Но прошлое всегда с нами,
оно ждет, чтобы
перевернуть настоящее.

Я подошла к комнате где, по моему мнению, должен был сидеть консьерж. Тяжёлая дверь, обшитая искусственной синей кожей. Ручка почернела от времени. Я аккуратно попыталась открыть. Не поддавалась. Дернула сильнее. Тоже нет. Заперто.

«Если есть замок, значит есть и ключ. Возможно он где-то здесь. Может быть владелец этой каморки жил в одной из комнат. А если нет, тогда найду чего потяжелее и просто выбью дверь».

— Лен, тут закрыто. Я пойду, найду чем открыть эту дверь.

Ответом мне была звенящая тишина. Мне это показалось таким странным. Лена бы отреагировала хоть как-то. Но ничего не было. Как она вообще оказалась на втором этаже за закрытой дверью?! Черт! Как же было страшно туда идти. Точно ли это Лена... А если и нет, всё равно делать нечего. Не решусь пойти дальше, так хоть найду способ выбраться отсюда. Коридор. Длинный, как кишка. Ни с чем иным его нельзя было сравнить. Такой же длинный , такой же мерзкий, с теми же ужасающими паразитами... За окном садилось солнце. На город опускались сумерки. Картины бросали на меня холодные и величественные взоры. Девочка в платье поменялась в лице. Теперь смотрела словно осуждая меня. Может быть, я всего-то не разглядела её эмоции в прошлый раз. Может быть это играло мое воображение. Я слышала где-то, что если долго смотреть на себя в зеркало в темноте, то лицо начнет искажаться. Может быть тут та же история? Только вот смотрела я не в зеркало... Закурила. Успокоение как раз было тем, что мне нужно. Я прошла по коридору и нашла открытую дверь.

Одна из немногих открытых комнат на этом этаже. Решилась войти.

Старые, облезлые, синие обои. Прогнивший пол. Люстра, в которой нет ни единой лампочки. У окна стояла старая газовая плита с вобравшими всю пыль следами жира. Рядом с ней кухонная тумба с отвалившейся дверцей, лежавшей рядом. И холодильник с магнитами из разных городов. Видимо, прежний хозяин любил путешествовать. Возле посеревшего от времени холодильника стоял стол и два деревянных стула. Полуистлевшая клеенка на столе пыталась скрыть глубокие следы ножей или когтей, но через дыры и потертости они всё равно видны. Старые борозды, уже никто и не вспомнил бы, как они появились. Возле двери стояла двуспальная кровать с желтым тонким матрасом в красную тонкую полоску. По одну сторону от неё тумбочка, по другую — массивный шкаф. У моей бабушки был почти такой же. Только в лучшем состоянии... Я любила прятаться в таких шкафах, когда мы с друзьями играли в доме. Иногда я там и конфеты прятала. Хорошее место, чтобы оставить заначку. Нужно было проверить. Возможно, меня ждал сюрприз.

И он действительно ждал. Человеческий скелет с отвалившейся на дно шкафа челюстью. Синий комбинезон, из кармана которого торчала старая тряпка багрового оттенка. Скелет сидел, поджав под себя колени. В его руках что-то было. Какая-то истлевшая тетрадь. Он крепко сжимал её в мёртвой хватке. Я опешила. До этого скелет доводилось видеть только в кабинете биологии. Но даже он выглядел устрашающе. К горлу подступил липкий ком. Я сглотнула и пыталась просто дышать. На глазах выступили слезы страха. Неужели это правда труп?! Я выбежала в коридор.

— Так, спокойно, Дон, спокойно. Просто дыши. Просто продолжай дышать, — уговаривала я сама себя. — Ну, в конце концов, не съест же он тебя. Это просто куча костей. Просто куча гребенных человеческих останков! Как вообще можно быть спокойной?!

Я скурила залпом сразу две сигареты. Ванильная отрава, но зато работает. Собравшись с силами, я зашла туда снова. Перерыла всё и ничего не нашла. Остался только скелет со своей «прелестью». Тетрадью, чтоб его! Я аккуратно вытащила толстую красную тетрадь и принялась читать, косясь на скелет.

