табурет напротив.

– В спасении моего бры-брата.

– Я не знала, что у тебя есть брат.

– Близнец. То есть он был бы моим близнецом, если бы ры-ры-родился, – с трудом выговорил Кифеб. – Однако всевышние распорядились иначе. Там, в материнской уты-тробе, моё тело поглотило его тело. Но его душа не отлетела, как ей следовало бы. Она осталась в моём теле. Даже глубже – во мы-мне. Прилепилась к моей душе, стиснула её.

– Как скверно, – прижала пальцы к губам Талия.

– Ты не пы-нимаешь, – болезненно сморщившись, схватился за голову Кифеб. – Я п-пытался примириться с этим. Терпеть. Но я так устал от кошмаров. От его кошмаров. От того, что не понимаю, где кончаюсь я и начинается он. От бесконечной тесноты. Вы не пы-представляете, что это такое, когда твоей душе тесно. Будто меня засунули в мешок со скользкой хищной тварью и колотят по нему, сдавливают его тисками. Тварь кричит, ищет выход, хоть немного свободного места и вгрызается в меня... А я даже не могу её ненавидеть. Ведь это я пожрал её тело. Я!

Кифеб стиснул горло – так сильно, что вздулись жилы.

– Но сейчас твой брат... не с тобой? – спросила Талия, чарами заставив его руки расслабленно лечь на крышку стола.

– О нет! Я избавился от него. Мне помогли от него избавиться.

– Кто?

– Величайшие из дрессировщиков и магов. Они называли себя «усмирителями сиятелей». Ох, вы ведь не знаете, кто это... Сиятели есть перворожденные духи, возлюбы-ыленные дети Солнечного Червя, пожиратели душ – те, для кого в качестве пищи были им созданы все мои соплеменники. Новые боги убили Червя, истребили его отпрысков... Но не всех, как выяснилось. Некоторые сохранились. Их сохранили, приручив, подчинив. Как оружие. И как лекарство.

– Лекарство от чего?

– От тоски. От сожалений. От несбывшихся надежд. От пы-прошлого. Сиятель поглощал душу страждущего. Пропускал через себя, выпивая из неё всё горькое, тяжёлое, мы-мучительное, и возвращал обратно в тело, забрав в оплату лишь малую толику её сил.

– Они, эти усмирители, обещали помочь тебе?

– Они сами нашли меня. Сказали, что сиятель вберёт в себя душу моего брата. А потом, когда будет найдено пы-подходящее тело, поместит её в него. Всё звучало так просто, так славно... Я согласился. В назначенный день они пришли. Я впервые увидел их без капюшонов. У каждого на шее болтался жуткий зоб, перетянутый цепями, внутри которого пламенела личинка сиятеля. Они принесли огромный кокон из металлических лент. Он вонял и вы-ыбрировал. Прежде чем я успел что-то разглядеть, мне велели раздеться и натянуть на голову плотный кожаный мешок.

– И что случилось дальше?

– Я лёг на пол. Сверху положили кокон. Он был такой тяжёлый, я едва мог дышать. От зловония мутилось сознание. Я боялся, что меня начнёт рвать и я захлебнусь из-за мешка. Оно, то, что было в коконе, елозило по мне, раздирало кожу острыми краями лент. Я завопил, прося усмирителей прекратить это. И вдруг ощутил небывалую лёгкость. Нет, я по-прежнему был распластан на полу под гнусной тварью, моё тело корчилось от боли, но душа... душа пела. Я избавился, освободился. Я был один. Восхитительно, невозможно, прекрасно одинок! Когда с меня стащили мешок, я стал ползать по комнате на коленях, целуя руки усмы-ырытелям. Они снисходительно улыбались, говорили, что просто выполнили свой долг... Не взяли денег.

– Но взяли нечто гораздо более ценное?

– Да. Они забрали его и исчезли, – хлопнул в ладоши Кифеб. – О, я долго искал их. Пока след не привёл сюда, в Лэннэс.

– Так вот почему ты так хорошо разбираешься в душах. Ты хотел понять, что случилось с твоим братом.

– Что я сделал со своим братом! Он до сих пор там, в этой солнечной твари. Или где-то ещё, где ещё хуже.

