Дэймос Кеннинг Блэйд Вива

Терра Арссе. Руатан

♫ Hemispheres - Jo Blankenburg

— Это ведь ты предупредил о том, что в Лимерии меня ждёт ловушка?

До сегодняшней ночи не выдавалось случая пообщаться с видящим из Онодрима, хотя и необходимости не было. Сейчас появилась. И момент выдался подходящий. Такие не упускают.

— Я, — с неохотой кивнул Тулемий.

Он поискал что-то в седельных сумках пегого скакуна. Вынул небольшой свёрток. Глянул на Праду, но когда та ожидаемо щелкнула зубами, попросил: — Достань, пожалуйста, плед. Тебя она не укусит.

Кивнул, а поняв, что къярд его уже кусала, отчего-то испытал мрачное удовлетворение. Несмотря на странный выбор новой хозяйки, черная, как ночь, верховая всё еще оставалась моей.

Прада фыркнула. Шагнула ближе, поворачиваясь нужным боком. Расседлать бы её, но, не имея понятия о том, как долго мы здесь пробудем, не стал.

В одной из сумок действительно обнаружился плед. Тонкий, колючий, свёрнутый в аккуратный рулон. Видящий выжидательно протянул за ним руку, а я полюбопытствовал:

— И что за ловушка такая, что я не сумею справиться сам?

Костер то и дело норовил потухнуть и разошёлся густыми облачками белого дыма, когда я шумно подул на отсыревший хворост.

Оставаться в замке было небезопасно. Хоть он и не пылал больше, внутри всё ещё громыхало. Рушились тлеющие потолочные балки, брызгали искрами деревянные перекрытия, сыпалась черепица. Повезло, что конюшни уцелели. В них мы и расположились, потеснив лошадей и оставив Вири дожидаться снаружи.

— Прошлое, — вяло пробормотал Тулемий. — Твоё и чужое.

Привык к тому, что видящие говорят загадками. Правда, конкретно этот, кажется, вообще не хотел со мной разговаривать. Похожий на нахохлившегося одноглазого воробья, взъерошенный, испачканный копотью, он был вынужден терпеть общество того, кто ему не нравится.

Я нахмурился:

— А конкретнее? Не люблю головоломки.

Отвернулся от костра, наблюдая за тем, как собеседник склонился над Следующей, заботливо укрывая ее одним пледом и подкладывая второй под голову. После фокуса с поглощением огня, Тэт так и не пришла в сознание. Может, это пока и к лучшему. Не был уверен, что её реакция на мою просьбу будет сильно отличаться от реакции Регулуса. Но и как это изменить понятия не имел.

Видящий поднялся и покосился на меня:

— Конкретнее: ты не справишься, если полетишь в Лимерию без Тэтрилин. Не вернёшься. И не просто останешься там, а погибнешь, дав нашим противникам массу дополнительных преимуществ.

Нечто подобное я и предполагал. Но зацепило в его ответе другое. Кольнуло. Царапнуло тонким остриём невидимого кинжала.

— То есть ты изначально знал, что лететь со мной должна будет именно она.

Я не спрашивал, констатировал факт. И видящий молча кивнул.

— Тогда почему не рассказал сразу? Зачем потащился с ней в такую даль? Что тебе это дало?

Перестав сверлить меня взглядом, Тулемий подошел ближе. Присел у костра и бездумно уставился на пламя, что всё же поддалось моим попыткам его разжечь.

— Это дало время. И шанс изменить что-то в будущем, которое меня не устраивало.

— Изменил?

Я устроился поудобнее напротив него. Примостив локти на согнутых коленях, вытянул ладони к костру. Огонь, потрескивая жевал тонкие поленца, шипел и распространял приятное согревающее тепло.

— Не знаю, — отозвался видящий. Он стянул потуже ворот обгоревшего плаща и спрятал в образовавшееся убежище испачканный сажей нос. Усмехнулся чему-то своему: — Наверное, нет. Уверенности и решительности не хватило.

То время, что Тулемий выиграл не пойми для чего, я потерял. Тем не менее, я не злился, поскольку заявление о предопределённости полёта в Лимерию именно с Тэт немного успокоило.

«Значит, уговаривать её не придется», — рассудил я, уже представив, что как только Следующая соизволит прийти в себя, мы отправимся в путь, не теряя ни минуты.

— Значит, с Тэт я сумею выбраться из ловушки и вернуться? — поинтересовался я, слегка повеселев после переоценки собственных перспектив. — И никаких угроз о том, что она сожжёт дотла лимерийский дворец или в очередном приступе гнева утопит меня во время полёта над морем?

Видящий тоже протянул ладони к огню. Ответил новой загадкой:

— Тот, кому суждено сгореть — не утонет, а тот, кому суждено утонуть — не сгорит. Развилок осталось совсем немного. И более-менее нормальная — лишь одна.

— Это в хорошей развилке или в плохой?

Мрачные предзнаменования не пугали. Что толку переживать, теряя драгоценное время? У меня и без того достаточно проблем.

— В обеих, — буркнул собеседник, снова уставившись на потрескивающее пламя. — А то, что для одного хорошо, плохо для другого. Особенно в нашем с тобой случае.

