Эмирата Палантир Ласта Аваньярима
Терра Арссе. Королевский дворец Сарн-Атрада

♫ Einaudi: Experience - Ludovico Einaudi, Daniel Hope & I Virtuosi Italiani

«Эми, почему с нашей первой встречи ты так настойчиво стремишься умереть?» - ворчливо осведомился Рус, нервно подергивая пушистым серебристо-серым хвостом.

С момента возвращения в мои покои, ставшие с некоторых пор нашими общими, мы оба не могли найти себе места от беспокойства. Тем не менее, причины этого беспокойства были совершенно разными. Практически диаметрально противоположными. Ибо я переживала за Люца. Рус же, в свою очередь, как обычно, переживал за меня.

Почему-то эти его слова вызвали в моей голове воспоминания о нашей первой встрече в Лимерии четверть века назад. Не с тигром, а с мужчиной. Темноволосым, опасным, интригующим, лениво-язвительным и в то же время заботливым. Тем, кого я столько лет всеми силами пыталась вернуть.

- В момент первой встречи я не стремилась умереть, - поправила, прогоняя из мыслей детали того рокового вечера, навсегда изменившего мою спокойную и размеренную жизнь. И, тем не менее, перед глазами все еще стояла полоса закатного солнца, спокойная морская гладь и опустевший пирс у белокаменного королевского замка. - Я всего-то распугала твою рыбу, которую ты не то чтобы слишком усердно ловил.

«Зато потом ты только и делаешь, что ищешь способ отправиться на тот свет, - не сдался упрямый пушистый собеседник. - Я успел обрадоваться отсутствию твоих видений и тому, что ты перестала, наконец, травить себя ладаном, но ты с поразительной изобретательностью выискиваешь для себя новые опасности».

Сгримасничала, не удержавшись, потом осторожно отсчитала пять мерных ложек настойки лунной росы и перелила в большую стеклянную колбу, взболтав ее содержимое трижды против часовой стрелки.

- Это не опасно, - отмахнулась я от ворчания Руса и всыпала в ту же колбу щепотку темного опалового порошка, наблюдая за тем, как он тяжелыми хлопьями оседает на дно.

Тигр же, не усидев на месте у моих ног, поднялся и нетерпеливо прошелся по кабинету из стороны в сторону. Он недовольно морщил треугольный нос, категорически не перенося резких алхимических запахов, но все же стоически терпел и не желал уходить.

«Не опасно? - прозвучало в моей голове со скепсисом и Рус угрожающе зарычал. - Второй реинкарн, Эми! Второй! При том, что даже один отбирает у чародеев десяток лет жизни!»

Я прекрасно знала об этом и без его любезных напоминаний. Стараясь не отвлекаться на посторонние мысли, добавила в колбу несколько капель крови саламандры, очень надеясь, что за много лет она не успела слишком загустеть. Темные бусины быстро растворились в ядовито-зеленом зелье, отгоняя прочь мои опасения.

- Брось, Рус, маги и без того живут неоправданно длинную жизнь, - легкомысленно пробормотала я. - Умереть можно и без единого реинкарна. Молодой и красивой.

Как Тайра, к примеру. Она могла бы жить еще очень долго, но судьба распорядилась иначе. Эта непрошенная мысль заставила меня нахмуриться, пока я размешивала получившуюся субстанцию тонкой засушенной веточкой заунывника, дожидаясь, пока жидкость соизволит загустеть.

Тигр, продолжал беспокойно мельтешить перед глазами, мешая сосредоточиться.

«И, тем не менее, три реинкарна на моей памяти никто не переживал».

Конечно. Он ведь знал об этом не понаслышке, будучи невольным свидетелем того, как заточенные в Лимерии чародейки одна за другой гибли от подобных экспериментов. Я понимала его тревогу, но уступить тоже не могла. Предпочла промолчать вместо ответа, смешивая загустевшую жидкость в равных пропорциях с настойкой беладонны, ударившей по обонянию резким неприятным запахом, заставившим Руса недовольно чихнуть.

