Петуния не стала дочитывать, увидев в нижних строчках имена еще по крайней мере троих однокурсников, до которых ей не было дела. Тем более, что письмо от Альбуса лежало у нее на коленях нераспечатанное.

Почти неделю семейство Дурслей жило в сплошном напряжении. Дедуля прибыл на следующий день после Питти, он дневал и ночевал в больнице.

Вернон холодно общался с обеими внучками, и Питти старалась не брать это на свой счет, хотя внутренний голос напоминал, как она перед ним виновата.

Петунию и Магнолию по настоянию родителей не пускали в палату к бабушке Мардж. Она умерла, так и не придя в сознание. И как оказалось, это было не самым страшным.

Дадли, как и подозревала Петуния, когда получила неясное письмо от мамы, был не в состоянии взять на себя дела, так как, узнав о происшествии, выехал в Лондон в ужасную грозу, попал в аварию, сломал ногу, получил сотрясение и сам находился в больнице до вчерашнего дня. Марго, когда писала записку для дочери, не осмелилась об этом упомянуть. А Дадли выписался вопреки советам врача, чтобы проводить тетушку в последний путь.

Во время госпитализации Мардж ее собак забрали в специальный приют и держали в клетках. Прошло расследование, из которого было установлено, что четыре из пяти ее бульдогов были заражены бешенством. Одна из собак, Спитфайр*, дочка любимца Мардж Риппера**, прокусила старушке шею, из-за чего, в конце концов, и наступила смерть. Спитфайр, как и остальных взрослых собак, усыпили. В приюте осталась ее дочурка, Риппи***. 

Семья долго думала, что делать. Мэгги слёзно просила забрать щенка себе, но мама была решительно против. Она, как блюститель безукоризненной чистоты, недолюбливала животных, хотя и не признавалась в этом. Тогда дедуля Вернон обещал забрать маленькую Риппи к себе, но пока собачку пришлось держать дома в клетке, чтобы не раздражать Маргарет. Из-за этого у них с Верноном даже случилась стычка.

— Представь, что твоя единственная сестра умирает, — сказал дедуля скорее грозно, чем печально, — и тебе отдают ее ребенка. Ты будешь держать его в клетке и так открыто презирать?

— Это не ребенок, а щенок. И к счастью, у меня нет сестер! — язвительно ответила Марго, будучи совершенно не в духе.

— Риппи все равно что ребенок! Поколениями Мардж разводила бульдогов, знала всех по именам, ухаживала за ними, любила. И после ее смерти осталась только Риппи!

— Вы забываете, папа, — даже ругаясь, Маргарет называла свекра так, — что именно они ее и загрызли!

— Потому что все дети неблагодарные!

Петунию трясло от переполнявших эмоций. Она не привыкла, чтобы в семье ругались, хотя, конечно, бывало всякое.

Все, что случалось с ней до этого, даже собственные переломы (которые вылечили за ночь) были ничем по сравнению с травмами родных. Она не знала, за кого волноваться больше. Питти понимала, что не переживет, если еще и с Верноном что-то случится, ведь ему, как и всякому старику, было запрещено волноваться. Все усугублялось тем, что он до сих пор не знал о способностях внучки.

Всю неделю хранить тайну было довольно легко, учитывая, что Вернон, очевидно, обидевшийся на резкое отдаление от него Петунии, сам теперь особо не шел на контакт. Питти так хотела ему все объяснить, но папа четко дал понять, что это не сделает лучше: Вернон очень — ОЧЕНЬ! — не любил волшебников и все, что с ними связано. Питти в это не верила, ведь ее дедуля был самым лучшим и ласковым дедулей на свете, но молчала, как бы неприятно ей ни было его обманывать. Нельзя же ослушаться папу...

Но что она могла сделать с этими чертовыми совами, снующими туда-сюда? Хорошо, что дедуля чаще был в больнице, а когда был дома, то сидел в своей комнате. Совы, будто зная Вернона, сторонились его окна. Но тем не менее все семейство постоянно было в напряжении, а Питти вечно боялась ляпнуть что-нибудь. И так волновалась, как бы дед не увидел пергаментные письма, что, как истинный шпион, размельчала их ножницами и смывала в унитаз.

