Теа

День мой начался как всегда со звонка Элис, опоздания на лекцию и затем возбужденного шепота подруги:

– Теа, я тебе сейчас такое расскажу!

Я приготовилась услышать уже тысячную за неделю причину расставания Ви и Калеба, но Элис меня удивила:

– Я встретила парня своей мечты!

– Вау, – выдохнула я, искренне обескураженная подобным заявлением.

Элис, хоть и млела от каждого увиденного красавчика, с парнями обходилась жестко. Рыжеволосая, яркая, зеленоглазая красотка не могла не привлекать противоположный пол, поэтому ухажеров у нее всегда было хоть отбавляй. Даже на улицах к нам иногда подходили, чтобы познакомиться, но Элис неизменно всех отшивала.

Теперь ее глаза горели истинным восторгом.

– Вот именно, – заявила она. – Его зовут Том. Он учится на юриста, только я забыла, где... В общем, мы познакомились вчера в гостях у одной моей знакомой и разговорились.

– Подожди, ты поговорила с ним один вечер и уже влюбилась?

Элис закатила глаза так, будто влюбиться для нее было чем-то постыдным.

– Я разве сказала, что влюбилась в него? Он просто парень моей мечты. Не сказать, чтобы красавчик, но столько всего знает... Мы болтали весь вечер, пока мама Салли не выгнала нас всех из дому.

Я мысленно поблагодарила маму Салли за такую осмотрительность, иначе Элис болтала бы с этим Томом до утра.

– Собираешься с ним погулять?

– Не знаю... – она погрустнела и повертела в руках телефон. – Вроде, он классный, но как подумаю, что надо бы ему написать – сразу желание пропадает.

Элис заметила мой хитрый взгляд и испустила мученический вздох.

– Что ты на меня так смотришь?

– Ты просто боишься, – пожала плечами я. – А это значит, он тебе действительно понравился. Только не вздумай писать ему!

– Ага, лучше умереть старомодной девой, – фыркнула подруга. – Вот кому бы поучиться писать первой, так это тебе.

Мне оставалось только удивляться, как умело она всегда переводила разговор со своей личной жизни на мою.

...

– Зачем ты согласилась работать так много? – ныла Элис, когда мы прощались на парковке колледжа.

– Как это зачем? Чтобы подцепить богатого красавчика, – невозмутимо ответила я и обняла ее.

Подруга даже на месте затанцевала от радости.

– Вот видишь! Ты даже этого не отрицаешь! Давай сделаем тебе макияж. Представляешь, идешь ты такая красивая по коридору, а навстречу – он...

– ... в ночном колпаке и со вставной челюстью в стакане, – не удержалась я. – Вернись на грешную землю, Элис.

– Да ладно тебе. Ты его хотя бы видела? Вживую?

На минуту я задумалась и едва не потеряла нить разговора. В памяти всплыло появление Андерсона. Он прошел мимо меня, как призрак, и все равно оставил в душе глубокий след.

Элис заметила, как улыбка померкла на моем лице, но ничего не сказала.

– Да. Да, я видела его, – я тряхнула головой, прогоняя неприятные воспоминания. – Не очень хороший тип.

Подруга тоже посерьезнела и непонятно зачем стрельнула глазами по сторонам. Пото наклонилась ближе ко мне и сказала:

– Знаешь, про него многое болтают. Говорят, он очень жестокий человек. Даже отец от него отвернулся.

Это многое объясняет. Жестокие люди зачастую одиноки, одинокие зачастую ищут утешение в выпивке. Анетт и Хлоя говорили, что у Андерсона проблемы с алкоголем. Да судя по его виду у него вообще со многим проблемы...

– Так что ты поосторожнее там. Я, конечно, люблю пошутить и бросать это дело не собираюсь, но не вздумай по-настоящему к нему присматриваться.

Невыносимо... Элис – просто долбаная лотерея! Никогда не знаешь, чего от нее ожидать.

Я не удержалась и нервно засмеялась. Потом обхватила лямку рюкзака и сжала ее в кулаке, заставляя себя успокоиться.

– Ты такая странная, Элис, – честно призналась я.

– Просто мне нравится над тобой издеваться.

Теперь мы вместе рассмеялись и еще раз обнялись на прощание. Только, усаживаясь на мотоцикл, я с удивлением обнаружила, что смех мой был фальшивым.

...

Особняк стоял странно притихший. Водитель мистера Андерсона, с которым я уже успела познакомиться – Мэйсон, прохаживался по подъездной аллее и курил. Это значило, что хозяин дома. Мы с мужчиной обменялись приветливым взмахом руки, и я скрылась в особняке.

