Призраки — это история!
История, которая не хочет
становиться историей.

– Когда-то давно, ещё при Советской Власти, построили на отшибе так называемый бюджетный микрорайон и стали туда людей заселять. Кому квартиру так выдавали — за заслуги какие, а кто и покупал сам. Дома те, в основном, общажного типа были. Ну, знаете, один туалет на этаж, кухня общая, душ общий, умывальник общий. Всё общее, короче говоря. Сомнительное удовольствие в наше время, но тогда за радость было. Жили люди там какое-то время и не жаловались, а потом начались странности всякие. Жители спешно продавали квартиры, кто-то сдавал их кому угодно, не особо разбираясь. Кто-то просто бросал этот дом, даже не выставляя ничего на продажу. Со временем желающих снять квартиру поубавилось, а потом вовсе сошло на нет. Все как один твердили, что не хотят там находиться. После бегства жителей, в дом часто стали забираться местные любители лёгкой наживы.

А бежали потому, что в районе том орудовал маньяк-педофил, терроризировавший всю округу. Трупов много детских находили, да и не только детских. Вот представьте, что под вашим окном лежит ребёнок. Голый. Глаз и языка нет, а следствие руками разводит. На теле нет отпечатков вообще. И никто из жителей ничего не видел. Душегуба того, кстати, так и не поймали. По каким-то данным, местные расправу учинили, всё-таки узнав, кто это делал. По каким-то — повесился он. Где-то на форумах информация была, что ещё жив он и здравствует. Среди нас ходит зверь. Старые люди говорят, что после захода солнца нельзя детям на улицу ходить. А тем более ни в коем случае нельзя приближаться к тому пустому, покинутом дому, даже при свете дня. Призрак там бродит. Высокий мужчина в рваной рубашке, лакированных туфлях и чёрных брюках. На безымянном пальце у него кольцо, что поблескивает в свете фонарей и завораживает зевак. Если вглядываться в эту чёрную фигуру, то он обернётся и можно увидеть блеск жёлтых хищных глаз, как у охотящихся в ночном лесу волков. Можно спастись от него только если успеть отвести взгляд до того, как призрак снимет очки и посмотрит тебе прямым взглядом. После этого всё. Ты в его власти. Но это никем не доказано. Так что лучше о том доме, из которого все убежали, расскажу.

Люди по ночам слышали детский плач, сменившийся мужским злобным хохотом, содрогающим всю округу. В доме часто стали пропадать животные, но появились следы когтей, а иногда даже зубов. Однажды утром один мужчина проснулся со следами человеческих зубов на ноге. Когда он пошёл показать это другу в доме напротив, тот не увидел ничего. Но мужчина-то всё ещё видел след от сомкнувшихся челюстей. Он верно подумал, что ему кажется, что перепил или спит ещё, и вернулся к себе. Следующей ночью что-то вырвало у него клок волос и громко смеялось, перепугав всех соседей. Больше мужчина в своей квартире не спал. Переехал к родственникам от греха подальше, а квартиру сдал первому попавшемуся студенту, которого, кстати, потом никто не видел. Но на этом странности не закончились.

Некоторые рассказывали, что видели странную девочку в длинном белом платье и растрепанными мокрыми волосами, на качелях рядом с домом. Её ноги были босыми и будто посинели от холода, настолько она была бледна. Лица её никто не видел. Она сидела спиной к окнам дома и напевала какую-то странную жуткую песенку. Как-то раз компания подростков из четырёх человек решила пойти проверить, правда ли она там — певица ночная эта. Вышли они ночью на площадку через окно в туалете на первом этаже, а утром их уже никто не мог дозваться. Люди пошли искать храбрецов и нашли... На свою беду. Молодые парни лежали в роще возле дома. Их глаза были широко распахнутыми, лица скрюченными от ужаса. У каждого из них пропало сердце. Самое интересное, что следы не были похожи на нож. А вот на следы животных — вполне. Их тела были исполосованы линиями разной глубины. Кровь уже застыла в жилах. Но разве стало бы животное выгрызать именно сердца у каждого, не трогая больше ничего? Те же глаза, например? Ни единого укуса или каких-то следов борьбы с диким зверем. Только эта посмертная маска ужаса и зияющая дыра в груди. После этого случая жители побросали всё и бежали из этого дома, даже квартиры уже никому не сдавали. А вот какой это именно дом, так никто и не знает. Ну, как никто. Местные-то знают, а вот я точного адреса не нашёл, — пафосно задул свечи Паша.

