Денис

Люди с давних времён сравнивают жизнь с разными вещами: череда чёрных и белых полос, быстрая река... Шекспир сравнивал жизнь с театром, а Гюго - с путешествием. Моя жизнь всегда напоминала мне музыку: череда быстрых аккордов, разнообразие темпов и тональностей, жёсткость гитарных струн и мягкость звуков, что издаёт этот инструмент - одним словом, разнообразие цветов и противоречий. По-моему, сравнение куда лучше, чем с полосками.

Лёжа в кровати палаты, в незнакомой больнице, в незнакомом городе... Да что там, в мире, который теперь для меня был целиком и полностью незнакомым, я думаю, что на концерте моей жизни, очевидно, наступил антракт: я не знаю, что со мной было, не знаю, что будет. Не знаю даже, черт возьми, кто я теперь и как мне себя вести!

У меня в руках блокнот, который мне одолжил очередной незнакомый представитель незнакомого мира, парень примерно моего возраста с тёмными кудряшками и в длинном белом халате. Хотя вряд ли халат стоит отмечать, как отличительный признак - я в больнице, и здесь их носят все. Блокнот вручился мне пару часов назад с краткой лекцией о том, что мне будет полезно записывать все, что помню - это, якобы, поможет вылечить амнезию. Я лично очень сомневался в том, что мне это поможет, но честно записал все, о чем итак уже было известно врачам:

"Денис Кирсанов.

Волколак.

Возраст - примерно двадцать-двадцать один год.

Личных вещей нет. Документов нет.

Зато есть враг, который ранил меня ножом".

Единственное, что еще можно было узнать по белой, приятно пахнущей канцелярией страничке, так это то, что я левша с мелким почерком. Надо будет поинтересоваться у кого-то из врачей, сложно ли установить личность волколака-левши? В конце-концов, людей и правшей ведь больше? Значит, установление моей личности и поиск родственников это хоть как-то, но облегчает. Даже не знаю, радует меня эта новость или нет.

Мои размышления прерывает стук в дверь. Стучат, видимо, просто из остатков вежливости, потому что в следующую секунду дверь распахивается. Все тот же кудрявый парень заходит и приветливо улыбается мне, но я вижу, что его зелёные глаза серьезны и задумчивы.

Без лишних вопросов и вступлений он подходит и начинает изучать экраны: может, мне и удалось пробежаться по больнице после превращения в волка, но это не отменяет того, что сейчас, когда я человек, я все еще человек с ножевым ранением. А потому могу только лежать в кровати с капельницей с обезболивающим и будучи подключенным к пульсоксиметру. Показатели которого, очевидно, надо было проверять с определённой периодичностью, чем сейчас молодой врач и занимался.

- Ну что, Айболит, я буду жить? Или уже можно выдумывать себе отчество и дату рождения для могильного камушка? - не выдержав, развязно спрашиваю.

К счастью или, может быть, к сожалению, язык у меня без костей, и долго просиживать в обществе другого человека молча я не могу.

- Не торопись, - сосредоточенным голосом отзывается врач, который уже успел зафиксировать показатели приборов и теперь, без тени смущения откинув одеяло, занялся осмотром ран на моей груди и животе. Судя по тому, как парня перекосило и как он закусил губу, вид ножевых ранений явно не доставлял ему удовольствия. - Как говорят у нас в больнице, если у тебя есть силы на иронию, то и на выживание найдутся.

- Прекрасная логика, - насмешливо отзываюсь я. Больше, вроде бы, тут ничего не ответишь, поэтому на какое-то время замолкаю.

Не скажу, что мне самому приятно рассматривать уродливые, оставленные ножом царапины, так ещё и перетянутые тёмными хирургическими нитями. Ладно ещё увидеть зашитую рану на герое фильма, но на себе... Нет уж. Поэтому просто отвожу взгляд.

Мои глаза скользят по блокноту, который я положил прямо к себе на постель и который наполовину закрыло отброшенное одеяло - ничего интересного, в общем-то. Затем перевожу взгляд дальше, к прикроватной тумбочке - бежевой, приятно пахнущей ДСП, но, к сожалению, абсолютно пустой: как мне сказали, с собой у меня не было вещей, даже телефона. А принести их, или гостинцы, или какие-нибудь цветы - что там обычно приносят больным? - было некому. Потому что никто не знал, кто мои родные и друзья, где их искать.