Сегодня здесь почему-то не было ни повара, ни его помощников, ни новеньких горничный. Только я, Шарлотта, Хлоя и Анетт.

– Ваш рабочий день кончается сегодня в семь, – сообщила мисс Бром, когда мы все втроем поднялись на первый этаж. – Хлоя, завяжи волосы так, чтобы они не торчали в разные стороны. Поможешь мне на кухне.

Шарлотта отвернулась и пошла прочь, а Хлоя за ее спиной картинно закатила глаза. Еще немного – и она перекривляла бы выражение лица нашей начальницы. Анетт прыснула в кулак, я не сумела сдержать улыбку.

– Хорошо хоть отпустит пораньше, – буркнула девушка, заново завязывая хвост. – Мне еще долбаный доклад дописывать.

Она в последний раз недовольно фыркнула и пошла следом за Шарлоттой. Анетт похлопала меня по плечу, и мы разошлись в разные стороны. Пора было приниматься за работу.

Сегодня у меня все валилось из рук. Прошлую ночь я почти не спала: рисовала наброски для своего проекта. Утренний душ и три чашки кофе в перерывах между лекциями взбодрили меня, но теперь усталость снова навалилась на плечи.

Ближе к пяти я не выдержала и спустилась на кухню, чтобы выпить еще кофе. Шарлотта смерила меня своим обычным неодобрительным взглядом, но кофе сделала. Я чувствовала себя неловко, наблюдая, как она что-то готовит на плите, поэтому рекордно быстро выпила все до последнего глоточка и снова ушла работать с обожженным языком.

В этот раз кофе помог только отчасти. Я ожидала привычной бодрости, но вместо этого едва наскребла в себе сил не зевать каждые две минуты. Время тянулось удивительно медленно, и хотя я уже закончила работу, спускаться вниз не спешила. Шарлотта обязательно поручит мне еще что-нибудь, так что лучше я посижу наверху. Осталось-то всего полчаса...

Планировка особняка была такой же необычной, как и весь его вид. За первой лестницей с первого на второй этаж шла еще одна, ведущая на третий. Она закручивалась спиралью и снизу выглядела немного опасной: на таких ступенях все ноги можно переломать.

Сразу за винтовой лестницей, отчасти скрытая ей, была библиотека. Справа – две двери в главную спальню и кабинет Андерсона. Слева – гостевая комната и выход на летнюю террасу с барбекю.

Я обогнула лестницу и села в одно из мягких кресел библиотеки. Отсюда меня не было видно, зато я могла заметить приближение Шарлотты или, еще хуже, Андерсона, заранее и сделать вид, что убираю лежащие на столе книги обратно на полки.

Скрестив руки на груди и с наслаждением расслабив наконец мышцы ноющей спины, я позволила себе на секунду прикрыть глаза.

Надо будет сегодня лечь пораньше, иначе завтра я просто не встану ни с будильником, ни со звонком Элис. Быстрее бы уже выходные... В субботу я должна приехать в особняк, зато в воскресенье... Все, буду спать весь день. Пусть Элис хоть воет у меня под дверью, я из кровати не вылезу!

Джеймс

Фейтвилл приехал раньше, чем я его вызвал.

Сегодня я приказал Шарлотте отпустить всех пораньше, чтобы избавиться от нежелательных свидетелей, но горничные еще не ушли. На втором этаже царили тишина и спокойствие. Начинать сейчас было рискованно, но, тщательно взвесив все, пока мы с Дереком поднимались наверх, я решил рискнуть.

Я не собирался устраивать шумные сцены, а тем более – убивать Фейтвилла, если он окажется доносчиком. Просто небольшой урок на память.

В который раз я едва удержался, чтобы не улыбнуться. Рано торжествовать. Вероятность, что мой секретарь – предатель, не так уж высока. А вот проверить это не помешает.

Как только мы вошли в кабинет, Дерек принял свой обычный деловитый вид. Я обошел рабочий стол и сел в кресло, а он остановился напротив.

– Я принес вам отчеты, которые вы просили, – на стол легла стопка бумаг из портфеля Фейтвилла.

Я внимательно наблюдал за секретарем. На его лице не было и тени беспокойства, как всегда спокойные умные глаза выдавали полную погруженность в дела. Вероятно, сейчас в его голове происходили какие-то расчеты, а может, он припоминал, что еще я ему поручал.

– Сегодня днем я просмотрел их, – продолжал Дерек, – и не нашел никаких несоответствий. Возможно, при более детальном изучении...

