Вымывшись после отработки у Хагрида и не найдя Тину в общей гостиной их Дома, Питти отправилась в Большой Зал, чтобы поесть. Предсказания мамы Марго сбывались: девочка чувствовала, что уже набрала если не пол-, то уж точно четверть стоуна. А ведь прошла только одна неделя учебы. Но меньше хотеть есть Петунию это не заставило.

Заметив Тину за столом, она села напротив и как бы невзначай бросила, перекладывая себе в тарелку два огромных куска малинового кекса:

— Кажется, Джордан хочет назначить мне свидание...

— Что?! — Тина, как и надеялась Питти, посмотрела прямо на нее, забыв об обиде. — Лара?

Петуния выпучила глаза. А потом страшно смутилась. Опустив голову, она выдавила:

— Нет, конечно, нет. Энди.

— О, он опять за свое? — Тина светилась от удовольствия, чем несказанно обрадовала Питти. Хотя затем она сделала неожиданное: — Жюли! Жюли, иди сюда! — Когда однокурсница села возле них, Тина повторила ей то, что сказала Петуния.

Триаль, восклицая, потирала руки:

— Я дам тебе свою мантию, вышитую сехебхом. Она подойдет к твоим волосам, — как всегда, не трудясь выговаривать "р", произнесла девочка.

Петуния, которая не собиралась никому, кроме Тины, рассказывать о Джордане, вмиг разозлилась и сидела насупленная. Она была уверена, что Тина сделала это назло. Триаль все распалялась, обсуждая, какие туфли подойдут к наряду и не сделать ли высокую прическу, когда Питти ее перебила:

— Вообще-то я собиралась отказаться. — Конечно, изначально она не собиралась, но делиться подробностями встречи с Джорданом еще и с Триаль ей не хотелось. Питти вообще с трудом слушала картавый щебет этой одноклассницы.

— Почему? Он же такой...

— Красавчик, — перебила Жюли Тина.

— Нужно учиться, а не с мальчиками гулять, — говоря это, Питти невольно процитировала своего отца, от чего на душе вмиг стало и тепло, и грустно.

— Не нуди!

— Вечером нельзя разгуливать по замку, а мы из разных Домов и спокойно встретиться не можем, — выдала еще одну причину Петуния, проклиная всех мерлинов за то, что пошла на эту затею.

— Где будет свидание? — спросила Триаль, заглядывая ей в глаза и упирая румяные щеки с ямочками на кулаки.

— Он не сказал.

— О, устроит сюрприз. Как это романтично! — Глаза Тины увлажнились.

— Девочки, давайте потише. И менее восхищенно, пожалуйста.

— Ты не понимаешь! — воскликнула Триаль. На них начали поворачиваться дети с соседнего стола.

— Как я тебе завидую! Второй курс, а уже позвал мальчик! — вставила Тина, копируя позу Жюли.

— Вот уж радость. И потише, пожалуйста! — Петуния запихнула в рот слишком большой кусок кекса и с жуткой болью в горле его проглотила.

Запивая комок, она чуть не захлебнулась от визга Триаль, ведь в Зал вошли Джордан с сестренкой. Как хорошо, что стол Гриффиндора был через один от их.

— Пора сваливать. Приятного аппетита. — Недолго думая, Питти спрятала второй кусок кекса в глубокий карман мантии и быстро направилась к дверям.

— Merci*, — оторопело отозвалась Триаль.

Проскользнуть незамеченной не получилось. Джордан, не стесняясь своего поведения, соскочил с только что занятой лавки и побежал за Питти. Она чертыхнулась про себя, когда он зацепился за ее мантию.

— Петуния. У западной лестницы на третьем этаже. Через два часа. Хорошо?

"Может, наедине у меня получится до него достучаться? Если я буду бегать от него все время, он мне прохода не даст весь год!" — подумала Питти и решила:

— Хорошо.

Радостный Джордан улыбнулся во все свои белоснежные зубы. Петуния вылетела из Большого Зала, уговаривая себя не оглядываться.