Он все же лег на полу у окна и, прикрыв треугольный нос обеими огромными лапами, продолжал внимательно наблюдать за моими действиями. Смотрел завороженно, как я, подняв стеклянную емкость на уровень глаз, визуально проверяю ее консистенцию и правильность приготовления. Не хотелось бы ошибиться и растратить часть собственной жизненной силы зря.

«Да призови ты любую другую птицу, - не сдавался зачарованный лимериец. - Или не птицу, если хочешь. Енота, барсука, кошку в конце концов! И всели в нее душу любого давно умершего болтливого мага. На это резерва-то нужно - всего-ничего».

- Не могу, Рус, - тихо отозвалась я. - Мне нужен Люциус. Кем бы он ни был, и как бы тебя ни раздражал, я успела к нему привязаться и оставить его где-то там, за гранью, в темноте и неизвестности, не могу. Это предательство. Когда его нужно будет отпустить, я сделаю это правильно, развеяв птицу и отпустив душу, либо позволю ему жить столько, сколько буду жить сама, а так - не могу.

Новое приглушенное рычание стало ответом и без слов уведомило меня о том, что тигр думает о моем поведении. Я совсем не хотела его разочаровывать, но поступить иначе тоже не могла. Щелкнула пальцами, вызывая на них крошечный магический огонек, которого оказалось достаточно для того, чтобы согреть содержимое стеклянной колбы.

В ожидании того, что из ёмкости потянется к высокому потолку белый пар, мы оба напряженно молчали, а дождавшись, я осторожно вылила содержимое на специальную каменную подставку на столе. Оно расползлось по серому камню ядовито-зеленой кляксой и застыло, источая не поддающийся определению аромат.

- Реинкарн, - напряженно прошептала я, не сводя с кляксы глаз и вытянула над ней ладонь.

Вложила в нее необходимую и непривычную магическую составляющую - мою собственную жизненную силу, чувствуя, как рука источает почти осязаемое тепло. Клякса мерцала и поблескивала, меняя форму и размер, двигаясь, словно живая. Постепенно стал меняться и цвет, став из ярко-зеленого сначала коричневым, потом серым, вскоре потемневшим до черноты.

Тепло так и тянулось откуда-то из-под моей кожи, тонкими сверкающими нитями, обволакивая предмет неопределенной формы, продолжающий изменяться под действием моей магии.

Накатила резкая слабость, свидетельствующая о том, что часть жизненной энергии меня покинула. Лоб стал мокрым от испарины, и я вцепилась пальцами свободной руки в столешницу, чтобы устоять на ногах.

Рус, до этого не сводивший с меня настороженного взгляда, мгновенно оказался рядом и глухо зарычал.

«Прекрати», - услышала я его голос в собственной голове, но прекращать, естественно, ничего не собиралась, зная, что досрочное прерывание подобных ритуалов чревато очень неприятными последствиями, вплоть до летального исхода.

Светящаяся субстанция под моими пальцами больше не была кляксой. Теперь она напоминала большой черный камень, с гладкими краями, каких полно на берегу моря. От усталости я прикрыла веки, лишив себя возможности наблюдать за преображениями изменяющейся материи. Вложила последние крупицы собственной жизненной силы и резко убрала руку, будто обжегшись.

А потом осела на пол, не в силах стоять и тяжело дыша. Ухватилась за пушистую шею Руса, в поисках хоть чего-то, более устойчивого, чем я сама. Уткнулась носом в мягкую шерсть на тигриной холке, прерывисто вдыхая запах ветивера и кедра.

- Да уж, первый реинкарн дался мне гораздо проще, - пробормотала я, не открывая глаз.

А когда открыла, по щекам сами собой побежали горячие слезы.

«Ну всё, - успокаивающе пробормотал Рус, касаясь носом моего плеча. - Всё в порядке, Эми, успокойся».

Хотя у меня сложилось впечатление, что успокаивал он в первую очередь самого себя. Вытерла дрожащей рукой соленую влагу и шмыгнула носом.