— Чем наш с тобой случай отличается от остальных?

Вдали взвыл ветер.  Ворвался сквозь щели между досками, заставив Тулемия поёжиться. Блики от костра упали на его лицо резкими тенями. Видящий скрестил руки на груди и проговорил после некоторых раздумий:

— Пророчеством.

— Ещё одним? — не удержавшись, я недовольно закатил глаза. — Не верю в них. И не считаю нужным придерживаться указываемых ими путей.

Скептически скрестил руки на груди. Дым от костра медленно поднимался к потолку, растворялся в затхлом воздухе, искал путь на морозную улицу. Напряжение между мной и Тулемием тоже клубилось вокруг, будто дым. Неясное, интуитивное. И понять его причин я пока не мог.

Собеседник скривил губы и недовольно поморщился:

— Пророчества существуют, не считаясь с твоей верой. В предыдущий раз вместо тебя путей видений придерживалась Мира. Поэтому ты выжил, и даже каким-то образом призвал дракона.

— Удача, что поделать, — я легкомысленно усмехнулся, не желая посвящать видящего в детали того, по какой причине Вири выбрала именно меня. Драконесса, вероятно, находилась где-то неподалеку, потому что в голове тут же прозвучало недовольное:

«И сейчас возможность узнать пророчество иначе как удачей не назовёшь. Не упусти её, птенчик».

Любопытство и без её советов мелкими иголками закололо в основании шеи, защекотало кончики пальцев, участило пульс. Каким бы ни было предсказание, информация никогда не бывает лишней. И как ни прискорбно было признавать, Вири права. Расправил плечи и произнёс с вызовом:

— Что за пророчество?

— Я услышал его в момент, когда убил Равуса, — тяжело вздохнув, Тулемий сцепил в замок длинные бледные пальцы.

Вспоминать об обстоятельствах случившегося ему оказалось непросто. Едва не погибнув в горящем рушащемся замке, измотанный и замёрзший, видящий был близок к тому, чтобы рассказать о своей тайне. И как никогда нуждался в поддержке. Мне же ничего не стоило её предоставить:

— Значит, на то были причины.

— Были, — мрачным эхом отозвался Тулемий. — Я и со своим резервом справлялся с трудом, а увидев, что Учитель планирует моё убийство, должен был действовать на опережение. Тогда не представлял, что его магия при этом добавится к моей и при слиянии думал, что голова разорвётся на тысячу кусков...

Невидящим взглядом уставившись на огонь, он погрузился в воспоминания. Не самые приятные. И я направил его мысли в нужное русло, участливо поинтересовавшись:

— Что же важного открылось тебе в тот день?

— Ночь, — поправил собеседник, но тут же нервно отмахнулся сам от себя: — Впрочем, это не так уж важно. Я многое увидел и многое услышал. Одно из пророчеств осело в сознании чёрной копотью:

Если сменится король,

Начнётся война.

Смыть после неё кровь и боль

Прибудет волна.

Три стихии вскинут ладонь –

Противник падёт.

Того, кого трижды не сжёг огонь,

Волна погребёт.

После будет навсегда

Покой обретен.

А того, кого обошла волна,

В прах сожжёт огонь.

Мысленно я повторил каждое из озвученных Тулемием предложений. Взвесил. Распробовал. Попытался найти соответствие хоть с чем-нибудь. Но кроме смены власти и расхожего выражения о судьбе тех, кто не сгорит и не утонет, ничего на ум не пришло. Хорошо, что я не из видящих.

— И при чем здесь мы с тобой?

Тулемий безрадостно усмехнулся:

— То, что я — один из тех, о ком готовится в предсказании никогда не являлось для меня тайной. Но я связывал смену короля с устроенным Таламуром переворотом. Считал, что восстание — и есть волна. Решил отчего-то, что я — тот, кого в итоге сожгут, ведь в моих видениях огонь — слишком частый гость, но сегодня третий раз, как я избежал смерти от пламени...

Его речь слишком напоминала оправдания. И слишком сквозила сожалением. Я перебил:

— Но?

— Но я ошибался, — он кивнул собственным выводам. У меня вообще создалось впечатление, что Тулемий говорит сам с собой. — Речь о Терра Вива, о войне с Лимерией и о нас с тобой. Представить себе не можешь, как паршиво чувствовать себя гхаровым третьим лишним.

Не стал спрашивать у него о причинах подобной уверенности. Потому что выделил из сказанного нечто более интересное:

— Значит, ты решил, что тебе суждено утонуть? А сгореть, выходит, мне?

Убрать из тона скепсис не получилось. Я не верил. Волна, чем бы она в итоге ни оказалась, может не тронуть кого угодно и на меня в его пророчестве ничего не указывало.

— Выходит. Причём, даже в том случае, если ты избежишь приготовленной для тебя ловушки.

Хмыкнул и похлопал себя по карманам в поисках оставшихся сигарет. Нащупал медный портсигар, достал одну и прикурил от лучинки. Закашлялся, от заполнившего лёгкие горького дыма.