– Ужасно... Мы очень сочувствуем тебе, вам обоим. Но я никак не возьму в толк, чем мы можем помочь? Тут нужен жрец Милосердного, а не алай. Почему ты не обратился к ним?

– Я не жертва. Я соучастник. Они убьют меня на месте за то, что я сделал, – простонал Кифеб.

– Не думаю... – нахмурилась Талия.

– А я уверен, что так и будет, – заявил закончивший инспектировать кладовку Энаор. – Две трети милосердников – оголтелые фанатики. Чем больше существ, причастных к преступлениям против душ им удастся отправить к своему владыке, тем слаще они спят.

– Ты утрируешь.

– Отнюдь. Скорее, преуменьшаю. Ты просто мало общалась с ними. Вдобавок твоё общественное положение заставляло их придерживать языки, – твёрдо сказал Энаор.

– Так вы поможете? Если я добуду сиятеля со своим братом, вы попробуете что-то сделать для него? – Кифеб вцепился липкими дрожащими пальцами в запястья Талии.

– Конечно, мы попробуем! – не колеблясь, воскликнула алайка. – Я не знаю, кого твой рассказ оставил бы равнодушным!

– Девяносто девять процентов населения Лэннэс, – ввернул Энаор.

– Тогда Кифебу здорово повезло, что мы не местные. И живём здесь не так долго, – заставила себя улыбнуться Талия.

– И что ты благоговейно трепещешь при слове «душа», – вздохнул её мохнатый наставник.

– Именно. Кстати, поэтому мы и пришли к тебе! – спохватилась алайка. – Мы подозреваем, что некий новый спонсор постарался выжить меня из приюта как раз для того, чтобы скрыть нечто, связанное с манипулированием детскими душами.

– Нет! – отшатнулся Кифеб.

– Ты не замечал ничего подозрительного?

– Я... – Душевед замялся, жалко ёрзая на стуле.

Талия почувствовала раздражение.

– Кифеб, ты совершил ошибку в прошлом, – прежде чем она нашла лицеприятную формулировку для следующего вопроса, веско сказал Энаор. – Но ты извлёк из неё урок. На этот раз ты можешь поступить правильно – отвести от других существ несчастье твоего брата.

– Обещайте, что никто не узнает о нашем разговоре, – одними губами проговорил душевед.

– Обещаем, – значительно склонил морду Энаор.

Душевед залпом допил остатки отрезвляющей настойки.

– Надеюсь, это поможет. В приюте действительно появился новый, очень щедрый спонсор. Торговец. Иномирянин. Зовут Нивой Аиц. Практически сразу он стал возмущаться, как много детей остаётся в Бездне. Мол, мы лишаем их шанса исправиться и прожить достойную жизнь. Тнори и Кнаги оболтали языки, объясняя ему, насколько бессмысленное и жестокое занятие – пытаться изменить природу чьей-то души. В какой-то момент он поменял тактику и стал напирать на то, что мы с тобой неправильно распознаём эту самую природу.

– А он сам способен видеть души?

– Нет.

– Отлично! Слепой учит зрячих видеть! – блеснул клыками Энаор.

– Он устроил мне подробнейший допрос. Что именно я вижу, когда гляжу на душу, как составляю прогноз... Я откровенно рассказал ему, что способности мои весьма скромны, я могу разглядеть только яркие, выраженные черты душ, и приют использует меня лишь для первичного отбора, чтобы отсеять очевидных небезднианцев и не тратить на них твоё дорогостоящее рабочее время. А с остальными уже разбираешься ты.

– Понятно. Странно, что он не допросил и меня. Я даже имени его до сих пор не слышала, – развела руками Талия.

– Он сказал, что наведёт о тебе справки. И уже на следующий день стал...

– Копать под бедняжечку Талию, – подсказала алайка. – Ты встречался с кем-нибудь из детей, которых я якобы неправильно распределила?

– Нет. Их же отправили из Лэннэс в другие приюты. Но я слышал, что у них всё хорошо.

– А кто перепроверял мою работу? Тнори говорила про какую-то комиссию, про некоего привлечённого специалиста?

– Я спрашивал об этом, но меня настойчиво попросили умерить любопытство.

– Тут точно что-то не так! – тряхнула рыжими кудрями Талия. – Кифеб, а нет ли у тебя, случайно, списка этих «неправильно классифицированных» и мест, куда их определили?