– Я позвал тебя не для того чтобы изучать отчеты.

Принять на себя новую роль для меня не составило труда. Я привык притворяться и быть тем, кем не являюсь. Наверное, Фейтвилл сейчас с удивлением обнаружил в моем голосе новые интонации, намекающие на серьезность предстоящего разговора... и не заметил ни капли мрачной угрозы.

Когда человек пытается втереться к тебе в доверие, его легко подтолкнуть к самоизобличению. Достаточно только усыпить его бдительность все большей и большей открытостью. А в самый важный момент – момент, когда мышеловка уже почти захлопнулась, – он и бровью не поведет, не увидит откровенной лжи.

– Этим пусть займуться бухгалтеры, – я небрежным движением отодвинул от себя бумаги и повернулся к сейфу слева от себя. – Знаешь, какие слухи обо мне ходят, Дерек? Шантаж, угрозы, вымогательства, коррупция – да этот послужной список можно продолжать вечно...

Атмосфера в комнате почти ощутимо изменилась. Одного короткого взгляда на Фейтвилла мне было достаточно: он точно замешан в чем-то. Этот блеск в глазах – блеск победителя – ни с чем невозможно спутать.

– Ты работаешь со мной уже год, а в большом бизнесе крутишься и того дольше. Думаю, не надо объяснять, что честными методами здесь мало чего добьешься, – я приложил палец к сканеру, потом ввел код и извлек из сейфа увесистую папку.

Здесь была вся подноготная моих последних жертв. Получив желаемое, я предпочитаю избавляться от улик.

– Что это, мистер Андерсон?

Дерек оказался не таким хорошим лицемером. Его голос едва не сорвался, но мужчина быстро взял себя в руки. Я продолжал сохранять на лице маску спокойствия.

– Это – материал, который для меня собирает целый штат сотрудников. Этим я шантажирую своих конкурентов.

– Это незаконно.

– Зато действенно.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, а потом Дерек не выдержал и опустил глаза. Теперь я уже был уверен. Рыбка почти попалась на крючок.

– Зачем вы говорите мне это?

– Ты – мое доверенное лицо. Такой хороший сотрудник не может вечно носить за мной бумажки и отвечать на звонки.

– Что я должен сделать?

Не умей я так разбираться в людях, ни за что не разгадал бы за его почти равнодушием нетерпение. Фейтвилл сгорал от желания побыстрее завладеть папкой. Однако он прекрасно знал, что материал для шантажа еще не доказывает, что я к нему причастен. Он ждал.

– Ты поедешь в Вашингтон и поговоришь кое с кем от моего имени. Напомнишь, что время течет, а я все еще не получил желаемого.

С этими словами я открыл папку и вынул запечатанный белый конверт. Глаза у Фейтвилла загорелись. Откуда ему было знать, что в конверте – пачка ценных бумаг, в краже которых я его потом обвиню?

Я оставил конверт на столе и вернул в сейф папку. Одно движение – и оттуда выпал диск в прозрачной коробочке.

– У вас есть и видеозаписи? – желание разузнать побольше пересилило осторожность, и Фейтвилл кивком головы указал на диск, который я поднял с пола.

Это, пожалуй, было самым сложным: привлечь его внимание к диску. Тот самый элемент плана, на который выпала доля импровизации. Я справился блестяще.

– Конечно. Но это – не для шантажа.

Каждая мышца моего тела напряглась в предвкушении. Осталось совсем немного, и хищный зверь внутри меня рычал от удовольствия. Капкан почти захлопнулся.

Я с мгновение оценивающе смотрел на секретаря в своей обычной манере, будто решая, можно ли ему доверять настолько. А потом наконец пояснил:

– Мне принесли его пару часов назад. Здесь видео с камер наблюдения, которые доказывают мою причастность к темным делишкам. Сегодня вечером я собираюсь их уничтожить.

Продумывая каждую деталь своего плана, я предусмотрел разные варианты поведения Фейтвилла. Он мог бы попросить у меня диск, чтобы самому от него избавиться, мог бы попытаться выкрасть его, когда я выйду из кабинета. Однако секретарь не сделал ни того, ни другого.

Едва я собрался положить диск обратно, он одним движением перегнулся через стол и ударил меня прямо по горлу. На секунду воздух вышибло из легких, я откинулся на спинку кресла и занес руку для ответного удара, но Фейтвилл уже схватил со стола пресс-папье и со всего размаху обрушил его мне на голову.

Сознание я не потерял. Только перед глазами заплясали темные пятна, так что я не сразу понял, что с*ченыш уже завладел и диском, и папкой, и как раз захлопнул за собой дверь в кабинет.