После еды ей нужно было найти директрису, чтобы обсудить то, что они не успели в прошлую субботу, но той не оказалось на месте. Тогда девочка неохотно направилась в кухонный коридор и остановилась возле груды бочек.

Прошел год с тех пор, как она научилась правильно отбивать ритм на бочке, чтобы та впустила ее в проход, не облив уксусом, но воспоминание о том, что даже староста Фитцкрутер умудрился ошибиться, не давало ей покоя всякий раз, как приходилось отстукивать шифр самой. Обычно она старалась зайти с кем-то еще, чтобы это пришлось делать не ей. Потоптавшись в гулком каменном коридоре и поняв, что никто из однокурсников не придет, она все же решилась.

Мышью прошмыгнув в сыром подземелье и отворив тяжелую круглую дверь, Петуния оказалась в заполненной до отказа гостиной. Вспомнив, что сейчас вечер выходного дня, Питти мысленно заворчала. Скоротать время в тишине не представлялось возможным.

Старшекурсники сгрудились у камина, дети помладше играли в плюй-камни, а знаменитый на всю школу гроссмейстер Адам Фоули размазывал всех желающих в шахматы, расположившись прямо на пушистом желтом ковре у входа. Вокруг играющих тоже собрался небольшой кружок зрителей, в том числе и оба старосты — семикурсники Пруденс Свифт и Томас Фитцкрутер, почесывающий гнездо на голове, которое он именовал волосами.

— Дурсль! Тебя искала Триаль, — не отрываясь от просмотра игры, проговорила Свифт, указав за спину на круглые двери в девичьи спальни.

"Значит, они уже вернулись", — разочарованно подумала Питти, а старосте ответила:

— Ага, спасибо.

— Мат, — небрежно бросил Фоули, сдув длинную темную челку с высокого лба, и его соперник-шестикурсник взвыл от горя.

Подумав, что странно не увидеть среди зрителей Тину, Питти вошла в спальню, которую она делила еще с тремя одноклассницами. Видимо, подругу больше интересовало реальное свидание Питти и Энди, чем призрачная надежда, что великий гроссмейстер школы обратит на нее внимание.

Аманда Флэтворфи, постоянно задирающая Петунию, раздула ноздри при виде нее, но продолжила что-то старательно выводить на пергаменте, сидя перед учебником истории. А Триаль с Клементиной тем временем устроили бардак на кровати Питти и перебирали ее сундук с вещами. На всем этом великолепии восседал желтый лягушонок Джей-Джей, явно довольный беспорядком.

— О, вот и ты! Все же я дам тебе свою мантию, — сказала Триаль, бросая в нее что-то  тонкое и серебристое. — Будет тесновато в гхуди, но ты не застегивай до конца. И вот, — она подала серебряную брошь в виде розы, — пхицепи.

— Вы уже все за меня решили?

— Мы видели вас с Энди у выхода из Зала!

— И видели его румяные щечки, когда ты ушла, — добавила Тина радостно.

— Ладно уж. — Петуния скинула свою учебную мантию и надела предложенную Триаль. — Мне идет?

— Перфекто! 

— Очень хохошо, — оценивающе посмотрела Триаль.

— Где ты была? Обжималась с Энди в коридоре?

— Фу, Тина! — одернула ее Питти, но в душе радовалась, что подруга напрочь забыла, как почти не разговаривала с ней неделю.

— Давай сюда свое снадобье, Жюли, сейчас будем прическу делать!

Триаль с победоносным видом достала из сундука флакон, на котором было написано "Снадобье для волос от Сликизи", и бросила его на кровать, ища расчески. Питти закатила глаза, как, кстати, и Флэтворфи, пока подруги скакали вокруг нее с баночками и заколками.

В положенное время Петуния оказалась у нужной лестницы. На удивление, она совершенно не волновалась. Скорее, была уставшей. А также боялась попасться после отбоя и получить еще одно наказание. Пока она вспоминала, как дядя Гарри, ради смеха, а не серьезно злясь, прислал Альбусу громовещатель, в котором ругал сына за проступок, за ее спиной появился Джордан.