Запись первая:

«Мы с женой купили квартиру. Ну, как квартиру. Скорее просто комнату в общежитии. Туалет и душ здесь на этаж, но зато свой угол. Здесь даже есть консьерж. Отлично, не будет алкашей и наркоманов!»

Запись вторая:

«Ну и соседи у нас! В соседней квартире живёт мужчина, у которого четверо детей. И как они только там все умещаются?! Ладно ещё дети. Пошумят, да и уснут, но их отец... Как уснёт у телевизора, так мы с женой всю ночь слушаем. Купили на свою голову! Стены картонные, да дверь. Сверху живёт молодая пара. Что ни день, так порнуха. Напротив нас хоть сосед нормальный. Художник вроде, но вот сестра у него то ли бесноватая, то ли больная просто на голову. Крики постоянные, посуда бьётся. Иногда в дверь скребется. Я электрик, а не психиатр. И уж тем более не священник. Ничем не помогу».

Запись третья:

«У соседа часто кошки меняться стали. Каждую неделю новая. Интересно, а куда старые даются? Слышно иногда вопли кошачьи, но кто ж знает, что там было. Ну, в конце концов не едят же они их... Или всё же едят? Спросил соседа. Он тему всё переводил и предложил как-то написать портрет моей жены за даром почти. В качестве извинений. Конечно же, я согласился. На халяву уксус сладкий, а тут портрет от именитого художника! Сходим к ним на неделе».

Запись четвёртая:

«Сегодня зашли мы с женой к ним. Богачи — не иначе. Ковры у них персидские. Обои модные. Не то, что у нас — краска облезлая, мебель ещё от бабки, а половина одежды — вообще на барахолке куплена. Но даже несмотря на это, они не кичились своим богатством. Было тихо, спокойной. Но, где же кошка? Вернее, шесть кошек. Барышня эта подошла к моей и вроде они себе духи выписывали с журнала. Ну, да ладно, хоть ей не так скучно. А портрет-то какой выйдет! Видел сегодня работы этого художника. Как живые просто. Интересно, почему он делает это за такие копейки?»

Запись пятая:

«Портрет забрал сегодня. Жалко, что такую красоту только мы с женой видим. Хотелось бы чтоб и другие тоже. Поговорил я с соседом, и решили мы картинами его весь этаж украсить. Прям не общага, а галерея! Осталось только с консьержем поговорить. Он мужик нормальный. Думаю, должен дать добро. Но то ладно. Сестра художника этого странное прежнего стала. Смотрит на меня злобно из угла да посмеивается. А как Любушка моя зайдет, так шепчет ей: «Наша». И хихикает мерзко так. Интересно, она всегда такая?»

Запись шестая:

«Что-то моя тоже кошку себе захотела. Какую кошку, Люба! Ты ж аллергик! Ну, нет же, надо ей и всё. С ума что ли сошла. Зачем?!»

Запись седьмая:

«Она притащила кота. Такого рыжего, с белыми полосками. Худощавого, что змей. Странно, но даже не чихнула. Ладно, её дело, не маленькая, если что. Без меня разберётся. Персиком назвали. За цвет шерсти. Ох, милый же он! Ничего, ничего. Откормим и красавцем станет».

Запись восьмая:

«А где кот? Нет его, нигде найти не могу. Сбежал что ли или унёс кто кота нашего? Ну, как же так?! Я к нему только привык. Эх, Персик несчастный. Кто ж тебя скрал?»

Запись девятая:

«Люба нового кота притащила. Серого на этого раз. Он вырывался будто из её рук. Как меня увидел, так сразу под стол, за которым я чай пил, нырнул. А Люба... Глаза у неё какие-то... Голодные что-ли. Смотрит на него, как на кусок мяса, на кота на этого. Будто у нас голодные годы и есть совсем нечего. Странно это всё».

Запись десятая:

«Сегодня с работы вернулся пораньше, чую пахнет вкусно. Это моя Любушка суп сварила. Налила мне. Я только ложку зачерпнул а там... подушечка с лапы кошачьей! Я в кастрюлю глянул — хвост! Я в ужасе спрашиваю Любу, что же это такое, а она в ответ... смеётся».

На этом записи оборвались.

— Значит, мне надо идти в комнату напротив, к сестре этой? — покосилась я на тёмную дверь, израненную следами когтей и потрепанную временем.