- Мне отсюда плохо видно, - внезапно хрипловато прозвучало со столешницы. - Но если пушистый тоже плачет, то я готов умерреть еще ррразок.

«Кажется я готов расплакаться исключительно от того, что Эми тебя оживила. Но если посмеешь сдохнуть еще раз, Люц - я сам найду тебя за гранью и выпотрошу», - мрачно отозвался Рус, глянув в сторону столешницы.

Но ворона не расстроила привычная угроза. И вместо того, чтобы испугаться, он задумчиво произнес:

- Мне показалось, что за грранью я не был птицей. Но и человеком не был. А кем был - не помню.

- Люцик, - радостно пробормотала я, всё еще не находя в себе сил встать.

И всё же мой рискованный план увенчался успехом. Но не успела я сказать чудом воскресшему ворону еще что-то, как уши Руса настороженно дернулись и прижались к голове, а потом и я сама услышала скрип входной двери и чьи-то негромкие шаги.

«Эми, ты не думала, что, проводя запрещенные магические ритуалы, стоит запирать дверь в собственные покои?» - телепатически спросил у меня тигр.

- Там охрана у дверей, если пропустили, значит это свои, - беспечно отозвалась я, пока невидимый еще гость шагал по гостиной в сторону кабинета.

«Иллюзион, которого мы подозреваем в отравлении, может стать любым твоим «своим» по собственному выбору».

Он был прав, конечно, и я хотела уже было сказать, что внешний вид - это еще не всё. И словно в подтверждение моих слов, за дверью кабинета раздался взволнованный голос Тэтрилин:

- Мира, ты здесь? - спросила она и вошла, не дожидаясь приглашения, но тут же замерла на пороге, увидев меня в слезах, сидящей с Русом в обнимку на полу у стола. - Ой, я не вовремя?

Не берусь представлять, что она успела подумать, но Люциус, всё еще лежащий на столешнице, поспешил разуверить:

- Прроходи, Следующая. В нынешних рреалиях вряд ли что-то вообще может быть воврремя. Кстати, об этом. Не знаю, как долго я был за грранью, но на момент моей гибели Дэймос был заперт в вивианской драконьей башне...

Я отпустила шею Руса и осторожно встала, держась за столешницу, поскольку казалась себе полностью обессиленной.

Лежащий на ней ворон тоже выглядел донельзя грязным, потрепанным и измученным, но, учитывая тот факт, что он был снова жив, я посчитала неправильным придираться к его внешнему виду. Однако заметила, что к его лапе привязан смятый и отсыревший листок.

- Ты нес мне письмо от него? - догадалась я, убирая с запылившихся черных перьев засохшую травинку. - Оно уже не нужно. Дэй прилетал в Терра Арссе сегодня.

- Лучше бы не прилетал, - пожаловалась Тэт, подходя ближе. - Я еще раз встретилась с ним в конюшне, и только присутствие лошадей и къярдов уберегло меня от того, чтобы не сжечь там всё к Гхаре.

Следующая тоже встала у стола и, разглядев Люциуса жалостливо покачала головой.

- Он это письмо сам себе написал и прросил отдать ему до того, как снова встрретится с тобой, - мрачно поведал ворон. - Перреживал, что ты ррастроишься из-за того, что он тебя забыл. И я, получается, не спрравился.

Это было похоже на Дэя гораздо больше, чем его сегодняшнее поведение. Жаль, что всё пошло не по его плану.

Тэт печально вздохнула, и на мгновение зажмурившись, прижала руки к груди. Зная Следующую, она уже успела пожалеть Дэймоса, простить за грубость и укорить саму себя за то, что была с ним недостаточно вежлива. Спросила тихо:

- А он говорил, почему решил меня забыть?

- Руатанская иллюзионистка ежедневно пыталась заставить его спррыгнуть с башни, прринимая твой облик, - Люциус дернул лапами, безуспешно пытаясь принять вертикальное положение и мне пришлось помочь ему рукой.

