Свинцовые тучи стремительно проплывали над головами встревоженных учеников, подгоняемые злым, быстрым ветром. Дождь хлестал со всех сторон, и будь в руках зонт, от него не было бы толку. Урок полетов, конечно же, не отменили. Но темой мадам Хуч выбрала лавирование в экстремальных условиях. Мантии, промокшие до нитки, прилипали к щеткам, ухудшая способность маневрировать, что под таким шквалом могло стать травмоопасным. Хотя когда это останавливало учителей? Ведь в Хогвартсе растили не комнатные цветы, а крепкие растения, способные выжить в любых полевых условиях... М-да, не такого начала весны хотел Клемент.

Как только кончились уроки, он незамедлительно направился в сторону совятни. Там ветер должен был бушевать еще сильнее, что, по его мнению, исключало у других школьников желание написать домой мамочкам. Фальшивый галеон в кармане мантии нагрелся, но Клемент не стал отвлекаться — он был почти на месте.

Поборовшись с порывами восточного ветра, из-за которого дверь в совятник не подавалась, он-таки оказался в круглом помещении на самом верху Западной башни. Стекол в окнах здесь не было, вихри поднимали солому, которой был устлан каменный пол. Зуб стояла спиной к двери, смотря на разверзающиеся небеса.

— Нас предали! — вскричала она в исступлении, убедившись, однако, что перед ней соратник, а не нечаянно нагрянувший ученик.

Поговорить раньше, не вызывая подозрений, у них не получилось. Большую часть замка накрыла паника. Сначала многие просто сплетничали о всякой ерунде, потом поистерил отщепенец Альбус Поттер, обвинив в пропаже кузины даже лучшего дружка Малфоя. Но они быстро помирились, хотя половина Слизерина все еще утверждала, будто наследничек угасающего рода пытается убрать всех неугодных ему, начиная с бедняжки Вейн. 

Пришлось всему их смелому сборищу залечь на дно. Для Клемента ожидание стало таким же мучением, как и для Зуба, но он не подавал виду, чего нельзя было сказать о его собеседнице. Выглядела она невыспавшейся и совсем не такой яркой и красивой, как обычно.

— Я уже понял, что нас предали. Призрак или Молчунья?

— Уверена, ты ставил на неё, но разболтал все он!

— Не может быть... Ты уверена? — Обычно Клемент никогда не ошибался. Он ведь все просчитал.

— Она так сказала, объект номер четыре, — покачав головой, с горечью ответила Зуб. Клемент заметил, что волосы у нее нечесаны и запутаны, а кудри не блестят. Сейчас она больше была похожа на нерасторопного и ленивого старосту Хаффлпафф Фитцкрутера, который его страшно раздражал.

— Что, теперь она тебе уже не так нравится? — не смог сдержаться от ехидства Клемент.

Зуб не ответила, даже не вздохнула. В общем, никак не показала, что он попал в цель, чем радость от его замечания немного подпортилась.

— Что будем делать, Клемент?

— Что делали всегда в таких случаях, — холодно сказал он. Всю ночь об этом думал, но другого выхода не нашел, хотя ему было тяжело это признать. Но... всегда же можно попробовать еще раз?

Она кивнула своим мыслям, пока его злил тот факт, что он не умеет их читать. Знать бы всех, кто может предать, заранее!

— С Призраком я разберусь. А тебе предстоит заняться девочками.

— Во множественном числе?

— Да. Начни с Везунчика.

— Что? Но почему? — Зуб повернулась и, наконец, посмотрела на него, а не на дождливые тучи. Даже щеки у нее немного порозовели. Эта реакция радовала Клемента больше, чем ее апатия.

— Везунчик бесполезна для нашего дела.

— В прошлом году ты по-другому говорил...

— Я возлагал на нее слишком много надежд касательно объекта номер четыре. Но теперь понимаю, что надо было послушать тебя и попробовать завербовать ее подругу.

— Она бы все равно отказала.

— Стерли бы ей память, как обычно.

— Везунчик с нами почти год. Я не настолько хороша в этом деле, я ей мозги вскипячу.

Клемент позволил себе криво улыбнуться:

— Не ты ли в прошлом году говорила, что такая красавица и без мозгов проживет?

Зуб насупилась.

