Амина вдруг забыла, как дышать. Она стояла у лестницы, не слыша вокруг ничего, кроме своей нарастающей с каждой секундой паники. Девушка шокировано смотрела на тело Бриджит, которое неподвижно лежало на полу. Она ощутила внезапное прикосновение Кристиана, но не повернулась к нему, замерев, как статуя.

— Амина, Амина, черт побери! — кричал парень, но она его не слышала, отдаляясь от реальности.

— Я ее убила, — еле выдавила из себя Амина.

Она медленно повернула голову к Кристиану, видя, как медленно шевелились его губы, а глаза от страха бегали из стороны в сторону.

— Амина, нам нужно что-то делать!

— Я ее убила, — тупо повторила она, не в силах больше думать о чем-то ином.

Кристиан начал трясти ее за плечи, пытаясь привести в чувства, но девушка впала в ступор. Он толкнул ее к стене и быстро спустился по лестнице, оказываясь рядом с Бриджит. Кристиан сел на корточки, пытаясь нащупать трясущейся рукой пульс на шее. Он почувствовал его слабые отголоски и быстро повернулся к Амине.

— Она жива, нужно вызвать скорую!

— Она... жива?..

— Да, я чувствую пульс. Где мой телефон?

Амина с трудом зашагала в сторону спальни. Нашла свой телефон и набрала номер скорой. Она не понимала, как нашла в себе силы говорить, как сумела назвать правильно совсем чужой адрес и как не упала при этом всем в обморок от шокового состояния.

Она вернулась к лестнице. Кристиан сидел на полу, положив голову Бриджит к себе на ноги и нежно гладил ее волосы. Она была как манекен — неподвижная, с мраморной кожей, закрытыми глазами и будто не дышала вовсе, а Кристиан при этом всем прощался с ней. От такой картины Амине стало тошно и она бросилась в сторону ванной комнаты, падая у белоснежного унитаза.

Ее тошнило от одной лишь мысли о Бриджит и Кристиане. О парочке, которую она разрушила одним единственным неправильным выбором. Она услышала вой сирены, в дом зашли парамедики, наполняя стены неприятным шумом. Амина смыла в унитазе, закрывая его крышкой и села сверху. Обхватив голову, девушка начала тяжело дышать. Она думала лишь о том, как все исправить. Как сделать так, чтобы Бриджит не испортила ей жизнь, как только что она испортила ее самой Бриджит.

Кристиан смотрел на то, как Бриджит уносили на носилках. Как закрепили ее шею, как поставили капельницу. Он сказал, что это был несчастный случай, что девушка оступилась и упала. Правда казалась ему слишком болезненной и опасной.

Он поднялся наверх, ища взглядом Амину. Ее нигде не оказалось и только спустя пару минут Кристиан услышал тихий плач в ванной. Постучав по двери, он не получил разрешения войти, но все же нажал на ручку, оказываясь внутри. Он подошел к Амине. Больше всего ему хотелось ее обнять, но Кристиан знал — сейчас это не уместно.

Амина глянула на него совершенно потерянным взглядом.

— Как она? — спросила осторожно девушка.

— Они забрали ее в больницу. Все хорошо, не переживай.

— Она могла умереть.

— Но не умерла.

— А тебе будто реально все равно.

Кристиан присел на корточки напротив Амины. Взял холодные ладони в свои.

— Мне не все равно. Я просто рад, что она жива, — сказал он.

— До чего мы дошли? Твоя девушка... твоя бывшая девушка, чуть не умерла из-за чего? Из-за того, что мы трахаемся с тобой? Охренеть просто...

— Амина, мы не просто трахаемся, у нас взаимные чувства.

Она начала отрицательно мотать головой.

— Я уже не уверена, что у меня есть какие-то чувства к тебе.

— Но... после всего этого мы наконец можем быть вместе.

Амина одернула руки.