Теперь и я вздохнула. Как же всё в итоге запуталось. Теперь Дэймос почему-то считает, что предпочел вычеркнуть из собственного сознания память о Тэтрилин, чтобы не поддаваться власти Кольца огня.

«Ожидаемо от Титории», - прокомментировал Рус, и я была с ним согласна, узнав в поведении иллюзионистки характер её матери - Рилии, с которой была знакома еще при жизни во дворце. Та тоже не чуралась подобных методов для достижения собственных целей.

Растраченные на ритуал реинкарна силы возвращались ко мне крайне неохотно. Слабость, расползшаяся по мышцам, никак не желала отступать, но отходить от Люца, заново обретенного мной с таким трудом, не хотелось.

Тэтрилин встала рядом и тоже коснулась его черных перьев указательным пальцем, погладив по маленькой голове.

- Люц, могу я прочесть письмо? - спросила она осторожно. - Понимаю, что оно не для меня, но мне бы очень этого хотелось.

Ворон скосил на Следующую черные бусинки глаз, внимательно разглядывая. Я и Рус предпочли не вмешиваться, хотя мне и было известно, насколько трепетно мой фамильяр относится к своим почтальонским обязанностям, считая важнейшим их принципом передавать письма лишь тем, кому они адресованы.

- Попрробуй, - разрешил он после минутных раздумий и подставил Тэтрилин лапу с привязанным к ней бумажным листком.

Следующая с благоговением развязала веревку и развернула мятый и отсыревший листок. Осторожно расправила дрожащими пальцами. Бумага зашуршала, сопротивляясь, но вскоре девушка уже жадно вчитывалась в мелкие буквы, которых в письме было неожиданно много. Листок был испещрен ими с обеих сторон, словно Дэй старался вместить в эти предложения как можно больше.

- Что интерресного произошло, пока меня не было? - осведомился ворон, пока Тэт была поглощена чтением. - Я смотррю, мы перреехали во дворрец? Как тут коррмят?

Кто о чем, а Люциус - о корме. Нужно будет раздобыть для него красивую клетку и побольше мяса, чтобы быстрее поправлялся.

- Хорошо тут кормят, не волнуйся, - устало усмехнулась я. - Я успела стать одной из пяти правителей Терра Арссе, кстати. А Дэй - королем Терра Вива.

- Кто-кто, а вы точно зрря врремени не терряли, - прокомментировал Люциус. - Извиняй, доррогуша, поклоны бить не буду.

Я улыбнулась, понимая, что и не собиралась этого от него требовать.

- Главное, не умирай больше, Люцик, - попросила я неожиданно севшим голосом.

«Потому что возвращать тебя в третий раз никто не будет», - мрачно добавил Руслаторн, и черный ворон с серебристым тигром обменялись одинаково придирчивыми взглядами.

- Да не воррчи, пушистый, я ж не специально! - не выдержал первым Люцик. - Это всё стррела, зарраза, так её перретак!

Усмехнулась, радуясь его привычной болтливости, свидетельствующей о том, что ворон снова становился собой. Произнесла с неожиданно вспыхнувшей злостью:

- Дэй сказал, что это Виктор Вива подбил тебя из окон дворца.

- Пррекрасно. Прри встррече выклюю ему глаз, - обрадовал меня фамильяр, и я хотела уже рассказать ему о том, что для этого бывшего вивианского короля еще нужно найти, но отвлеклась на всхлип Тэтрилин.

Очевидно, в письме было что-то, что её расстроило.

- Что там? - участливо полюбопытствовала я, подходя ближе и сочувственно коснулась её плеча.

Она снова всхлипнула, на этот раз почти беззвучно, лишь плечи дернулись сверху вниз. По высохшим дорожкам на ее щеках снова покатились слезы.

- Дэй помнил даже то, чего не помнила я. То, что было до того, как я раз за разом пила эликсир. Оказывается, я столько всего забыла. А теперь и он забыл, - пробормотала она спутанно, но я, как ни странно, поняла.