— Добрый вечер. Петунии для прекрасной Петунии, — заливаясь краской, что было видно даже с его темной кожей, произнес мальчик, протягивая фиолетово-белый букетик.

Питти приняла его с кивком и старалась не смотреть на гриффиндорца. Вдруг появилась мысль, что все это может быть шуткой, придуманной Джеймсом или даже Розой, чтобы унизить Петунию. Она резко взглянула на Джордана, и тот словно понял ее мысли:

— Никто не знает о нашей встрече.

— Ты подошел ко мне при всем зале!

— Пойдем, — он предложил ей локоть и начал подъем по лестнице. — В Большом Зале не было ни Джеймса, ни Розы, а Лара ей не скажет, как и остальные. Мало ли, зачем я подошел. Может, уточнить что-нибудь про наказание.

— Лучше скажи, зачем ты так ко мне прицепился, Джордан?

— Я скажу, — он, на удивление, умудрился зардеться еще сильнее, — скажу, но чуть позже.

Девочка перевела взгляд на букет.

— Петуния в прошлом году... рисунок... Он же твой?

— Да, — спустя долгую паузу ответил Джордан. — Ну то есть как мой... Лара неплохо рисует. Но она не знала, для чего я прошу.

— Но как ты забрался в нашу спальню?! — Она вдруг поняла, куда ведет эта лестница. — О нет. Только не говори, что мы идем...

— В совятник? Я подумал, это будет... мило... Место нашего знакомства. Помнишь? Я подарил тебе веревку.

Как же Питти желала сейчас на ней повеситься! Или вздернуть этого... мальчика. Она не для того продвигала идею маггловской почты в Хогвартсе, чтобы видеть этих гадких птиц! Петуния и боялась их, и не любила, особенно когда во время завтрака они пуляли в учеников письмами или чем потяжелее. От этого ужаса не спасала даже обычная почта, ведь ею пользовались не все, а только магглорожденные ученики.

Но кажется, Джордан, погруженный в воспоминания, не обратил внимания на выражение ее лица. Они добрались до самого верха. В совятнике окна были без стекол, поэтому детей обдало осенней прохладой ночи. Звезды, казалось, с любопытством глядели в проемы. А сов почти не было, что немного успокоило Петунию. Наверное, ночные птицы отправились поохотиться.

Небо было прекрасным! Густо-сапфировое полотно стало домом для мириады сверкающих бриллиантов. Глядя на завораживающую высоту, не омраченную ни одним облаком, Питти трезво поняла, почему Энди потащил ее сюда. Во все времена звезды настраивали на романтический лад — самый дешевый способ добиться от девушки расположения. "Ах да, и еще цветы", — подумала девочка и понюхала петунии. Их легкий аромат почему-то напомнил о бабушке, чьим именем назвали и ее, Петунию.

Пока Питти созерцала красоту, подмечая, что та, к сожалению Джордана, на нее не действует, мальчик тем временем расстелил на широком подоконнике одного из окон свою мантию и вытащил откуда-то бутылку тыквенного сока и два бокала. Не спросив у Питти, он налил сок и предложил ей.

Девочка, конечно, приняла бокал, но пить не стала. Еще год назад, до того, как отправить дочку в школу-интернат, мама наставляла ее и предупреждала о том, чтобы Петуния никогда не пила ничего из рук малознакомых людей. Даже не понимая истинной причины такого запрета, Питти слепо ему следовала.

Так они и провели минут десять: она стояла и держала бокал, он сидел и не знал, как пригласить ее пристроиться рядом, и отчаянно краснел. К его счастью, ночью на темной коже румянца почти не было видно.

