Тадимар Нолма Фалмаллинар Арссе

Терра Арссе. Королевский дворец Сарн-Атрада

♫ Hope - Thomas Krűger, Dana Hoffmann

Представлял себе ящик, плотно набитый абсолютно не сочетающимся между собой и не самым нужным содержимым. Словно какой-то идиот сложил в него старую обувь, книги, драгоценности, посуду, еду, ингредиенты магических эликсиров и пару бутылок вина. Всё это давило на стенки до треска досок, вываливалось из всех щелей, билось и лопалось внутри.

Примерно так я последние сутки ощущал собственную голову, полную смешавшихся друг с другом болезненных и противоречивых мыслей. О королевстве и мрачных пророчествах Тулемия, об отце и утраченной магии, о лимерийских боевых мертвецах и надвигающейся войне. И о Стасилии. От чего-то именно мысли о ней ранили сильнее других.

Но если от душевной боли ничего помочь не могло, то от головной, к счастью, существовали эликсиры.

— Ваше Величество, — молодой целитель с поклоном подал мне флакон из мутного стекла. — Уверяю вас, это должно помочь.

Перестав массировать пальцами ноющие виски и лоб, с кивком принял бутылек. Не откладывая, выпил содержимое парой больших и шумных глотков. Лекарство оказалось приторно-сладким, напоминая смесь зимних ягод с сахаром, настоянных на спирту.

Устало спросил у лекаря, терпеливо дожидавшегося у стола разрешения уйти:

— А где Сотинир?

Отчего-то тот, целитель, что лечил меня после ранения, казался более заслуживающим доверия, чем его менее опытный коллега. Он осматривал мою рану и давал полезные рекомендации по восстановлению. И я хотел попросить у него что-нибудь успокоительное. Способное заглушить непрерывное гудение собственных мыслей.

— Господин Сотинир уехал в Галатилион, Ваше Величество, по семейным делам. Обещал вернуться послезавтра. Могу ли я помочь вам вместо него? Или пригласить кого-то ещё?

— Не нужно, — отмахнулся я. — Дождусь его возвращения. Идите.

Сгорбившись над столешницей, опустив голову на руки и сжал пальцами пульсирующие виски. Рана тоже всё ещё неприятно тянула, но головная боль пересиливала, перетягивая внимание на себя. Поймал себя на мысли о том, что боюсь того момента, когда боль окончательно исчезнет, позволив легиону неприятных мыслей захватить мое сознание полностью.

Лекарь забрал пустой флакон и с новым поклоном ушел, пятясь к двери. После случившегося на берегу большинство придворных поглядывало на меня с опаской, не понимая, чего ожидать. Я и сам не знал. Знал лишь то, чего от меня больше ожидать не следует — защиты. Ведь защитить своих подданных, я теперь не сумею.

Стэйси осознала это первой, наверняка потому и ушла, не оставив даже короткой записки или надежды на то, что я сумею изменить что-то в наших теперешних отношениях. Такой как я не достоин быть с ней. Как не достоин быть правителем Терра Аррссе тот, кто остался жив, спрятавшись за спинами своих обреченных солдат.

Меня ведь готовили к правлению. Рионтис столько лет подряд вкладывал в мою голову мысль о том, что в масштабах целого королевства люди — всего лишь расходный материал. Мне даже казалось, что я усвоил этот урок и был готов к жертвам. Но практика оказалась куда суровее теории.

Теперь я сам себе был противен, чувствуя собственную уязвимость и ничтожность. И как никогда хотел сдаться. Отказаться от всех надежд, планов и амбиций. От глупого и детского желания изменить этот полный несправедливости мир к лучшему.

Механический заяц, до этого негромко стрекотавший в углу, внезапно заверещал и ускакал под книжный шкаф и забился в угол. Отвлекшись на резкий звук, я поднял голову.

Спустя мгновение в дверном проеме кабинета показался Рус. Огляделся по сторонам.

«Предаешься самобичеванию?» — меланхолично полюбопытствовал он и, не дожидаясь ответа, вошел.

Когти звонко цокали по полированному паркету, когда тигр, прошагал к дивану и улегся на нем, свесив вниз длинный пушистый хвост.

Я устало пробормотал, не поднимая головы:

— Есть какие-нибудь новости?