За тумбочкой находилось окно, сейчас закрытое таким же светлым, как мебель и стены, жалюзи. Уже свечерело, и в прощелинах между тонкими полосками пластика нельзя разглядеть ничего, кроме темноты. Я вдруг подумал, что, если бы души людей можно было разглядывать с той же лёгкостью, что и окна, в моей тоже увидели бы только что-то очень и очень темное.

Дальше - такая же тумбочка. Только, в отличие от моей, вся забитая самыми разными вещами: верх заставлен бутылочками и блистерами с таблетками - очевидно, лекарствами. Из маленькой полочки, единственной незакрытой, выглядывает целофановый пакет. Дверца слегка приоткрывается. Кажется, от того, что тоже скрывает немало вещей. И снова в голове непроизвольное сравнение: люди тоже бывают пустыми внутри, а бывают настолько переполненными, что, кажется, их распирает от потока мыслей, слов, чувств...

Наверное, я немного философ. Вот и ещё один признак, что отличает меня от толпы других людей. Пожалуй, его тоже следует записать в блокнот.

За второй тумбочкой стоит кровать, и её вид удивляет меня. Во-первых, она пуста. Я плохо помню момент, когда превратился в волка, но, кажется, тогда там лежал какой-то пожилой мужчина. Наверное, ему нездоровилось, раз он лежал, а не убегал от меня. Куда же он тогда исчез? Во-вторых, белоснежная постель аккуратно заправлена, а подушка стоит тем особым треугольником, каким всегда стоит только в больницах и, разве что, в детских учреждениях вроде садов и летних лагерей. Слишком всё чистенько для постели, которую покинули ради похода в туалет или на процедуры. Да и процедуры вряд ли могут длиться несколько часов - а именно столько я сижу здесь в полном одиночестве. Просто раньше как-то не обращал внимания на отсутствие второго лежащего в этой палате. Или не думал о нём.

Зато сейчас подумал, так ещё и вопрос для разговора с врачом нашёлся!

- Кстати, а что с моим соседом? - любопытствую, теперь уже снова глядя на парня. - Просто постель так застелена... Да и не было его долго. Его выписали?

Кудрявый незнакомец отвлекается от обработки моих ран и как-то странно смотрит на меня из-под густых широких бровей. Тяжело. Даже печально. И, самое главное, молча.

- Что-то вроде того, - наконец бросает он, уже перестав давить на меня своим взглядом и снова переключаясь на раны. Я вздыхаю. Больше от парня, наверное, ничего не добьюсь, а жаль: кажется, с тем мужчиной случилось что-то не очень хорошее, и мне было интересно, что именно.

В палате снова повисает молчание. Не могу сказать, что неловкое, но меня оно раздражало. К тому же, процесс обработки ран был не самым приятным: благодаря обезболивающему я не чувствовал царапины, даже самые глубокие, но всё равно было щекотно и как-то некомфортно, а потому мне хотелось отвлечься разговором.

Надо сказать, что сам врач к моим ранам не притрагивался: вата с йодом, бинты - в общем всё, что нужно - двигались сами под внимательным взглядом и движениями пальцев парня. Я бы не поверил своим глазам, если бы сам не превратился в волка утром. Однако после случившегося мне оставалось только предположить, что этот врач - колдун.

Понятное дело, что ещё через какое-то время во мне снова проснулось любопытство.

- Тут все такие, да? - спросил, с интересом ожидая реакцию врача.

У того на лице появилось такое выражение, какое бывает, когда человека уже достали и вообще, то, что он делает, нужно уже завершить быстрее, потому что у него есть дела поважнее.

- Какие?

"Мрачные и молчаливые", - пронеслось у меня в голове, но я решил, что этого лучше не говорить и озвучил изначальный вариант вопроса:

- Не... Люди? Ты же колдун, да? И ты, и та девушка... - мои мысли вдруг перескочили на несколько часов назад, на тот момент, когда меня нашла девчонка. Она, кстати, тоже была очень уж серьёзной и уставшей. А ещё взволнованной. Интересно, из-за того, что я превратился, или причина была другой?