— Предпочту разбираться с проблемами по мере их поступления. И первоочередной из них является Лимерия, куда я намерен отправиться сразу же после того, как очнётся наша поджигательница замков.

Тулемий усмехнулся, а я нахмурился и обернулся, потому что Тэтрилин рассмеялась тоже. Но веселья в этом смехе не было, а злорадство было. Попытался предположить, как много она слышала из нашего разговора.

— Представить себе не можете, как здорово, что вы двое нашли общий язык! — Сарказм, которым сочилась последняя фраза, мог заполнить собой глубокое озеро у стен арссийского дворца.

Она приподнялась на локте и перевела недовольный взгляд с Тулемия на меня. А я произнёс, не намереваясь уходить в новый виток выяснения отношений:

— Как видишь, я спас Тулемия и теперь рассчитываю на ответную любезность с твоей стороны.

Фыркнув, девушка свела брови и поднялась на ноги. Резкими движениями отряхнула с одежды прилипшие соломинки. Испачканная в саже, в обгоревшей одежде, растрёпанная, выглядела она неважно. Тем не менее, ещё до того, как она произнесла ответ, я понял, что он будет отрицательным.

— Во-первых, Ули спасла я, втянув пламя обратно в резерв...

Чтобы не смотреть на неё сверху вниз, тоже встал. Перебил:

— Зато я помог ему выбраться из-под завалов, пока ты валялась без сознания...

— Во-вторых, я слышала, на какую помощь ты рассчитываешь, Дэймос, — прервала она резко и яростно. — И я не собираюсь лететь с тобой в Лимерию! Гхара, да я видеть тебя не желаю, не то, что куда-то с тобой лететь!

Оживившись, Прада подошла к чародейке и ткнула ее носом в плечо. В ответ девушка, не оборачиваясь, погладила лошадиную морду ладонью. И только в этот момент я заметил, что половина забытой сигареты уже осыпалась пеплом.

— Если ты не полетишь с ним, он там погибнет, — заметил Тулемий, но слишком меланхолично и угрюмо, чтобы это можно было считать доводом в мою пользу.

Следующая плотоядно улыбнулась и довольно хлопнула в ладоши:

— Прекрасно! Меня это устраивает. Он всё равно женится на другой, а это практически одно и тоже.

Я бы поспорил, но спорить с умалишёнными — себе дороже. Тем более, Тэтрилин переключила внимание на видящего, которого последнее заявление отчего-то воодушевило. Но ненадолго. Несколько проведённых в забытьи часов хватило ей не только для восстановления сил, но и для того, чтобы обзавестись боевым настроем, тратить который она намеревалась не на меня одного.

— Тулемий, — начала Следующая и воинственно сдула с лица выбившуюся из косы прядь. — А в какой, интересно, момент, ты собирался мне рассказать об этом пророчестве? Когда я, поддавшись уговорам, сделаю нужный тебе выбор?

Видящий смутился и отвёл взгляд. А ответ прозвучал слишком нерешительно:

— Я рассказал о том то, что напрямую тебя касалось.

— Правда что ли? — она шагнула ближе, позволив разглядеть полоску от сажи на щеке. И рявкнула: — Тогда какого рожна судьбы вас обоих переплетены с моей?

Нахмурившись, я спросил:

— Что значит обоих? — хотя логичнее было узнать о том, что значит «переплетены».

В любом случае, Следующая не собиралась, отвечать. Она ткнула в Тулемия испачканным в копоти указательным пальцем:

— Ты не исполнил условия нашего договора, Ули! И, чтобы ты знал, за эти несколько дней я двадцать четыре раза пожалела о том, что взяла тебя с собой!

На лице видящего промелькнуло страдальческое выражение. И всё же, он дрогнувшим голосом произнёс:

— Ты не изменишь предначертанного и всё равно полетишь в Лимерию. Трижды. И трижды — с ним.

— Двадцать пять! — прошипела Тэтрилин, сжав кулаки. Резко и шумно выдохнула и глубоко вдохнула, словно кислорода в воздухе не хватало. Гневно выпалила: — Ненавижу вас обоих! И никуда не полечу!

Схватив под уздцы опешившую Праду, она в несколько шагов оказалась у выхода. Пинком распахнула широкую дверь, отчего пара досок разлетелись в щепки, а в конюшню ворвались морозный воздух и встревоженные этим внезапным манёвром снежинки. Резким рывком Следующая вскочила в седло и, сдавив коленями бока къярда, дёрнула поводьями.

Меня за такое поведение Прада, не церемонясь, сбросила бы на землю. Возможно, даже лягнула бы. Ещё и фыркала бы потом неделю. А новую хозяйку отчего-то послушно унесла в неизвестном направлении.

Докурив остаток сигареты одной затяжкой, я смотрел, как силуэт Следующей медленно растворяется дыму и темноте.

«Как-то не слишком хорошо ты умеешь уговаривать, птенчик», — доверительно поведала Гхарвириэль телепатически откуда-то из-за стены.

А я готов был проклясть всех баб этого континента, независимо от того, в человеческом, драконьем или лошадином обличье те находились. Тулемий невнятно ругнулся, выражая негласную солидарность с этим невысказанным мнением.