Дэймос Кеннинг Блэйд Вива
Терра Вива. От Самариан Харбора до Нарог Палласа

♫Secret Garden – En Passant

На рассвете нового дня, хлопнув дверью отцовского дома, я вышел на скованный утренним морозом морской берег.

Вири, встревоженная громким звуком, глянула на меня, но подходить ближе не стала. Умея чувствовать эмоции связанного с ней драконоборца, поняла, что я не был настроен на задушевные разговоры. Как и на любые другие в принципе.

На горизонте пасмурно-серого неба завис бледный солнечный диск. Но даже его слабый отблеск слепил после полумрака кухни, освещенной лишь пламенем догорающего камина. Чайки кружили низко, нервируя своим мерзким пронзительным карканьем. Пахло солью и водорослями.

Резко выдохнув изо рта белый пар, я сел на сырые камни и равнодушно уставился на пенные волны, которые то подбирались к самым носкам сапог, то откатывались на несколько метров, уступая место следующим. Раньше море всегда успокаивало меня, умиротворяло, избавляло от дурных мыслей, но не сегодня.

Мы с Елеазаром проговорили всю ночь, но спать не хотелось совершенно. Внутри кипела смесь противоречивых эмоций, заставляющих кусать губы и сжимать кулаки до хруста белеющих костяшек.

Отец узнал меня с первого взгляда. Так же, как и я сразу понял кто передо мной. И все же встреча вышла столь неожиданной, что какое-то время мы просто молчали, пристально разглядывая друг друга.

Я ожидал найти старшего брата, чтобы сразиться с ним, а нашел отца, которого всю свою жизнь привык считать трагически погибшим в тот злополучный день, когда был разрушен мост через Инглот. Ведь никогда, никто и ничего не давало мне подсказок, указывающих на то, что он мог выжить. И первые мгновения я просто соображал, что вообще ему сказать. Что спросить у человека, который столь неожиданно вернулся оттуда, откуда возвращаться не принято.

И тишину нарушил он сам, произнеся севшим голосом:

- Блэйд.

Не Виктор. Не Ксандр. Ни разу в жизни меня не видев, он понял кто я. И даже знал моё имя, что казалось еще более удивительным. Но наша встреча меньше всего напоминала долгожданное воссоединение отца и сына. К тому же, кое-чего он всё же не знал.

- Дэймос, - поправил я и уголки моих губ нервно дернулись.

Шок и удивление постепенно отошли на второй план. На их место быстро пришло понимание произошедшего и злость. Я скрестил руки на груди и глянул на него с прищуром.

- Как ты выжил? – Холод в собственном голосе меня не удивил. - И почему бросил Терра Вива и своих подданных?

Он хмыкнул, и печально улыбнулся. Эти вопросы были самыми банальными из возможных и все же я задал именно их.

- Присядешь?

Он жестом пригласил меня за простой деревянный стол с двумя грубо сколоченными стульями, на котором пыхтел паром горячий котелок с чем-то съестным.

- Ответь сначала, - не решил еще, как к нему относиться и не был уверен в том, что через мгновение, вспылив, не покину его дом.

Елеазар бесстрастно пожал плечами, давая понять, что не станет уговаривать и прошел к печи, снимая с нее закопченный чайник с кипящей водой. Он делал это голыми руками, что говорило о том, что его дар драконоборца никуда не делся, не исчез и не ослаб с годами.

- На мне был родовой артефакт, который спас жизнь во время взрыва, а Валаар не дал утонуть.

Артефакт. Тот самый, что был у меня когда-то и столь загадочным образом исчез после моего возвращения в Терра Вива. В последний раз я видел его на шее иллюзионистки, которую, по словам Ксандра, Виктор привез из арссийского королевства. И я догадывался, что ею могла стать Титория из Руатана. Учитывая особенности дара, ей ничего не стоило показать мне то, чего не было на самом деле. Но ответов на то, почему она пришла в чужом облике и с иллюзией моего артефакта на шее, у меня не было. Или этот облик и был её настоящим?

- Что мешало тебе после этого вернуться к своим обязанностям? - Пришлось заставить себя отвлечься от мыслей об утраченном кулоне и вернуться к насущным делам.

- Ничего. Но я не видел больше причин к ним возвращаться, - сухо ответил Елеазар и сел на один из стульев, заставив его протяжно скрипнуть.

