Эмирата Палантир Ласта Аваньярима
Терра Арссе. Королевский дворец Сарн-Атрада

♫ Dancing Flowers – Paolo Perretti

Видящие не приносят извинений. Никогда. Ни за то, что рассказали о видениях, ни за то, что утаили важную правду. Предсказатели сами несут тяжкое бремя выбора и не менее тяжкое бремя его последствий.

- Я бы рассказала тебе, если бы знала, Ади, - искренне призналась я, провожая взглядом Тадимара, пока он метался из одного угла столовой в другой и обратно.

Прекрасно понимала его чувства, как понимала и то, что ничего не могу сделать, чтобы помочь. И раньше не могла. Эта беспомощность и неспособность изменить случившееся раздражали до шума в голове. Словно кто-то назойливо бил маленьким молотком изнутри черепной коробки.

- Как ты могла не знать? Разве не ты предсказала судьбу каждого Следующего? Не ты назвала имена тех пятерых, что станут претендентами на трон?

Обвиняющий тон не удивил. Тадимар искал виноватых. Кого-то, на кого можно взвалить ответственность. Это нормальное желание в сложившихся обстоятельствах, хоть этим человеком и стала я. Радовать могло лишь то, что у Ади, вопреки прогнозам целителей, снова появились силы. Правда то, что тратил он эти силы на бесполезные метания и тщетные попытки вернуть прошлое, огорчало.

- Я, - кивнула, хотя возвращаться в тот день, даже мысленно, не было никакого желания. Иногда, признать свою вину – лучшее решение. Даже если вины и нет. – Только твоего имени не было в этом списке.

Это заявление ожидаемо заставило Тадимара опешить и остановиться с занесенной для следующего шага ногой. Развернувшись ко мне, он переспросил:

- Что значит, не было?

«То и значит», - буркнул Рус.

Тигру не особенно нравились выпады в мой адрес. То, что он любезно предоставлял Ади право высказаться, само по себе было большим достижением и объяснялось, пожалуй, их дружескими отношениями, но того, что Рус сумеет спокойно выслушать до конца, не гарантировало. И пока я раздумывала над, как тактично и безболезненно поведать Тадимару еще одну часть не самой приятной правды, Рус ворчливо добавил:

«Эмирата не называла твоего имени в списке тех, кто должен был стать Следующими. Сколь много значения ни придавали бы пророчествам, события не всегда складываются так, как предсказывают видящие».

Ади несколько раз недоуменно моргнул и уставился на меня в ожидании объяснений. Весь его вид выдавал растерянность и замешательство.

Вздохнула с сожалением. Понимала, что день, когда Тадимар обо всем узнает, должен был когда-нибудь настать, но с тех пор, как догадалась кем на самом деле является Келегорм, малодушно надеялась, что он сам поведает сыну эту историю. Зря.

- Я действительно назвала в тот день пять имен, Ади. И твоего имени среди них не было. Первым Следующим должен был стать совершенно другой ребенок – мальчик, в родословной которого числились сильные маги. На него возлагали большие надежды не только его родители, но и я, считая, что потомок магов сможет оказаться той самой «мощью огня», а уровень дара будет огромным по нынешним меркам.

- И почему он им не стал? – полюбопытствовал Ади бесцветным тоном.

«Потому что родился мертвым» - бесхитростно объяснил Рус и с самым невозмутимым видом принялся по-кошачьи вылизывать переднюю лапу огромным шершавым языком.

А я продолжила:

- В день окончания войны меня уже не было в столице. Сбежав в гваэлонскую глушь, я была слишком увлечена попытками вернуть Русу прежний облик. До того, как начнут сбываться описанные в пророчестве события, оставалось много лет и я почти не задумывалась о нем. Лишь убедившись, что иначе, как магией, Руса не вернуть, стала следить за развитием событий, связанных со Следующими и пытаться увидеть их судьбу.

Тадимар подошел к столу. Устало опустился на мягкое кресло. Словно шарнирная кукла, у которой разом обрезали привязанные к конечностям ниточки.

- Тогда как вышло, что именно я занял его место?

«Тонкости мне не известны, - отвлекшись от умывания произнес Рус. – Но, когда я, спустя какое-то время, наведался в королевский лес, подслушал разговор Таура-ан-Фарота. Во время охоты он рассказал о случившемся одному из советников».

- А когда Ррус веррнулся, в Саррн-Атррад отпрравился я, - добавил Люциус, до этой минуты молчаливо дремавший на спинке одного из кресел. – Ситуацию с гибелью одного и избрранных старрались не афиширровать, но люди поррой неосмотррительно ведут важные рразговоры в пррисутствии птиц, соверршенно не задумываясь о том, что они могут оказаться фамильяррами.

Люц любил подчеркивать собственную важность всеми доступными способами. Хотя он, пожалуй, и правда остался единственным фамильяром в Терре. Я виновато пожала плечами:

- Подобного не было ни в одной из предполагаемых развилок, Ади. Никто из претендентов не должен был погибнуть до пробуждения силы, и всё же, каким-то образом, это произошло. Всё, что нам удалось узнать – что погибший младенец был заменен другим мальчиком с зачатками магического дара. Решение об этом принял магический совет.