В воскресенье, день похорон, скрывать следы своей волшебности у Питти получалось особенно тяжело.

Церемония погребения была назначена на десять утра, и Петуния, одевшаяся в черное платье, ждала остальных на кухне, читая письма из школы. 

Совы прилетали одна за другой. Профессор Спраут спрашивала, когда ее ждать на уроки. Профессор Лонгботтом прислал цветы и записку с соболезнованиями. То же сделала учитель истории профессор Хизл. Хагрид прислал кексы, такие твердые и большие, что из них можно было строить дом. Малфои тоже прислали соболезнования в стильном черном конверте, который начал играть траурный марш Шопена, как только Питти к нему прикоснулась (пришлось в срочном порядке его сжигать, включив конфорку, иначе оно не замолкало). Тетя Гермиона прислала цветы с курьером из Министерства магии. Только дядя Гарри, на удивление, ничего не отправил.

Наконец, со второго этажа грузно спустился дедуля. Питти еле успела спрятать письмо от Альбуса под платье. Увидев букеты и кучку конвертов, Вернон грустно спросил, от кого это.

— От моих друзей, — "и родных", — чуть не добавила Петуния.

— Хорошие у тебя новые друзья, — ответил Вернон, налил себе кофе и отправился в гостиную.

"Зато ты не знаешь, сколько раз я уже ломала кости", — подумала Питти, нервно оглядывая конверты и боясь, что дедушка по их виду поймет, откуда они. Но, кроме письма от Малфоев, остальные были простыми, хоть и принесены совами. Не считая записки от главы Дома, которую Питти сразу же уничтожила.

Наконец, собрались выезжать в церковь. Мэгги явилась в точно таком же, как у Петунии, платье. Давно они не наряжались одинаково. Питти с болью в душе поняла, что носить разную одежду они начали с тех пор, как она поступила в Хогвартс. Дедуля с умильными слезами на глазах посмотрел на них, поцеловал каждую в лоб и провозгласил, что пора ехать. Машину, взятую на прокат, вел он, а Дадли, погрузив костыли, расположился на заднем сиденье с дочками.

Похороны прошли тихо. У бабушки Мардж было мало друзей. Пришла пара старушек, таких же заводчиц, как и она. Были друзья и коллеги Дадли, несколько подруг Марго. Кроме двойняшек, детей на похоронах больше не было.

После церемонии поехали домой к Дурслям, чтобы провести поминки. Пока мама с ее подругами суетилась на кухне, а папа, прихрамывая и опираясь на один костыль, ухаживал за старушками, усаживая их в кресла и предлагая напитки, Мэгги снова убежала наверх, чтобы, видимо, поплакать. Петуния думала подняться и успокоить ее, но почему-то не решилась. Как-то очень уж злобно сестра поглядывала на нее всякий раз, как та пыталась с ней заговорить. Не найдя себе дела, девочка вспомнила о письме кузена и вытащила его из-за пазухи. Устроившись на табурете в проходе между кухней и гостиной, она распечатала конверт.

— Чего, блин?! — Она побежала рассказывать маме. — Увидев Альбуса, дедуля сразу обо всем догадается. Он же вылитый дядя Гарри! — Вернон не знал о том, что его сын поддерживает связь с кузеном.

— Тише. Сейчас поговорю с папой, — Марго всучила ей поднос и убежала, забрав пергамент с собой.

Вскоре к ней подошел и Дадли. Его лицо выражало крайнее беспокойство. До назначенных двенадцати часов оставалось семь с половиной минут.

— Может, как-то уговорить дедушку прилечь? Он не устал еще?

— Нет. Полон сил. Сказал, раз я в таком состоянии, то он возьмет на себя роль хозяина, что и делает. — Дадли кивнул на отца. Тот, стоя у выключенного телевизора с бокалом в руке, что-то рассказывал одной из подруг бабушки Мардж, положив вторую руку на большой живот. Выглядел он печальным, но не уставшим.