Я снова недовольно прищурился, глядя на отца. Он давно перестал быть похож на того улыбающегося парня с портретов. Стал старше, сильно похудел, светлая кожа стала на пару оттенков темнее. За четверть века её иссушили морские ветра и морозы. Щеки и подбородок покрыла щетина с проседью. Простая и потрепанная одежда опровергала любое предположение о королевском происхождении ее владельца. Но главным отличием, пожалуй, было не это.

Его глаза выцвели, став из ярко-синих бледно-голубыми. И больше не сияли, как раньше. В них больше не было жизни. Не было той самой азартной искорки, что говорила о каких-то амбициях, о желании стремиться к чему-то, бороться за что-то, мечтать.

- Ты давал клятву народу Терра Вива, - произнес я, но как-то неуверенно, потому что и сам считал такие клятвы лишь данью традициям и глупому формализму. - Почему ты предпочел обо всех забыть? Ты бросил свою семью! Ты бросил меня!

Все мои обвинения оставили его безучастным. Отец точно так же рассматривал меня, задумчиво глядя поверх тяжелой деревянной кружки. Он тоже, вероятно, делал обо мне какие-то выводы.

- Моей семьей были Тайра и ты, - ответил он, наконец. - После возвращения из Лимерии и всего кошмара, что нам с Тай пришлось пережить там, мы твердо решили, что сбежим вместе. Бросим всё. И будем жить как обычные люди, вдали от дворцов, их интриг и войн, роскоши и блеска. Мы слишком поздно поняли, что для счастья нам достаточно было нас двоих.

Сказанное показалось мне несусветной глупостью. Вздором. Детскими мечтами, заведомо неисполнимыми и безрассудными до крайности.

- Твоя жена до сих пор носит траур по тебе, вообще-то. Твои дети чуть не поубивали друг друга. Твое королевство обнищало и почти погибло. Лишь теперь, когда драконы вернулись в наши земли, появилась надежда.

- Виралия всегда была мне хорошим и верным другом. Она одной из первых узнала о моих планах, - невесело усмехнулся Елеазар. - И не сказала ни слова против.

Мысль о том, что Рали была осведомлена о том, что произошло, уже успевала закрасться в мою голову, когда я ступил на порог этого дома. Ведь именно она с уверенностью опознала короля в одном из погибших воинов. И скорбь вдовствующей королевы была столь убедительной, что ни у кого не возникло сомнений в гибели Елеазара Вива.

- А лучше бы сказала, - проворчал я, решившись все-таки подойти к столу и устало усесться на стул, оказавшись напротив своего собеседника. - Она воспитывала меня как родного сына, в то время как мои собственные родители предпочли самоустраниться от этого занятия.

- Не удивлен, - ответил он, и я не совсем понял, что именно это означало. - Поверь, мне больше всех жаль, что все сложилось именно так.

- Да именно благодаря тебе все так и сложилось, - не выдержал я, ударив ладонью по столу, от чего вся, расставленная на нем посуда, подпрыгнула и загремела. - Вернись ты в Терра Вива, все могло бы быть по-другому!

Отца моя вспышка ярости ничуть не тронула. Он лишь меланхолично качнул головой. Отхлебнул из кружки, пахнущий чабрецом, отвар, и задумчиво произнес:

- Ты очень похож на свою мать этой горячностью и вспыльчивостью, - в его голосе было столько печали, что проняло даже меня. - Я выбрался из реки ниже по течению, вдали от Нарог Палласа, и долго сидел на берегу. А Инглот все выносил и выносил на песок тела моих солдат. Те, что были на къярдах, сумели вернуться, но у остальных практически не было шасов. Не только ты пострадал из-за моей ошибки, Дэймос. Но ты хотя бы остался жив. Каждый бледный, обезображенный водой и камнями труп был на моей совести...

- На твоей, или на её? - Едко полюбопытствовал я. - Не ты ведь взорвал мост, а та, чью горячность и вспыльчивость ты теперь любезно приписываешь мне.

- На моей, - отозвался он с неожиданной твердостью в голосе. - Если меня Виралия легко согласилась отпустить, то на просьбу Тайры Таур-ан-Фарот ответил заточением в башне и войной с Терра Вива. Пока она ждала ребенка о побеге не могло быть и речи, а потом все сложилось так, как сложилось. И в том, что я поверил словам арссийского короля о том, что он согласен на честный бой, победив в котором я смогу забрать вас с собой, лишь моя вина.

- Она тоже ему поверила, - потянулся я ко второй кружке и налил в нее горячий отвар из чайника. - И взорвала мост, думая, что так сумеет защитить меня от Таура-ан-Фарота. А потом спрыгнула с башни, сказав: «Гхара, теперь все в руках судьбы».