Опершись о полированную столешницу, Тадимар удрученно подпер голову руками:

- Почему именно я?

- Кто теперрь рразберрет? – философски склонил голову на бок ворон. – Но, положа лапу на серрдце, ты – лучшая из кандидатурр в прравители Терра Аррсе. Может, это прровидение вмешалось в события? И рразве плохо, что так получилось?

Плохо. Потому что успокаивать его теперь должны были человек, проведший четверть века в обличье зверя, ворон-фамильяр, давно успевший забыть о человеческих чувствах и видящая, которую Дим все еще косвенно винил в произошедшем.

Он не ответил, лишь привычным жестом взъерошил темные волосы и спрятал лицо в ладонях, мысленно уживаясь с этой новой правдой.

«Не вздумай в очередной раз себя винить», - посоветовал Рус, но так, что услышала его только я и поскольку ответить мысленно не могла, не решилась нарушить молчание.

Серые солнечные лучи скользили по мебели, золотя участки позолоты, играли бликами на посуде с завтраком, к которому ни один из нас не притронулся. Руслаторн был прав – моей вины в произошедшем не было, а единственным способом пережить утрату для Тадимара должно было стать смирение. И сколько бы времени ему для этого не потребовалось, он справится.

В словах Люциуса тоже было зерно правды. Первый Следующий сам того не желая, стал лучшей из кандидатур. Окажись на его месте, скажем, Тэт – я не ручалась бы за сохранность дворца. Ули бы впал в уныние. То, что я знала об остальных Следующих тоже говорило не в их пользу. Зато Тадимар, несмотря на смятение и взволнованность, держался.

Внезапно он поднял голову и, словно только что вспомнив, быстро проговорил:

- Рэй ведь был магом, вы знали?

- Магом? – я удивленно подняла брови. – Странно. В мою бытность королевской видящей он уже служил в гвардии. Я ничего не знала о его силе. Ты в этом уверен?

Казалось странным то, что в королевстве, где каждый, даже самый слабый, маг был на счету, чья-то сила могла остаться незамеченной. Бездумно глядя перед собой, Следующий задумчиво продолжил:

- В тот день, когда нас собирались казнить, я видел, как умирают чародеи. Как в момент гибели сила покидает тело, вливаясь в ближайший схожий источник. Так было с Таламуром и Тиал-Араном. И даже с Тауром-ан-Фаротом, чья сила, по слухам, была мизерной. Рэй же погиб на моих глазах как обычный человек и никакой силы в этот момент у него не было.

«Тогда может ее не было вовсе?» - резонно предположил Руслаторн.

Он взгромоздился в кресло и лапой сдвинул крышку одного из блюд. Покатившись по столешнице, она с пронзительным звоном рухнула на пол, заставив всех присутствующих вздрогнуть от неожиданно резкого звука. По столовой, словно по невидимому сигналу, поплыл аромат мяса со специями и запечёнными овощами.

- Теперь уже и не разберешь, - с плохо скрываемой досадой выдохнул Ади. – Об этом говорит лишь имя, начинающееся с буквы «Р» и запись о том, что Рэй был магом воды, в одной старой книге.

Тигр невозмутимо вгрызся в обнаруженный под крышкой стейк, успевший, наверное, остыть. Но общаться при помощи телепатии это ему не мешало.

«Будем считать, что он унес эту тайну с собой. У нас и без того полно угроз и неразгаданных загадок».

Тадимар нахмурился:

- Я узнаю правду так или иначе. Даже если никто из гвардейцев мне не расскажет, узнаю. Сегодня утром я распорядился вызвать из Авенира Сирилла Келегорма. Он наверняка знает больше.

К нему постепенно возвращались привычная сдержанность и рассудительность. У меня же отчего-то не было уверенности, что новоявленный брат Тадимара будет рад этому вызову и захочет рассказывать что бы то ни было.

- Уверрен, что так сильно хочешь докопаться до прравды? – Люциус перелетел со спинки моего кресла на кресло Руса. – Она вполне способна оказаться еще непрригляднее.

Когда мы втроем обитали в лесной глуши, ворон и тигр ни дня не могли провести без споров, ссор, взаимных угроз и поддевок, заставляя переживать о том, что первый выклюет второму глаз, а второй прибьет его когтистой лапой. Зато оказавшись во дворце, то и дело подмечала, как они весьма непринужденно беседуют и надеялась, что предмет их обсуждения – не я.

- Уверен. Какой бы ни оказалась правда, я хочу ее знать.

Тадимар снова поднялся с кресла и продолжил мерить столовую шагами, словно во время короткой передышки набрался сил. Остановившись, повернулся ко мне:

- А ведь я мог спросить у тебя о родителях, правда, Мира? Так же, как сделала Тэт. Она ведь засобиралась в Авенир, едва узнав об отце.

Я вымученно вздохнула и пожала плечами:

- С тех пор, как я обо всем догадалась, считала, что Рэй сам должен тебе рассказать. Думаю, не случись отравления в день коронации, ты узнал бы правду намного раньше, Ади.

