Саша плакала. Возможно, дело в непрошедшем подростковом максимализме, возможно, в простой обиде на мир, но сейчас ей казалось, что Марьяна начала всё это, просто чтобы показать, как же здорово она живёт на фоне Саши. Вон у неё любовь, уверенность, свадьба скоро... А Цинь, видимо, обречена со своим "однодушием" бренчать возле Ротонды и молча "неровно дышать" к Вите.
Однодушница...Это слово теперь звучало как "дефектная". Как "неизлечимо больная". Таких неизлечимо больных сочувственно держат за руки, говорят что-то успокаивающее, обещают денег дать на лечение, забывают, а больному-то легче не становится... И ведь главное: именно Саша всё испортила!
А что будет, если она умрёт?
Саша закрыла глаза и представила, что было бы со всеми, кого она знала, не родись она на свет... А ничего, собственно, плохого не было бы. Учителям было бы легче учить "правильных" детей, тётке из Москвы было бы легче не видеть бунтующего подростка с ленинградским говором и ленинградской душой, Витя бы жил с Марьяной, и всё было бы правильно...
Девушка подошла к ограждению, отделявшему её от реки Мойки. Вода была очень тёмной, отчего Саше казалось, что тот, кто в неё прыгнет, исчезнет без следа...
Она глубоко вдохнула, поставила одну ногу на чугунную спираль на ограждении...и чуть не упала, потому что кто-то тронул её сзади за плечо.
Она монотонно произнесла куда-то в пустоту:
- Желаю тебе хорошей свадьбы, Марьяна.
Сзади раздался голос, который Цинь меньше всего ожидала услышать:
- Саша, это я. Ты чего сегодня такая...?
От Витиных пальцев какое-то странное тепло распространялось по всему телу. Но девушка даже не обернулась. Наверное, чтобы он не видел, как она плачет.
Она всё так же монотонно говорила в пустоту:
- Раз ты не Марьяна, то возьми ключ и иди ко мне домой. Там найдёшь мои черновики и гитару. Можешь забрать их себе, они мне больше не понадобятся.
Витя подошёл к ней поближе и повернул Сашино лицо в свою сторону. Та зажмурилась и посмотрела вниз.
- Саня, я не понял, ты что, прыгать в воду собралась?
- Да. Потому что всё уже,  - от прилива эмоций у Цинь что-то случилось с голосом.
- Что "всё уже"? Вчера же было всё в порядке!
- Вчера да. А сегодня...
- Слушай, говорит тебе человек, вытащивший тебя из воды на своей спине. Я не позволю тебе прыгать просто так.
Он уже начал трясти её за плечи.
- Что там такого?
Саша сглотнула.
- Если я тебе скажу правду, ты отнесёшься к этому серьёзно?
Витя облокотился на ограждение и сделал серьёзное лицо.
Цинь вздохнула так глубоко, что у неё заныла грудь. Судьба же сказала: слушай сердце...
- Ты и Марьяна - родственные души, а я всё испортила...
Он фыркнул.
- Не понял. Я и Марьяна - люди со слишком разными характерами...
- Да нет, не в фигуральном смысле, а в прямом. Вы предназначены друг другу свыше, я об этом слишком поздно узнала, а когда узнала, Марьяна уже замуж за Володьку собралась...
Витя перестал улыбаться.
- А тебе тогда кто "свыше предназначен"?
На словах "свыше предназначен" он показал пальцами кавычки.
Саша отвернулась, чтобы вытереть слёзы.
- Никто. Мне свыше предназначено сдохнуть в одиночестве.
- И именно поэтому ты в реку прыгать собралась?
- Не только.
- А почему же ещё?...
Саша посмотрела куда-то вбок.
- Потому что...ну, ты же помнишь, как ты меня от алкоголизма вылечил и волосы держал, пока меня крутило, как луч мне показывал? Или как мы у твоего дома сидели, потому что тебе было грустно и я это почувствовала...Или как мы после пруда просыхали у твоей батареи...Помнишь?
От какого-то детского волнения Цинь начала теребить кончик косички.
- Ну вот, я тогда подумала, что между нами пролетела какая-то искра...А сейчас, видимо, не судьба. Ведь мы не родственные души...
- Бред!
У него это вышло как-то резко, и Саша вздрогнула.
Он повторил, для убедительности ударив рукой по ограждению:
- Бред.
А потом как-то странно понизил голос:
- С чего ты взяла, что раз мы не "родственные души", то я не могу тебя любить?
- Дело даже не в родстве душ. Меня в принципе никто не любит по-настоящему...
