Теа

Я попыталась открыть глаза, но сил не хватило даже на это. Сквозь приоткрытые веки я смутно различала очертания какого-то помещения, залитого ярким светом электрической лампы. Рядом со мной стояли двое мужчин, их лиц я не видела, однако могла слышать тихие голоса.

– Вы поступили очень, очень глупо, – твердил первый голос – встревоженный и сердитый. – Провоцировать психические заболевания опасно. Вы же читали ее медицинскую карту! Это было безрассудно!

– Сам знаю, – огрызнулся второй, смутно знакомый и довольно грубый голос. – Когда она очнется?

– К утру. Я дал ей успокоительное и снотворное. Девушка получила сильное нервное потрясение. Следующие несколько дней постарайтесь уберечь ее от стресса и волнения. Пусть отдохнет, побудет с кем-то, кто ей хорошо знаком. Главное – не в одиночестве.

– Я понял. В любом случае, об этом происшествии следует умолчать.

– Как скажете...

Окончания фразы я не услышала: силы словно разом покинули тело – и я опять погрузилась в темноту.

Я очнулась все с тем же тяжелым чувством в груди. Прежде всего огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что я в своей комнате. Слава богу, одна.

На тумбочке у кровати стоял поднос с завтраком: каша и стакан молока. Я приподнялась на локтях и застонала, разминая затекшие мускулы. Как же у меня все болит...

Вчерашний вечер остался у меня в памяти размытым пятном страха и безумной паники. Я вздрагивала при одной мысли, что Андерсон находился где-то поблизости.

Теперь я точно знала: он – монстр. Чудовище, которое ни перед чем не остановится. Чудовище, с которым бороться бесполезно.

Бежать. Бежать отсюда как можно дальше, и плевать, что он посадит меня в тюрьму. Лишь бы подальше от него.

С этими мыслями я села на постели. Немного поколебавшись, я все-таки взялась за оставленный на подносе завтрак и заставила себя проглотить его.

При одном воспоминании о тесной кладовке меня затошнило. Вместе с завтраком мне принесли стакан воды и несколько таблеток успокоительного. Я проглотила их, не задумываясь.

После случая в лифте, когда я едва не умерла, мне пришлось пить лекарства почти месяц. Мама сделала все, чтобы эти жуткие несколько часов изгладились из моей памяти, поэтому я оправилась довольно быстро.

Теперь мамы рядом не было. Не было никого, кто мог бы мне помочь. Меня окружали чужие, равнодушные люди, которые подчинялись Андерсону. А он...

Он наконец добился своего. Одно его имя уже заставляло меня вздрагивать и в панике оглядываться. Всего одна ночь – и я стала по-настоящему беспомощной пленницей в его руках. В глубине души я знала, что попросту не решусь больше ни возражать ему, ни строить какие-то планы за его спиной.

Кроме...

...

У меня было достаточно времени все обдумать и принять решение. Андерсон не появлялся в особняке все выходные, и паника начала потихоньку отступать. Я уже не боялась выйти на лестницу и спуститься в столовую, не шарахалась от каждого шороха.

Рано утром в понедельник я окончательно поклялась себе осуществить задуманное. Идея была глупой, смешной и наивной, но я все равно ухватилась за нее с удивительным упрямством.

Еще вечером я собрала немного вещей в спортивную сумку, которая не вызвала бы подозрений. Каждый третий носит с собой такие для походов в спортзал.

Наскоро позавтракав – слава богу, Андерсон до сих пор не вернулся – я забросила сумку на плечо и вышла во двор. Машина уже ждала меня.

Майкл заметил меня, подавил зевок и открыл заднюю дверцу.

Ворота были открыты, и как раз когда я собиралась спуститься с крыльца, в них въехал белый внедорожник – машина Джеймса, которую он водил сам.

Меня прошиб холодный пот. Я почти бегом спустилась с крыльца и нырнула в открытую для меня дверь. Руки машинально вцепились в край кожаного сиденья. Почему Майкл медлит?

«Сядь уже в эту чертову машину», – мысленно повторяла я, краем глаза наблюдая, как Андерсон паркуется возле въезда в подземный гараж.

Майкл не спешил. Он обошел машину и облокотился на капот, видно, дожидаясь босса. Я мысленно чертыхнулась и попыталась сесть так, чтобы меня не было видно.

Джеймс вышел из машины и подошел к Майклу. Его взгляд скользнул по тонированным окнам боковой двери и, клянусь, на секунду остановился прямо на мне. Я сильнее впилась в сиденье дрожащими пальцами. Волна тошноты снова подкатила к горлу, но я усилием воли подавила страх.