- Откуда ты это знаешь? - Он сморщился так, словно я ударил его, а не произнес вслух последние слова той, которую он не мог выбросить из собственной головы все эти годы.

- От своего дракона. И от Эмираты. Да какая разница? Если судьба сложилась именно так, а не иначе. Кольцо-артефакт слетело с ее руки и позволило своей хозяйке погибнуть.

После внезапной встречи с Елеазаром, я, наверное, не удивился бы, узнав, что Тайра тоже каким-нибудь чудом выжила, несмотря на все произошедшие с ней несчастья. Но мой собеседник поставил точку в этой истории:

- Ее тело Инглот вынес ко мне последним, утром следующего дня. Кольца, и правда, больше не было на её руке, - голос отца стал глухим и еле слышным, не громче потрескивающего в камине пламени. - Тогда я тоже снял свой артефакт и выбросил в воду. Отпустил Валаара. Предал Тайру огню, и, забрав прах с собой, чтобы развеять у моря, ушел.

- Почему именно у моря?

- Она ведь была из Лунариса, и море очень любила. Мы мечтали, что будем жить вместе на берегу. И быть здесь одному стало с тех пор моим наказанием. Проклятием, что терзает мою душу изо дня в день.

Эти слова не вызвали во мне сочувствия. Но желание продолжить бросаться в него обвинениями все же отбили.

- И у тебя ни разу не возникло желания вернуться? Узнать, что стало с твоим королевством и с твоими детьми?

- Без Тай все стало ненужным и безразличным. К тому же, я тоже все это время считал тебя погибшим, - вздохнул он. - Но, узнав, что ты жив, рад, если тебе это интересно.

Тем не менее, радости в его голосе, жестах, опущенных уголках губ и усталых глазах не было. Казалось, что после смерти Тайры больше ни одно событие или известие уже не могло принести ему ни облегчения, ни воодушевления, ни счастья.

Отпил из кружки горячий травяной напиток, совершенно не ощутив вкуса. Наверное, я тоже должен был чувствовать боль утраты. Но не чувствовал. Чтобы потерять человека, нужно знать, что он у тебя был. Что он вообще был. Нетрудно было понять, что для Елеазара Тайра Арссе была всем миром и смыслом жизни. А для меня являлась лишь абстрактной фигурой, будто неосязаемой. Родила меня. Взорвала мост. Погибла. Просто очередная героиня летописей, причем арссийских.

- Мне интересно другое. Почему ей хватило сил для взрыва моста и не хватило для убийства Таура-ан-Фарота? Все ведь тогда могло бы быть по-другому.

Тогда, она бросила бы соседнее королевство в пучину анархии, оставив без правителя. Оборвала бы правящую много лет династию Арссе. Зато была бы счастлива с тем, кого любила, а я рос бы не ненавистным бастардом погибшего короля, а желанным ребенком в крепкой и дружной семье. У меня была бы мать, что читала мне сказки перед сном и обнимала при встрече. Родной отец, а не Брай Риггс, учил бы меня драться, рыбачить и охотиться. Что мне до судьбы арссийских подданных, когда на противоположной чаше весов оказалась моя собственная судьба?

- Кто знает, что было бы, реши она так поступить, или, к примеру, не слети кольцо с пальца Тайры, - Елеазар мрачно уставился на собственные пальцы, сцепленные на потертой столешнице. - Я и сам за четверть века в одиночестве успел задать сам себе тысячи вопросов и дать тысячи ненужных ответов. Что толку теперь в этих бесполезных размышлениях, если они ничего не изменят?

Вопрос, судя по всему, был риторическим и какое-то время мы оба молчали. Это было комфортное молчание, в котором каждый из нас раздумывал об услышанном, предполагал в уме различные варианты развития событий, в который раз смиряясь с тем, что наша судьба сложилась именно так, а не иначе.

Потом мы долго разговаривали, и я поведал Елеазару о том, как будучи младенцем попал в вивианский дворец и как рос там в окружении покинутой им семьи. Рассказал о своем путешествии по Терра Арссе и о том, как, получив меч, сумел призвать дракона. Как Серпент запер меня в башне, намереваясь убить, и как крылатые ящеры вернулись в наши земли, давая надежду на то, что вскоре жизнь в Терра Вива изменится в лучшую сторону.