— Вместе? Мне не нужны такие отношения! Ты собирался сделать ей предложение, выбрал деньги. А сейчас тебя просто загнали в угол и ты не хочешь оставаться один.

— Ты же так хотела, чтобы мы официально были вместе. Стремилась к этому, мечтала. Что тебя останавливает сейчас?

— Здравый смысл. Я не настолько дура, какой ты меня хочешь видеть. Хватит, я устала. Хочу найти того, кто по-настоящему ценит меня.

— Я ценю тебя, — сказал Кристиан, будто хватаясь за последние тонкие ниточки, связывающие его с этой девушкой.

— Нет, не ценишь. Как и Бриджит. Тебе плевать на нас. Ты делал это ради своего эго. Тебе просто нравилось мое внимание и деньги Бриджит. К черту такое. Меня даже Джозеф больше уважал, хоть он и по мужчинам на самом деле.

Амина с трудом пошла в сторону выхода из ванной, желая оставить Кристиана одного со своими глупыми мыслями, но он внезапно схватил ее за руку, останавливая на пол пути.

— Ты не можешь просто так взять и уйти. Я могу сказать то, что ты хотела ее столкнуть. Встать на сторону Бриджит, — сказал Кристиан, равнодушно смотря на Амину.

Ее взгляд моментально притупился.

— Что? Хотела? Это бред!

— Мне поверят, я постараюсь сделать так, что тебе будет хуже. А могу сделать так, что у тебя не будет никаких проблем. Будто ничего и не произошло.

— Ты — больной. Бриджит сама знает, что это вышло случайно! Она все расскажет, — уверенно сказала Амина.

— Не скажет. У меня тоже есть рычаги давления на нее. Не будь наивной.

Амина резко отступила назад и вышла из ванной, громко хлопнув дверью. Она вылетела из дому, желая поскорее оказаться как можно дальше. Скрыться от Кристиана.

Она не думала, что невинное решение влюбиться могло привести к такому. Все же когда видишь симпатичного парня, последнее о чем хочется думать — о плохих последствиях. Скорее Амина думала, как завоевать его внимание. Как стать той, кого он будет любить. Сделает выбор в ее пользу, а не в пользу Бриджит.

А сейчас Амина желала одного — вычеркнуть его из собственной жизни, смыть с себя, как ночной кошмар, внезапно разбудивший посреди ночи.

Она неслась домой, не обращая внимания на мир вокруг. Оказалась в своей квартире и как только убедилась, что дверь заперта на все замки, съехала по стене на пол, заливаясь горькими слезами.

Амина умирала изнутри из-за собственного выбора. Раньше он казался ее единственным выходом, чтобы ощущать любовь другого на себе. Чтобы быть просто любимой. Она не желала думать, что возможно построить что-то иное, здоровое. Для нее было достаточно профессионально прятаться и врать. Игра в любовников возбуждала ее. Ровно до момента, как тело Бриджит не полетело по лестнице.

«Боже, я до сих пор слышу звук этих ударов. Этот треск костей. Она что-то сломала. Боже, лишь бы не шею...»

Амина хотела, чтобы ее обняли, но не могла найти в себе силы позвонить Петре. Да и нагружать подругу новой болью казалось ей слишком эгоистичным. Петре достаточно и того, что происходило в ее жизни. Достаточно потерь.

Больше всего в данную секунду Амина желала, чтобы мир вокруг рухнул, исчез, провалился. И она исчезла вместе с ним.

* * *

Петра не думала, что Филипе согласится забрать ее от Марлен. Скорее, она желала просто побыть с ним еще немного, увидеть его улыбку, но, возможно, он пошлет ее к черту. Она не могла знать его настоящую реакцию на беременность.

Не могла угадать, когда именно Филипе сбежит, сверкая пятками (что будет правильным решением).