— Мерлиновы усы, — вырвалось у Питти, за что она сразу получила угрожающий взгляд от папы. — Ой, прости...

— Я просто предупрежу их. И если они будут одеты не как обычные люди, отправлю в твою комнату, и пусть сидят там. Главное, чтобы твой дедушка не догадался, что мы общаемся с Поттерами.

Питти вскользь знала, что Лили и Петуния, мамы ее отца и дяди, родные сестры, не дружили из-за того, что одна из них была волшебницей, а вторая нет. Девочка не могла поверить, что ее ласковая бабуля плохо обращалась с дядей Гарри, когда он был ребенком и жил в их доме. А судя по высказыванию отца, ее дедуля тоже не любил Поттеров. Ни дядя Гарри, ни папа никогда не отвечали на вопросы Питти, когда она касалась этих тем, поэтому она давно уже перестала. Но как же жаль было, что приходилось врать дедушке!

— Только не груби мистеру Малфою, пап, — попросила Петуния, волнуясь.

— Да когда я кому-то грубил? Я сама доброта, — отозвался Дадли. — Я выйду, чтобы встретить их до того, как они позвонят в дверь. А ты следи за дедом.

Питти кивнула, но как только папа вышел из дома, прилипла к кухонному окну, выходящему во двор. У нее не хватило сил терпеть эту неизвестность.

Ровно в полдень за забором остановилась черная машина, из которой вышли Малфои, поразительно похожие друг на друга в траурных черных мантиях и одинаково уложенными светлыми волосами, растрепанный, будто убегал от стаи собак, Альбус и, неожиданно, Лили. Дадли поспешил сообщить прибывшим о проблеме, на что Скорп коротко отозвался:

— Мерлиновы...

— Сын, — укоризненно посмотрел на него мистер Малфой и повернулся к Дадли, чтобы объяснить: — Дети были уверены, что Петунии очень плохо...

— Так и есть, — кивнул Дадли, не понимая, к чему клонит гость.

— И они буквально созвали всех и вся. Мне стоило немалых усилий уговорить директора отпустить всех учеников. Большая часть прибыла в Лондон через каминную сеть "Хогсмид-"Дырявый котёл"", и они скоро будут здесь. Всем составом, — стальные глаза отца Скорпа блеснули в его сторону, но мальчик лишь виновато понурил голову.

— Так-так, — отозвался Дадли, старательно игнорируя слова мистера Малфоя о каминных перемещениях. — Сколько гостей мы ждем?

— Прошу прощения. Я был уверен, что Альбус предупредил вас. — Несмотря на слова, мистер Малфой прожигал глазами исключительно своего сына, пока упомянутый Поттер съеживался под взглядом грузного дядюшки. — Думаю, мы говорим не менее, чем о пяти детях. И паре взрослых. Плюс-минус.

— Вот уж правда, Мерлиновы усы, — озадаченно крякнул Дадли под удивленное "Ах!" Лили.

Петуния оторвалась от окна и побежала в коридор. На пути ее перехватила мама, зашипев:

— Ты зачем так носишься? Привлекаешь внимание!

И правда, в доме было так тихо. Не играла музыка, как обычно бывало при приеме гостей, не работал телевизор. В беззвучии слышались лишь тихие перешептывания и всхлипы с верхнего этажа. На Петунию уставилась одна из старушек. Дедушка стоял спиной и разговаривал со второй.

— Проведаю Мэгги, — громко сказала Питти, а маме шепотом добавила: — Альбус, идиот, позвал на поминки полшколы! Сюда едет по крайней мере семеро волшебников!

Марго, казалось, еле сдержала вскрик. Ее глаза, скрытые за синими линзами, расширились, что стала видна настоящая радужка. Губы матери зашевелились, в типичной для нее манере выговаривая нецензурщину почти беззвучно. Питти не стала ее успокаивать и побежала на улицу. Конечно, к Мэг она не собиралась. Хотя еще не представляла, что будет делать.