— Я. Но...

— Я вызову подозрения. Так что это сделаешь ты. Украдкой. Так, чтобы никто не заметил.

— Я могу свести ее с ума или, что еще страшнее, убить, Мерлин тебя побери!

Он не мог понять, почему, но разозленная Зуб ему нравилась больше. А ведь всего год назад он отдал бы все богатство, которого, к счастью, у него не было, чтобы она не грызлась с Феей.

— С каких пор убийство для тебя проблема?

Девушка окаменела.

— Что?.. — начала было она, но захлопнула рот так резко, что послышался стук зубов.

— Ты думаешь, я не знаю, кто виновен в смерти Бетти Вейн?

— Я не...

— Не усугубляй! — громко перебил Клемент. — Свое положение, — добавил он для ясности. Ветер злобно вторил ему, завывая в крыше башни. — Мне плевать на то, что ты делаешь вне нашего общего дела. Но, думаю, не стоит объяснять, что я против смертей? Даже если умирает внебрачная дочка Драко Малфоя.

— Это вранье. Я пыталась узнать, кто распускал слухи и зачем, но не смогла.

— Я и это знаю. Там ничего интересного для нашего дела.

— Расскажешь? — в ее голосе слышалась плохо скрываемая надежда. Жажда до сплетен раздражала Клемента больше всего, и он резко мотнул головой. — Ну и ладно, — насупилась Зуб. — Я не собиралась убивать Бетти. Хотела лишь усыпить девочек, чтобы спокойно пошарить в их спальне.

— В чьей личине ты была?

— Какой ты догадливый. Лавинии Флинт. Побоялась притвориться Гойл или Гонт, я их плохо знаю. А эту малявку девочки еще не успели изучить. К тому же, она крепко дружит с Ариманом, братцем Девилии Гойл. Такой же образина, как и сестра, кстати. Ладно, все равно это ни к чему не привело. Гриб был прав, несмотря на громкие фамилии и заносчивое поведение, эти девицы — не знают ровным счетом ничего о делах родителей и уж тем более не делают чего-то важного сами.

— А Бетти чем провинилась?

— Только жадностью. Надо меньше пить чужое.

— Слишком много гордости в твоем голосе, Зуб.

— Ну прости, — без сожаления ответила она, подняв одно плечо выше другого. — Эх, не думала что скажу это, но как жаль, что нет Феи. Не хочу работать с Везунчиком...

— Да, из нас всех она умела делать это лучше всех, — постарался без эмоций ответить Клемент. 

Его "немного" раздражал тот факт, что дело идет медленно, и все, черт подери, взрослеют и уходят. А новые лица настолько ненадежны, что уже через пару месяцев сдают своих. "Неужели придется действовать как?.." — но он даже не дал мысленному голосу договорить эту мысль. Нет, нет, нет, он никогда не станет вторым Волдемортом!

— Не раскисай. Я в тебя верю. Иначе бы и тебя с нами не было так долго.

Зуб фыркнула и снова отвернулась, подставляя припухшее от недосыпа лицо ветру.

— Как много наших знал Призрак?

— Меня, тебя, Рыжего и Красавицу. Ну и Молчунью, разумеется.

— Ее тоже убираем?

Об этом Клемент тоже думал всю ночь.

— Конечно. После Везунчика займись ей, — твердо ответил он, стараясь не прислушиваться к своим чувствам. А он очень не хотел этого делать с Молчуньей.

— Ну надо же. Оказалось, ее кодовое имя правдиво. Никогда бы не подумала этого о самой болтливой девчонке Уизли из всех, каких я знаю.

— Фред говорил, что ее младшая сестра Люси еще хуже.

— Значит, ее исключим автоматически? — она мельком глянула на него, уже зная ответ.

Клемент кивнул, а затем с грустью добавил:

— Вот уж не предполагал, что у Перси Уизли могут родиться такие непохожие на него дети.

— Иногда от яблони родятся груши. Очень-очень редко.

— Я все же думаю, что это из-за близкого родства их родителей.

— Четвероюродные кузены — не близкое родство, Клемент, — хмыкнула Зуб. — Это даже я, магглорожденная, понимаю. А уж тебе ли не знать, как близки связи в магической Британии. Волшебников так мало...

