Эйден смотрел в глаза Дэниэла несколько секунд, не шевелясь, не дыша, представляя, что время остановилось и что оно не пойдет заново, пока он не двинется с места. Возможно, Дэниэл тоже представлял себе что-то подобное, потому что точно так же неотрывно, не мигая смотрел на Эйдена в ответ. В этот раз Эйдена не тошнило и умереть практически не хотелось, только муравьи бесконечным ковром бегали под кожей, касаясь лапками каждого нерва, посылая импульсы в каждый орган. Но ничто не могло длиться вечно и когда Эйден наконец-то моргнул, секундные стрелки на всех часах в мире снова принялись медленно отсчитывать время. Он снова начал слышать окружающие звуки, его остановившееся сердце теперь забилось о решетку ребер с болезненной скоростью и силой, а в легкие ворвался пропахший уходящим летом и Дэниэлом теплый воздух. Возвращаться в реальность было больно, потому что он начал вспоминать, кем для него был Дэниэл за пределами этого лопнувшего вневременного кокона. Может быть, он не такой уж и отвратительный мерзавец, но разве правильно было поддаваться его напору, пусть даже очень хотелось?

— Пусти, — тихо пробормотал он, переводя взгляд на балконную дверь за спиной Рэйвена-младшего. Сумбур в голове не позволял даже примерно выстроить модель поведения, по которой ему следовало действовать сейчас. Четко он понимал только одно: этот поцелуй не был похож ни на один другой, этот поцелуй бесповоротно изменил что-то в нем. А еще где-то глубоко под слоями чувств и эмоций засела надежда на то, что он точно так же изменил хоть что-нибудь и в Дэниэле.

Дэниэл молча убрал руки с перил за спиной Эйдена и сделал шаг в сторону, впервые поступив так, как попросил Эйден. Да что уж там, и сам Эйден впервые выразил что-то похожее на вежливую просьбу, не вставив в конце предложения оскорбление или не сказав его таким тоном, будто видит перед собой червя, а не человека. Он чувствовал себя подавленно и запутанно, но вместе с тем так опустошенно. Ему не хотелось куда-то бежать, сломя голову, ему не хотелось избавиться от присутствия Дэниэла, чего он так желал все это время. Он даже не сразу зашевелился после того, как Дэниэл отступил, чтобы выпустить его, будто поцелуй погрузил его в полусонное, подобное трансу состояние. На несколько мгновений он подумал, что в какой-нибудь мелодраме он бы наверняка прямо сейчас обвил руки вокруг шеи Дэниэла, целуя его в ответ, а потом начались бы завершающие кино титры. Но в реальной жизни ничего подобного произойти не могло, поэтому он молча прошел мимо Дэниэла, избегая его взгляда, направляясь обратно в их общую комнату, пытаясь переварить произошедшее. В его голове будто сработали предохранители, отключив большую часть эмоций и оставив только способность раз за разом вспоминать все пережитые ощущения так, будто это произошло не с ним. Эйден чувствовал, как кружится голова, как слабость растекается по всему телу, как что-то волнительно трепещет в груди. Он боялся задать себе вопрос о том, что это за чувство, потому что боялся услышать ответ.

Войдя в комнату, он тут же встретился с внимательным взглядом Ники, который за это время успел приготовить на кухне чай и принести его в спальню, и теперь сидел на кровати в позе лотоса, аккуратно прихлебывая горячий напиток. Ники изучал Эйдена несколько секунд, прежде чем, едва заметно улыбнувшись, предложить ему чашку чая, предварительно описав его успокаивающие и расслабляющие свойства. Эйден хотел отказаться, но все-таки кивнул, подумав, что хуже не будет. Он сел рядом с Ники, принимая из его рук чашку, поднося ее к носу и вдыхая свежий сладко-цветочный аромат. Естественно, чай был без сахара. Эйдену казалось, что сахар в доме Рэйвенов появился только с их с Беллой переездом туда. Он внимательно осмотрел тонкий белый костяной фарфор и удивленно приподнял брови.

