Темно. Дневной свет не проникает в злосчастный подвал. Лишь небольшой фонарь с лиловым отливом может осветить эту комнату пыток. Измученные парни сидят по своим камерам и просто мечтают о том, как бы выйти отсюда. Убийца на свободе, вероятно снова на очередном убийстве. 

  Хриплый и тонкий голосок раздался эхом по бетонным стенам. Чонгук медленно открывает глаза, а после пытается сфокусировать свой взгляд, хоть на чем-то. Первое, что попадается на глаза, так это металлическая решётка, которая открывала вид на темную пустоту. Юноша приподнимает свою голову, а после и тело, аккуратно вставая на локтях. Черноволосый оглядывается. Он лежал на довольно таки мягкой кровати, которая была застелена красным постельным бельём с розами. 

  Чон легонько касается покрывала своей белой ручкой, которая словно светилась в этой тьме. Юноша не понимает где он. 

  Парень боязно встаёт с кровати, подходя к решётке. Взгляд фокусируется, постепенно привыкая к темноте. Чон замечает, что это не единственная клетка, а так же видит препараты для создания духов, различные пахучие масла, цветы, огромные кожаный диван, на котором лежал какой-то тёмный комочек... Но это не самое ужасное. Когда парень перевёл свой взгляд чуть выше, то заметил, что около стены, почти под самым потолком, висели человеческие конечности. Это были руки, ноги, куски оторванной и окровавленной кожи, вырванные глазницы и языки, пальцы и прочее. От такой картины сердце замирает. 

  — Боже, куда я попал? — шепчет сам себе Чон  

  — О, ты уже очнулся? 

  Приятный голос раздался по всему помещению, заставляя кареглазого взвизгнуть, и отпрыгнуть от решётки, подобно испуганному кролику. 

  — Ёнхён, ты его пугаешь — говорит второй голос, который был чуть дальше первого 

  — Я пугаю? Уверен? — спрашивает Ёнхён, вспоминая убийцу 

  — Айщ, прекратите оба — шипит третий 

  — Где я?! Кто вы?! — кричит кудрявый брюнет, забиваясь в угол и поджимая колени 

  Чон не может ничего понять. Ему очень страшно, и кажется, что он сходит с ума, ведь уже голоса смешиваются в один. 

  — Эй, эй, эй, парень, спокойно. Не кричи так. Всё хорошо — говорит Юнджин, пытаясь успокоить новобранца 

  — Да, спокойствие, это именно то, чего нам так не хватало — язвит Ёнхён 

  — Заткнись. Эй, как тебя зовут, парень? — спрашивает Сонгюн 

  — Чонгук... Чон Чонгук — отвечает кареглазый, немного разжимаясь 

  — Чонгук значит... Сколько тебе лет? Когда парфюмер заносил тебя сюда, я бы дал тебе лет 18 — говорит Сонгюн 

  — Мне 20. 

  — Значит тут ты самый младшенький. Ладно, не суть. 

  — Как давно я здесь? — спрашивает Чон, подходя к решётке и обхватывая её своими пальчиками 

  — Где-то дня четыре, но точно не могу сказать — отвечает Юнджин 

  — Вы те пропавшие? 

  — Да, и теперь ты с нами. Добро пожаловать — фыркает Ёнхён 

  — Угомонись, парнишка и так напуган до чёртиков — сказал Юнджин 

  — Он скоро вернётся. Нужно что-то решать, мне надоело здесь сидеть — сказал Ёнхён 

  — Ты хоть сидеть можешь — напоминает Сонгюн о не давнем насилии 

  — Вы пробовали сбежать? — интересуется самый младший 

  — Да, мы перепробовали всё, что можно и нельзя. Поверь мне, без ключа, выйти невозможно. А ключ только у парфюмера. 

  — Так... Можно его достать? 

  — И как? Слишком умный? Мы пытались. В итоге, потеряли одного — с горечью говорит Ёнхён 

  — Чёрт — шипит Чонгук 

  Юноша громко бьёт о прутья решётки, разбивая свои костяшки в кровь. Новые удары наносились новые порезы. Кровавые отметены остаются на металле, стекая алыми струйками вниз. 

  — Нет! Я не хочу! Выпустите меня! — в бреду кричит кареглазый, пытаясь выбить клетку 

  — Йа! Успокойся! Быстро! — рычит Юнджин 

  — Нет! Я хочу домой! 

  — Домой? 

  Как и всегда. Тэхён входит  этот подвал в самый нужный момент. Парень проходит около своих клеток с жертвами, а после разворачивается к новенькому. 

