Теа

С каждым днём депрессия овладевала мной всё больше и больше. Я уже не могла думать ни о чем, кроме своего ужасного будущего, из головы никак не шел образ Андерсона: его коварная усмешка, темные-темные глаза...

Я почти ничего не ела уже третий день. Аппетит пропал безвозвратно, но я заставляла себя проглотить несколько батончиков утром и в обед. Наличные деньги я берегла – на всякий случай. Я все еще надеялась вырваться, купить билет на поезд и навсегда оставить позади Андерсона и его игры.

Может быть, не будь того разговора с Андерсоном, я бы вернулась в особняк. Но теперь... Моя гордость не позволит мне сдаться.

Несколько раз мне даже приснилось, как я стою у лестницы, а с последней ступеньки на меня смотрит он. Ухмыляется, скрестив руки на груди. И насмешливо тянет: «Я же говорил».

Разговоры с Элис немного поднимали мне настроение. Однако я боялась, что она обо всем догадается. Темные круги у меня под глазами стали слишком заметны, а тональный крем я взять не догадалась. Приходилось врать про недосып из-за учебы.

Сегодня шел уже четвертый день моего «бродяжничества». Отвратительное слово, потому что именно так Андерсон охарактеризовал мой протест. И он, мать твою, был прав.

Я сидела на подоконнике и умирала от скуки. Стрелка часов медленно двигалась к семи. Так рано в колледж приходили разве что преподаватели.

Вчера вечером я затолкала в себя две пачки печенья из автомата в холле. Ими же меня и стошнило десять минут спустя. Желудок отказывался принимать пищу – наверное, из-за стресса. Так я доведу себя до изнеможения... Только голодного обморока на глазах у всего колледжа мне не хватало!

Вдалеке раздались торопливые шаги. Я тут же спрыгнула с подоконника и постаралась быть как можно более незаметной. Не хочу лишних расспросов и...

– Теа?

Из-за поворота вышла Элис.

Особого удивления на ее лице не было. Когда первый шок прошел, а подруга уже преодолела половину разделявшего нас расстояния, я поняла, что она тут не просто так. Вероятно, я недооценила детективные способности Элис.

– Хватит так на меня смотреть! – воскликнула она в ответ на мой чуточку оторопелый взгляд. – Думала, я не замечу, что ты что-то скрываешь? И как тебе в голову пришло ночевать в колледже?!

– Я... Так вышло.

Наверное, в моем голосе было что-то такое, что тут же погасило негодование Элис. Она убрала за ухо огненно-рыжую прядь и глубоко вздохнула. Потом осторожно взяла меня за руку и заглянула в глаза.

– Ты можешь мне рассказать. Обещаю, буду слушать молча и до конца. Пожалуйста, Теа. Я всего лишь хочу тебе помочь.

– Я знаю, – к горлу подкатил ком, и я запрокинула голову, будто это как-то могло помочь не разрыдаться прямо сейчас. – Просто мне нужно было время, чтобы...

Я не готова. Нет, я еще не готова это вспоминать... Но, кажется, придется.

– Мы сильно поругались, – срывающимся голосом начала я, уверенная, что Элис поймет, о ком речь. – Он упомянул мою мать, и я накинулась на него... Расцарапала ему лицо... Тогда он...

– Что?

Тревога на ее лице мешалась со страхом. Будто она действительно боялась услышать продолжение рассказа. Мне пришлось сделать долгую паузу, чтобы собраться с духом. Образы той ночи один за другим витали в голове.

Я быстро стерла с щеки первую слезинку.

– Он запер меня в кладовке. Не знаю, сколько времени... Элис, я думала, что умру там. Он знал, понимаешь? Знал, что у меня фобия, этот ублюдок все знал и запер меня!

– Бл*дь... Прости, я не знаю, что сказать...

Элис неопределенно махнула рукой, а потом сжала меня в объятиях.

– Он просто чудовище. И я бы убила его голыми руками! Если бы с тобой что-то случилось...

Она крепче меня обняла. Я прижалась к плечу подруги и зажмурилась. Как мне не хватало наших объятий! Элис нравилась мне любой – даже легкомысленной болтушкой, но такой – больше всего. Когда мне нужна была поддержка, хватало всего нескольких фраз.