Услышав слова про "ту девушку" парень взглянул на меня с недоумением. Он не понял, о ком я говорю. Тогда я попытался вспомнить имя, которое пару раз упоминали, обращаясь к ней, пока приводили меня в чувство.

- Та, которая Алиса или...

В зелёных глазах незнакомца блеснуло понимание.

- А, Василиса? Да. Я колдун, она ведьма, у нас в больнице большая часть персонала - магические создания. - односложно ответил он таким тоном, будто хотел, чтобы я от него отстал. А потом ещё и словами намекнул на это своё желание: - Что-то ещё?

- Ты не особенно общительный.

Парень остановился. Он уже закончил с обрабатыванием ран и перешёл к перевязке, но теперь перестал работать.

- Прости, но с тобой общаться мне не очень хочется, - мягко, как бы извиняясь за это, произнес молодой врач. - Ты доставил больнице проблемы. И моей подруге тоже. К тому же, - тут он перевёл взгляд на свои дешёвые наручные часы, - я опаздываю на свидание.

Он снова ясно дал понять, что не желает продолжать диалог, а здесь его удерживает лишь профессиональный долг, а я снова не удержался:

- К той твоей подруге? Это, кстати, не Василиса?

Парень обреченно вздохнул: понял, что вопросы я задавать не перестану, а он, видимо, был слишком вежливым, чтобы не отвечать. Наверное, в этой больнице я рискую попасть в подборку самых невыносимых пациентов.

- Василиса, но на свидание я иду не к ней. Слово "подруга", ты, похоже, все-таки воспринял как "подружка", но мы с ней именно друзья. А моя девушка... - парень, внезапно увлекаясь разговором, перевёл мечтательный взгляд куда-то в стену и выразительно взмахнул рукой. - Она... Другая. - тут он спохватился и попытался взглянуть на меня строго. Учитывая, что мы были ровесниками, и что у него была внешность, как у тех самых ботаников из сериалов, над которыми смеются одноклассники, выглядело это забавно. - Василиса, кстати, твой лечащий врач. - перескочил на другую тему Тимофей, - сегодня я замещаю её, но в другое время можешь звать её, если станет плохо или потребуется помощь.

Значит, на самом деле меня будет лечить та девчонка? Даже не знаю, как к этому отнестись. Я помнил, как заботливо она задавала мне вопросы. С другой стороны, за весь день она даже не появилась у меня. Как это характеризует её, как врача? А вообще... Есть ли мне разница, какой врач будет лечить меня, плохой или хороший, если тот, кто пытался убить меня, в любой момент может закончить начатое?

- Почему ты её замещаешь? - снова поинтересовался я. Не хотелось думать об убийце.

К тому моменту парень уже полностью закончил осмотр и теперь собирал всё необходимое в маленький чемоданчик. Меня удивляло, почему он вообще притащил сюда все лекарства и перевязочный материал, если больных обычно обрабатывают в перевязочной. Надо будет спросить как-нибудь потом. И, видимо, уже не его, а эту Василису.

- Её заставили заниматься кое-чем другим.

- Ясно, - кивнул я, а затем уточнил: - Это же не... Из-за тех проблем, которые я якобы доставил?

Почему-то мне хотелось выяснить ответ на этот вопрос. Наверное, я просто боялся, что эта ведьма, если она пострадала по моей вине, будет лечить меня хуже, чем других пациентов.

- Не совсем. Сегодня в больнице... Произошел ещё один неприятный инцидент, и тоже связанный с пациентом Василисы. Из-за этого ей пришлось сегодня заняться документацией. Она не так давно написала мне, что почти закончила. А вот, кстати, и сама Василиса, - парень отвлёкся и с улыбкой посмотрел на открывающуюся дверь. Эта его улыбка не была похожа на ту, вежливую, с которой он смотрел на меня. Теперь лицо врача прямо-таки посветлело.