– Нет. И мне вряд ли удастся его раздобыть. Я слишком мелкая сошка.

– Значит, придётся дождаться возвращения Лури, – разочарованно вздохнула алайка.

– Да, думаю, она сможет достать то, что тебе нужно, – покивал Кифеб и, вновь немилосердно стиснув виски, простонал: – Прости меня!

– Перестань. Ты измучился, – с жалостью глядя на него, сказала Талия. – Смотри на это так: пока ты будешь сгорать на работе, отдуваясь за нас обоих, я буду проедать щедрую компенсацию Тнори и всячески валять дурака. Но ты должен пообещать мне, что больше не будешь пить. И вообще делать глупости. Ты не имеешь права рисковать собой – от тебя слишком многое зависит.

– Я тебе клянусь...

– Вот и чудненько! – бодро поднявшись, воскликнула Талия. – А я со своей стороны помогу, чем смогу. Для начала, дорого-недорого, но тебе нужно обезопасить свой дом.

– Я не возьму денег! – возмутился Кифеб.

– А кто говорил о деньгах? У меня тут есть парочка преступных элементов, которые осознали, раскаялись и жаждут искупить вину, трудясь ради общественного блага. Вот пусть они тебе на сигнализацию и зарабатывают. Подыщи им какую-нибудь конурку поблизости. Они ребята неприхотливые, что в жилье, что в питании. А мы с Энаором сейчас сходим на работу их устроим. На вашей медузе, я видела, есть вакансии.

***

Ларшевое озеро, пламеневшее под окнами Кифеба, могло похвастаться целыми пятью порталами-медузами. Та, что раскинула свои щупальца в центре, была поистине огромна. С потолка в её зевы – портальные кольца на макушке – спускалась причудливая воронкообразная конструкция из стеклянных плит и толстой паутины, по которой сновали сотни крошечных фигурок путешественников, грузчиков и представителей всевозможных организаций, жаждущих первыми предложить свои услуги новоприбывшим.

Усевшись на бережке, Талия, Энаор и их «подопечные» поджидали кадровика медузы поскромнее. Её окружали более привычные металлические конструкции, с парочкой подъёмных кранов, приводимых в движение магическими моторами, предусмотрительно расположенными поодаль – многие медузы искажали действие заклинаний не хуже хелротских воинов. Печально повесив уши, Талия неотрывно смотрела, как сгорают в ларше принесённые ветром клочья паутины.

– Что, твоё высочество, захотелось домой, к маме? – скорее сочувственно, чем ехидно спросил Энаор.

– Захотелось. Даже очень, – покивала Талия.

– Можно подумать, что ты не читала в детстве «Чагскую лечебницу». Безжалостные душеведы, жестокие эксперименты над душами безумцев.

– Читала. И её, и «Исправительный дом Аенси». Но одно дело читать, пусть и то, что на реальных событиях основано, и совсем другое – столкнуться с этим нос к носу. Трудно поверить, что где-то подобные... воздействия осуществляются прямо сейчас. И даже легально.

– А ты думала, милосердники добрались уже до всех уголков Бесконечного? Ты им льстишь, – хохотнул Энаор.

– «Чагская», «Аенси» и «Душные медальоны» – вот практически и все мои познания в этом вопросе, – смущённо призналась Талия.

– Серьёзно?

– Ну, ещё я помню товарищей, которые считали, что души животных – в смысле тех, у кого они есть, – это повреждённые души разумных существ, и собирали деньги на лечение, – улыбнулась алайка.

– Они ещё заманивали наших телепатов волонтёрствовать, – прищурился от смеха Энаор. – Мы прозвали их осколочниками, они всё пели про осколки душ. У них была целая база звериных душ с подробными описаниями и специальный отдел, пытавшийся найти фрагменты, некогда бывшие частями одной полноценной души. В общем, забавные безобидные идиоты. А как жрецы Милосердного по городам Мкуга Пользователя возили, ты разве не застала?

– Нет. А кто это?

– О, Мкуг был выдающимся поглотителем душ, – уважительно приподнял лапу Энаор. – Вобрав их, он не просто получал энергетическую подпитку, а оказывался в силах долгое время пользоваться всеми духовными способностями всосанных. Орудовал, кстати, неподалёку отсюда, в Дирхдааре.