– Ты правильно сделала, что сбежала оттуда, – Элис отстранилась и вытерла мне слезы. – С тобой точно все хорошо?

– Да. Я... справилась.

Наверное. Надеюсь.

– Хорошо. Тогда слушай. Поменяемся одеждой. Ты затеряешься в толпе и выйдешь из колледжа. Я куплю тебе билет на поезд – не важно куда, просто подальше отсюда. Телефон при тебе?

– Да...

– Давай сюда.

Я, не до конца сознавая замысел Элис, протянула ей смартфон.

– Андерсон мог поставить в него жучок, – объяснила Элис. – Может, он не стал так заморачиваться, но лучше перестраховаться.

– Он найдет меня, – покачала головой я и снова всхлипнула. – Ты не понимаешь... Он найдет меня везде.

– Это ты не понимаешь, – она встряхнула меня. – Прости, я буду говорить прямо. Он запугал тебя. Запереть тебя, надавить на самое больное – вот его методы воздействия. Ты боишься не его, а снова оказаться взаперти. Если уедешь, он ничего не сможет тебе сделать.

Поверить в это было сложно. Я видела, на что способен Андерсон. Я видела папку с компроматом. Откуда мне знать, что у него нет такой же и на меня? Откуда мне знать, что он не пойдет в полицию сразу же? Я могу оказаться под арестом, могу снова попасть в его руки... Слишком много рисков.

Но жить дальше вот так...

– Я не знаю, Элис, – честно призналась я. – Он так крепко вцепился в меня... Что ему от меня нужно? Почему именно я?

Элис наморщила лоб. Я сразу догадалась, что ее этот вопрос тоже мучил, но ответ она так и не нашла. Мы стояли так с минуту, пока в коридоре снова не раздались шаги.

Я быстро вытерла слезы и приложила ладони к пылающим щекам. Ну и видок у меня, наверное... Элис оглянулась через плечо, а потом стала так, чтобы закрыть меня своей спиной. Теперь мы выглядели как парочка подруг, которые решили посплетничать в уголке.

Шаги зазвучали совсем близко. Из-за поворота, откуда недавно появилась Элис, вышел, мать его, Джеймс Андерсон.

Наверное, мое лицо при виде него смертельно побледнело, потому что Элис испуганно тронула меня за плечо.

– Эй...

В ее глазах мелькнуло непонимание, потом она обернулась... И тут же закрыла меня собой.

– Какого хр*на тебе тут надо?!

Андерсон медленно шел в нашу сторону. Развязность его движений явно говорила: он чувствовал себя хозяином ситуации. Элис прищурилась и скрестила руки на груди. Играть она умела великолепно. Напряжение выдавали только плотно сжатые губы и чуть дрожащие плечи.

А я... Я бы все отдала, чтобы превратиться в маленькую точку на стене и исчезнуть. Говорить с Джеймсом по телефону – не одно и то же, что видеть его вживую. Страх снова охватил меня, но уже не такой сильный. Рядом с Элис я чувствовала себя увереннее.

Джеймс даже не обратил внимания на Элис: его взгляд смотрел мимо нее, прямо на меня. Вот он скользнул по намертво сцепленным в замок и лежащим на коленях рукам, искусанным губам, мокрым от слез щекам, распухшим глазам с темными кругами, растрепанным волосам.

– На твоем месте я бы без сцен и скандалов вернулся со мной в особняк, – Андерсон опять перевел взгляд на меня, его глаза опасно сверкнули из-под темных ресниц.

– Она с тобой никуда не поедет, – снова ответила за меня Элис.

– Я тебя не спрашивал. Теа?

Он уже во второй раз назвал меня по имени. Странно...

Но я не сдвинулась с места и постаралась скопировать уверенную позу подруги.

– Видишь: Теа не хочет идти с тобой, – склонив голову набок, произнесла Элис, а потом пригрозила: – Если ты сейчас же не уйдешь, я позову охрану.

Судя по лицу Андерсона, он подобную угрозу считал смешной и неосуществимой. Похоже, ему плевать и на охрану, и на Элис, стоящую передо мной. Что же тогда его вообще волнует? Зачем он пришел сюда? Сам ведь говорил, что подождет, пока я сама устану бродяжничать...