Скелет с безразличием прожигал темноту пустыми глазницами. Мне стало жаль этого человека. Почему он тут? Неужели, его убила собственная жена и съела? Что же за той дверью? Неужто ведьма какая, что и меня сожрет?

— Спасибо, что сохранил это. Я пойду туда и всё выясню, — вложила я в руку скелета его тетрадь. Руки тряслись, но вовсе не от покойника. Оттого, что ждало впереди. Я достала из сумки монеты. Единственное «оружие», что у меня было. Не покалечить, но отвлечь можно.

Комната, окутанная завесой тайны, теперь была прямо передо мной. Оставалось лишь открыть дверь. Ради Лены я сделала это. Решилась и вошла. Увиденное поразило меня. В этой комнате чисто и убрано. Мало того, что убрано, даже не заброшено, будто хозяин только что вышел. Ни пылинки! Сапфировые обои с благородными дубовыми панелями под ними будто были сделаны совсем недавно. Белый потолок, на котором красовалась люстра. Её хрустальные слезы будто вот-вот будут готовы сорваться. Но сейчас они отражали солнечные блики, заливая всю комнату. На кухонной тумбе у окна дымился чайник, ожидая хозяина, предвкушая момент, когда он нальет кипяток в фарфоровую чашку.

Неужели, здесь кто-то живет? Очень странно, учитывая, где находилась я и что тут уже успела повидать. Много картин с разными людьми. Самых разных возрастов. Нет никого похожего на других среди этих лиц. По центру комнаты стоял мольберт с закрытой тряпкой картиной. Рядом с ним, на журнальном столике, лежала палитра, кисти и старые, даже древние на вид, книги в чёрном кожаном переплёте. В углу комнаты стояло большое зеркало в рамке сделанной под золото. О, как же оно шикарно. Похоже на антикварный предмет. Рядом висела голова благородного пятнистого оленя с ветвистыми рогами. Наверное, у хозяина этой мастерской целое состояние! Молочного цвета ковер с длинным богатым ворсом подтвердил моё мнение. Раньше в моде были паласы на турецкий манер. С разными узорами вроде огурцов. Обычно красного или синего цвета. А тут такое!

У меня отпала челюсть. Восхищению не было предела. Появилась даже зависть. Я подошла зеркалу. По спине пробежал холодок. Я не увидела собственного отражения. Вся комната в зеркале была. Но не я. Я решила проверить не фото ли это в зеркале. Возможно, я стою как раз под тем углом, чтобы попасться на эту иллюзию. На столике была книга. Я взяла её и швырнула в стену возле зеркала. Да. Книга действительно полетела. В голову оленя. И я видела это в отражении. Её полёт. Падение. Я снова подошла к зеркалу и вгляделась. С первого взгляда обычная мастерская. Ничего примечательного. Но вдруг, уже привычное мне место начало менять очертания. Сапфировые обои стали грязно серыми с примесью синего. Панели из благородного дуба теперь валялись на полу, позабытые всеми. Хрустальная люстра лежала разбитой на журнальном столике, расколов его пополам. Книги в кожаном переплете скатились к многострадальной хрустальной красавице, когда-то висевшей над великолепием, что простым смертным недоступно. Окно разбито. Осколки лежали под моими ногами, на подоконнике и даже были воткнуты в картины, будто острые стрелы. Вокруг мольберта кучей лежали раздробленные в труху кисти. Краски заливали грязными пятнами когда-то белый ковёр.

Краски было много, но не только она убивала дорогие вещи в мастерской. Ей помогали и сами творения художника. Осколки, острыми стрелами вонзившиеся в них, сочились кровью. Будто из живого тела уходила жизнь, забирая с собой и жизни других. Комната становилась всё темнее и темнее. Будто что-то вытягивали из неё саму суть света. Я опешила. Отражение. Оно снова здесь. Я вновь отражалась в зеркале. Но радость моя не была долгой. В темноте я увидела пару красных глаз, облюбовавших мой затылок. Голова, когда-то бывшая оленьей, теперь стала козлиной. С белой бородки, пузырясь, капали слюни. Глаза были белыми, но я чувствовала на себе их холодный, мертвый взгляд. Вдруг нечто пошевелилось. Повернуло голову в мою сторону.