В палату бесшумным быстрым шагом вошла девушка. Та самая, что нашла меня, та, про которую мы говорили.

Василиса.

При нашей первой встречи я не успел хорошенько её разглядеть. Сейчас же я заметил всё: и то, что выглядела она лет на восемнадцать-девятнадцать, не больше, только очень уж жёсткий взгляд делал её взрослее. И то, что она была очень худенькой, медицинский халат висел на ней, будто на вешалке. И то, что волосы у неё были собраны в строгий тугой пучок, а тонкие губы - крепко поджаты. Весь вид ведьмы говорил о том, что с такой, как она, шутки плохи.

Она подошла к осматривавшему меня парню, и тот, ничуть не смущаясь из-за того, что в палате находится третий лишний, то есть я, быстро обнял её и прижал к себе. Девушка почти сразу отстранилась. Ее серые глаза смотрели на врача с теплотой, но по губам, сжавшимся ещё сильнее, я понял, что объятия были ей неприятны.

Она обернулась ко мне, и я тут же потупил взгляд, чтобы девчонка не подумала, что я смотрю на неё. Вдруг ещё решит, что понравилась мне! Такого произойти точно не могло бы - кем-кем, но красавицей Василису я бы назвать не смог.

- Как себя чувствуешь? - спрашивает она тихим, абсолютно бесстрастным голосом, будто робот. Наверное, на меня ей абсолютно плевать. Хотя для врача, думаю, вполне нормально, что ему плевать на своих пациентов.

- Как оборотень, которого пырнули ножом, после чего он потерял память, - полунасмешливо пожимаю плечами.

- У него всё в норме, - добавил кудрявый парень. - Давление сто тридцать пять на восемьдесят четыре, после такого ранения очень даже неплохо; пульс и чсс - восемьдесят, раны не гноятся.

- Температура? - в тихом голосе Василисы проскользнула деловитость.

- Забыл померить, - виновато отозвался кудрявый колдун. - Но, думаю, тоже в порядке, - он взглянул на меня. - Ты на него посмотри, Лисс! Его хоть завтра выписывай. Вопросами меня закидывал, пока тебя не было, я еле успевал отвечать.

Девушка вздохнула. Печально как-то, и, казалось, что сочувствующе по отношению ко мне.

- Естественно, у него же амнезия. Он как чистый лист, который нужно начать заполнять. Вполне логично, что он хочет разузнать хоть что-то, - проговорила она, почему-то внимательно меня рассматривая. Учитывая, что говорили обо мне при этом в третьем лице, было немного обидно. Я словно зверюшка, про которую можно говорить, хоть держа её на руках, потому что она всё равно ничего не поймёт.

Как же отвратительно очнуться вот так, в больнице, не имея возможности связаться с собственными друзьями и близкими! Единственными знакомыми оказываются врачи, которые не всегда вежливы и к которым непонятно, как относится.

Василиса перекинулась ещё несколькими фразами с парнем и приблизилась ко мне. Положила руку на лоб - пальцы у неё были холодными и сухими. Затем обернулась к кудрявому врачу и сказала:

- Температуры действительно вроде нет, но лучше проверить. Ты иди, Тимофей, - вот и имя второго врача узнал, - Я сама закончу осмотр.

Парень слегка склонил голову набок:

- Я думал тебя проводить...

- А я думала после осмотра зайти в больничную библиотеку. Иди. Олеся там уже оделась и ждёт тебя.

С тяжёлым вздохом, будто не на свидание идёт, а в опасное приключение (впрочем, с некоторыми людьми свидания такими и получаются) Тимофей махнул рукой мне и Василисе и направился к выходу. Уже в дверях, правда, он застыл.

- А зачем тебе в библиотеку? Ты вообще когда в последний раз что-то кроме лекарственных инструкций читала?

Девушка улыбнулась. Очень натянуто и почти незаметно.

- У меня сегодня был непростой день, а книги успокаивают.

- Как будто я не знаю, что тебя может успокоить только учебник математики! Вряд ли они там есть. Зачем, Лисс? Или это какой-то секрет? Не тот, из-за которого ты весь день грустная и про который вы так хорошо говорили с Хоффманом?