Вопрос был задан с тайным страхом узнать ещё что-нибудь, способное добить меня. Казалось, что теперь всё будет окончательно и бесповоротно плохо. Новые нападения, новые жертвы, новые проблемы.

Но Рус лишь неопределенно повел ушами:

«Ничего из ряда вон выходящего. Жизнь королевства идет своим чередом, не обращая внимания на то, что трое из его правителей сбежали, четвертая жжет ладан, пытаясь вызвать видения, а пятый самозабвенно предается самобичеванию».

Да уж, не повезло Терра Арссе с королями. Целых пять монархов, а королевством управлять некому.

— Не смешно, — буркнул я в собственные ладони. Головная боль понемногу отпускала, медленно, словно крадучись, отступая от лба и висков к затылку, притупляясь и слабея с каждой минутой. — От Ули и Тэт нет вестей?

Тигр качнул головой:

«В Санторине вчерашним утром сгорела одна из таверн. Дотла и почти мгновенно».

— Это тоже своего рода новости. Кто-нибудь пострадал?

«О жертвах не сообщалось. Надеюсь, причина не в том, что Дэй, вместо того, чтобы лететь в Лимерию, отправился вглубь арссийских земель».

Рус рассуждал отстраненно, почти безэмоционально, словно происходящее в королевстве его самого нисколько не касалось.

— Откуда знаешь? — полюбопытствовал я.

Теоретически: вторжение в земли нашего королевства чужого короля, да еще и верхом на драконе — повод для объявления новой войны. Практически — скажи я об этом Дэю, он рассмеется и жемонстративно закатит глаза. Интерес к происходящему постепенно просыпался во мне, пропорционально уменьшению головной боли. А тигр ответил:

«Дракона в небе тяжело не заметить».

С этим сложно спорить. И всё же, я, погруженный в собственные проблемы не заметил. Возможно даже, пролети крылатый ящер прямо передо мной, и я не обратил бы внимания.

— Любопытно, что заставило Дэймоса передумать? Он ведь рвался в Лимерию, наплевав на всё предупреждения.

«Думаю, он в кои то веки внял доводам здравого смысла и отправится на поиски мага».

Слова «здравый смысл» плохо вязались с Дэем. Я неопределенно пожал плечами:

— Скоро узнаем.

«По количеству сожженных на их пути таверн», — хмыкнул собеседник, удовлетворенно кивнув.

Его невозмутимость сбивала с толку, заставив внезапно засомневаться в том, что он вообще на нашей стороне:

— Тебя совершенно не волнуют дела королевства?

Выйдя из-за стола засунул руки в карманы брюк и принялся расхаживать по кабинету.

«Какого именно? — он по-кошачьи лизнул вытянутую перед собой переднюю лапу, обнаружив на ней никому не видимую пылинку. — Впрочем, не важно. Ты прав. Я не особенно пекусь о делах любого королевства и мне нет никакого дела ни до Терра Арссе, ни до Терра Вива. Ни даже до Лимерии, являющейся моей родиной. Годы, проведенные в тигрином обличье, научили меня переживать лишь о самом себе. И, может, ещё об Эми. Однако, учитывая обстоятельства, часть дел вашего королевства взвалили на мои плечи. Не сказал бы, что мне это нравится».

Выдав эту непривычно длинную для себя тираду, Рус продолжил самозабвенно умываться. Механический заяц, поняв, что не вызывает у зверя интереса, высунулся из-под шкафа и с любопытством пошевелил деталью, заменяющей ему нос.

Я поднял брови:

— И какие же проблемы мы ненароком взвалили на твои пушистые плечи?

«Разные. К примеру, организацию поставок провизии на вивианский берег. Нужно как можно скорее отправить оставшиеся обозы и уничтожить переправу, во избежание новых атак боевых умертвий».

Пожалуй, перспектива новых нападений должна была напугать меня больше, чем разрушение переправы, но именно мысль о том, что связь с Терра Вива, где осталась Стэйси, будет оборвана на неопределенный срок, заставила внутренности болезненно сжаться и поселила внутри тоскливую зияющую пустоту. Уничтожило надежду на вероятность скорой встречи и возможность приватного разговора, способного все объяснить и вернуть наши отношения к той точке, в которой они замерли тогда, когда все ещё было хорошо.

Я задумчиво смотрел на ползущую по паркету тень.

— Стасилия не объяснила, почему решила остаться в Терра Вива?