Петра собрала свои незначительные вещи, попрощалась с подругой и Леони, поцеловав ту в щеку, а после наконец вышла на улицу. В нос ударил запах из недалеко находящегося ресторана. Явно жарили мясо. Вокруг оказалось довольно тихо и спокойно.

Автомобиль Филипе подъехал спустя минут пять и Петра расплылась в довольной улыбке. Она быстро оказалась на пассажирском сидении, сразу подмечая серьезный взгляд мужчины. Он с такой силой сжимал руль, что Петре даже в какой-то степени стало неловко.

В салоне играла тихая музыка, которая не отвлекала Петру от собственных тревожных мыслей, а наоборот — давала расслабиться. Они поздоровались и внезапно Филипе взял с заднего сидения бумажный пакет.

— Что это? — удивилась Петра.

— А ты посмотри.

Она открыла его и увидела круглый лоток с боулом, розовый пончик и пакет яблочного сока. Петра засмеялась.

— Еда? Ты решил меня до смерти закормить!

— Боялся, что ты не обедала у Марлен и будешь голодна.

— Спасибо. Я правда не ела.

— Ну вот, видишь. Тебе нужно хорошо питаться.

Филипе мило усмехнулся. Петра села по-хозяйски — сняла кеды и поставила ноги на сидение, раскрывая лоток с едой. Филипе поглядывал на ее голубые носки с цветочками и хотел, чтобы она в то же мгновение положила их ему на колени. За окном было пасмурно, где-то в небе пролетал самолет, приземляясь в венский аэропорт. А Петре было слишком спокойно рядом с мужчиной.

— Обожаю друзей с машинами. С вами можно просто сидеть вот так и ни о чем не думать, — загадочно сказала Петра и потянулась за упаковкой сока.

Она жадно сделала пару глотков и вновь упала назад.

— Ты права, это успокаивает. Но я думал, что мы с тобой немного больше, чем просто друзья.

— Немного больше? Тебя не пугает то, что я тебе рассказала?

— Честно? Понятия не имею. Вроде, пугает, а вроде хочется наплевать на все и снова вернуться под тот мост, чтобы прикоснуться к тебе, — сказал он откровенно.

Петра замерла с вилкой в руке, а Филипе наконец осмелился прикоснуться к ее ноге. Она немного испуганно глянула на него. Филипе был тем, кто снес крышу под мостом, тем, кто мог возбудить одним прикосновением, тем, кто добивался своего любой ценой. Он хотел ее, она это ощущала. Хотел еще со времени их первой вечеринки. Она знала — Филипе бы ее трахнул на том же столе в ту ночь, если бы он получил согласие.

И она не могла поверить, что ему все равно на беременность. Внутри девушки что-то кричало — он воспользуется тобой и убежит, как сделал это Элиас. Никому не нужны заботы, особенно о чужом ребенке.

— Я хочу тебя, — прошептал Филипе непривычно неуверенно.

Петра сощурилась и резко отложила еду в сторону, перекладывая следом ноги ему на колени. Филипе заметно напрягся, положил ладонь сверху, стал гладить грубую ткань джинсов. Если он сейчас ее не разденет — сойдет с ума на этом же месте.

— Ты хочешь того самого, что было под мостом? — спросила осторожно Петра.

— Хочу большего. Хочу тебя всю, а не немного. Давно хочу и ты это прекрасно знаешь.

— Что ты именно хочешь со мной сделать, Филипе?

От произношения его имени Филипе напрягся еще сильнее. Он начал тяжело дышать, в глаза забегали туда-сюда. Штаны вдруг стали тесными, все вокруг сжалось до ужасно маленьких размеров. Вокруг невыносимо жарко.

Петра не хотела, чтобы он останавливался. Она знала — Джонас сегодня тоже не вернется домой. Он писал утром, говорил, как Аве плохо. В какое-то мгновение Петра даже подумала, что готова смириться с его изменой (дура).

— Хочу снять с тебя эти джинсы, трусы, оставить тебя голой и смущенной, — сказал Филипе.