— Ты что, привез с собой сервиз из дома? — Эйден не заметил, как впервые назвал особняк Рэйвенов домом.

— Да. Бабушка разрешила взять только этот. Самый простой, разбить который не обидно, — Ники тоже взглянул на чашку в своих руках, так, будто только сейчас ее заметил, — можно, конечно, купить кружки с символикой на кампусе или съездить в ближайший Волмарт, но даже такие простые ты там вряд ли купишь.

Эйдену по большому счету было плевать, из каких кружек пить. Хоть из бумажных стаканчиков. Но сейчас ему хотелось разговаривать о чем угодно, лишь бы не возвращаться мыслями к Дэниэлу и их поцелую. Поэтому он начал выяснять, чем Ники не угодила посуда из Волмарта и слушать от него целую лекцию о плюсах и минусах разных материалов для изготовления чашек. Эйден и не подозревал о том, что Ники может так много знать о такой узкоспециализированной теме. «Гиперфиксация», — пожал плечами Николас, перечисляя, чем еще он увлекался настолько сильно, что погружался в это с головой на пару месяцев, а потом выкарабкивался оттуда с багажом знаний начинающего специалиста по этому вопросу. Эйден хоть и включал все свое внимание и сосредотачивался на каждом слове Ники так, будто ему нужно будет пересказать все это на экзамене, не мог не покусывать губы и не чувствовать на них прохладно-обжигающий привкус мяты и хвои, прячущийся за вкусом чая.

Он украдкой поглядывал на часы в углу экрана ноутбука Ники, который стоял угрожающе близко к краю прикроватного столика. Он опять начал думать о том, как ему теперь вести себя рядом с Дэниэлом. Значил ли для того хоть что-нибудь этот поцелуй или это был способ закрыть гештальт и завершить то, что он начал на свадьбе? Он думал обо всех сказанных Дэниэлом словах, ища в них тот смысл, который Рэйвен-младший и в самом деле в них вложил, а не тот, который пыталось вложить его воображение. Насколько проще было бы жить, если бы он мог просто подойти к Дэниэлу и прямо спросить того, что он чувствует и чего он от него хочет. Но он не мог. Не только потому, что Дэниэл никогда не ответит честно и прямо на подобный вопрос, но и потому, что произнесение этого вопроса вслух заставит его признать, что ему не наплевать на ответ. А он хотел, чтобы ему было плевать. Он хотел чувствовать, что контролирует ситуацию, что никто не способен сделать его уязвимым, что все его чувства надежно заперты и зафиксированы. В этот момент Эйден понял, что перестал слушать Ники, что его разум опять заволокло туманом, а сердце снова ускоряется.

Дэниэл вернулся только тогда, когда и Эйден, и Ники были уже в постелях, а свет в спальне был выключен. До этого они вдвоем тихо переговаривались в темноте, но голос Ники постепенно стихал, он начал терять нить повествования и еще через несколько минут совсем затих. Эйден закрыл глаза и начал медленно сосредоточенно считать от одного до ста, а потом еще дальше, чтобы тоже призвать сон, когда дверь комнаты беззвучно приоткрылась и на пол упала полоска света из коридора. Его опять захлестнула волна чувств, он сжал пальцами простынь и попытался дышать как можно ровнее, зная, что в тишине каждое колебание вдохов и выдохов слышно слишком громко, особенно если прислушаться. Но это было почти так же трудно, как продолжать естественно моргать после того, как подумаешь о том, как же все-таки твой организм контролирует этот процесс. Он вслушивался в тихий шорох одежды и думал о том, складывает ли Дэниэл ее аккуратной стопочкой или бросает лишь бы как. Наверняка складывает. Еще и каким-нибудь сложным способом. В горле заныло при мысли о том, что, если сделать всего несколько шагов, можно прикоснуться к обнаженной коже Дэниэла, который еще не успел натянуть одежду для сна. Эйден тут же начал прогонять эту мысль, как назойливую муху, чувствуя, как начали гореть его губы, на которых был запечатлен их поцелуй. Его дыхание дрожало и он знал, что Дэниэл это слышит. Но что он мог сделать? Перестать дышать, чтобы задохнуться и умереть через пару минут? Звучит неплохо, конечно, но организм не даст ему это сделать, вдохнув в самый последний момент.