— Тебе пора за работу, — перебил ее глава. Родство между Перси и Одри Уизли*, которые даже фамилию носили одну и ту же, было темой интересной, но сейчас не к месту. К тому же, с Феей, разбирающейся в генеалогических вопросах лучше всех, их маленький отчаянный клуб уже полным составом обсудил все подробности давным-давно. Ну а о том, насколько Клемент должен быть осведомлен о магическом мире, вообще не положено было думать такому агенту, как Зуб.

Девушка, ничего не ответив, ушла.

Клемент поторопил ее не только потому, что она имела привычку поднимать совершенно неважные темы, но и затем, что уже ждал Рыжего. Тот поднимался по лестнице, когда встретил спускающуюся Зуб. Клемент услышал их сдуваемые ветром голоса, но не понял слов. Хотя о чем они могли говорить, кроме как о том, что их глава очень зол от сложившейся ситуации?

Спустя пару мгновений Рыжий, смущаясь и ежась, то ли от холода, то ли от страха и стыда, появился в совятне. В отличие от Зуба, он не видел красоты в стремительно чернеющем небе и разливающихся из него водах, а потому просто подошел к соратнику сбоку и, очевидно, чтобы не смотреть в глаза, начал разговор прямо оттуда.

— Я могу все исправить с Питти, — услышал Клемент где-то у правого плеча. Он, не глядя, спросил:

— Что ты можешь исправить? Зуб у нас — мастер наносить травмы и выдумывать нереалистичные  истории их возникновения. Если ты такой дурак, что поверил прошлогодней байке про падение Флинта, то у меня для тебя плохая новость. Я бы на твоем месте надеялся, что твой любимый объект вообще еще жив.

— Будь она мертва, ты бы нам сказал...

— Зачем?

Рыжий затих от такого вопроса. Он явно не ожидал, что Клемент так низко оценивает его вклад в дело и не намерен выдавать ему больше информации, чем тому надо иметь, чтобы выполнять свои функции. Клемент с теплотой в душе отметил, как приятно ему поставить сопляка на место.

— Но я... мое задание...

— Ты его, очевидно, провалил. Еще и с объектом номер один рассорился.

— Ты же сам сказал, что он слишком любит устоявшиеся порядки и нам не подходит.

— Я это всего лишь ляпнул на одном из собраний, а ты уже сделал все выводы. Кем ты себя возомнил, Рыжий, вот честно?

Мальчик, а он был для Клемента не более, чем глупым мальчишкой, пораженно молчал. Его огромные карие глаза полнились слезами, хотя лично Клемент видел в них наивность, глупость и... бесповоротную влюбленность. Никогда ничего хорошего из таких раскладов не выходило. Он это знал точно, ведь и сам когда-то любил...

— Но ведь... ты говорил, что Питти так полезна, — как тонущий за соломинку, схватился Рыжий за последний аргумент.

Клемент закатил глаза, и, увидев над собой огромную сипуху, будто собирающуюся сделать грязные дела прямо на них, отошел к стене.

— Я, мой дорогой Рыжий, считаю, что объект номер четыре полезнее почти всех вас... Она даже полезнее Дылды и Феи, которым повезло не быть ввязанными в это безоговорочное фиаско. Твое фиаско в том числе! Я просил от тебя так мало, всего лишь подбить к ней клинья. Знаешь, захоти Питти подбить клинья к тебе, ты бы уже в ногах у нее валялся! Хотя, ты и так уже валяешься, — сморщив нос, закончил Клемент.

Рыжий стоял все там же, под возможным обстрелом почтовой птицы, ссутулившись и втянув отнюдь не рыжую голову глубоко в плечи.

— С сегодняшнего дня твое задание отменяется. Но ты должен продолжать делать вид, что волнуешься за судьбу Дурсль, ведь полшколы знает, как она тебе нравится... Это все, что я хотел сказать тебе. И не утруждай себя уточнениями, что ты на самом деле волнуешься за нее. Я вижу это и так. И мне все равно. — Клемент подошел к мальчишке, выбрав, правда, другую сторону, чтобы быть подальше от сипухи. Неожиданно он поймал себя на мысли, что вполне понимает нелюбовь Петунии Дурсль к этим допотопным существам. — Пока твои дела не касаются и не перечат нашему замыслу, ты можешь делать, что хочешь. Посмотри, как Зуб пользуется этой свободой. Влюбляйся, — на этом слове Рыжий не смог сдержать нервную дрожь, — в кого хочешь, но не забывай о главном деле. И да, — добавил Клемент уже будучи у двери, — с этого дня не общайся с Везунчиком. Она выбыла из нашего дела.