Спокойно. Возьми себя в руки, Теа Грин. Ты же не какая-то сопливая трусиха, чтобы падать в обморок от одного его вида, правда?

Разговора мужчин я не слышала. Однако заметила, как Андерсон то и дело поглядывал на машину. Видно, речь шла обо мне. Что он приказал на этот раз? Следить за каждым моим шагом и не отпускать одну даже в уборную?

Знакомое раздражение вспыхнуло в груди, но тут же погасло. Перед глазами встала удушающая темнота кладовки. Будто кто-то ухватил меня за горло мерзкими щупальцами и сдавил до хруста. Я ненавидела себя за это, но теперь страх был сильнее злости.

Кажется, что-то во мне действительно сломалось...

Я увлеклась своими мыслями и почти перестала обращать внимание на Майкла и Андерсона, поэтому тень, что возникла ниоткуда и загородила собой окно, стала для меня полной неожиданностью.

Поднимая глаза, я все еще надеялась на что-то – и встретилась глазами с ним.

Андерсон открыл дверцу, и мое сердце забилось в бешеном ритме. Кажется, его стук эхом отдавался в каждой части моего тела – в висках, в горле, в груди, даже в животе...

– Прячешься?

Я оторопело моргнула. Он говорил как ни в чем не бывало, будто... будто... У меня задрожали губы.

Тогда, всматриваясь в лицо Андерсона, я не думала ни о чем, кроме того, как эти искаженные яростью черты исчезали за дверью кладовки, оставляя меня в полном одиночестве. Я не замечала его глаз, почему-то не таких бездонных, как всегда, не замечала, как эти глаза скользнули к моим искусанным в кровь губам и задержались на них, как...

– Майкл сказал, ты все выходные просидела в особняке.

Он ждал ответ, а я упорно молчала. Молчала не из упрямства, а из страха, что мой голос сорвется, но надеюсь, что он об этом не догадался.

– Вижу, наконец-то учишься на своих ошибках.

Я опустила голову. Мы молчали. Кажется, у Андерсона кончился запас язвительных фраз.

Честно говоря, меня удивило отсутствие насмешек с его стороны. Все это время я готовила себя к новым атакам, я была уверена, что Джеймс будет злорадствовать, что он скажет много обидного, может, даже добавит пару угроз... Но он вел себя странно. Нормально.

Будто ничего не случилось. Будь я чуточку глупее, подумала бы, что ему стыдно. Вздор, правда?

Наконец он ушел. Не сказав ни слова, мужчина развернулся на пятках и быстрым шагом скрылся в особняке. Дверь за ним захлопнулась стремительнее, чем обычно.

Джеймс

Когда дверь особняка захлопнулась за моей спиной, я замер в коридоре. Потом, мысленно чертыхнувшись, поддался искушению и стремительно прошел в гостиную.

Майкл как раз собирался захлопнуть дверцу машины, и я увидел исчезающее за тонированным стеклом лицо Теа – бледное, усталое. С каждым днем она будто таяла. Только в минуты наших ссор я видел, как на ее щеках вспыхивал румянец. Только тогда огонек жизни вспыхивал в ней со странной силой.

Признаться честно, мне не хватало наших перепалок. Слушать ее упреки было в какой-то мере даже занимательно.

Я поймал себя на мысли, что изучал эту девчонку, будто любопытный экспонат. Мне не приходилось встречать никого, похожего на нее.

Машина отъехала от дома и, чуть подпрыгнув на резком спуске, свернула на дорогу. Ворота плавно закрылись, и я отошел от окна. Сам не знаю, зачем стоял там.

Одно я знал точно: в ближайшие несколько дней особняк погрузится в прежнюю тишину. Я даже побился сам с собой об заклад, что Грин сбежит при первой же возможности. Недалеко, конечно, потому что я поставил на ее телефон жучок и прослушку – найти ее не составит труда.

Но ей нужен отдых. Нам обоим нужен отдых.

Не знаю, почему ее слова так цепляют меня. Черт, да она настолько вывела меня из себя в тот вечер, что я воспользовался своим последним козырем, который и не планировал пускать в ход...

Запереть ее в кладовке было не лучшей идеей. Не скажу, что меня сильно мучает чувство вины – теперь Теа хотя бы не будет создавать проблем. Однако... Взгляд, которым она смотрела на меня сегодня, был красноречивее любых слов. Кажется, я добился своего – сломал ее упрямое сопротивление.

Почему тогда чувствую себя так паршиво?