Эйден должен был думать о первом учебном дне, нервничать перед неизвестностью или, наоборот, предвкушать ее. Но он всю ночь думал только об одном. Развернувшись лицом к стене и зажав между ног одеяло, он касался кончиками пальцев пересохших губ, размышляя о том, приятно ли было его целовать. Он мысленно чертыхался из-за того, что позволил поцелую случиться, а потом материл себя за то, что замер как перепуганный школьник в тот момент, когда Дэниэл был так уверен в том, что делает. «Я запорол наш первый поцелуй, а поцелуем запорол себе всю жизнь», — говорил он себе в голове, обреченно вздыхая. Спустя час бессонного ворочания ему стало все равно, слышит его Дэниэл или нет. Бессмысленно пытаться сохранять невозмутимость, когда тот, перед кем ты должен притворяться, находится рядом с тобой почти постоянно. Он перевернулся на другой бок и увидел перед собой очертания кровати Ники и небольшой шевелящийся холмик одеяла на ней. Он чувствовал облегчение оттого, что Ники здесь, что он закрывает собой силуэт Дэниэла и не дает Эйдену пытаться разглядеть его очертания под одеялом. Но даже в таких условиях эта ночь была невыносима. Если остальные будут такими же, он будет спать на диване в общей гостиной.

Утром Эйден попытался улизнуть на занятия как можно скорее, для себя оправдывая это тем, что ему необходим запас времени, чтобы найти нужную аудиторию. У него даже почти получилось уйти незаметно, пока Ники посапывал с открытым ртом, угрожающе свесив с кровати руку и ногу, а Дэниэл занимался утренними процедурами в одной из ванных. Но, когда он спустился на первый этаж, то увидел, как Брук беседует в коридоре с их соседом, Треем. Она, как и всегда, выглядела безупречно и Эйден не мог не задаться вопросом, во сколько она встает, чтобы привести себя в такой порядок, ведь сейчас было только семь утра. Брук приветливо помахала рукой, увидев его на лестнице и сообщила, что пришла позвать их на завтрак. Эйден хотел отказаться, сославшись на то, что и аппетита у него нет, и Ники еще спит, а это значит, что до начала занятий они позавтракать не успеют, а опаздывать в первый день не хотелось.

— Саммерсет, в жизни не поверю, что ты и в самом деле боишься опоздать на лекцию, — услышал он саркастичное замечание Дэниэла на лестнице позади себя, отчего поспешно спустился по ступенькам вниз и только потом обернулся. Ощущения были такие, будто все его органы были подвешены внутри тела на ниточках, а Дэниэл только что перерезал их и все рухнуло в пятки.

— Не хочу завтракать в твоей компании, ты портишь мне аппетит, — честно ответил Эйден, вот только интонацию подобрал нечестную. Привычно ядовитую и злую, а не смущенную и испуганную. Он сжал пальцами лямки рюкзака и пошел к двери, намереваясь не появляться здесь до самого позднего вечера.

— Тебе самому не надоело бегать от меня? — спросил Дэниэл, непринужденно скрещивая руки на груди и опираясь бедром о перила лестницы, не двигаясь с места, будто зная, что один только звук его голоса заставит Эйдена остановиться. И он не ошибся. Эйден и в самом деле замер на две секунды, но потом все равно быстро прошагал мимо удивленного Трея и закатившей глаза Брук. В дверях он еще раз обернулся. Дэниэл идеально держался на публике, всегда реалистично отыгрывая полнейшее равнодушие к происходящему. Вот и сейчас его абсолютно ровный голос и расслабленная поза были так не похожи на виденное Эйденом вчера на балконе, что он был готов поверить в то, что игрой было именно вчерашнее поведение. И почему он сам не умеет настолько хорошо сохранять хладнокровие? Почему его эмоции и чувства всегда так глупо выходят наружу, демонстрируя себя во всей красе? Благо, что он хотя бы может замаскировать их суть привычным раздражением.