Придумать ей было не суждено, ведь не успела она выскочить за дверь, как в ворота начали вваливаться гурьбой новые гости. Первой — Тина, следом за ней появились Джеймс и Джинни. Увидев подругу, Тина замялась, но затем решительно подошла.

— Прости меня. Прости меня, пожалуйста!

— За что? — недоумевала Питти, глядя, как во двор заваливаются Эмс с сестренкой Люси, Доминик, Мари-Виктуар, тетя Флер и, черт побери, красавец Тедди Люпин.

Он, по случаю похорон, сделал свои волосы и глаза обсидианово-черными, хотя одет при этом был в темно-серую растянутую футболку, черную кожаную косуху и потертые рокерские джинсы с заклепками.

— За Энди. Я буквально толкнула тебя в объятия этого...

— Говнюка, — перебил подошедший Скорпиус. Он без обиняков сжал Петунию в крепких объятиях, чем немало удивил. — Сочувствую, Питти.

— Спасибо, Скорп, но Энди не...

— И я, моя милая, — тетя Джинни тоже обняла девочку, а затем и тетя Флер последовала ее примеру, уронив на Петунию волну пахнущих морем серебристых волос.

Затем ее обняла Лили, буквально повиснув на шее и заставив наклониться, согнувшись почти вдвое.

— Что вы тут делаете? — все-таки спросила Питти у блондинистых представителей семейства Уизли, когда ее обняли еще и Мари с Доминик.

— Доминик хотела поехать, я не могла противиться. Тем более, мы так давно не видели ее. Билл остался с Луи в Барроу, а я решила сопровождать. Это же ничего? — повернулась Флер к Дадли, и тот, будто в каком-то трансе, еле заметно качнул головой.

— Ну а мы прицепом, — пожала плечами Мари-Виктуар, взяв Тедди за руку.

Дадли не моргал, поэтому Тедди пощелкал пальцами с накрашенными в черный лак ногтями перед его глазами. Когда папа Петунии сфокусировал на необычном госте взгляд, тот сказал, со знанием дела:

— Кровь вейл. Потом привыкаешь.

— А? Да... Привыкаешь...

— Ну а ты? — нахмурившись, обратилась Питти к Джеймсу.

— Мы с Энди... Что случилось? И конечно, я тоже хотел выразить соболезнования. Это очень... даже не представляю, что это такое. Как подумаю, что что-то случится с ба... Папа сказал, что было что-то страшное, связанное с больными собаками, — сбивчиво проговорил Джеймс. И продолжал бы, но Дадли его перебил:

— Именно. А твой отец не пожелал явиться, потому что до сих пор чувствует вину перед тетей Мардж?

— Дадли, не нужно, — краснея, начала Джинни.

— Что не нужно? Что случилось? — одновременно спросили Джеймс, Ал и Питти.

— Я... делал многое для того, чтобы исправить то... что делал, когда был ребенком. А он до сих пор ведет себя, как чертов школяр! — Ноздри Дадли нервно дергались.

— Ты к нему несправедлив. Он на работе... — лепетала жена Гарри.

— И так всегда!

— Пап, но ведь дядя Гарри не специально. Он ведь был на похоронах бабули Петунии. Я помню... — Питти отвлеклась, увидев в окне спальни второго этажа заплаканное лицо сестры-двойняшки. Мэгги сразу скрылась за шторой.

Входная дверь резко распахнулась, показывая Вернона, который неуклюже пыхтел и держался за косяк, будто пытаясь уравновесить свою большую, словно надутую, фигуру.

— Почему все на улице? Пусть заходят. Дадли, зачем ты держишь гостей на улице? — спрашивал дедушка, подслеповато щурясь. За его широкой спиной с виноватым видом стояла Марго. — Это друзья цветиков?

— Мерлиновы рейтузы. Это он, он самый? — спросил Джеймс, встав возле матери.

— Кажется, да, — ответила Джинни, все это время обнимавшая Лили.