«Официально — чтобы защитить оба берега Инглота от новых атак, — Рус фыркнул и пошевелил белесыми усами. — Но, судя по твоему многозначительному молчанию, ты и сам нашел для такого решения тысячу объяснений, верно?»

Устав расхаживать по кабинету, я оперся спиной о подоконник, уставившись на невозмутимого собеседника. Его не волновали судьбы королей, королевств и их жителей. Но должно же было быль хоть что-то, способное разбудить в нем эмоции.

— Верно, — буркнул я, немного раздраженный его догадливостью. — Стэйси ушла, потому что без магии я слаб и уязвим, неспособен защитить ни себя, ни близких и больше не представляю для неё интереса.

Когда я озвучил собственные мысли вслух, они внезапно показались нелепыми и неправильными. Она ведь была со мной до тех пор, пока не удостоверилась в том, что смерть от ранения мне не грозит. Значит, она переживала обо мне. Значит, я ей не безразличен. Независимо от того, насколько я жалок и обессилен.

Тигр не то фыркнул, не то чихнул, и повел ушами, будто прислушиваясь:

«Дело не в ней. Дело в том, что ты сам не можешь себя простить. Не можешь понять, и принять. Осознать, что с магией или без, ты - это ты».

Фраза, направленная на то, чтобы заставить взять себя в руки, отчего-то кольнула меня, не хуже острия кинжала. Горько усмехнулся:

— Ты прав. Я — это я. Тот, кто позволил себе спрятаться за спинами своего отряда и пока отец отдавал за меня собственную жизнь. Тот, кто забыл всё, чему его учили. Тот, кто слишком мягок и нерешителен, чтобы править королевством. Тот, кто потерял Стасилию. Благодарю за напоминание.

В ответ тигр закатил глаза слишком по-человечески.

«Ещё ты — тот, нашел в себе силы и смелость сохранить королевство от нападок Виктора. Тот, кто сумел поставить здравый смысл выше предрассудков и заключил мир с Терра Вива. Тот, кто бесстрашно готов менять старые порядки ради новых. Ты — гораздо мудрее Таура-ан-Фарота. Тем не менее, сейчас в Терра Арссе бардак. И если не возьмешь себя в руки, усугубишь ситуацию настолько, что потеряешь всё, чего достиг».

— Со стороны легко судить, — я обиженно отвернулся, сделав вид, что наблюдаю за тенью, что с пала успела переползти на книжный шкаф. — Легко давать ценные советы другим, не применяя их к самому себе.

Сказал, и сам понял, что зря. Рус ведь действительно гораздо старше меня, опытней и мудрей. И в отсутствии иных желающих делиться жизненным опытом, его советы дорого стоят. Но сказанного не вернешь. Собеседник успел услышать меня и его тон моментально стал на несколько оттенков холоднее. Словно где-то внезапно окно открыли и в кабинет ворвалась с улицы зимняя стужа:

«Мои, как ты имел удовольствие выразиться, ценные советы, ко мне самому не применимы. Я — не я последние четверть века. Та жизнь, которой я сейчас живу лишь имитация, жалкая подделка. И чем дальше, тем хуже, Тадимар. С каждым прожитым в тигриной шкуре днем я всё дальше от себя настоящего».

Он вышел из кабинета, оставив меня наедине с чувством стыда за незаслуженно сказанную резкость. Рус ведь действительно не обязан возиться ни с нами, ни с нашим королевством. У него явно достаточно собственных проблем, о которых он, однако, предпочитает не распространяться.

Всё, что мне было известно, так это то, что Руслаторн имеет отношение к лимерийской королевской и семье и последние двадцать пять лет заключен в зверином облике. Но почему и как вообще это произошло оставалось тайной за семью печатями.

Рус и Эмирата говорили о случившемся неохотно и без особых подробностей. Я знал лишь, что пророчество о Следующих давало ему шанс на возвращение. Туманный и неопределенный. И одной из тысячи переменных в этом плане являлась огненная магия Тэтрилин, которую та практически не контролировала.

Нахмурился задумавшись о том, как сложно ему, должно быть, приходится, и собственные слова показались мне ещё глупей.

Я так и смотрел на опустевший дверной проем ещё какое-то время. До тех пор, пока в голову не пришла новая мысль.

А что будет, когда Рус снова станет человеком?