Эйден ускоренным шагом, почти бегом добрался до выхода из Сильван Спрингс, где все еще стоял стенд, возле которого вчера студентки раздавали пригласительные на вечеринку. Сейчас девушек здесь не было, а оставшиеся листовки были частично рассыпаны ветром. Его сердце колотилось то ли из-за интенсивности ходьбы, то ли из-за того, каким невозмутимо наглым опять был Дэниэл, будто вчера не произошло ровным счетом ничего. Конечно, Рэйвен-младший имел в запасе много масок и легко менял их под ситуацию. Конечно, он не мог себе позволить повести себя необдуманно в присутствии других людей. Конечно, это задевало Эйдена. Хоть он и не знал, а как вообще должны вести себя враги, которые так наслаждаются поцелуями друг с другом, но ему казалось, что точно не так. Ему было стыдно за этот очередной побег, теперь это казалось очень детским поступком, хоть и было единственным способом быстро оказаться где-то, где нет Дэниэла. Эйдену явно нужно пересмотреть способы взаимодействия с миром.

Всю неделю Эйден работал над тем, чтобы избегать Дэниэла максимально естественно, а не так, как в утро понедельника. Он не отказывался от совместных ланчей, потому что Ники знал, что в это время в его расписании как раз стоит часовой перерыв. Но он хватался за любую возможность провести как можно больше времени подальше от троицы, поэтому каждый день после занятий ходил в кафетерий со своими сокурсниками, пусть даже не все они ему нравились. Еще больше на него давило то, что и Ники, и Брук, и даже близнецы, приехавшие навестить их вечером в среду, догадывались о том, что произошло, хоть ни Дэниэл, ни Эйден ничего им не говорили. Эйден чувствовал себя персонажем тупого молодежного сериала, в котором все только и ждут, когда он наконец сделает шаг, признается в чувствах или что-то в этом роде. И он даже дал себе слово смириться и в самом деле попробовать изменить траекторию их с Дэниэлом отношений, но только если тот сделает еще один шаг. Да, да, Эйден понимал, что Дэниэл уже сделал куда больше шагов, чем он сам, но ему хотелось быть более уверенным в его намерениях. Ему хотелось отсрочить неизбежное, ему не хотелось признавать, что он влюбляется в самого отвратительного парня во вселенной.

В пятницу, однако, никаких посиделок в кафетерии с сокурсниками после занятий не было, потому что всем хотелось подготовиться к первой студенческой вечеринке в этом году, а первокурсникам особенно. Эйден успел обратить внимание на то, что среди студентов не было практически никакого расслоения, поэтому и на вечеринку собирались все: и те, кто не появлялся на парах с самого первого дня, и те, кто уже начал засиживаться допоздна в библиотеке, хотя даже домашних заданий пока толком не было. Эйден полагал, что это связано с тем, что никто из студентов Линденвуда никогда не был в школе достаточно непримечательным аутсайдером для того, чтобы чувствовать себя неловко в шумных компаниях. Из-за этого факта он впервые почувствовал непримечательным аутсайдером себя, хоть и шел на вечеринку в компании будущего генерального директора РэйвенТэк Солюшнс. Пока ноги вели его из центра права и юридических исследований к корпусу общежития Альфа Сигма Зета, мысли его медленно пришли к тому, что, пожалуй, стоит быть чуточку циничнее и все-таки начать использовать родство с Рэйвенами в свою пользу. В конце концов, даже Белла говорила ему об этом, когда они только собирались переезжать в Лейк-Освего, а сами Рэйвены даже не обратят на это внимания, ведь для них это привычно и естественно.

— Ники, не дергайся, пожалуйста, — тихо пробормотала Брук, когда Эйден вошел в спальню и Ники инстинктивно повернул лицо в его сторону. Они оба сидели на его постели у окна, подобрав под себя ноги, и Бруклин сосредоточенно наносила гель с серебряными блестками на скулы Ники кончиками пальцев, второй рукой придерживая его за подбородок.

