Начнем с того, что человек я незримо тревожный. Малейший психический раздрожитель оказывает на меня влияние просто неописуемое. Будь то кровь, шум, чье-то осуждение, темнота или пустота вовсе. Поэтому жизнь в одиночестве для меня стала чуть ли не пыткой. Но это совсем не потому, что я завишу от общения, как раз таки наоборот, уединение – моя главная зависимость. Дело в том, что моя боязливость сопровождается крайней впечатлительностью, особенно в темное время суток.

И так, в потемках, уже улегшись в кровать, мой взор каждый раз заострялся на зеркале, висевшем на противоположной стене. Зеркало было треснутым в углу, но та трещина была настолько мелкой, что ее едва можно было заметить со стороны. Рама его была резной, при чем изготовлена явно в ручную, самым что ни на есть искуссным мастером. И как только лунный свет выливался из окна, сознание мое призывало в отражении дряхлых старух со сморщенной кожей, чертей, водящих жуткие хороводы под бесконечную мелодию фальшивой флейты, и всевозможных существ греческой мифологии. Пережив одну из самых худших ночей в моей жизни, я принял стойкое решение завесить чертового зеркало плотной тканью, что и сделал наутро.

Кошмары на время прекратились. Но стоило начать злоупотреблять полюбившимся мне еще с юности морфием, как мой разум с еще большей активностью начал видеть то, чего нет и быть попросту не могло. Принимал я сей препорат постоянно и в огромных количествах. Без него я уже просто не мог  существовать. У меня выработалась привычка глотать большую дозу каждое утро сразу же после завтрака – а вернее, сразу же после чашки крепкого черного кофе, ибо в первую половину дня я ничего не ем.

Теперь же, когда я укладывался поудобнее в кровать и принимал наиудобнейшее положение для сна, смотреть часами в зеркало было невозможно. И тогда мое воображение, казалось, применив всю свою смекалку, заставило наблюдать за распахнутым окном. И я послушно таращился в одну точку, точно выжидая что-то или кого-то. Возможности закрыть его у меня не было, так как в тот сентябрь все еще стояла знойная жара. Но после видения, описывать которое я даже не буду пытаться, ужас взял надо мной верх.

Следующей ночью я все же закрыл окно. Духота в комнате стояла немыслемая. В ту полночь, я собирался доделать работу, сроки сдачи которой выпадали буквально на завтрашнее число. Сидя  за массивным столом, вокруг которого были разбросаны мои ночные грезы, и опусташив стакан, я едва поморщился и продолжил оживленно строчить начатый мною ранее рассказ.
Резкий, пугающе-звонкий скрежет пронзил уши. Напугавшись, я тревожно оглянулся, и не заметив ничего подозрительного, попытался успокоится. Продолжая попытки сбежать от невыносимого страха, опустошил еще пол стакана морфия. Терпкий вкус обвалакивал рот, но в тот момент мне было вовсе не до этого. Тресясь от страха, я прижимал тонкую ладонь ко рту, дабы не произнести ни звука.

Причина ужаса в моих глазах, – явное ощущение чьего-то присутствия за спиной. Спиной, которую точно кто-то пожирает взглядом. Новый прилив страха подступает к кончикам пальцев, я чувствую поглаживаения вдоль роста волос. Когда чья-то рука охватила горло, я смог ощутить ее текстуру каждой клеткой своей кожи. Шершавая и невыносимо сухая, точно ветхая ладонь старухи, она скользит острыми когтями по плоти, оставляя розовые следы. Нечто сжимает шею все крепче и крепче. Кислород в легких заканчивается. Я жадно глотаю воздух из последних сил. Скрежет, изнемождающий все это время, сменяется шепотом.

–Неужели фы боитесь меня? Фы что меня не уснали? Меня – самого Фаала Лютерберга. Феликого герцега ада. – Некое существо опустило руки. Пытаясь отдышаться, я повернулся лицом к Фаалу. Перед моим носом засветились белесые зрачки. Кажется, точно его круглые глаза вот-вот выкатятся. Немного придя в себя, мне наконец удалось подробнее рассмотреть этого некоего Лютерберга. Уродливое, внушающее нистерпимый ужас, существо, покрытое черной шерстью. С острыми рогами и облезлым хвостом. С копытами, измазаными в липкой грязи и налипших сырых листьях.

–Дафайте, фыпейте еще этой житкости. Фы фсегда ее пьете, я фсе фидел. Фы тот еще пьяница. Признайтес. – Бес схватил полупустую бутылку морфия со стола.
–Не признаетес? Тогда она вам не нужна. – Флакон летит на пол. Осколки разлетаются в стороны, один из которых попадает мне в горло. Настенный светильник блестит в образовавшейся луже крови..

На следующие утро я проснулся за тем же столом. На теле не было ни единой царапины, зато моя работа была полностью испорчена. Видимо, будучи спящим, я столкнул чернильницу на стол. Несколько десятков листов, с готовым текстом теперь были непригодны к прочтению. О, как же велико было мое горе в тот момент. Сдавать заказ мне следовало уже сегодня, а готово было абсолютно ничего. К тому же, вспомнив свой сон, явно отсылающий к предыдущим видениям, меня пронзил невероятный ужас, вынести который не представлялось возможным.

Охваченный страхом, готовый на все, только не испытавать этого снова, я принял решение бежать. Бежать в любом направлении, главное как можно дальше от источника моих кошмаров (как мне тогда казалось).