Время давно перевалило за полночь, и темнота за окнами стала непроглядной. Елеазар не раз успел подкинуть дров в камин, чтобы огонь не погас. Травяной чай закончился и хозяину пришлось заварить новый. В маленькой кухоньке пахло сухим деревом, чабрецом и жаром каменной печи.

- Поехали со мной, - завершив рассказ, предложил я, сам удивившись собственным словам. - Рали и остальные будут в восторге от твоего возвращения. Да и я, пожалуй, буду рад твоему присутствию. Ты мог бы помочь мне править, поскольку я никогда не предполагал становиться королем.

- Я бы этого не хотел, - качнул он головой в ответ. - Ты и без меня сумеешь справиться со всем. И уже сделал для королевства гораздо больше, чем я, за все годы своего правления.

- А ты? Предпочтешь остаться здесь? Продолжишь наказывать себя за череду прошлых ошибок?

- Знаешь, после стольких лет мне стало казаться, что всё это - не ошибки, а судьба и что бы я ни сделал, исход был бы тем же.

- Он не был бы тем же, не свяжись ты с Тайрой. Вы оба оказались слишком безрассудны, поддавшись ненужным чувствам. И оба из-за этого пострадали, - пожал плечами я, поскольку считал, что со стороны такие вещи виднее и прозаичнее.

Елеазар поднял на меня взгляд и впервые я заметил в нем проблеск какого-то живого чувства. Злости? Досады? Плохо его зная, я не мог разобраться в этом точно.

- На самом деле, все было предрешено еще в тот момент, когда Тай нашла Кольцо огня. Хотя, скорее это оно её нашло. И мы оба попали в ловушку коварного артефакта, будучи далеко не первыми. Твоя мать проштудировала все исследования арссийской королевской библиотеки и выяснила, что все истории, когда кольцо связывало огненных магов с драконоборцами, заканчивались трагически. Пожалуй, то, что оно утеряно — это к лучшему. По крайней мере, на твою долю не выпадет моих испытаний.

Елеазар снова тяжело вздохнул, а я еле сдержался от скептического закатывания глаз. Не стал высказывать вслух собственное отношение к случившемуся, но утвердился в мнении, что Елеазар и Тайра поступили глупо и неосмотрительно, погубив при этом и себя и других, ни в чем неповинных людей.

- Значит, вы верили, что именно вам удастся разорвать этот порочный круг? Что сможете то, что не удавалось никому?

- Верили, - кивнул отец. - Мы были молоды и влюблены, сильны и облечены властью. В тот момент мне казалось, что нам действительно многое было по плечу. Даже то, что считалось невозможным. Вот в этом я ошибся и теперь расплачиваюсь за собственную самонадеянность и беспечность.

- И за жестокость Таура-ан-Фарота, - добавил я, задумчиво постучав кончиками пальцев по теплому дереву столешницы. - Думал, известие о том, что, спустя четверть века, ему отрубил голову его собственный бастард, тебя порадует.

- Порадовало бы, если бы это могло что-то изменить, - отозвался Елеазар и откашлялся, убирая из голоса непрошенную хрипотцу. - А теперь, все, что происходит после гибели Тай, кажется мне лишенным смысла.

Его воспаленный трагическими событиями и тяжелыми чувствами мозг с поразительным упорством сводил все разговоры к обсуждению Тайры и это каждый раз вызывало во мне раздражение и недовольство. Он мог бы забыть о ней, перешагнуть через боль и жить дальше. Править Терра Вива, воспитывать собственных детей, в конце концов. Но предпочел терзать воспоминаниями самого себя. В моих глазах Елеазар выглядел слабым и малодушным. Теперь он заслуживал лишь жалости, но не уважения. И я, не разделяя его суждений, подсознательно корил отца за прошлое, которое ни я, ни он не в силах были изменить.

- Как бы там ни было, ты позволил себе отчаяться, впасть в уныние, не жить, а существовать, благодаря проискам судьбы, артефакта или чего бы то ни было, - произнёс я колко. - Для короля и без того гибнущего королевства это непозволительная роскошь, Елеазар Вива.

И он усмехнулся уголком губ.

- Пожалуй, стоило прождать здесь все эти годы, чтобы мой сын, так поразительно похожий на свою мать, явился сюда, чтобы меня судить. Когда-то я был столь же самоуверен и теперь уповаю лишь на то, чтобы твои уверенность и бескомпромиссность не сломили обстоятельства. Так же, как они сломили мои.

Я потер виски, сдерживая злость, охватившую меня от этих слов.