Эйден не смог сдержать улыбку при виде этих двоих, так легко и мило взаимодействующих между собой. Если в день свадьбы, когда Брук и Дэниэл ни на шаг не отходили от мистера Рэйвена, социальная пропасть между ней и Ники была практически бездонной, то в обычные дни ее не существовало вовсе, в обычные дни Эйден по-настоящему видел, что корни их дружбы тянутся из самого раннего возраста. Снова нормально повернув лицо к Брук, Ники принялся уговаривать Эйдена тоже сделать тематический макияж, потому что Дэниэл уже категорически отказался, а он не хочет быть единственным в их компании, кто соизволил хоть немного соблюсти дресс-код. Брук многозначительно откашлялась, намекая на свое переливающееся, будто звездное небо, платье, и точно такие же сверкающие тени на веках. Естественно, Эйден отказался и, так как его кровать была теперь превращена в салон красоты, растянулся на постели Ники, утыкаясь в телефон. Собираться на вечеринку было еще рано, а заниматься чем-то другим было уже поздно. Он зашел в переписку с Беллой, спрашивающей, когда он наконец-то соизволит встретиться с ней. Что ж, теперь у него даже не было повода отказываться от поездки в Лейк-Освего на выходные, поэтому он ответил, что приедет в субботу или воскресенье. Интересно, сколько раз за последние пару недель Белла закатила глаза от того, как быстро и, по ее мнению, беспричинно меняются его настроения и планы. Она больше не пыталась выяснять, что происходит, в переписке или во время звонка, но Эйден точно знал, что это будет первый вопрос, который она задаст при личной встрече.

Когда с занятий вернулся Дэниэл, Эйден решил, что пришло время принять душ и переодеться, поэтому скрылся в ванной еще до того, как Дэниэл произнес хоть слово. Стоя под обжигающе горячими струями воды, он думал о том, чтобы на вечеринке примкнуть к близнецам, зная, что они и танцевать его не потащат, и не будут делать или говорить что-то, что ему не понравится. Он считал, что Натан и Крис — его способ провести вечер в спокойствии и безопасности. Но оказался не совсем прав. Когда солнце закатилось за горизонт, а вечеринка, местом для которой был выбран один из трехэтажных корпусов в Сильван Спрингс, уже началась, Эйден заметил, что близнецы ведут себя непривычно нервно, не пьют алкоголь, а их внимание сосредоточено вовсе не на их компании и даже не друг на друге, а на толкущихся повсюду студентах. Взгляд обоих близнецов напряженно и внимательно скользил по чужим телам так, будто они пытались высмотреть среди всех незнакомцев кого-то конкретного. Что ж, наверное, у всех бывают плохие дни, когда настроения веселиться нет вовсе, хотя с утра ты полагал, что развлечься не помешает. Возможно, близнецам просто не нравился такой формат вечеринок, ведь на студенческой тусовке в общежитии они были впервые. Они потягивали выдохшуюся колу и курили чуть больше обычного, что заставило Эйдена пару раз подумать о том, почему на дым не реагирует противопожарная система. Вероятно, какой-то умник-инженер придумал, как отключить ее на эту ночь.

Эйден ощущал, как начинают рассеянно блуждать его мысли, как от коктейлей, замешанных неведомо кем в неведомых пропорциях, с использованием неведомых ингредиентов, его сознание заволакивается плотной дымкой. Он почувствовал, насколько расслабилось и растеклось по диванным подушкам его тело, насколько ему лень вставать и идти танцевать, когда Ники безуспешно попытался вытащить его с насиженного места. Разве он напивался когда-нибудь до переезда в Лейк-Освего? Кажется, нет. Разве что в тот единственный раз на выпускном. Здесь же он пил гораздо чаще, ибо этим заканчивалась каждая поездка в Портленд, коих за лето было огромное количество. За компанию ли или из-за желания поменьше думать и беспокоиться о тех вещах, которые не отпускали его при свете дня? Хорошо, что Белла ни разу не видела его в этом состоянии, потому что ему обязательно стало бы стыдно перед ней, но признать это он бы не смог.

