– Давно тут стоите? – спросил, выбираясь из носилок, Риджи.

– Да нет. Ты не очень опоздал – Кифеб будет ждать нас только через десять минут, – ответила Талия.

– Фаргона так и не заманила?

– Нет. Он сказал, что не понимает, как можно идти смотреть на то, чего нет. Вдобавок он так загорелся этой идеей с оранжереей. А, ты же про неё ещё ничего не знаешь! – спохватилась ан Камианка.

– Наш трудоголик очень переживет, что его пассия мается бездельем. Так мучается, так страдает, – влез Энаор.

– А она страдает? – поднял бровь Риджи.

– Конечно! Разве хоть одно разумное существо может быть счастливо, не занимаясь ничем общественно полезным? – округлила глаза Талия.

Риджи расхохотался.

– Ну и какую же тайную профессиональную мечту разглядел Фаргон в прекрасных очах своей избранницы? Они собрались организовать грибную ферму?

– Да если бы, – вздохнула Талия. – Цветы они хотят выращивать. Орхидеи. На мху и отпавших лэнэссеровых стеблях.

– Разумно – учитывая кисельное проклятие[1]. А почему столько брезгливости в голосе? – полюбопытствовал Риджи.

– Моя наисладчайшая сестрица Фелитея была одно время буквально помешана на орхидеях. «Мои бабочки, мои сердечечки»... тьфу! Вот ты знаешь, что такое шпорец и псевдобульбы? А я знаю. Только ты Фаргону не проговорись, а то он и меня припашет! Мало мне одного мучителя... – покосилась она на Энаора.

Последние дни Талия провела, обследуя под его ненавязчивым руководством многочисленные закутки школы имени Гакатиса (за исключением тех упоительных моментов, когда она доказывала родителям юных учеников, что с уходом Чарионы её заведение не превратится тотчас в наркопритон, бордель, бандитское или сектантское логово). Энаор заставил ученицу начертить собственную схему защитной системы здания, произвести учёт всех вплетённых в неё заклятий – блокирующих, атакующих, следящих, климатических, одно– и многозарядных. И, как выяснилось, не зря: план, оставленный Чарионой, изобиловал неточностями.

После недели напряжённой монотонной работы чувства Талии обострились. Она наслаждалась тем, как рассыпанные по мостовой ореховые скорлупки массируют её ступни сквозь тонкие подошвы ботинок, вдыхала пряный аромат надушенного платка Риджи. Её пальцы так и тянулись на ходу погладить выставленные для продажи ткани, незнакомые фрукты и пёструю живность, но она вовремя напоминала себе, к чему могут привести в Лэннэс такие невинные жесты.

– А вон и Кифеб. И Лама он уже встретил, какой молодец! – воскликнула Талия, махая неловко топчущимся друг возле друга душеведу и магу.

– Спасибо, что пригласили меня с собой. Самому бы мне туда не пробиться, – поклонился Лам.

– Всё так серьёзно? – удивился Риджи.

– Более чем, более чем, – таинственно заверил его Кифеб.

Вход в пещеру Немых Колоколов перегородила бирюзовая магическая стена. Лам присвистнул, отметив, сколько сил потрачено на её создание. И ещё раз – увидев, что кто-то сумел внедрить в неё рекламную иллюзию, подпитывающуюся энергией чужих чар. Фривольно одетые юноши и девушки разных рас подмигивали зрителям, призывая купить «Чудесный эликсир, который несказанно улучшит ваши магические способности – и не только!». Кифеб показал какую-то бумагу охранникам, дежурящим возле вделанной в стену железной арки, и они с недовольным видом пропустили всю компанию внутрь. Чтобы войти, друзьям пришлось переступить через прикованный за руки и ноги скелет – уж не горе-рекламщика ли?

Злосчастная стена, как оказалось, была лишь частью масштабной конструкции. Гости Кифеба попали в высокий сводчатый коридор, наполненный зеленоватым светом. Тёмные силуэты домов, сталагмитов, колоколов, едва видимые сквозь полупрозрачные стенки, проплывали мимо неповоротливыми морскими животными.

– Как в каком-нибудь анлиморском подводном туннеле, да, Талия? – задрал голову Риджи.

– Зачем всё это построили? И как ваши пауки позволили располовинить свой посёлок? – спросила Кифеба ан Камианка.