Между ней и Джеймсом вклинился Ал, непонимающе озираясь на входную дверь. До этого он перешептывался с Мари-Виктуар и Тедди, и не заметил, кто вышел во двор.

— Что такое? — спросил он, вперив взгляд в Вернона, схватившегося за сердце. — Мам?

Произошла немая и очень неловкая сцена. Мистер Малфой, явно чувствующий себя лишним среди многочисленных Уизли-Поттеров-Дурслей, вдруг сказал, обращаясь тоже к Джинни, застывшей, как статуя, в обнимку со всеми своими детьми:

— Миссис Поттер, я оставлю машину, но мне нужно уйти. Приглядите и за Скорпиусом тоже?

— Да. Да, конечно, я пригляжу...

— П-поттер? — выдавил Вернон и свалился в обморок.

Дедулю забрали на скорой. Дадли и Марго поехали за ним на арендованной машине, попросив Джинни присмотреть за всем. Но гости, впервые узнавшие о рыжих родственниках Дурслей, вскоре разошлись. Как бы Доминик не хныкала, Флер забрала ее домой. С ними же ушли Мари-Виктуар и Тедди, хотя явно желали остаться подольше, и Петуния понятия не имела, зачем. В доме остались только дети и Джинни, а Питти волновали лишь мама, папа, дедуля и все еще ревущая на втором этаже сестра.

— Твой дедушка поправится, — пообещал не разрешавший себе моргать Скорп, у которого на серых глазах стояли слезы. — Альбус, почему он так на тебя смотрел?

Ал пожал плечами, а ответила за него мать:

— Потому что он очень похож на отца. А Вернон ненавидит Гарри.

— За что? — спросили хором почти все дети.

Петуния помнила наказы отца: дедуля не должен узнать, что их семья общается с Поттерами. Но она никак не могла ожидать, что появление родственников доведет старика до больницы. Если бы не нарастающее беспокойство, подкрепляемое завываниями сестрицы, Питти бы тоже напала на тетю Джинни с расспросами, и уж точно не позволила бы родителям отнекиваться, как они делали это обычно, когда тема заходила о дяде Гарри. Но пока только Альбус доставал мать, и та уже заметно злилась, скрывая краснеющее лицо за стаканом с соком.

Тина, переминающаяся с ноги на ногу, шепнула Петунии, что поднимется наверх в ванную комнату.

— А я зайду к Мэг, — отозвалась девочка, проводив подругу на второй этаж.

Мэгги, как оказалось, была не в общей спальне, а в комнате дедушки. Питти поняла это по всхлипываниям. Она постучалась, на миг остановив бурю эмоций по ту сторону двери.

— Мэгс?

— Уходи, — последовал ответ.

— Мэгс, дедуле стало плохо. Ты видела скорую?

— Конечно. Я наблюдала за вами в окно.

— И даже не спустилась?

— Я не хочу никого видеть. И тебя тоже. Уходи.

— Но что я сделала?

— Уходи!

Этот вскрик услышала и Тина, которая на цыпочках спустилась обратно на первый этаж. Вскоре она вернулась со Скорпом. Питти, так и не придумавшая, как успокоить сестру, собиралась ретироваться, когда столкнулась с другом прямо на лестнице.

— Давай я попробую?

— Вряд ли это хорошая идея...

— Джеймс — это Джеймс. Альбус внизу допытывается у миссис Поттер, почему твой дед не любит его отца, Лили ему активно поддакивает, а Эмс с Люси чуть не подрались, споря, кто из них первой залезет на ваш тренажер. Тина явно перепила сока и скоро лопнет. Больше все равно некому.

— Спасибо за твое замечание, Скорп. Мы бы не смогли без него жить! — ответила Клементина, скрываясь, наконец, за дверью в ванную.

Мальчик, ничего больше не сказав, подошел и тихонько постучал в дверь.

— Магнолия?

Сначала не звучало ничего, кроме скрипа кровати, но потом послышалось уже привычное:

— Уходи.

— Я хотел передать тебе свои соболезнования, — мрачным тоном продолжил Скорп, пока его уши отчаянно краснели.