Он провел взглядом близнецов, решивших то ли совсем уйти с вечеринки, то ли ненадолго уединиться где-нибудь наверху. Людей было настолько много, что отследить траекторию передвижения Криса и Натана было возможно только в течение пары метров, а дальше лишь стена из танцующих, пьющих, обнимающихся и перекрикивающих музыку студентов. Как только близнецы встали с дивана, стратегически занятого их компанией в самом начале вечера, Эйдена тут же придавила к подлокотнику какая-то плюхнувшаяся рядом на освободившееся место парочка. Полностью игнорируя присутствие Эйдена, они страстно целовались, а их руки блуждали друг у друга под одеждой. Он чувствовал запах спирта, сладких духов, пота и их обоюдного желания. Эйден попытался отпихнуть их локтем, но пара была довольно увесистой и, кажется, вовсе не ощущала этих слабых тычков в свои бока, поэтому, потерпев давление еще несколько секунд, Эйден встал и ожидаемо пошатнулся, чуть не расплескав свою колу с приличной дозой виски прямо на них. Или все-таки расплескав? В полутьме и тумане понятно не было. Сосредоточенно поморгав в попытках сфокусировать взгляд, Эйден пытался высмотреть Ники и Брук, которые все же ушли танцевать без него, совершив предварительно несколько настойчивых попыток вытащить с собой с его. Но он был пьян настолько, что силуэты людей в горячей полутьме сливались друг с другом, а черты лиц, которые все-таки получалось разглядеть в красных, зеленых и синих вспышках самодельной цветомузыки постоянно расплывались и видоизменялись. Вглядываясь в бурлящее веселье, он усердно игнорировал Дэниэла, оказавшегося по ту сторону от диванной парочки, которую Эйден воспринял как знак к тому, что надо бы наконец-то оторвать задницу от подушек и попытаться повеселиться, раз уж теперь он обычный напившийся первокурсник. Ведь именно в этом заключался его план по нормализации собственной жизни?

— Куда собрался, Саммерсет? — настойчиво раздалось у него в ушах таким спокойным тоном, будто Дэниэл магическим образом смог приглушить музыку на эти несколько секунд. Эйден обреченно застонал, но стон этот утонул в шуме вечеринки. Он давно разучился спокойно реагировать на этот голос, а сейчас, когда его пульс и так был ускорен из-за жары и алкоголя в крови, его реакция была еще интенсивнее обычного. Он развернулся к Дэниэлу и с завистью отметил, что парочка совершенно не мешала ему раскинуться на диване с комфортом, в то время как его она буквально выдавила с дивана.

— Не твое дело, — ответил он, не уверенный в том, что Дэниэл вообще смог услышать его. Краски вокруг размазывались, перетекая одна в другую без четких границ, когда Эйден переводил взгляд с толпы студентов на лицо Дэниэла. Но каждую его черту он видел будто под увеличительным стеклом, а темнота придавала им особую почти художественную резкость. Эйден почувствовал, как сдавило грудную клетку и как он начал задыхаться от этого пристального созерцания того, на кого он никогда не позволял себе смотреть так долго. Он подумал о том, что, пожалуй, все-таки зря вообще поднялся на ноги, а еще о том, как ему хочется лечь в постель, проснуться трезвым и обнаружить, что он не сделал ничего такого, о чем не хочется вспоминать. Следом подтянулась мысль, вопрошающая, как он вообще смог надраться до такого состояния, если пил только второй стакан за вечер.

— Мое, если ты через пару шагов свалишься, потому что поднимать тебя придется именно мне, — Дэниэл привстал и, обхватив пальцами запястье Эйдена, притянул его ближе к себе. В обжигающе сладкой дымке алкоголя и газированного сахара Эйден не сразу заметил, что сидит на коленях Дэниэла, а не на подлокотнике, куда планировал сесть, когда почувствовал, что пол уходит из-под ног. Он попытался подняться, но руки Дэниэла требовательно надавили на его бедра, заставив вернуться на свое место. Эйден и в самом деле сел к нему на руки, случайно промахнувшись, или Дэниэл намеренно подтащил его к себе, чтобы это произошло?