Ключ повернулся в замке, и я громко выругался. Рывком вскочив на ноги, я побрел к двери. Все вокруг плясало и кружилось, но я упрямо привалился к темному дереву и уперся плечом. На лоб стекала липкая и теплая кровь.

За эту кровь Фейтвилл мне еще заплатит... Дорого заплатит!

Теа

Я вздрогнула и проснулась, когда где-то совсем рядом раздался грохот, а за ним – полный бешенства крик, похожий скорее на рев раненого зверя.

Как я могла задремать?! Идиотка... Какая же я идиотка...

Громко хлопнула дверь в кабинете мистера Андерсона. Я судорожно вскочила и выбежала из своего маленького «убежища», заранее мучительно краснея при мысли, как сейчас буду оправдываться. Надеюсь, сейчас не слишком поздно и никто не видел меня спящей!

Какой позор...

Выбежав из-за лестницы, я едва не столкнулась с молодым человеком, который работал секретарем у мистера Андерсона. Едва я успела облегченно вздохнуть, как пришло осознание происходящего.

Кто-то был заперт внутри кабинета Андерсона и пытался выломать дверь изнутри, а секретарь стоял с папкой и DVD-диском в руках, растрепанный, возбужденный и запыхавшийся. На рукаве его белой рубашки алело пятно крови.

– Что вы...

С минуту в его глазах мелькали сомнения, а потом он подался вперед и сунул мне диск:

– Замолчи! Вот, возьми это и спрячь у себя. Как только выйдешь отсюда, сразу едь в полицию.

– Что происходит? – я машинально взяла из его рук диск, и только потом подумала, что не стоило этого делать.

Кто знал, во меня хотели втянуть?

– Мне не нужны проблемы, я никуда не поеду, и... Кто это там? Вы заперли мистера Андерсона?

– Возьми телефон, – он, казалось, совсем не слушал меня.

Плечом подпирая дверь, которая сотрясалась от ударов, он вытащил из кармана мобильный и протянул его мне.

– Когда приедешь в участок, позвонишь на последний набранный номер. Скажешь, у тебя все доказательства.

– Доказательства чего? – не выдержала я.

Надо уходить отсюда! Если этот человек замыслил что-то плохое, меня могут обвинить вместе с ним...

Я попыталась вложить диск и телефон обратно в его ладонь.

– Слушайте, я не буду этого делать. Сами отвезите эти доказательства и...

– Он шантажирует людей, – понизив голос почти до шепота, прошипел мужчина. – Андерсону место за решеткой, и этот диск – единственный шанс его посадить. Ах, да, еще папка...

Он вытащил из-под мышки увесистую папку.

– Не спускайся за вещами, просто выйди из дома, пока охранники ничего не заподозрили. Спрячь папку под фартуком. Быстро!

Единственно, что я поняла из его быстрой речи: Андерсон кого-то шантажирует, и его хотят посадить за это в тюрьму. Черт! Совесть говорила, что я должна делать так, как говорит секретарь, но... Если он врет? Хотя вряд ли он направил бы меня в полицию, если бы задумал что-то противозаконное. Андерсон вполне мог использовать грязные методы для достижения своих целей.

А если меня поймают? Мне конец... Живой я отсюда точно не выйду! Андерсон не потерпит, чтобы у него становились на пути. Разумнее всего было бы просто позвать охрану и отдать им и диск, и папку. Так я, возможно, сохраню рабочее место и...

От одной мысли об этом я похолодела. С каких пор я стала такой эгоисткой? С каких пор стала пособничать преступникам?

Это было одно из самых сложных мгновений в моей жизни. И я до сих пор не знаю, правильный ли сделала выбор...

В последний раз бросив мучительный взгляд на едва живую дверь, я бросилась вниз по лестнице. Папка, диск и телефон жгли мне руки, натянутые до предела нервы вот-вот должны были дать слабину, когда я миновала пустой темный коридор.

Пришлось снять фартук и завернуть в него украденное – а ведь это было именно украденное. С трудом я успокоила дрожь в руках и бешеное сердцебиение, затем вышла на крыльцо. Охранник неподалеку приветливо махнул мне рукой, но явно удивился, что я иду домой так поздно.

Сколько же сейчас времени? Не может быть, чтобы я проспала больше часа. Наверное, восемь или половина девятого.

Я выдавила ответную улыбку и медленно пошла к калитке. Каждый шаг, будто на иголках. Каждый вдох, будто воздух отравлен. Каждый удар сердца, будто последний.

Никогда в жизни мне не было так страшно.