Внезапно желудок Питти издал протяжный звук. Она вспомнила, что кроме куска малинового кекса больше ничего не съела. Рефлекторно пощупав мантию и не найдя в чужих карманах никаких запасов, она разочарованно вздохнула. Джордан, очевидно, принял это на свой счет и начал лихорадочно соображать, что же делать, пока Петуния отчаянно гадала, слышал ли он песни ее желудка или все-таки нет.

— Петуния, я... мне... — неуклюже начал мальчик, но когда она вперила в него взгляд, полный ожидания, он замялся.

Девочка тоже молчала. Хотя и планировала начать разговор первой, чтобы Джордан не успел наговорить глупостей, о которых бы потом пожалел. Наконец, она нашла в себе смелость.

— Итак, Джордан. Я пришла, — не перебивай! — я пришла лишь за тем, чтобы расставить все точки над "и", — она набрала воздуха в грудь, почувствовав, как натягивается маловатая мантия. — Я не знаю, кто тебя надоумил или что ты обо мне такого думаешь, что решил, будто мы можем... дружить. Но я не хочу это продолжать. И НЕ ХОЧУ, чтобы ты после этой встречи ко мне приставал. Хорошо?

— Нет, не хорошо, — неожиданно решительно ответил мальчик после секундной паузы.

— Что?

— А то! Ты думаешь, что я здесь из-за спора или какой-то шутки? Да, я дружу с Джеймсом, и будучи первокурсником писался от восторга, что сын знаменитого Гарри Поттера обратил на меня внимание, хотя на деле ему нужен был мальчик на побегушках! Ты думаешь, я не понимаю, почему он со мной общается? Здесь, в этом мире, а не в этой конкретно школе, все связи строятся на генеалогии.

— Чего? — нахмурила брови Питти.

— Того самого! — Джордан продолжал алеть. — Я всего лишь сын лучшего друга Джорджа Уизли. Услышав мою фамилию все Малфои и Гойлы фыркают и морщат носы, а все Уизли радостно бегут пожимать мне руку, даже не потрудившись узнать, какой я человек. Ты никогда не увидишь, чтобы Лонгботтомы дружили с Розье, а Нотты с Пруэттами. Единственное исключение — Малфой и Поттер, и то, сама посмотри, как относятся к их дружбе все окружающие. Даже родной брат притворяется, что Ала не существует, лишь бы не перестать игнорировать тот факт, что не все на этом свете зависит от фамилии. — Джордан выдохнул, и Питти подумала, что он закончил, но не тут-то было. — А потом в этом мирке появилась ты. Ты, которая дружит со слизеринцами. Ты, которая продвигает маггловские технологии и идет на открытую конфронтацию с самой Минервой МакГонагалл! Ты, которая без зазрения совести и стыда уселась за стол Слизерина, потому что у них были малиновые пирожки, а на столе Хаффлпафф нет. Ты, которая побывала в гостиной чужого Дома и искренне не понимала, что в этом такого. Ты, которая предложила призраку Дома перевестись в другой и не видишь в этом проблемы, а ведь это буквально невозможно. Ты, Петуния, луч света в этом темном, закостенелом, слепом царстве такой мшистой старины, что и представить страшно. И я понимаю, что я всего лишь мальчик на побегушках твоего самого нелюбимого кузена... Но я не мог не попробовать показать тебе, почему... хочу... Я не знаю, как закончить. — Энди, казалось, сдулся как шарик, даже легкий свист было слышно.

Питти потрясенно молчала. Мальчик смотрел на свои колени, а его густые кудряшки шевелились на легком ветру.

Петуния раскрыла рот для ответа, но почувствовала, как нечто плохо различимое загораживает ей обзор. Напугавшись, девочка отскочила, пролив сок, и поняла, что перед ней летает маленькая почти черная сова, держащая в лапке белый прутик. Бесшумность этих птиц тоже очень пугала Петунию. Будто они вовсе не живые, а какие-то призраки. Даже привидения замка были шумнее.

Питти подумала, что сове нужна от нее еда. Она, снова забыв, что одета не в свою мантию, залезла в карман и очень удивилась, нащупав там лишь пустоту. Даже крошек не было! Неужели Триаль никогда не перекусывает?

