- Ах, как же я устала... Нужно доделать всё к завтрашнему дню, иначе снова получу нагоняй от начальника.
Часы уже давно пробили за полночь, свет в здании погас, но в зале полном столов виднелся силуэт человека, усердно что-то печатавшего на клавиатуре. Издалека не сразу было понятно женщина это или мужчина: худощавое тело, волосы, сбившиеся в немытый хаос, и глаза, утонувшие в глубоких тенях бессонницы, кожа казалось бледной и землистой, как у человека, который неделями не видел солнечного света. Растянувшийся пиджак, рубашка с пятнами кофе и мятая юбка, давно позабывшая, что такое утюг. Руки - сухие, с обкусанными ногтями, а на пальцах виднелись засохшие чернила от ручки. Запах вокруг был тихим, но говорящим: смесь пота, недорогого шампуня, который использовался давно, и застоявшегося воздуха кабинета. Это была Наоми Рейнхард. Она, как истинная фанатка своего дела, всегда стремилась довести всё до идеала, будь то обычный отчёт, который можно было бы сдать к концу недели, или серьёзная презентация для иностранной фирмы. Любая работа в её руках превращалась в искусство - точное, выверенное до последнего штриха. Она не знала слова «достаточно», ведь для неё существовало лишь «идеально». Её перфекционизм был одновременно благословением и проклятием: она могла потратить часы, полируя мельчайшие детали, которые другим казались несущественными. Но результат всегда поражал - каждая задача, к которой она прикасалась, сияла совершенной гармонией и порядком, словно ей подвластна сама природа порядка и красоты. Её настойчивость вдохновляла, а иногда пугала: она не отступала перед трудностями, напротив, они подстёгивали её стремление сделать всё ещё лучше. Казалось, такой сотрудник должен быть на вес золота, но то ли начальник был не способен разглядеть её талант, то ли работа не оправдала тех высоких ожиданий, что питала к ней Наоми.

Лам Юнчжэнь возглавлял один из самых престижных отделов крупной компании в Гонконге, специализирующейся на международной логистике. В этой суетливой, полной амбиций атмосфере Наоми Рейнхард, помощник руководителя, оказалась словно чужая птица. Её утончённая азиатская внешность хоть и не привлекала лишних взглядов среди коллег, но внимание к деталям и стремление выполнять всё идеально — вызывали у начальника не восхищение, а раздражение. Работа в гонконгской фирме казалась ей большим шагом вперёд, но с каждым днём становилось всё сложнее. Лам Юнчжэнь, привыкший к молчаливому подчинению, не терпел инициативы, а добросовестность Наоми только подливала масла в огонь. Она отвечала за организацию его встреч, подготовку документов и управление бесчисленными деталями, которые могли сорвать важные сделки. И хотя Наоми справлялась с задачами безукоризненно, Лам находил способы сделать её жизнь невыносимой: мог придраться к малейшей опечатке в отчёте, хотя сам подписывал документы не глядя. Любая задержка на минуту превращалась в громкий выговор перед всем отделом, а однажды он даже заставил её переписывать презентацию, сказав, что «она слишком скучная для таких гениев, как мы». При этом остальные коллеги словно растворялись в его присутствии — никто не осмеливался заступиться или хотя бы бросить на неё сочувствующий взгляд. Наоми оставалось только держать голову высоко и делать всё, чтобы не упасть под тяжестью непосильной нагрузки.

  В очередной раз Наоми задержалась допоздна, переделывая годовой отчёт, который пару дней назад с огромным трудом завершила, но так и не угодила Лам Юнчжэню. Голова кружилась от усталости - за последние пару дней Наоми почти не спала. Живот ныл от нескончаемых перекусов дешёвой заварной лапшой, а руки с трудом слушались, словно каждая набранная буква отнимала остатки сил.
   Наоми почувствовала, как силы окончательно покидают её. Она откинулась на спинку стула, закрыв глаза, чтобы хоть немного облегчить головокружение. Тишина офиса, нарушаемая лишь редкими щелчками клавиатуры в соседних кабинетах, постепенно растворилась в странной тягучей пустоте. 
   Когда она открыла глаза, перед ней уже не было ни компьютера, ни стопок документов. Вместо этого её окружал густой лес, окутанный сумраком. Высокие деревья, тянущиеся ввысь, словно пытались достать до самого неба, шептали что-то неразборчивое своей листвой. Холодный, влажный воздух щекотал кожу, пахло сырой землёй и хвоей. Наоми быстро моргнула, пытаясь понять, не сон ли это, но всё вокруг оставалось таким же реальным.
   Она взглянула на свои руки - уже молодые, гладкие, совсем не те, что привыкла видеть. На запястьях туго сидели металлические оковы: холодные и тяжёлые. На ней было простое платье из дешёвой, грубой ткани, больше напоминающее мешковину. Оно слегка висело на её худом теле, а босые ноги ощущали шершавую землю, усыпанную гравием и пылью.
   Наоми замерла, оглядываясь. Вокруг неё стояли люди - десятки, если не сотни. Все одеты так же скромно и однообразно. У большинства на лицах застыло выражение усталости и смирения. Их глаза избегали её, смотря куда-то в сторону или прямо на землю. Никто не говорил, но воздух словно звенел от не высказанного напряжения.
   На вид ей самой было не больше двенадцати лет. Паника волной накатила на неё: «Что это за место? Где я?» - думала она, ощущая, как сердце начинает бешено колотиться. Однако ни один из окружающих не обращал на неё внимания, словно её существование было само собой разумеющимся. 
   Где-то вдалеке прозвучал громкий голос, толпа зашевелилась, и кто-то легко подтолкнул Наоми вперёд. Она попыталась что-то спросить, но слова застряли в горле. Её вели куда-то, а вокруг был лишь серый, бесконечный пейзаж и тревожная неизвестность.

   Толпа медленно двигалась, подталкиваемая кем-то сзади. Наоми напряжённо вслушивалась, но разобрать ничего не могла. Резкий голос, отдающий приказы, звучал на странном языке — мелодичном, с переливами, но при этом властном.

— Каэль'врин шетол арим! Тхайль'ан мир вонтха! — произнёс кто-то громко, с интонацией, не оставляющей сомнений, что это приказ.

Наоми пыталась уловить хоть один знакомый звук, но язык был совершенно чужд её пониманию. В нём чувствовались интонации, напоминающие эльфийские сказания, которые она слышала в детстве в кино, но говорившие не походили на сказочных существ. Это были люди: высокие, с выправкой и суровым выражением лиц, одетые в тёмные, но изысканные мундиры. Они двигались уверенно, держали оружие и распределяли толпу строгими жестами.

Она посмотрела в их сторону и увидела, как один из мужчин повторил:
— Каэль'врин шетол арим!
Толпа покорно выстраивалась, не осмеливаясь возразить. Кто-то рядом с Наоми зашептал себе под нос, опустив голову, будто надеясь остаться незаметным:
— Вин шер'аль а'лаэм...
Наоми ничего не понимала, но её охватил холодный страх. Она не знала, кто эти люди, но чувствовала, что здесь от неё потребуется подчинение. Мужчина в мундире заметил, что она не шевелится, и шагнул ближе. Его холодные глаза встретились с её взглядом.
— Тхайль арна во шэн'та? — резко спросил он.