Не хватало еще, чтобы я проникся к ней жалостью... Я не могу позволить себе собственными руками испортить так тщательно созданный план.

Теа

Едва ступив в аудиторию, я почти бегом поднялась на самый верхний ряд, заняла место в углу и уткнулась в телефон. Я никогда не приходила в колледж так рано, да и Элис тоже.

Никто не обращал на меня внимания в основном потому, что в аудитории было немного студентов. Кроме меня на скамейках впереди расположилась группа отличников с конспектами, на задних рядах дремали одинокие «ранние пташки». Несколько человек что-то яростно обсуждали у кафедры, а Селена Фидж рисовала на доске и то и дело встревала в разговор.

– Теа? Все в порядке?

Я подняла голову и спрятала телефон в карман. Ко мне подсела Алиса Сейдж, одна из моих немногих подруг в колледже.

– Ты в последнее время какая-то странная, – девушка неловко улыбнулась и положила руку мне на плечо. – И вся бледная... Вы с Элис все шепчетесь по углам, как будто обсуждаете третью мировую – не меньше.

– Нет... С чего ты взяла? – я улыбнулась, но улыбка вышла натянутой. – Все хорошо. Просто много работы.

– А-а-а, слышала... Ты устроилась в какой-то особняк, да?

Меня передернуло. Уверена, улыбка превратилась в судорогу.

– Да. Я часто езжу туда, наверное, просто переутомилась. Не бери в голову!

Девушка сочувственно потрепала меня по плечу.

– Зачем себя так изматывать? Отдохнула бы пару дней.

– Да, ты права... Так и сделаю.

Определенно.

Алиса еще раз потрепала меня по плечу и встала. Я проводила ее тревожным взглядом. Надеюсь, она ничего не заподозрила. Не хочу, чтобы по колледжу поползли слухи. Конечно, основным источников всех сплетен была Элис, но другие тоже любили сунуть нос в чужое дело.

Помяни солнце – вот и лучик. Элис впорхнула в аудиторию и своей обычной «летящей» походкой прошла вдоль первого ряда, чтобы поздороваться с Фредом и Коулом. Парни были чуть ли не единственными, кто умудрялся сдавать все зачеты и экзамены вовремя да еще и на хороший балл. Моя подруга, далекая от таких дарований, давно завела с ними дружбу с известной целью.

Потом Элис вскинула голову и осмотрела полупустые ряды. Заметив меня, она сделала такое удивленное лицо, что я невольно улыбнулась.

Подруга почти бегом поднялась по ступенькам и с размаху забросила сумку на столешницу.

– Вау! Вау, вау, вау! Это должно быть увековечено в хронике колледжа. Теа Грин пришла на лекцию раньше меня. Что, совсем невмоготу стало дышать одним воздухом с этим кретином?

Ее шутливые слова снова ввергли меня в состояние легкого оцепенения. Я поздно спохватилась: Элис заметила, как кровь отхлынула от моего лица, и подсела ближе.

– Что-то случилось? Прости, я не хотела... Что он сделал?

Рассказать ей... Ни за что. Я еще не готова делиться этим с кем-либо. Я вообще не собиралась посвящать Элис в свои планы, по крайней мере пока. Она точно не позволит мне осуществить задуманное.

– Ничего... Ничего особенного. Просто два дня в компании Андерсона выжали из меня все соки.

– Придурок, – пробурчала подруга, скрестив руки на груди.

Она стала похожа на обиженного ребенка, и это насмешило меня. На сердце стало легче, когда я увидела подругу. Вот бы еще с Эдди поговорить...

Нет, об этом я не буду думать. Потом... как-нибудь.

– Предлагаю сходить сегодня куда-нибудь и перемыть ему все кости за чашкой кофе.

– Э-э-э... Прости, я собиралась писать доклад...

– Серьезно? Тот самый доклад по истории, который можно найти на любом сайте?

– Надо же когда-нибудь браться за ум, – пожала плечами я.

Элис несколько секунд пристально смотрела на меня, а потом как ни в чем не бывало полезла в сумку за тетрадями. Фух, кажется, она мне поверила.

– Как скажешь, зануда. Пиши свой доклад, а я буду пить вкуснейший кофе и наслаждаться пончиками с клубничной...

– Я ничего не слышу! – я закрыла уши руками и отвернулась.

Как же давно я не ела клубнику! В последний раз Эдди купил мне вафли с клубничным джемом. О, как же давно это было...

...

В конце учебного дня мне едва удалось заставить Элис ехать домой. Она собиралась идти в библиотеку вместе со мной, однако я все-таки убедила подругу оставить эту затею. Даже если бы я действительно собралась заниматься докладом, она бы довела меня до помешательства своей болтовней.