- Вот только не надо этой снисходительной мудрости! Этого всепрощающего взгляда с высоты прожитых лет! Как я могу принимать советы от того, кто сдался? Кто трусливо отступил в небытие под воздействием обстоятельств? Бросил всех ради собственных моральных терзаний о былом!

Вскочил из-за стола, отчего стул с грохотом рухнул за моей спиной.

- И всё же, если вдруг встретишь огненную чародейку с кольцом огня - держись от нее подальше, - произнес он мне вслед с невеселой усмешкой, явно не воспринимая мою вспышку гнева всерьез.

Теперь, глядя на пенящуюся морскую воду, слушая шум волн и резкие выкрики чаек, тщетно рассчитывающих получить от меня еду, я понимал, что вспылил зря. Елеазар и сам себя винил в произошедшем, не нуждаясь в моих или чьих бы то ни было обвинениях. Наверное, я казался ему капризным ребенком, обиженным за недостаток родительского внимания и любви, которым я для него и являлся.

После встречи с отцом, моя личность словно разломилась на две части. Один - взрослый, сильный и уверенный в себе мужчина что сумел сделать то, на что не решался никто до него, и через несколько дней станет королем Терра Вива. Второй – растерянный и нерешительный мальчишка, не получивший от отца признания его заслуг. Умом понимал, что мне должно было быть плевать на мнение Елеазара, как и на его безразличие, но сердце говорило иначе.

И я всеми силами пытался заглушить его голос, не желая слушать. Если бы только можно было закрыть уши и этим заставить его замолчать. Но голос был внутри и не собирался подчиняться моим желаниям.

Решил, что дам себе остыть еще немного, вернусь и мы с отцом поговорим спокойнее. И без того за эту ночь Елеазар, казалось, переложил на меня собственную печаль и тоску. И я ведь не узнал ничего нового. Только то, что он жив стало для меня неожиданностью. В остальном, просто тяжелый разговор лежал на сердце неподъемным грузом, а в голове теперь роились сотни вопросов на тему «что было бы если».

Еще какое-то время понаблюдал за разгорающимся рассветом, выкурил пару сигарет, выпуская кольца дыма в розовеющее небо и, оттряхнув с подошв и плаща налипшие водоросли, которыми был усеян берег, направился к Вири.

Драконесса терпеливо поджидала меня у отцовского дома, самозабвенно разглядывая пристроенный к нему дровник. Так, словно не было в мире ничего прекраснее. Я был благодарен спутнице за неожиданно проявленное понимание. Возвращаться к Елеазару, чтобы попрощаться, не стал.

- Полетели домой, - подошел ближе, разглядывая как лучи утреннего солнца золотят поблескивающие драконьи чешуйки.

И она тактично сделала вид, что только что меня заметила, а не топталась все утро в мрачном ожидании. И даже покорно подставила кожистое крыло, позволяя мне с удобством взобраться на её спину.

Забывая моргать, я бездумно смотрел прямо перед собой, пока мы резко взмывали в холодное желто-розовое небо, оставляя позади одинокий деревянный домик на морском берегу.

Чужое уныние, которое я с лихвой хлебнул этой бессонной ночью, почему-то передалось и мне. Заполнило грудную клетку тяжелой, удушающей чернотой, не дающей глубоко вдохнуть.

Раньше, когда я смирился с мыслью, что родители меня предали и бросили, было проще. А теперь, зная об их несбывшиеся мечтах и планах, я словно издали заглянул в маленькое окошко, увидев счастливое детство, которого был лишен. И увиденное никак не хотело оставлять мои мысли.

- Вири? - Обратился я к драконессе, когда мы пролетали над озером, а на его берегу пестрели яркими пятнами шатры метисского табора.

«Ммм»

- Ты ведь говорила, что можешь как-то влиять на мои эмоции? Можешь как-то отвлечь меня от этих ночных разговоров? Заглушить то, что я сейчас чувствую.

«Могу, но не сстану, птенчик», - отозвалась она, беспечно планируя в холодном воздушном потоке.

- И почему же?

«Потому что, некоторые уроки нужно прочувсствовать, чтобы уссвоить получше», - заявила она, что бы это не значило.

Неожиданно мне стала ясна причина ее подозрительного послушания и уступчивости.

- Ты ведь знала, что я найду там не Серпента, да? - Озвучил я вслух свое внезапное предположение.

«Догадывалассь».

И оставшуюся часть пути до Нарог Палласа я молча раздумывал над тем, что же такого важного сообщил мне Елеазар, что Вири ради этого протащила меня к нему через половину континента.