Он махнул Петунии, намекая, чтобы она ушла. Та спустилась на пять или шесть ступенек и присела, улавливая возмущенный голос Альбуса внизу, но не разбирая слов.

— Спасибо, Скорпиус. Но уходи. — Питти с удивлением прослушала ответ сестры. Она была уверена, что та начнет грубить.

— У меня тоже умерли бабушка и дедушка. Еще до школы.

— Моя бабуля умерла в прошлом году. — Мэгги громко втянула воздух. — А теперь и бабушка Мардж. Знаешь, я ведь гостила у нее в прошлые весенние каникулы, когда Петунии не было. Тогда Спитфайр еще не была беременна. Такая милая собачка, кремового окраса. Бабушка надевала ей на шею розовый бантик. Я не могу поверить. А теперь еще и дедушка... — ее всхлип на этот раз перебил тонкий лай Риппи, и Петуния догадалась, что сестра топит печаль в объятиях единственного существа, оставшегося от двоюродной бабушки.

— Можно мне войти? Мэгги? — робко спросил Скорп.

Питти услышала шорох открываемой двери и одновременно с ним звук смыва. Через пару мгновений на лестнице появилась Тина с изумленным видом.

— Только что твоя сестра за ворот втащила Скорпа в комнату. Я думала, ему нравится Роза.

— Не неси чушь, — серьезно ответила Питти. — Она только ему открыла, и тут ты им помешала. Хорошо, что она не столкнула его с лестницы.

— Подслушаем? — не заметив обвинения подруги, предложила Клементина. Выражение лица у нее при этом оставалось мечтательно-отстраненным — только Тина так умела.

— Конечно, нет. Пошли спасать мой тренажерный зал от сестер Уизли, пока они его не разнесли.

Она схватила любопытную подругу и потащила вниз до того, как та придумала шутку насчет любви Петунии к тренировкам. Услышав их шаги, Джинни и Альбус затихли. Не заходя на кухню, девочки направились по коридору мимо гостиной, где Джеймс расхаживал из угла в угол. Он уже было рванул к Петунии, но та пролетела мимо.

В зале с тренажерами все было цело и на месте. Молли младшая восседала на "эллипсе", пока Люси, сложив руки в виде подзорной трубы, вблизи рассматривала остов конструкции.

— Что вы делаете?

— Ни одного шва! — провозгласила Люси.

— Тяжелая махина.

— А зачем она?

— Не знаю? Чтобы учиться махать руками?

— А зачем обеими сразу?

— О, Питти, ты мощь, если смогла разнести эту штуку! — закричала радостно Эмс, повернувшись к кузине.

— Вот эту штуку? — спросила Тина, выпучивая глаза.

— Ее самую! — ответила за Петунию Эмс. — Смотри! — и она попыталась сделать несколько шагов на тренажере, но по неопытности не так двигала руками, отчего мешала самой себе.

— Шту-у-ука! — пропела Люси, что явно означало крайнюю степень одобрения.

— Какие же вы болтушки, — фыркнула Тина. — Когда тебе поступать, Люси?

Девочка, жутко похожая на сестру и даже не уступающая ей в росте, гордо ответила:

— На следующий год!

— О боже!

— О да.

— А я-то как жду! Доминик в Хаффе, а Фреда я уже достала! — без тени смущения сказала Эмс.

— Верю.

— Пойдемте в гостиную, — попросила Питти нетерпеливо. — И не уходите оттуда, пожалуйста. Есть хотите?

— Нет, мы уже перекусили на кухне. Твоя мама вкусно готовит.

— Да, спасибо. Это ее работа.

Петуния выпроводила девочек из зала, но сама в гостиную не пошла. Видя, как Джеймс пытается ее перехватить, она поспешила наверх. Скорп все еще был в комнате с Мэгги. Питти огляделась. Поняв, что Тина за ней не последовала, она вздохнула и на цыпочках подошла к двери.