  — Почему ты хочешь домой? — интересуется старший, приближаясь 

  Чон замирает лишь на мгновение, однако его ярость и злоба закипают в жилках. Юноша звереет. Его зубы крепко сжимаются, руки собраны в кулаки, а глаза чуть ли не сжигали заживо. 

  — Открывай эту чёртову клетку! — повышает голос кареглазый цепляясь руками за решётку 

  — Думаешь, после стольких поисков, я отпущу тебя? — рычит Ким, так как его злит непослушание 

  — Ненормальный, заткни свой рот — шепчет Сонгюн, рядом сидящий в камере 

  — Сам заткнись! А ты, придурок крашенный, отпусти меня! — кричит Чон, тряся решётку 

  — Что же мне мешает вонзить тебе в твою безмозглую головушку пулю? — будто сам с собой разговаривает Ким 

  — Я дважды не повторяю, отпустил меня! 

  Старший проходится горячим языком по пухлым губам, а после не спеша подходит к клетке младшего. Чон всё ещё не может прийти в норму, ведь слишком большой порыв эмоций накрыл его с головой. Парфюмер останавливает прямо напротив Чонгука, а после накрывает его кулаки, что держали решётку, своими ладонями. Длинные пальцы крепко сжимаются, доставляя боль. Но ничего не мешает Чону злиться всё больше.  

  — Уверен, что хочешь получить пулю в лоб? 

  — Уверен, что хочешь выстрелить? 

  Все, кто были в клетках, всё больше удивлялись тупости новобранца. Этот паренёк лезет в клетку голодного тигра, переодетым в костюм из сырого мяса. 

  — Не смей сомневаться во мне, сладкий — шепчет Ким 

  Одна рука парфюмера отпускает руку Чона, однако тянется к шее, на которой висела связка ключей. Одно лёгкое движение и решётка плавно отходит в сторону, не оставляя преград между убийцей и жертвой. И кажется, что до Чонгука только сейчас доходит вся суть опасности. Тэхён это прекрасно замечает. 

  — Что? Уже не такой смелый? 

  Ким делает шаг, сокращая между парнями расстояние до максимума. Тэхён оказывается намного выше Чона, чуть ли не на голову. Однако младший не отводит взгляда, так как понимает, что этот убийца, подобно змее, что вышла на охоту на ничтожного лягушонка. И сейчас... Эта змея удачно гипнотизирует свою жертву. Но ведь и лягушки бывают ядовитыми.

  — Какого чёрта? Чем я насолил тебе, м? 

  Тэхён смотрит в глаза напротив, даже не моргая. Однако его взгляд падает на кожаную куртку, что когда-то принадлежала ему. Ким аккуратно проводит по темным кудрявым прядям младшего, опускаясь к кожанке. Его улыбка сверкает в темноте, а лисьи глаза будто светлеют. 

  — Сладкий, а ты знал, что носить чужое не хорошо? 

  — Мразь, а ты знал, что убивать тоже не подвиг? 

  Одним резким движением, Ким хватает Чона за воротник собственной кожанки, поднимая его. Чонгук начинает отказывать сопротивление, однако все его действия бесполезны, ведь сила старшего была в три раза больше. 

  — Вот ты и договорился. 

  Ким откидывает от себя хрупкое тело черноволосого на кровать, что та прогибается. Младший кряхтит, но тут же пытает встать. 

  — Поиграем? — спрашивает парфюмер, снимая с себя чёрную футболку 

  — Нет! Отвали! — упирается Чон, отползая на кровати 

  — Ну пожалуйста, сладкий — подобно ребёнку хнычет Ким 

  — Нет! Эй, кто нибудь! Пожалуйста! 

  Чонгук отползает всё дальше, пока его спина не встречается с бетонной стеной. Парень выставляет перед собой руки, а после чувствует, как крепкие ладони Кима сжимают их, расставляя в стороны. Старший злится, однако ему нравится такие виды. Ким встаёт меду ног кареглазого, упираясь своей растущей эрекцией к дырочке Чона. 

  — Сука! Нет! Отпусти меня! — пытается вырваться, но всё тщетно 

  — Чудненько. 

  Парфюмер наклоняется к уху черноволосого, а после клыками прогрызает ту ранку, которую когда-то поставил. 

  — Нет! Уйди! Мне больно!

  — Ты всё больше и больше возбуждаешь меня, сладкий. Специально стараешься? — шепчет Ким, высасывая алую жидкость 

  Чонгук шипит и кричит. Он чувствует, как из его уха вытекает горячая жидкость, попадая прямо в рот насильника. Только сейчас до него доходит, что лучше бы тот молчал. 