Оставив пораженного соратника на волю восточным ветрам и совам, Клемент поспешил вон из Западной башни. Он чувствовал, что его неконтролируемая способность накрывает, и радовался, что рядом никого нет. Казалось, сейчас он способен насмерть задушить любого, кто окажется в радиусе ярда** от него.

А он, в отличие от Зуба, искренне не хотел убивать. Никогда, даже в самых крайних и, казалось бы, безвыходных ситуациях. Зуб, конечно, была очень полезна, а потому и пользовалась привилегиями. Клемент не знал, что она там себе думала, но нужна она была не только за знания, но и неплохие связи в правящих верхах маггловского мира, в коих сам Клемент не так был хорош, что, конечно же, тщательно скрывал. 

Страх смерти, как показывала история, не порождал преданных последователей. Один пример с Питером Петтигрю чего стоил! Но подростковое тело иногда не слушалось и, накрываемое бурей эмоций, будто бы жило своей жизнью и вело свои расчеты.

По счастью, Клемент был не так прост, как его необузданный организм. Он еще ни разу не выходил из спальни, не выпив Охотничьего зелья***, а потому, услышав у дверей в холл замка громко говорящих взрослых, тут же спрятался за ближайшими доспехами. Клемент надеялся, что учителя пройдут мимо, но оказалось, что это вовсе не они. 

— Нет, я прибыл сюда отнюдь не по работе! Меня даже ставить на это дело не хотели. Но если вы думаете, что эта история останется без последствий, то очень ошибаетесь! — кричал мужчина, совершенно не волнуясь, что их слышно и без всяких специальных зелий.

— Гарри, прошу тебя, давай продолжим в кабинете у директора. — Суровая весенняя погода осталась совершенно незамеченной Поттером, в отличие от миссис Грейнджер. Клемент не без возмущения отметил, как ее имя звонко отзывается в его душе.

— Думаю, миссис Грейнджер права, — сказал знакомый голос, и Клемент полностью обратился в слух, стараясь не замечать гулко бьющегося сердца.

— Нет, директор, я намерен прямо сейчас обследовать окрестности. То огромное паучье логово, по словам Хагрида, еще никто не проверял. И хотя он уверяет, что дети его почившего любимца ни за что не стали бы лакомиться моей племянницей, я склонен этому не поверить.

— В таком случае, ты все равно ничего не найдешь, — пыталась спокойно говорить Гермиона Грейнджер.

— Я аврор, черт подери! Я умею искать следы.

— Мистер Поттер...

— Нет, директор МакГонагалл, не надо тут ругать меня за выражения. Вы хоть представляете, в каком состоянии сейчас мой чертов кузен? А его жена? Она до прошлого года понятия не имела о магии, а теперь ее дочь пропала без вести!

— Да успокойся же ты! — властно перебила Поттера его лучшая подруга и по совместительству родственница, чего Клемент не мог ни понять, ни простить уже многие годы. — Иди в Лес, если у тебя так чешутся руки... и ноги. А я заберу вещи Петунии и поговорю с ее подругами. Если можно, директор?

— К-конечно... Гарри, — вкрадчиво позвала МакГонагалл спустя мгновения. Все затихли, ведь эта строгая женщина никого не позволяла называть по имени, разве что единственного друга, давно почившего Дамблдора. — Мы правда очень сожалеем. Вы ведь знаете, я бы никогда не допустила такого намерено.

— Ах, профессор, — перебил Поттер, забыв, что МакГонагалл давно уже звалась директором, — если бы вы помнили свои школьные годы и то, как мало знают учителя о том, что творят в этих стенах дети!

Послышались стремительные шаги. Очевидно, Поттер направился в сторону Запретного Леса — главную территорию поисков пропавшей ученицы.