— Ну, это уже совсем байки! — усмехнулась я и уткнулась в мемы.

— Ах, байки? — затянул дым айкоса Костя, с важным видом. Его восковые волосы переливались в блеске опускающейся на город лунного света.

Я уж и не успела заметить, как мы досидели до такого позднего часа.

— Ну, так сходи и проверь, раз смелая такая, — перевёл на меня глаза Паша со взглядом, будто я теперь обязана это сделать.

— Ой, да больно надо! — пробурчала под нос я и поправила волосы. Я всегда так делала, когда чувствовала себя неловко. Для успокоения обычно после я закуривала толстые сигары с ароматом ванили. Увы, в этом доме были только ментоловые.

— Боишься что ли? То-то и оно, — с довольным видом откинулся на кресло Паша.

Лена, всё это время сидевшая молча, подошла ко мне и взяв за плечо процедила:

— Хочу!

— Куда хочешь? — от неожиданности подавилась дымом я.

— Туда. На призраков смотреть. Пойдём? — умоляюще смотрела Лена в мои глаза, словно маленький щеночек. Как такому милому созданию можно отказать в чём-то?

— Ну, вот тебе и компания! Иди! Доказывай, что всё это байки, — с довольным видом выдохнул дым Костя. Такие же тёмные глаза как у брата. Но взгляд очень тяжёлый, ненавидящий всё и вся. В первый раз я подумала, что это маньяк, который сейчас достанет нож и пырнет меня в живот. Или потащит в тёмную подворотню. Жуткий и любит выпендриваться. А ещё больше любит учить других жизни. Что вообще Лена в нём нашла? Я никогда не понимала, почему хорошим девочкам нравятся плохие парни. Этот вопрос до сих пор для меня открыт.

— Ладно. Страшно тебя одну отпускать, — все же согласилась я.

В глазах Лены вспыхнуло воодушевление. Она была рада компании. Да и потом она просила других ребят присоединиться, но они отказались. Паша не хотел пропускать лекцию, а Косте просто было лень тащиться в такую даль на весь день. Для него было важнее посидеть дома и просто посмотреть какой-нибудь новый фильм или выпить пивка с друзьями. Мы посидели какое-то время и разошлись, договорившись встретиться завтра.

На следующий день мы с Леной встретились возле моего колледжа. На носу экзамены, у обеих уже гудела голова. Вроде, лучшим решением было готовиться, но нам нужно развеяться и отдохнуть от всего этого, да и потом, не хотелось ведь показаться трусихой. Засмеяли бы. Город мы знали от и до, что касалось центра, но дальше заходили редко. Не было необходимости. Мы дошли до остановки, чтоб оттуда уехать до конечной. Там и находилась нужная нам старая часть, можно сказать, историческая. Хотя на деле старая рухлядь, из которой давным-давно пора переселить людей. Местные там жили непонятно как. Я не знала ни одного человека оттуда. Как будто это был отдельный город со своими тёмными скелетами в шкафу. Место, окутанное мистической темной аурой. Или же просто позабытое и Богом, и нашим славным мэром, захолустье. Как раз то, что нам было нужно, как вчера заверил Паша. Мы зашли в ларек на остановке, взяли в дорогу воды и бутербродов с колбасой. Для себя я купила и пачку толстых сигарет с ароматом ванили. Если уж травиться, то со вкусом. Не так ли?