Глаза Василисы опасно блестнули.

- Мы потом говорим. - голосом, способным, казалось, понизить температуру в комнате на несколько градусов, бросила девушка. Затем уже чуть более мягко добавила: - Обещаю.

Тимофей закатил глаза.

- Целый день, Лисс! Целый день сплошное "потом"! А я просто хочу тебе помочь! Ладно, завтра ты от меня не отвертишься, - он шутливо погрозил ей пальцем и покинул палату.

- Какие страсти, - снова не удерживаюсь я от иронии. Ладно, вот ещё одна чёрта моего характера, которую можно записать. Саркастичность. Ещё чуть-чуть, и можно думать, что ножом меня пырнули из-за поганого характера и манеры речи.

- Ничего остроумнее, как я понимаю, ты придумать не смог? - не осталась в долгу Василиса.

- Не вспомнил, - пожал плечами я.

Порывшись в чемоданчике, принесенным ещё её коллегой, девушка извлекла стеклянный градусник и протянула мне.

- Померь, и я пойду. Завтра обещаю бывать у тебя чаще.

Я было послушно начал мерить температуру, но на её последних словах замер с удивлением.

- Твой друг сказал, что у тебя были сутки. Значит, завтра у тебя должен быть выходной?

Девушка приподняла брови.

- А ты внимательный. И знаешь, как работают врачи. Может быть, ты был медиком?

- Откуда мне знать? - быстро переспрашиваю и чувствую, как сердце ускоряет ритм. И даже слышу это: пульсоксиметр начинает пищать чаще. - К тому же, эту информацию, что врачи работают сутки через трое, все знают. Тех же сериалов про медицину достаточно много...

Василиса смерила меня странным взглядом.

- Ладно, верю, - очень тихо говорит она. - Я иногда буду задавать подобные вопросы. Может, помогу тебе что-то вспомнить.

На это только киваю. И чувствую, что даже в горле от такого неожиданного вопроса девушки пересохло.

Василиса, понятное дело, ничего этого не замечает. Мы оба замолкаем, и девушка подходит к окну. Тому самому, что между двумя кроватями и закрыто жалюзи. Пытается что-то разглядеть, раздвинув пальцами две пластиковые полоски, а затем, видимо, так ничего и не увидев, отворачивается к соседней койке. Видимо, её взгляд падает на тумбочку, потому что в следующую минуту она подходит к ней и начинает поочерёдно брать стоящие на ней лекарства, рассматривать их и нюхать.

А эта ведьма ещё более странная, чем её предшественник!

- Ты в курсе, что брать чужое нехорошо? Особенно таблетки? - окликаю её я.

- Чужое - это когда есть живой владелец вещи, - спокойно отзывается Василиса.

Не знаю, что меня пугает больше - её слова или бесстрастный тон, которым они сказаны, - но я, до этого полулежащий на кровати, резко сажусь. Наверное, слишком резко - перед глазами бегут чёрные точки.

- Подожди, он... - рукой, которая не прижимала к телу градусник, указываю на вторую кровать, - он умер?

- А, ты ещё не знаешь... - также прохладно произносит ведьма и медленно оборачивается ко мне.

Горло пересыхает ещё больше, а сердце снова начинает биться, как ненормальное.

- Нет... - зато в голове начинает кое-что выстраиваться. - Так... А он, - снова указываю подбородком в сторону пустой кровати, - не твой пациент, случайно? Тебя из-за него целый день не было?... - вспомнил по ходу размышлений вслух.

Теперь девушка еле заметно улыбнулась.

- А ты ещё и умный, волчонок. Сколько у тебя плюсов!

Она ещё и фамильярничает! Не знаю, хороший Василиса врач или нет, но человек определено не очень. Её дружок Тимофей, пусть он и не хотел со мной общаться, нравился мне куда больше. А эта девчонка своей циничностью и бесстрастием начинала раздражать.

- Может, я и не помню точно, как меня зовут, - ядовито проговариваю я, - но Денис мне нравится больше, чем волчонок.

- А мне нравится, когда пациенты молчат, а не указывают, что мне можно делать, а что нет. Мерь температуру, Денис. Молча.