— Не слушайте его, ничего такого мы тут не творили, — с несвойственной стеснительностью проговорила Грейнджер. — Я разговаривала с Джеймсом и Розой, они вообще ничего не знают о жизни Петунии, что, конечно, не так удивительно, как то, что Доминик понятия не имела о том, что творится в ее душе.

— А что в ней творится?

— Альбус признался мне, под давлением, правда, что Петунии очень не нравились школьные порядки. Она еле-еле сдавала контрольные и училась крайне плохо, хотя в письмах родным писала, что все хорошо. Кажется очевидным, что ребенок мог рассматривать возможность побега, но...

— Продолжайте, миссис Грейнджер, — холодно попросила директриса.

— В день исчезновения ее встретил мальчик Малфой. Он сказал,  что она планировала идти на урок астрономии и не показалась ему особенно расстроенной. К тому же, до замка ее проводил Фред. С ним я, конечно же, тоже серьезно поговорила. Он ничего не знает и отрицает, что видел Петунию после празднования дня рождения Альбуса. Кстати, вряд ли бы она так поступила с Алом, я имею в виду, сбежала бы в его день рождения. Альбус сказал, что она ничего ему не подарила и очень по этому поводу расстроилась. Может, она в порыве детского безрассудства решила посетить Хогсмид или Диагон-аллею и потерялась?

— Не думала об этом, — честно призналась МакГонагалл. — Давайте проверим каминную сеть. На передвижения вне Хогвартса стоят запреты. Она могла застрять или расщепиться и болтаться где-нибудь все те два дня, что мы ее тут ищем.

— Ох, как хорошо, что Гарри вас не слышит, директор.

Судя по приближающимся голосам, женщины направились в замок. Клемент вовремя увидел, что с противоположной стороны плывут Кровавый Барон с Серой Леди. Он бы не хотел быть застигнутым такими неподкупными свидетелями в засаде, а потому выскочил из-за чучела, будто до этого бежал по коридору.

Его финт удался — он чуть лоб в лоб не столкнулся с Гермионой Грейнджер.

Та ахнула, отскочив. Клемент с удовольствием отметил, как строго и собранно она выглядит с зачесанными наверх каштановыми волосами, совсем без косметики, но в безукоризненно опрятной серой мантии министерского работника. Красота этой женщины таилась отнюдь не во внешности, что прекрасно подчеркивал весь ее вид. Некоторая холодность не пугала Клемента, а лишь притягивала. Он вовремя взял себя в руки и извинился перед женщинами за свою торопливость.

— Оставил метлу непристегнутой, боюсь, как бы погода не испортила древко, — ловко соврал он, оправдывая свое желание выйти в такую непогоду на улицу.

МакГонагалл просто кивнула ему, уже решив продолжить путь, но Клемент не сдержался.

— Простите. Вы ведь та самая Гермиона Грейнджер? — он не мог отделаться от по-детски заискивающего тона, который ему самому казался таким противным.

Она, по крайней мере, не показав, насколько он не вовремя, спокойно ответила:

— Да, это я. Хотя не уверена, что в ваших устах означает "та самая", — тон был скорее польщенный, чем раздраженный.

— То, что вы делаете с тех пор, как пришли работать в министерство магии, — феноменально! Особенно ваши инициативы касательно домовых эльфов. Простите, я догадываюсь, по какой причине вы здесь. Очень, очень сочувствую по поводу Дурсль и надеюсь, с ней все хорошо и она найдется. Просто не мог не сказать вам этого.

— Спасибо, мистер...

— Миссис Грейнджер, это наш ученик, — хотела было директор представить его, но вовремя грянул гром, и Клемент, так и не будучи названным, быстро попрощался и ушел.

Как только понял, что за ним никто не смотрит, он быстро направился в сторону Леса. Проверить, что найдет там Поттер.

* Отсылка на очень неподтвержденную автором оригинала теорию о том, что Перси и Одри — дальние родственники. Дело в том, что про Одри очень мало известно, и даже не ясно, какая фамилия была у нее до свадьбы. Предположительно, еще до знакомства с Перси она носила фамилию Уизли, а значит, скорее всего, была его родственницей по стороне отца, чье генеалогическое древо также ветвисто, как и древо Пруэттов, родни со стороны Молли

** меньше одного метра

***Улучшает зрение и слух, выдумано вашим покорным слугой