Его голос звучал слишком непривычно и возбуждал Петру до такой степени, что она слышала лишь стук своего сердца.

— А попробуй...

— Я могу очень сильно постараться...

Рука Петры опустилась к пуговице на джинсах. Она ловко расстегнула ее, следом и ширинку. Филипе наблюдал за ней с открытым от удивления ртом. Петра приподнялась, стягивая джинсы вниз и оголяя черные кружевные трусы. Филипе, не в состоянии больше сдерживаться, стянул с ног джинсы и отбросил назад. Он ловким движением отодвинул сидение немного назад, делая больше пространства вокруг. Его рука потянулась к кружеву. Подушечками пальцев он прикоснулся к нему и Петра усмехнулась. Она и вправду не смущалась, не краснела, лишь хотела продолжения. Уже не боялась ничего.

Филипе внезапно оторвался от девушки и расстегнул ремень уже своих штанов и приспустил их. Он ловко усадил Петру себе на колени и наконец поцеловал. Немного дико, будто животное, которое изголодало. Стянул с нее трусы и опустил бедра вниз. Петра застонала ему прямо в губы. Он прижимал ее к себе, наращивая постепенно темп, и сам не зная, как себя держать в руках.

Как не умереть от того, что так мечтал получить. Петра была недоступной принцессой, которую он трахал в своем автомобиле, слушая ее прерывистое дыхание у своего уха. Она сжимала пальцами его кожу, целовала, не желая останавливаться ни на секунду.

От возбуждения мозг Петры давно выключил контроль. Она была где-то в другом мире вместе с Филипе и ничего более не существовало — ни Джонаса, ни Элиаса, ни беременности... Она ускорила темп, ощущая, как находилась в шаге от завершения, в шаге от тепла, заполнившего все ее тело. Из-за оргазма Петра не могла нормально вздохнуть, лишь впилась ногтями в кожу Филипе. Лишь мечтала, чтобы это никогда не заканчивалось.

— Ты слишком прекрасна, чтобы я так просто тебя отпустил, — сказал Филипе, тяжело дыша.

Петра слезла с него, ища сразу одежду, чтобы прикрыться. Она была дизориентирована и потеряна в своих фантазиях.

— Мне придется вернуться домой.

— Не расстраивай раньше времени, милая. Растяни удовольствие. Я отдам все за еще парочку поцелуев с тобой.

Петра усмехнулась. Что-то подсказывало ей, что она бы продала свою душу ради этого.

— Я с удовольствием поцелую тебя еще.

Она потянулась к его губам. Внезапно подумала о Джонасе. О том, как он воспримет всю эту правду. Петра хотела уберечь его от нее, спрятать от боли, подольше оставив в неведении.

— Ты самая прекрасная из всех, Петра, — прошептал Филипе, немного отстранившись от девушки. — Сводишь меня с ума, уничтожаешь стены, которые я строил.

— Что за стены?

— Все мои отношения были... эмоционально истощающими. Я после них был разбит и каждый раз думал — никогда больше. Пока на горизонте не появлялась какая-то девушка, от которой внутри все переворачивалось. Когда я увидел тебя впервые, осознал, что пути назад нет. Есть только ты и мое желание владеть тобой. Целовать, раздевать, любить... я рихнулся.

Петра слабо усмехнулась. Она-то прекрасно увидела его желание на той вечеринке. Возможно, именно с того самого момента она тоже заинтересовалась в нем.

— Меня пугает твоя одержимость, — сказала Петра.

— Пока я не достал кольцо из кармана, тебя ничего не должно пугать, сладкая.

От этих слов по спине девушки пробежал холодок. Она не хотела верить, что он говорил серьезно. Петра отодвинулась от мужчины и отвернулась к окну. Все же даже такие безобидные, как ей казалось, встречи могли привести к чему-то, что разрушит все, оставляя за собой жалкие руины.