Я обернулась буквально на секунду. Ничего. Чучело и чучело. И, вернувшись к антиквариату, увидела чёрное лицо в дыму прямо передо мной вместо своего. Глаза. О, они до сих пор снятся мне в кошмарах. Цвета крови, с розоватым блеском. Зрачков не было. Зато все белки в кровавой сетке капилляров. Кожа чёрная, как смола. Существо улыбнулось, выпуская изо рта рой синих бабочек и обнажая желтые, острые клыки. Я не видела никогда прежде ничего настолько красивого и в то же время пугающего, ужасного. От существа исходила чёрная дымка и безмерный холод. Оно протянуло костлявую лапу ко мне и положило на плечо. Я почувствовала, как мои ноги подгибаются, а к горлу подкатывает липкий ком ужаса. В испуге ударила монстра наотмашь рукой с монетами, они разлетелись в разные стороны и... Оно завопило, зашипело и скрылись из виду в глубине зазеркалья. Комната стала снова светлой. Я снова могла шевелиться.

Что же я такого сделала? Я посмотрела на пол возле зеркала. Серебряная монета. Немного таких мы с Леной подобрали у входа. Кто ж знал что это меня спасет! Видимо, оно боится серебра. Так тогда я думала. Я подобрала несколько монет, но одну на всякий пожарный оставила возле зеркала. Да. Хорошо, что я осталась жива. Но где же находился этот чертов ключ?! Я стала переворачивать всё, до чего могли дотянуться руки. Вытрясла все шкафы, каждую тряпочку и каждый угол обыскала. Каждый. Кроме книг. Их не было слишком много. Значит не такая плохая идея перетрясти их все до единой. Я видела в одном фильме, как ключи прятали в книги. Может быть, это выдумка режиссёра. Но все фантазии на чём-то основаны. Может быть и за этой выдумкой голливудских сценаристов скрывается реальная история?

Страница за страницей. Какие-то самоучители по масляной живописи. Книги по анатомии. Оно и понятно. Я и сама такое почитывал периодически. Пара увесистых книг по оккультизму. В одной из них я наткнулась на рисунок. Круг со свечами по бокам и перевернутой звездой в центре. Дополняло это безобразие голова козла, лежащая в центре пентаграммы. Подпись под рисунком: «Пентаграмма для призыва адского князя Пифона». Я листала дальше, пытаясь найти что-то ещё. Наткнулась на ещё одну запись. «Пифон - великий пророк в облике змея. Способен исполнить любое желание, но, несомненно, обратит это против возжелавшего того, кому дарами князя обладать не положено. Горе пожелавшему того, что ему знать судьбой не велено. Останется без разума. Без сердца. Без души».

Здешний хозяин увлекался чернокнижьем? Я не нашла в книге больше ничего. Стала просматривать папку с рисунками. Какие-то наброски. Много женщин и детей. И домик у озера. Странно видеть его среди набросков людей. Я поняла, что это тот самый дом который был на полотнах в коридоре. Да, он здесь в карандаше, но я всё равно узнала.

На следующей иллюстрации змей. Огромный, закованный в блестящую стальную чешую. Рядом летала птица, что раздражало рептилию. А на фоне... Что это? Пирамиды? Подпись: «Апоп».

На последнем рисунке был амулет. Три стрелы, пронзающие драконий глаз. Под рисунком лежал ключ. Я взяла находку и побежала проверять, нужный ли он.

— Лена, я иду, — крикнула я на бегу подруге.

Дверь консьержа была уже совсем близко. Вставила ключ в замочную скважину. Он подошёл.

Зайдя в комнату, я не увидела ничего примечательного. Старый диван с дырками от вылетевших пружин. Обычная вешалка. Разбитая чашка на столе рядом со связкой ржавых ключей. Взяла их и мой взгляд остановился на старой фотографии. Мужчина в очках стоял рядом с женщиной очень похожей на Лену. Я положила фотографию в сумку.

«Когда найду Лену, покажу ей».

С этими мыслями я ринулась к двери на лестницу, отделяющую меня от подруги. Вставила ключ. Два оборота и дверь открыта.