- Ты про того парня, имя которого я забыл и вспоминать не хочу? Который притворился влюблённым, чтобы выдать на конкурсе твои картины за свои?
Саша кивнула.
Витя положил ей руку на плечо.
- То, что тебе один такой мудак попался, это не значит, что абсолютно все такие. Почему ты боишься мне поверить или пойти наперекор всему этому- раньше же тебя подобные вещи не останавливали!
Цинь вздохнула.
- Боюсь. Возможно, это сейчас прозвучит эгоистично, но...помоги мне тебе поверить.
"Помоги."
"Блин, если бы только ты знал, что я чувствую сейчас!"
Ей казалось, что его глаза смотрят прямо в душу. Он не сказал ничего. Просто взял её за руку и нежно сжал пальцы. От этого по всему телу прокатилась какая-то дикая волна. Саша посмотрела на Витю удивлённым взглядом - в этот момент казалось, что глаза у неё действительно на пол-лица.
- А теперь? Ты веришь?
Где-то в глубине сознания она поняла, что он тоже считает, что все эти долгие признания - прошлый век. И это прикосновение, это лёгкое сжатие пальцев было красноречивее любых поэм. Перед глазами снова всё поплыло, и неожиданно Саша кинулась ему на шею. Слёзы уже неконтролируемо заливали линзы очков.
- Вить...прости меня, пожалуйста...что не поверила с первого раза...я вообще-то очень давно...тоже...
Каждая фраза сопровождалась всхлипами.
Витя обнял её за плечи, начал гладить по спине между лопатками.
- Я всё понимаю. Успокойся, всё нормально...
- Прости...я просто боялась, что если я откроюсь сразу, всё будет, как тогда...
- Сашенька, я не такой, как он. Мне не нужны ни твои песни, ни твои картины, ни то остальное, что ты делаешь. Мне нужна ты.
Слёзы перестали литься неконтролируемым потоком. Словно какой-то невидимый ангел-водопроводчик в голове выключил кран.
"Сашенька"... Её в последний раз так называла мама перед тем, как её упекли в психушку...
Она ещё крепче обхватила его плечи.
Витя чуть повернул голову вбок и коснулся губами Сашиного виска.
Оба улыбаются и молчат. По щекам Саши всё ещё текут невысохшие слёзы, но на этот раз - радости.
Минуты через две он отстранился.
- Вить, ты куда шёл, когда меня увидел?
- Домой. Думаю, не буду больше заставлять тебя здесь стоять...
Но Цинь дёрнула его за рукав.
- Не уходи. Я быстро за ветровкой сбегаю и вернусь. Мне быстро.
Он улыбнулся.
- Подожду. И провожу тебя.
Уже через пять минут Саша уходила с Витей в сторону его дома, а с балкона Володиной квартиры ей махали руками три человека.

Возле Сашиного дома Витя посмотрел на небо и сказал:
- Сегодня закат очень красивый. А знаешь, что красивее?
- Знаю. Ты, когда куришь.
Он удивлённо посмотрел на Сашу. А та кивнула и продожила:
- Ну да. У тебя, когда ты куришь, глаза становятся такие тёмные и глубокие, как будто ты что-то знаешь и никому этого не говоришь. Ты вообще очень красивый, но особенно, когда куришь. И почему я тебе это только сейчас говорю, давно вроде заметила...
Витя всё с таким же удивлённым взглядом промямлил:
- Эм...знаешь...более странного и охренительного комплимента мне ещё никто не делал. Спасибо!
Саша смущённо улыбнулась.
- Да не за что.
- Знаешь, вот ты это сказала, и я начал задумываться о пользе сигарет.
Ребята засмеялись.
- Ладно, Саш. Приду завтра пораньше, хорошо?
- Хорошо.
- Ты чудесная. Пока!
Он уже хотел уйти, но Цинь крикнула:
- Подожди!
Он обернулся, а она шагнула вперёд и нежно поцеловала его. Ей уже было всё равно, кто и что думает про девушку, которая делает первый шаг - Саше просто хотелось отблагодарить Витю за всё. Ровно в то мгновение, когда девушка коснулась своими губами его, сквозь её сердце будто ударила молния, а земля ушла из-под ног. Она поняла, что мечтала об этом последние месяцы.
Поцелуй был нежным, но коротким. Саша смущённо отстранилась и пожала плечами, косо смотря куда-то вправо.
- На прощание.
- Даже так?
Витя тоже наклонился и поцеловал Сашу в переносицу. Молния ударила в сердце во второй раз.
- Люблю тебя, - говорит он практически шёпотом.
- И я, - отвечает она, обнимая его за шею.