— Кажется, у нее записка, — сказал Энди, соскакивая с подоконника.

— Разве? — Петуния напрягла глаза и поняла, что прутик в лапке совы — вовсе не прутик, а плотно скрученная бумажка. — Я не жду писем.

Джордан пытался поймать носящуюся и начавшую верещать птичку, но та настырно не давалась ему в руки.

— Кажется, это точно тебе, иначе бы она так не отбивалась от меня.

"Ладно!" — подумала Питти и протянула руку:

— Ну давай, страшная птица.

Сова бросила записку, громко ухнула и унеслась ввысь.

— Не волнуйся...

— От сов хорошего не жди, — перебила Питти сурово. — Мои родственники пишут мне обычные письма. Если это что-то срочное, то случилось что-то страшное.

Петуния поставила бокал на подоконник и, скрепя сердце, развернула бумажку. Она с удивлением обнаружила почерк матери:

Почерк был кривой и с помарками, чего мама никогда себе не позволяла. Петунию затрясло. Бабушку Мардж, сестру любимого дедули Вернона, они с Мэгги видели не чаще пары раз в год, но встречи всегда были теплыми, особенно после потери бабули Петунии. Бабушка Мардж всегда называла жену Вернона ласково Туни и всегда с придыханием говорила, что у нее самые красивые внучки на свете. Ее песики, пять пухленьких бульдогов, были послушными и милыми. Старушка всю жизнь положила на разведение собак и обожала их, как родных детей. Питти была в шоке от новости, что ее любимые песики закусали свою хозяйку почти до смерти.

— Что там? Петуния, что там? — В голосе Энди слышалось неподдельное беспокойство.

— Мне срочно нужно... к Спраут. Или к МакГонагалл. Я пошла.

— Постой! Там темно, я посвечу тебе. — Но вместо того, чтобы броситься за ней, Джордан начал выливать на пол сок, закручивать бутылку и натягивать мантию.

Ждать этого "торопыгу" Питти не собиралась и рванула вниз по лестнице. Ей даже пресловутый Нокс не удавался, поэтому она бежала в темноте. Петуния спешила, понимая, что уже начался комендантский час, и что она может получить еще одно наказание, ввалившись в комнату профессора, если вообще найдет ее. "Ох, знать бы, где же живет профессор Лонгботтом! — в отчаянии подумала девочка, понимая, что уж он бы не отказал ей. Мысль о добрых помощниках подкинула догадку. — Свифт! Точно!" — И она побежала быстрее.

Староста должна ей помочь, всегда помогала. Расслабившись на миг от этой светлой мысли, Питти оступилась и через секунду поняла, что кубарем летит с длинной лестницы, собирая макушкой все углы. Пару раз ударившись головой и даже услышав хруст (хоть и не поняв, чего и где), она, потонув в боли, провалилась во тьму.

Очнулась она, казалось бы, через секунду, и не сразу поняла, где находится. Под спиной был жесткий матрас, правой ногой невозможно было пошевелить, а обе руки ужасно чесались как будто где-то внутри, в костях. Сфокусировав зрение, она увидела, что ее нога, вся в белом гипсе, висит на растяжке, прикрепленной к кроватной раме. А постель под ней не родная домашняя, не мягкая школьная, а больничная.

Над ней с беспокойством склонились целительница мадам Помфри, глава Хаффлпаффа, Энди Джордан с заплаканными глазами, профессор Лонгботтом, хмурившийся и сдавливающий длинными пальцами себе переносицу, и, наконец, директор МакГонагалл с перекошенными очками и в домашнем халате в зеленую шотландскую клетку.

— О, вы мне и нужны, — прошелестела Петуния сухим языком. Мадам Помфри смочила ей губы и дала немного попить. — Вы мне и нужны, директор. Мне срочно нужен билет на Хогвартс-экспресс до Лондона!

*Merci (франц.) — Спасибо