- Ну и сервис у вас, прямо пятизвёздочный, - фыркаю, - То есть перед своим другом ты меня оправдываешь, а один на один - я должен заткнуться?

- Эти лекарства - не твои, и ты меня отвлекаешь. Вопросы я потерпеть ещё могу, но всё остальное - с СБ МС. Они наверняка придут уже завтра, надеюсь, помогут тебе, и ты у нас не задержишься.

Лицо у Василисы абсолютно спокойное, а вот я от её фразы настораживаюсь.

- А чего это сразу СБ МС? - это слово кажется слишком страшным, и язык еле шевелиться во рту, произнося его, однако я изо всех сил стараюсь сделать вид, что уточняю спокойно. - Я же не сделал ничего противозаконного?

Василиса вздыхает.

- Нет, если не считать того, что ты ничего не помнишь, из-за чего мы не можем установить твою личность. В таких случаях зовут СБ МС. Но если тебе есть, чего бояться... - и она посмотрела на меня с лукавством.

Я натягиваю насмешливую ухмылку и молча качаю головой. Фух. Если они просто установят мою личность, то ладно.

СБ МС. Это слово даже у самых смирных вызывает благоговейный страх. СБ МС - это Служба Безопасности Магических Созданий. Элитный отряд по охране порядка, который занимается расследованием уголовных и прочих преступных дел, совершенных магическими существами, помогает людям, пострадавшим от них, и магических существам, пострадавшим от рук людей. Представители самых аристократичных фамилий среди оборотней, колдунов и прочих больше всего мечтали запихнуть своих детей работать именно в СБ МС - это считалось очень престижным. Однако туда старались брать не за взятки или, во всяком случае, не только за них: при поступлении следовало сдавать невероятно сложные экзамены и по наукам - история магических созданий, их анатомия, травы и артефакты, магическое и человеческое право, - и по своим силам, и по владению любым другим оружием кроме своих сил. Бесталанным богатым деткам туда было не пробиться, а все сотрудники, до самого последнего офисного планктона и обслуживающего персонала, обладали блестящей подготовкой. В криминальном мире и в принципе в сленге не самых вежливых магических существ их называли "шестёрками" за банальный, но ироничный номер вызова - "666", но даже это слово говорили с большим уважением. Потому что любое не чистое на руку создание, начиная с ничтожного малолетнего воришки-беспризорника, знало: с СБ МС лучше не связываться.

- Наверное, их визит будет бессмысленным, - наконец, спустя несколько минут, могу обречённо выговорить. - Я ведь ничего не помню...

Василиса к тому моменту уже успевает забрать у меня градусник. Теперь она стояла уже о моей кровати и внимательно разглядывала его показатели.

- Тебе же хуже. Тот, кто сделал с тобой это, - она быстро бросила взгляд на моё лицо. У меня не было времени полюбоваться своим отражением, но, судя по тому, что Тимофей обработал и его, и в некоторых местах я чувствовал ощутимое жжение, мои скулы, щеки и прочие черты тоже были изуродованы ножом, - может вернуться в любой момент. Или уже вернулся.

Нет, её дружок все-таки гораздо лучше. По крайней мере, от общения с ним у меня каждые пять минут не было ощущения, что меня ударяют по голове чём-то тяжёлым.

- Что? - только и могу выговорить, чувствуя, что в горле снова пересохло.

От моих слов девушка неожиданно вздрагивает.

- Да нет, ничего. - Она возвращает градусник в чемоданчик и забирает все остальные препараты и инструменты. Затем серьёзно смотрит на меня. - Извини, если чем-то обидела. Я сегодня жутко устала, да и моя смена уже закончилась. Температура у тебя тридцать восемь и два, для волколака норма. Зелья, заживляющие раны, которые мы тебе вводим вместе с обезболивающим, действуют и аллергии не вызывают, так что через несколько дней всё должно зажить. Но до завтрашнего дня постарайся не вставать.

Мне не остаётся ничего, кроме как молча кивнуть, а Василиса направляется к выходу. Уже на пороге она, нерешительно обернувшись, добавляет:

- И ещё, Денис... Будь осторожнее.