  Парфюмер разрывает на юноше футболку, а после с огромным рывком вгрызается в шею, будто змея поедает свою жертву. Его зубы невероятно острые, из-за чего из шеи начинает скатываться кровь. Киму нравится это. Он обожает кровь, особенно её вкус. 

  Руки старшего переходят к талии брюнета, однако Чон в подходящий момент вырывается, отталкивая от себя психопата. Чонгук тяжело дышит, а после смотрит на парфюмера. На его губах была красная жидкость, которую Тэхён готов высасывать целыми днями. Младший быстро опомнился, после чего срывается с места, добегая до решётки. Но ему не хватило лишь метра... Парфюмер перехватывает младшего за горло, силой ударяя о бетонную стену, с которой посыпалась пыль. 

  — Долго бегать будешь? Мне немного надоело, сладкий — рычит Ким в лицо 

  Чонгук кряхтит, а когда Тэхён отпускает его, то тот вовсе валится на пол. Его руки и ноги дрожат, а сердце устроило целый забег. 

  Парфюмер сдирает с Чона верх одежды, оголяя его спину. Младший обессиленно падает, однако не перестаёт пытаться встать, приподнимаясь на локтях. Тэхён с огромной силой бьёт Чонгука ногой по спине, что та хрустит, будто кто-то съел сухарик. Крик кареглазого заполнил помещение. Юноша оседает на пол, не в силах подняться больше. 

  — Как ты относишься к флагеляции? — издевается Тэхён, снимая чёрно-красную плётку с решётки 

  Чон кряхтит что-то непонятное, так как боковым зрением улавливает устрашающую плётку, которая свисала с крепких ладоней насильника. 

  — Лично мне кажется, что тебе это подойдёт. 

  Удар. Душераздирающий крик сорвался с уст Чона. Плётка прошлась по всей его спине, разбирая его нежную молочную кожу до крови. Резкий звук хлыста всё ещё эхом раздавался по помещению. 

  — Сладкий, а что так громко? Неужели больно? — интересуется парфюмер, снова ударяя младшего 

  Громкий крик смешивается с плачем. Снова этот звук плётки. Только один взмах, а уже слышно, как воздух разрезается под силой удара. Весь мир стал проклят лишь за один удар. А Чонгук переносит их раз за разом. Каждый удар током отдаётся по телу. Младший кричит от невыносимой боли, пока черноволосый садист смеётся над ним. 

  Чон уже видит, как его кровь стекает на бетонный пол, и как брызги алой жидкости разбрасываются с плётки, пачкая стену. Нежная кожа спины юноши была разорвана в клочья до мяса, и казалось, что уже нет ничего хуже, чем такая пытка. Но в один момент, Тэхён останавливается, наблюдая. 

  Порванная спина, на которой нет живого места. Капли крови реками стекают по телу. Под Чоном образовывалась алая лужа его мучений и страданий. Однако, кто же знал, что это только начало? Ким выходит из маленькой комнатушки, давая малую надежду, что всё закончилось. Однако не проходит и минуты, как парфюмер возвращается в камеру, но уже с длинной верёвкой. 

  — Сладкий, ты уже устал? Но я не наигрался с тобой. 

  Парфюмер подходит к своей жертве, а после наклоняется к нему, не сгибая колен. Сильная ладонь зарывается в черных, слегка испачканных в крови волосах, а после оттягивают с такой силой, то шея издаёт неприятный хруст. 

  — Знаешь, что такое шибари? — шепчет Ким, открывая вид на свой укус, оттягивая голову Чона сильнее 

  Черноволосый не двигается, так как даже дыхание заставляет морщиться от боли. 

  — Сначала, я свяжу тебя верёвками, из которых ты не сможешь оказывать даже малейшее сопротивление — шепчет насильник 

  На этих словах, Ким окручивает шею темноволосого своей верёвкой, при этом завязывая крепкие узлы. Затем, этот жгучий канат проходит по слабым рукам, связывая их до посинения и без того бледной кожи. Чон вскркивает от новой волны ужасных ощущений, однако в его рот засовывают кляп, который мешал парню даже пискнуть. 

  — Далее, я заткну твой болтливый рот, чтобы ты не смог сказать мне что-то против — чуть громче, чем в прошлый раз говорит Ким 

  Руки парфюмера продолжают связывать парнишку. Самый сок был тогда, когда садист дошёл до спины. Толстые верёвки, тут же окрасились в алый цвет, так как Тэхён максимально сильно затягивал эти  ленты. Кровь хлыстает отовсюду. Слёзы из выпученных глаз льются реками, в сопровождении непонятных криков. Ким доходит до джинсов. Не долго думая, убийца стягивает их со своей жертвы, начиная вязать узлы и на бёдрах. 