– Наши пауки сцепились с каким-то архимагом. Решили, видимо, что их больше, это их земля, значит, они сильны... Слабоумные. Колдунов надо обходить по широкой дуге.

– А тех, что с приставкой архи– – по дуге с утр-роенным р-радиусом, – поддакнул Энаор.

– Истребить пауков наши старейшины не дали. Вот он и огородился – в смысле, отделил паучью часть пещеры от нашей, с озером. Хожу к себе домой по пропуску, – возмущённо фыркнул Кифеб.

– А как же пауки из пещеры выходят?

– Никак. Они и раньше не особенно туда-сюда шастали. Вот тех непауков, чьи дома оказались за стеной, их, действительно, жалко. Надеюсь, все эти пляски вокруг исчезнувшей медузы закончатся до того, как они начнут голодать.

Коридор плавно изогнулся и вывел путников к знакомому огненному озеру.

– Каков ажиотаж?! – с видом собравшего аншлаг режиссёра, обвёл рукой панораму Кифеб.

Гости ответили ему согласным мычанием.

– К некоторым выдающимся существам слава приходит лишь посмертно – как и к вашей покойнице, – вздохнул Энаор.

В пещере было не протолкнуться. Скальные уступы, проходы между домами, крошечные дворики заполнились палатками и матовыми волшебными куполами. Между ними сновали торговцы магическими принадлежностями в сопровождении летающих витрин и ушлые лотошники с едой и напитками. Чародеи и их многочисленные помощники брали пробы ларши, воздуха и камня, суетились вокруг странных устройств с блестящими трубками, мерцающими линзами и кристаллами. Двое мальчишек, сдвинув в сторону прищепки, развешивали какие-то датчики прямо на бельевых верёвках в чьём-то палисаднике. Непривычные к такому столпотворение жители ошалело выглядывали из дверей и окон.

На ближайшем к дому Кифеба берегу царили тишина и порядок, поддерживаемый охраной уцелевших порталов-медуз и грузными гладкокожими созданиями в бирюзовых ливреях. К месту преступления вёл ограниченный паутинными канатами проход, в котором стояла очередь из брюзжащих магов с номерками в руках. А вот на широкой пологой лестнице, спускавшейся к озеру с более высокого противоположного берега, было очень людно. Обложившиеся книгами и инструментами, маги сидели и лежали как загорающие пляжники на покрывалах и надувных матрасах.

Глядя на них, Талия в какой уже раз остро почувствовала, как ей хочется искупаться. Она легко переносила тяготы подземной жизни (в сущности, отсутствие солнца и зелени вовсе не казались ей тяготами). Но вот от сознания того, что самым большим водоёмом, находящимся в её распоряжении, была ванна Риджи, становилось очень грустно. Ей вспомнилось, как совсем маленькой она провела месяц на анлиморской вилле своей матери. Плавала ночами в пронизанной голубоватыми лучами воде, собирала обкатанные морем леденцы-стекляшки и спустила все карманные сбережения на ныряльные чары. Какой сильной и свободной она чувствовала себя, скользя в шелковистой глубине. Чтобы не раскиснуть, Талия попробовала вызвать не очень приятные – чужие – воспоминания о большой воде, виденные ею когда-то. О вязком холодном песке, ловящем тебя за стёртые пятки, о липнущей к усталым ногам тяжёлой от воды юбке, о том, как свербит в ушах от брызг и щиплет губы от едкой соли.

Не помогло.

Мимо, точно в насмешку над её потугами, прошествовала дама в пышном платье с оборками, за которой двое кряхтящих слуг несли стеклянную ванну.

– Вот твой удел, хвостатая, – ухмыльнулась она и вдруг болезненно зажмурилась: из центра озера в потолок пещеры с рёвом ударил огненный столб.

___________________

[1] Кисельное проклятье – заклятие, заставляющее практически всю землю, ввозимую в город, превращаться в едкий или просто непитательный кисель. Различные пещеры могут быть подвержены проклятью в большей или меньшей степени. Одни способнывынести(не разрушив земли) присутствие десятка цветочных горшков, другие – пары-тройки полноценных грядок. Четыре пещеры (среди которых прославленный Сад) полностью свободны от действия кисельного проклятья. Происхождение проклятья неизвестно. Предположительно, его автором был один из Хозяев Лэннэс, ярый ненавистник растительного мира.

 ___________________

Автор иллюстрации Xartofering.