- Он вспомнит, - вздохнула я, гладя её по подрагивающей спине. - Обязательно вспомнит, когда это прочтет. Люциус поправится и отнесет ему письмо. И Дэй снова станет прежним, вот увидишь.

«Прежним разгильдяем и оболтусом, ищущим приключения на собственную задницу» - хмуро подметил Рус, и я понадеялась, что слышала его только я.

Но, судя по непонятному звуку, похожему на хрюканье или фырканье, донесшемуся со столешницы, Люц услышал тоже.

- Я в поррядке Эмиррата, и готов отнести Дэймосу письмо прямо сейчас, - произнес фамильяр, отсмеявшись.

Вообще-то ворону было бы лучше отдохнуть какое-то время, и я не планировала давать ему каких бы то ни было поручений ближайшие несколько дней. Однако, он вызвался сам, поразив неожиданным благородством и заставив задуматься над его причинами. Винит себя, что не исполнил просьбу Дэя? Или желает помочь Тэт?

- Ты уверен? - на бледном лице Следующей расцвело выражение надежды, словно маленький огонек, трепещущий на ветру. - Было бы так здорово, если бы Дэй успел получить его до завтрашней коронации.

К ней вернулась привычная мечтательность. Пальцы девушки, видимо, по привычке, потянулись к кулону, висевшему на груди, однако теперь он вернулся к своему хозяину, и ладонь лишь сжалась в кулак на пустом месте.

- Уверрен, при условии, что меня сначала покоррмят, - пообещал ворон, и когда Тэтрилин потянула к нему руки, пытаясь взять, возмущенно замотал головой, собираясь взлететь. - Не надо, я пока еще не рразучился летать.

Но отнекивался он как-то не слишком убедительно, скорее для проформы.

- Отдыхай, Люцик, я отнесу тебя на дворцовую кухню, - улыбнулась она и все же схватила моего фамильяра, прижав его к груди. - Спасибо тебе.

И, забыв попрощаться, умчалась прочь вместе с ним. Только яркое платье мелькнуло в дверном проеме кабинета.

- Ну вот, оживляла, оживляла его с таким трудом, а ему оказались важнее Дэймос и дворцовая кухня, - добродушно улыбнувшись вздохнула я. - Не припомню, чтобы раньше он позволял кому-то таскать себя на руках.

«Ему просто раньше никто не предлагал, - справедливо заметил Рус. - А вообще, он, кажется, счастлив, что стал настолько незаменимым. Смотри, чтобы не зазнался».

- Он давно уже зазнался, но я к этому привыкла. И вообще, мне кажется, что до того, как умереть впервые, он был какой-то важной персоной, иначе откуда бы у него взяться такому характеру?

Рус по-кошачьи потерся теплым пушистым боком о мои ноги. А я все еще не могла найти в себе сил отпустить столешницу. Но на душе было хорошо и спокойно от того, что Люциус снова жив.

«Не знаю, кем он был, - фыркнул тигр. - И не уверен, что хочу знать. А тебе нужно отдохнуть, ты еле на ногах стоишь».

- Сил совсем нет, - призналась я и позволила ему донести меня до кровати, занавешенной алым пологом с золотистыми кисточками.

Улеглась на краю мягкой перины и прикрыла глаза, чувствуя, как Рус зубами перетащил край тяжелого покрывала, чтобы меня укрыть. Вскоре тяжелый и пушистый огромный тигр устроился под моим боком и замурлыкал. Пробормотала:

- Спасибо.

Очень хотелось спать, хотя за окнами было еще светло.

Без видений я не была уверена в каждом своем действии. Не знала, ведет ли оно меня к поставленной цели или нет. Но в том, что без помощи тех, кто рядом со мной, точно не справлюсь, я не сомневалась. И Люц был одним из этих незаменимых компонентов. Его возвращение стоило потраченных усилий и риска, с которым было связано, я была в этом уверена. А если это еще и поможет вернуть Дэймосу утраченную память - стоило вдвойне.