– Твоя подруга довела себя до полного изнеможения, – снова заговорил Андерсон, теперь, видимо, обращаясь уже к Элис. Взгляд, которым он окинул меня, говорил сам за себя. – Хочешь, чтобы она подохла тут от голода?

Губы Элис сжались в тонкую линию.

– Я считаю до трех. Если не уйдешь, позову охрану. Один...

Уголки губ Джеймса дрогнули, а глаза лукаво сощурились, будто Элис только что сказала что-то чрезвычайно глупое и смешное. Конечно, что могут две слабые девчонки против него? Но у нас по-прежнему оставался последний козырь: мы могли позвать охрану.... ведь так?

– Два...

Андерсон не стал слушать дальше. Он решительно двинулся вперед, оттолкнул Элис, будто она была невесомой пушинкой, схватил меня за локоть и потащил к лестнице, не обращая внимания на возмущенные крики моей подруги.

Он действовал настолько быстро, а я была настолько поражена, что даже не пыталась сопротивляться первые несколько секунд, но вскоре опомнилась.

– Отпусти! – взвизгнула я.

Джеймс держал крепко. Он вообще не обращал на меня внимания, равно как и на заинтересованные взгляды попадающихся по пути редких студентов. К несчастью, преподавателей вокруг не было и помощи просить было негде.

– Отпусти её! – вторила мне Элис.

Она уже почти нагнала нас и теперь пыталась привлечь как можно больше внимания в надежде на то, что среди мужской половины колледжа найдется хоть один смельчак, готовый прийти на помощь.

Как я и предполагала, все парни предусмотрительно расступались и давали дорогу Андерсону. После того, как я попыталась уцепиться за угол в надежде хоть как-то задержать его, мужчина только сильнее сжал моё запястье, поэтому мне пришлось прекратить сопротивление. Перед глазами у меня плясали темные пятна: слишком уж резвой была наша «прогулка»; я еле передвигала ноги, которые словно свинцом налились: должно быть, последствия сильной слабости. В груди боролись страх, отчаяние и воля к сопротивлению.

– Пусти меня... Отпусти!

– Заткнись, идиотка! – он обернулся ко мне, и его глаза сверкнули неподдельной яростью. – Я не собираюсь возиться с тобой, когда упадешь в голодный обморок.

Я открыла было рот, чтобы возразить, и тут же его захлопнула. Это было похоже на.... беспокойство за меня? Вздор... Просто смешно... Мне мерещится всякая чушь.

Мы наконец достигли первого этажа, и Джеймс потащил меня к парадному входу. На мгновение лучик надежды блеснул передо мной: я могу попросить помощи у охранника, который дежурит у дверей!

– Отпусти меня! – я закричала с удвоенной силой и с облегчением увидела, как мужчина в форме поднимается из-за стойки. На его лице появилась смесь растерянности, удивления и недовольства, а между бровями легла глубокая морщинка.

– Что здесь происходит? – охранник преградил Андерсону дорогу у самой двери и бросил на меня тревожный красноречивый взгляд.

Я уже открыла было рот, чтобы обвинить Джеймса в домогательстве, однако он опередил меня. Довольно сдержанно, но все же с нотками раздражения и злости, мужчина ответил:

– А происходит тут то, что вы не выполняете свои обязанности должным образом, – у меня из головы на мгновение вылетело всё, что я хотела сказать. Он обвиняет охрану в невыполнении обязанностей? Что задумал этот кретин?

Андерсон говорил так, будто ему стоило огромных усилий не начать крушить все вокруг, но я была уверена в том, что это притворство.

– Моя девушка четвертый день ночует в колледже, – я возмущенно хватала ртом воздух, пытаясь возразить, но слова будто застряли в горле. Как он меня назвал? – Вы обязаны были следить за тем, чтобы все ученики покидали здание, – продолжал Джеймс, а я все еще не могла произнести ни слова от возмущения и удивления.

У Андерсона очень правдоподобно получилось изобразить заботливого парня, который беспокоится о своей возлюбленной и готов перевернуть здесь все вверх дном из-за того, что она несколько ночей провела в аудитории на скамье. На мгновение я почти поверила в эту игру и тут же заверила себя в том, что всё это – только спектакль, предназначенный для охранника.