Наконец приехала наша гробовозка. Старый пыльный автобус со рваными сидениями, с нацарапанными номерами телефонов. Где-то и маркером было. Никогда не понимала, это действительно реклама, или люди так друг друга хотят унизить, подписывая рядом с номерами знакомых разные гадости. В нос ударила вонь. Запах пота и дешевых женских духов. Такое чувство, что кто-то упорно перебивал этим какое-то неприятное амбре. От одного аромата избавились, но его сменил другой. Не менее мерзкий. Не проще ли было просто помыть автобус, а не забрызгивать его непонятно чем? Этого уже никто никогда не узнает. Я открыла форточку. Отлично. Теперь хотя бы можно было дышать. Какое-то время в автобусе мы слушали возмущения бабулек:

— Матрона, ты цены видала на хлеб?

— Видала, Евдокия, видала. Безобразие! — стукнула она тростью рядом с моей ногой.

— Ох, и не говори. А молодежь-то какая пошла! Ой, батюшки! Ты только посмотри не нее! Вся в черном, из кармана сигареты торчат! Глаза б мои не глядели!

— Сталина на них нет! Сатанисты хреновы! Хоть за шкирку в церковь к батюшке тащи.

— Не поможет, Матрона, не поможет. Таких уж ни церковь, ни могила не исправит. Вот мы такими не были. Стыд и позор!

Мне надоел этот концерт по заявкам дома престарелых. Я воткнула наушники, включила любимый плейлист и задремала.

Разбудила меня Лена, сообщив, что мы приехали. Продрав глаза, я вытащила себя из автобуса. Мы были последними, кто вышел. Видимо, остальные сошли гораздо раньше. Зачем же ходит тогда автобус, если никто сюда не едет? Как и отсюда. На остановке не было ни единой живой души. Рука потянулась за пачкой ванильной никотиновой отравы. Лена терпеливо ждала меня. Она прекрасно знала, что пока я сонная, лучше не трогать. Хотела дать мне время, чтоб я пришла в себя. Когда я докуривала вторую сигарету, Лена начала рассказывать о своих проблемах. О надоедливых одногруппниках, которым вечно что-то нужно. О вредных преподавателях. О том, как сложно бывает с Костей. Я слышала, но не вслушивалась. То ли не особо-то и интересно, то ли просто мозг не хотел переваривать всё это.

Я шла за ней, не понимая куда. Не думаю, что она сама знала ответ. По дороге, одному чёрту известно куда ведущей, к нам прибился котенок. Чёрный и с голубыми глазками. Синий ошейник и белая кисточка на хвосте. Довольно крупный. Откормленный, даже жирный. Наверняка, он чей-то. Лена захотела погладить животину, но он не давался, при этом и не убегал далеко. Бегал и мяукал возле нас.

— Дон, пошли за ним, — уже выставила ногу вперед Лена.

— Зачем? — втянула горький дым я. Спать захотелось ещё больше. Наверное, не стоило этого делать в автобусе. Чем больше спишь, тем больше хочется. Странные мы существа — люди.

— Я думаю, он хочет нам что-то показать.

— Да с чего бы? Может, просто голодный, вот и вертится под ногами. Ждёт, когда ты догадаешься его покормить.

Я достала из сумки бутерброд и положила пушистому комку шерсти кусок колбасы. Котенок даже нюхать не стал. Продолжал мяукать.

— Вот же пакость мажористая! Только бутерброд мне испоганил, — я немного разозлилась. Где это видано, чтоб коты на докторскую колбасу не налетали? А мне теперь как его есть? Колбасой вверх или вниз? Ах, да... У меня же есть теперь только кусок хлеба! Наверное, хлебом вверх.

— Видишь? Не хочет он твои бутерброды. Пойдём, говорю!

— Ну, ладно. Пошли, — нехотя согласилась я, глядя на пушистого «гурмана».