– Шутишь! Так близко от Наэйриана[1]? – икнула Талия.

– Да. Говорят, Мкуг владел частью записей Израйта Огнепоклонника, который во время войны Огня приловчился вплетать в духовные оболочки врагов боевые заклятья, чтобы, возвратившись в запасные тела, они взрывались, разрушая здания противника.

– Ничего себе!

– И если у нас тут не всё так гладко, представь, что происходит на периферии, в отдалённых мирах – тех самых, которые ещё не были осчастливлены визитом милосердников.

– А... что там творится? – жадно спросила Талия; она уже не выглядела испуганной: пробудившееся кошачье любопытство попрало своей замшевой пяткой все остальные чувства.

– Ну-у, множество существ в принципе не знают, есть ли у них души. Они могут верить, что души есть, но достоверной информацией об их существовании не обладают. Такие территории, если их боги, конечно, ведут себя прилично, относительно душебезопасны. Но есть зоны, обитатели которых в курсе, что души существуют и на них можно воздействовать. Местные учёные только начинают исследовать эту область. Иногда с благородной целью, иногда – не слишком. Там трагедий вроде истории Кифеба – как блох на дворняге. С душами там особо не церемонятся. Их применяют для управления искусственно выведенными существами; используют как средства хранения информации; насильственно привязывают к предметам (ну ты знаешь – весь этот говорящий скарб); всячески истязают, выжимая из них энергию... до бесконечности можно перечислять. Большая часть воздействий, разумеется, приходится на попытки научиться перекраивать души по своей мерке – как ты читала в «Лечебнице» и «Исправительном доме».

– Как вообще можно не понимать, не чуять, что трогать души нельзя? Ни ради чего!

– Меня мутит от твоей наивности. «Ни ради чего!» – передразнил Энаор. – Всегда можно найти отговорки, лазейки, прикрыться благими намерениями – интересами тех же душ, например-р... Вот смотри: моя душа пострадала от моего некошачьего образа жизни. Патриарх Селорн засунул меня в этот ошейник, заставил вести себя надлежащим образом и тем самым оказал влияние на мои дух и душу. Чем не манипуляция? Но ты же его не осуждаешь.

– Он тебя не утаскивал в неизвестном направлении, как брата Кифеба. И в душу тебе не лез, чтобы навсегда отбить желание магичить до линялых боков. Поносишь ошейник, придёшь в себя, поймаешь баланс между кошачестью и колдучестью – и всё, живи как хочешь. Селорн, конечно, жуткий, но природа твоей души для него – святое. Да и методы его намного естественнее, мягче...

– Ну да – как лечение травками по сравнению с мгновенно действующим магическим эликсиром. Какая жестокая встряска для всего организма! Но ты ведь пьёшь эликсир, а не жуёшь целебные корешки. Наука сделала закономерный шаг вперёд, – разошёлся Энаор.

– Упала в яму и сломала шею, – поморщилась Талия.

– Ты только подумай, какие возможности открываются перед тем, кто не слишком щепетилен в отношении душ: особые силы, бессмертие, искоренение преступности, лечение безумия. Грех не использовать подобный потенциал! Р-разве нет?

– Вот и используй – свой собственный. Хочешь ставить эксперименты? Ставь на себе! – рыкнула Талия и, осекшись, задумчиво сказала: – Знаешь, я сейчас напоминаю себе Риджи.

– Риджи не такой безграмотный.

– Он каждый день ходит по улицам, где во всякой второй подворотне кто-то кем-то закусывает. И это его не сильно смущает. Зато, когда он узнал, что некая незаконопослушная особа была вынуждена ублажить обворованного ею торговца, он аж взвился. Так и я. Только что преспокойно оставила на съедение паукам живого человека, а теперь сижу и дрожу, слушая твои рассказы.

– Каждого задевает что-то своё. Не забывай, к какой расе ты принадлежишь. Какова роль этой расы в замыслах Бесконечного, – вкрадчиво проговорил Энаор.

– Я точно хорошенько тряхану домашних! – решительно шлёпнула себя по бёдрам Талия. – Попрошу подобрать мне подходящее к случаю чтиво. Буду повышать свой уровень образования.

______________________

[1] Наэйриан – окружённая Энайскими горами центральная часть Энхиарга. Обитель наэй и богов этого мира.