На самом же деле, подругу надо было спровадить по другой причине.

Я долго думала, где мне укрыться, и наконец остановила свой выбор на колледже. Ночевать можно в библиотеке – сотрудник редко проверяет помещение, прежде чем уйти. В раздевалке есть душ, а еда... Что ж, пару дней перебьюсь батончиками из автомата.

Эти пару дней мне нужны, чтобы придумать более надежный план побега. Уверена, Андерсон не сунется в колледж, чтобы не возбуждать подозрений. Несколько суток у меня точно есть. Если Майкл все это время будет дежурить у ворот, я найду какой-нибудь способ проскользнуть мимо него.

А дальше... Возможно, мне удастся сесть на поезд и спрятаться в каком-нибудь маленьком городке. Или вообще уехать за границу. Прежде чем Андерсон успеет заявить в полицию, я буду далеко.

Что-нибудь придумаю... Спрячусь... Что угодно, только бы не возвращаться в особняк.

Я заняла самый тихий угол библиотеки и принялась за домашнее задание.

Время тянулось ужасно медленно. Я прослушала весь плейлист с музыкой раз пятьдесят, успела сделать всё домашнее задание, даже села за чертов доклад, а стрелка часов всё ещё находилась между пятеркой и шестеркой.

Мрачные мысли опять завладели моим сознанием. В своем углу, с двух сторон окруженная стеллажами, я чувствовала себя некомфортно – сразу вспоминались события вчерашнего дня.

И всё-таки, зачем я так нужна Андерсону? Воображение рисовало картины из романов, которых я явно перечитала. Потерянная наследница многомиллионного состояния, внебрачная дочь крупного магната... Что там еще?

Я поймала себя на том, что довольно легкомысленно отношусь к заключенному договору. Меня больше волновал первый контракт, обязывающий меня оставаться в особняке и подчиняться Андерсону.

Если это соглашение принесло мне столько проблем, то что, черт возьми, было во втором?!

Что такого есть у меня, чего нет у Андерсона? Честно говоря, версия с потерянной наследницей уже не казалась мне такой уж абсурдной.

Только вот родители у меня были совсем обычные. Мама – наполовину сирота. Она говорила, что жила с отчимом после смерти бабушки, а потом переехала в Нью-Йорк. Отец... Отца я ни разу в жизни не видела.

Мама редко говорила о нем. Он бросил ее, когда она была беременна, и больше не появлялся. В детстве меня это обижало, а сейчас... Честно говоря, беспокоиться о человеке, который не потрудился хотя бы раз справиться о своем ребенке, было бы ниже моего достоинства. Искать его и тем более видеться с ним у меня не было никакого желания.

Но кое-что о нем я все же знала. Он был менеджером в какой-то компании – обычный человек, у которого нет ни связей, ни огромных сбережений. Не думаю, что мама врала мне. Мы всегда были очень близки, и она не стала бы утаивать от меня что-то важное.

Это ставило меня в тупик. Как будто с каждым днем я все больше и больше путалась в паутине замыслов Андерсона... А он плел новые и новые узлы, и тонкие нити накрепко сковывали меня. Еще немного – и я задохнусь.

Когда библиотекарь наконец ушел, я стала укладываться спать. Маленький диванчик, конечно, не шел ни в какое сравнение с мягкой кроватью, но я мужественно засунула жалость к самой себе подальше. Все лучше, чем ночевать в одном доме с Андерсоном. Мало ли что ему еще взбредет в голову!

Предыдущие две ночи я провела плохо. Беспокойный сон то и дело прерывали стуки или шорохи в коридоре, которые мне, скорее всего, просто мерещились.

Я думала, что хотя бы здесь смогу спокойно выспаться, но тревога снова охватила меня. Темно, хоть глаз выколи... И эти странные звуки за окном!

В сознание снова прокрался ненавистный мне образ. Стоило закрыть глаза – и я видела перед собой его лицо!

Что если я ошиблась, и Андерсон решит обыскать колледж? Что если он сейчас пойдет в полицию и обвинит меня в краже? А если он всё-таки как-то попадет сюда и заставит меня вернуться в особняк? Что Джеймс может со мной сделать?

Да, слишком много в моей жизни в последнее время «но», «если», «почему» и «что»...

Последствия моего опрометчивого поступка могут быть ужасны. Но ничего не поделаешь – выбор сделан, назад пути нет. Вернуться теперь – глупо и очень опасно.

Значит, надо взять себя в руки и выспаться. Силы мне понадобятся.