  Его сила была такой ужасной, что перетянутые конечности уже затекли. Когда же дело дошло до стоп юноши, то Ким завязывает крепкий узел, который сложно распутать. 

  — Третий этап — отключение зрения и слуха. 

  Ким достаёт из своих джинсов бируши и чёрную атласную ленту. Чонгук уже не двигается. Боль была невыносимой, будто всё тело пронзали на бамбуковой казни, или же на винте, проламывая его кости. В один момент, Чон лишается возможности видеть и слышать. Теперь он — живая игрушка. 

  — Знаешь, а мне нравится твой вид. Ты прекрасен. 

  В ответ тишина. Чонгук просто не может говорить, так как боль и кляп мешали это сделать. 

  — Сладкий, а как ты относишься к восковым фигуркам? А огню? — как маленький ребёнок спрашивает Ким 

  Тэхён вновь выходит из клетки, беря что-то со своего стола. Когда же он поворачивается на черноволосого, то боковым зрением видит, как остальные жертвы косятся на это. Парфюмер пускает смешок, а после снова направляется к своей игрушке. 

  Звук зажигалки раздаётся по помещению. Помимо этого, было отчётливо слышно, как разгорается свеча. 

  Парфюмер смотрит на горящий огонь, а после замечает, как воск скапливается вокруг. В раскалённой жидкости отражались карамельные глаза убийцы, вместе с еле живым телом Чонгука. 

  — Что-то ты притих, сладкий. 

  На этой фразе Тэхён подходит к клетке и своей жертве. Парфюмер улыбается, вытягивая свою руку со свечой и жидким воском над изуродованным телом. Его улыбка не может себя сдерживать, проявляясь на лице. В одно мгновение, рука Кима резко переворачивается, выплёскивая всю жгучую жидкость на разорванную спину Чонгука. Мычания усилились, что походили больше на крик. Тело Чона извивается, но это не помогает избежать участи, ведь парфюмер наклоняет свечу и раскалённый воск так, чтобы полить им всю спину. 

  — Интересно, тебе это нравится так же, как и мне? 

  Мычания, всхлипы... Всё, что мог выдать кареглазый. Тэхён снова смеётся. Такие мучения просто невыносимы. Болевой порог уже перешёл все нормы БДСМ, однако Ким не остановится. Ему не нравится оставлять дело, или же тело, не законченным. 

  Вскоре, свеча затухает, и последние капли воска стекают на ужасно порванную и сожжённую спину. 

  — А теперь, поставим вишенку на торте. 

  Ким стягивает с себя одежду. Чонгук уже на грани. Ещё капля и он просто погибнет от болевого шока. Тэхён приближается к парню, а затем хватает его за верёвку, поднимая тело юноши. Снова болезненное мычание, а после и стон, когда старший откидывает тело на кровать. Кинув младшего на кровать, Тэхен начал раздирать окровавленную кожу ногтями, доставляя неистовую боль. 

  Киму это нравилось и доводило до безумия. Именно это его фетиш. Парфюмер садист. Но когда ему надоедает ждать и слушать мычание, то Тэхен быстро входит в обездвиженное тело. Без растяжки, без каких либо смазок и презервативов.

  Чонгук изогнулся в спине до хруста костей, при этом, по инстинкту самосохранения, начал вырываться. Младший извивался под властным взглядом Тэхёна, из глаз текли слезы, но именно этого было не видно из-за ленты. По телу бегут мурашки боли, тем самым вызывая новую волну тока. Парфюмер ускоряется, дабы быстрее удовлетворить себя. Однако Тэхен мучал Чонгука. Старший иногда покусывал спину, шею и плечи младшего, вгрызаясь в сильные раны, пока тот пытался хоть как-то отвлечь себя.

  — Сладкий, ты такой узкий. Девственником был? 

  Старший снова набирает темп. Он вбивается в Чона, будто забивает внутри него гвозди. Хотя именно это Чонгук и чувствует по всему своему организму. Как внешне, так и внутренне. У младшего уже были звёздочки под этим чёртовым куском ткани, но старший не унимался. Бешеные толчки заставили даже Тэхёна громко застонать, тогда, что уж говорить про Чонгука? Младший был на грани потери сознания, но внезапно, Тэхен стал двигаться максимально быстро, из-за чего брюнет кончает с глубоким стоном наслаждения. 

  Внутри младшего всё разливается, и тот уж не в силах понять, кровь это или же сперма. Ким выходит из своей игрушки, а после развязывает его оковы, отдирая застывший воск на ранах, вновь раздирая спину. Всё, это последняя капля. Кареглазый больше не в силах держаться, из-за чего отключается, уже не в состоянии быть в сознании. 

  — Это только начало, сладкий.