- Дело даже не в этом, - каждое движение Тадимара было рваным и дерганым, а тон – взвинченным. - А в том, что я никогда не стремился найти родителей. Считал, что незачем искать тех, кто от меня отказался. Смирился с тем, что я один и полагаться могу только на себя. Теперь же, когда оказалось, что Рэй всё это время был рядом, да ещё и отдал свою жизнь, пытаясь меня защитить, не знаю что и думать.

«Винишь себя, за то, что не искал родителей, или Рэя, что не сказал раньше?»

В противовес Ади, тигр всем своим видом выражал полнейшую невозмутимость. Но я знала, что появление лимерийских боевых умертвий выбило его из колеи. В момент нападения он, что-то почувствовав, сорвался с места и умчался на берег Игнлота. Появившись там одновременно с прибытием Дэймоса и Стэйси, он помог сразиться с остатками зачарованных метрвецов.

По словам Руса, раньше шаманы подобного не делали. Точнее, делали, но не за пределами Лимерии и появление мертвецов так далеко от ее границ могло означать лишь то, что наши противники располагали силой, которой не было у них прежде. Мы не обсуждали эту новость с Тадимаром, единогласно решив, что ему нужно дать время, чтобы оправиться от ранения и гибели так и не обретенного отца.

Ади неопределенно пожал плечами. Последствия яда и пережитого стресса оставили следы на его лице - удобно устроились темными отметинами под глазами, глубокой складкой залегли между бровей, спрятались хмуро опущенных уголках губ.

«Ты разберешься. Семейные проблемы бывают и похуже, можешь поверить на слово», - обозначающие брови полосы темно-серого окраса на тигриной морде выразительно приподнялись.

Не слишком много знала о Лимерийской королевской семье, однако того, что видела своими глазами во время своего визита туда четверть века назад оказалось достаточно, чтобы по спине пробежал неприятный холодок.

Отношения Руса с отцом и братом были бесконечно далеки от идеальных. И он явно давал совет со знанием дела, тем не менее, развивать тему не стал, а Тадимар, словно почувствовав его нежелание, перевел разговор в другое русло:

- Стэйси улетела в Лимерию?

- Она решила остаться в Терра Вива, - осторожно ответила я, внимательно следя за его реакцией.

Стасилия провела у постели Тадимара почти сутки. И лишь когда стало ясно, что действие яда удалось вовремя остановить и Дим рано или поздно оправится от ран, уехала. Мы не успели поговорить с ней перед отъездом, и о причинах такого выбора оставалось лишь догадываться, но заметив, как напряглись плечи собеседника, я уверенно проговорила:

- Нападения могут повториться. Будет лучше, если рядом будет сильный боевой маг, способный помочь.

Ади вздохнул, но я не поняла, был это вздох облегчения или досады:

- А Дэй? Ему ведь тоже нужен был маг, чтобы вернуться из Лимерии?

«Это же Дэй», - коротко, но ёмко ответил за меня Рус.

Эта фраза вмещала в себя обвинение вивианского короля в глупом упрямстве и объясняла тот факт, что драконоборец, как обычно, наплевав на все предостережения, планировал отправился к врагам в одиночку.

Ади устало кивнул, не то соглашаясь, не то просто принимая полученную информацию. Всю разом. Какие бы противоречивые мысли она у него ни вызывала.

Потом он снова расхаживал из стороны в сторону, покачивал головой и тяжело вздыхал, а спустя какое-то время отправился к целителям за новой дозой имуно-элексира. Люциус вызвался проводить его, и мы с тигром остались вдвоем.

Рус к тому времени успел доесть и с самодовольным видом потерся пушистым боком о мои ноги, пока я продолжала смотреть на закрывшуюся за Тадимаром дверь и размышлять о закончившемся тяжелом разговоре.

«Своей жалостью ты делаешь только хуже».

Он не обвинял. Просто мрачно констатировал факт.

- Это нормально - жалеть, - пожала плечами, привычным жестом запуская пальцы в густую тигриную шерсть. – Тем более тех, кто двадцать пять лет провел в изоляции. Без семьи. Ни одного из этих пятерых с детства никто не жалел. Разве они не заслужили?

Рус нервно дернул хвостом, но всё еще позволял мне для собственного успокоения чесать его за ухом.

«Им не нужна ни жалость, ни родительская опека. Следующие давно уже не дети, Эми».

- Не дети, - эхом повторила я и замолчала, поняв, что наш разговор свернул на запретную тему.

Несмотря на то, что на мне был надет брачный артефакт, я осознавала, насколько далека от меня перспектива счастливого брака с тем, кого мое сердце, абсолютно не советуясь с мозгом, выбрало четверть века назад. Перспектива продолжения рода была еще призрачней.

Мы никогда не обсуждали этих вопросов, и я не была уверена в том, что любые обсуждения имели смысл. Но знала, что Рус тоже думал об этом, и знал, что об этом думала я.

Словно услышав мои мысли, тигр дернул головой так, словно прикосновения моих пальцев стали для него болезненны или неприятны. И вышел из столовой, ничего не сказав.