А тот, похоже, действительно поверил Джеймсу: он нерешительно сделал шаг в сторону – и Андерсон тут же вихрем пронесся мимо, увлекая меня за собой. До меня ещё долетали крики Элис, которая пыталась убедить всех, что я в опасности, но вскоре и они стихли. Мужчина грубо тащил меня к своей машине, а затем, рывком открыв заднюю дверь, втолкнул меня туда, а сам сел на водительское место.

Я отчаянно дергала за ручку, стучала по стеклу, кричала, но всё тщетно: машина уже выехала со стоянки и набирала скорость. Вскоре и колледж, и парк возле него, и наше с Элис любимое кафе– всё осталось позади.

– Прекрати шуметь, – процедил Андерсон и бросил на меня угрожающий взгляд в зеркало заднего вида.

– А ты останови машину!

Руки уже не слушались, а при каждом резком движении в глазах неизменно темнело, поэтому я решила взять тайм-аут и немного отдохнуть.

– И не подумаю. Как давно ты ела?

– Разве это имеет какое-то значение?

– Да, имеет! – не выдержал он.

И снова Джеймс говорил так, будто его волновало моё состояние. Зачем он притворяется? Мы тут одни, а я прекрасно знаю: он не способен ни на сострадание, ни на беспокойство за кого-то, кроме себя самого.

– Отвечай мне!

– Да пошел ты!

На мгновение былой страх взыграл во мне, но злость оказалась сильнее. Огрызнуться – единственное, что я могла сделать сейчас. Не будет же этот мудак опять запирать меня в кладовке?!

Андерсон не ответил. В зеркало заднего вида я могла наблюдать, как сверкнули его глаза. Мужчина вдавил педаль газа в пол – и двигатель взревел. Я в панике схватилась за первое, что попалось под руку.

– Ты совсем больной?! Сбавь скорость!

– Да, я совсем больной, раз до сих пор трачу свое время на такое безмозглое существо, как ты! – заорал он. – И я сам удивляюсь, почему до сих пор не выкинул тебя из машины, дура! Хочется полежать в больнице с РПП?! Или может сдать тебя в психушку?!

– А кто в этом виноват, не задумывался? – в ответ крикнул я. – Это ты, бл*дский ублюдок, спровоцировал приступ! Это из-за тебя у меня чуть крыша не поехала!

Двигатель снова взревел.

– Останови машину! Мы, мать твою, разобьемся!

– А мне пох*й!

Ответить мне было нечего. Я в бессильной ярости откинулась на спинку сиденья и зажмурилась. Если переживу эту поездку, никогда больше не сяду к нему в машину. Пусть хоть на куски меня режет!

Затормозил Джеймс так же резко, как и вел машину. Я больно стукнулась лбом о переднее сиденье и не успела еще прийти в себя, когда дверца открылась. Андерсон буквально стащил меня на землю и рывком подтолкнул к особняку.

– Иди и не вздумай что-нибудь выкинуть, – прошипел он мне на ухо.

Его дыхание обожгло шею, и я – Боже мой – ощутила волну тепла, пробежавшую по телу.

Прежде чем я успела осознать это, у меня потемнело в глазах. Все звуки утонули в странной тишине.

Темнота перед глазами не рассеивалась, и меня охватила паника. Я слепну?

Земля уходила из-под ног, я ничего не видела и не слышала, словно кто-то рывком вырвал меня из моего тела и оставил бесплотным духом в кромешной тьме.

– Я... ничего не вижу... – пролепетала я, из последних сил цепляясь за куртку на груди Андерсона, который по-прежнему держал меня.

Мне вдруг показалось, что если он не отпустит меня, все будет хорошо.

Что происходит? Что со мной?

Ужас не отступал, я могла поклясться, что чувствовала его цепкие ледяные путы. Или это были чьи-то руки, обхватившие меня за талию? Земли под ногами уже не было, только эти холодные прикосновения...

Где я? Я умерла? Что это?

– Теа! Грин, мать твою, очнись!

Голос долетал смутно, будто через толстую бетонную стену. Цепкие путы уже добрались до горящих щек и больно щипали их.

Кто меня зовет?

– Мне... плохо...

Я попыталась моргнуть, но ничего не произошло. Веки словно налились свинцом. Ещё секунда – и я перестала воспринимать вообще что-либо.