— Бабушка всю жизнь болела. Семейное проклятье. — Скорп вздохнул и ненадолго затих. Мэгги уже не плакала. — Когда она умерла, дедушка недолго протянул. Умер от тоски, представляешь?

— Это так ужасно, — отозвалась Магнолия.

У Питти заныло сердце. Она даже взялась за грудь. Будучи знакомой со стариками Скорпа по отцовской линии, она поняла, что сейчас друг рассказывает о родителях матери. Видимо, он очень ими дорожил, а их смерти принесли ему много боли, раз он никогда даже не упоминал о них при друзьях. "Интересно, знает ли Альбус?" — подумала она, но тут же, как-то интуитивно поняла, что нет, не знает. Скорпиус не рассказал бы и Мэгги, если бы не случай.

Поворачиваясь к лестнице, Питти увидела, что Тина застала ее на месте преступления. Та, конечно, ни в чем не обвиняла подругу, ведь и сама хотела подслушать.

— Там твои родители вернулись, — прошептала она, указывая вниз.

Петуния, кое-как сдержавшись от крика, понеслась по лестнице. Мама уже была на кухне, хлопоча, чтобы, очевидно, перестать нервничать, а папа только запрыгивал на порог, чертыхаясь на костыли.

— Что с дедулей?! — налетела на него Питти.

— Все будет хорошо. Оставили на ночь, понаблюдать.

— Дадли, прости, пожалуйста, за этот балаган! — Из кухни появилась Джинни. Лили шла по пятам и держалась за ее юбку. — Я не представляла, во что это может вылиться. И как я не догадалась, что Вернон обязательно будет здесь!

"И правда, как? Ведь умерла его сестра", — подумала Питти.

Дадли, казалось, подумал о том же. Но быстро взял себя в руки и снисходительно улыбнулся.

— Ничего, Джинни. Вы подкрепились?

— Да, спасибо большое. Надо ехать. Ребятам еще в Хогвартс отправляться.

— Конечно, — вздохнул Дадли. — Пит, готова?

— Да, папуль, — грустно ответила девочка. — Я не попрощаюсь с дедулей?

— Завтра ты должна быть на уроках, цветик, — твердо отозвался папа.

— Как Мэгги? — спросила появившаяся из кухни мама.

— Нормально. Уже не плачет.

— Дети! Нам пора! — позвала всех Джинни, но смотрела исключительно на потолок, очевидно намекая на Скорпа. Судя по лицу, ей явно не нравилось, что он есть в их компании.

Альбус последним покинул кухню и криво усмехнулся, когда увидел, как по лестнице спускаются Мэгги и Скорпиус. Повернув голову к Питти, он сказал удивленно:

— Ой. Я вас спутал. Я думал, ты — это Мэг.

— Нет, я явно более зареванная, — сказала Мэгги спокойно. Когда она спустилась, то обняла всех, включая Джеймса, у которого даже лицо вытянулось. Джинни успела дать ему подзатыльник до того, как расчувствовавшаяся кузина увидит выражение его лица. — До Рождества? — с надеждой спросила она.

— Да, точно. До Рождества. Если все в силе? — Джинни покосилась на Дадли, а тот, в свою очередь, отыскал взгляд жены и только потом кивнул.

— Спасибо, Скорп, — робко добавила Мэгги.

Он приподнял руку, потом безвольно опустил и тоже просто кивнул. Петунии показалось, что он хотел пожать ее сестре ладонь, но передумал.

Когда Питти забрала из спальни чемодан и посюсюкалась на прощание с Риппи (Тина, поднявшаяся с ней, полчаса после этого умилительно попискивала), все расселись по двум машинам. На этот раз Петуния в шоке обнаружила, что ими никто не управляет. Они ехали сами по себе и довезли их до "Дырявого котла". Когда все высадились, Джинни приказала одной машине ехать к Малфоям, и та послушалась.

— А ты возвращайся к Гарри, — грубовато сказала Джинни второй и завела детей в паб.

* Спитфайр (spitfire, англ.) — Злюка

**Риппер (ripper, англ.) — Потрошитель

***Риппи (от англ. rip) — рвать