Эйден почувствовал, как горит его лицо. Хорошо, что в темноте этого не было видно. Он чувствовал задом твердые коленные чашечки Дэниэла и то, как под его собственным весом они сплющивают его ягодицы и немного больно давят на кости таза. Он снова посмотрел в лицо Дэниэла. Рэйвен-младший ухмылялся так довольно, что захотелось ему врезать и Эйден собрался предпринять еще одну попытку встать и высказать Дэниэлу все, что он о нем думает. Плевать, что он высказывал это все уже тысячу раз, плевать, что эти высказывания уже давно не до конца соответствуют действительности. Кровь кипела в его венах, требуя очередной эскалации конфликта. И тут по его коже прокатилась волна электрических мурашек, переводя его напряжение в другое русло. Он не сразу понял, от чего вообще эта волна возникла, но когда сообразил, его чуть ли не затрясло. Пальцы Дэниэла пробрались к нему под футболку и теперь касались самыми кончиками его спины, вырисовывая какие-то странные узоры, похожие то на буквы, то на цветы, то на геометрические фигуры. Это было так неожиданно приятно, что Эйден замер, как кот, которому чешут шейку. Мурашки бежали и бежали, подушечки пальцев Дэниэла скользили и скользили по горячей, слегка влажной коже, ухмылка на его лице становилась только шире и Эйден умолял вселенную, чтобы он не заговорил и не испортил такой омерзительно приятный момент какой-нибудь колкостью.

Туман становился все гуще и вот уже сквозь полуопущенные ресницы Эйден не видел ничего, кроме светлых штор с яркими пятнами, меняющими свое положение в такт музыке, на окне за диваном и черных, как перья ворона, волос Дэниэла, губы которого покрывали крошечными поцелуями его шею. Эйден не мог сопротивляться, чувствуя себя обмякшей тряпичной куклой, чудом сохранявшей сидячее положение. Каждое влажное прикосновение к его коже отзывалось натяжением нитей, сплетающихся в клубок внизу живота. Поцелуи лишь казались ему нежными и мягкими, на самом деле они оставляли на его шее неровные пятна, состоящие из сотен фиолетовых, багровых и синих точек, которые завтра утром он в ужасе обнаружит перед зеркалом в ванной. Мозг Эйдена отказался сотрудничать с ним и с его неприятием собственных чувств и полностью сосредоточился на передаче нервных импульсов и их усилении. Эйден прикусил губу, чтобы ненароком не издать никаких ненужных звуков. Крошечный уголок сознания, остававшийся трезвым, бился в истерике и умолял прекратить это, но Эйден уже не мог, даже если бы захотел.

Он чувствовал прикосновения Дэниэла повсюду, даже там, где тот физически не мог прикоснуться к нему сейчас. Вопреки сильному опьянению, он ощущал, насколько тесными стали джинсы в области паха, но так старательно это игнорировал, пытаясь сдержать любые движения бедрами. Он покорно откинул голову, стоило только Дэниэлу потянуть его за волосы на макушке. Дрожь прокатилась по позвоночнику, когда Дэниэл провел языком линию от ямки между ключицами до самого подбородка, а потом по тому же маршруту принялся оставлять крохотные легкие поцелуи. Конечно, Эйден шел на вечеринку с намерением познакомиться с какой-нибудь приятной девушкой или немного сблизиться с симпатичной однокурсницей, имя которой сейчас он не мог вспомнить даже примерно. Лаура или Лора, что-то такое. Конечно, он рассчитывал провести эту ночь приятно. Но не так, не в объятиях бесячего Рэйвена! Да еще при таком количестве людей! Они же все решат, что он гей, что он какая-то игрушка для помолвленного наследника! Он уперся ладонями в плечи Дэниэла, но вместо того, чтобы совершить еще одну безуспешную попытку оттолкнуться от него, судорожно сжал пальцы и захлебнулся горячим воздухом, когда почувствовал, что ладони Дэниэла легли на его бедра. В секундной паузе во время переключения музыки до его слуха долетели причмокивающие звуки, которые издавала парочка, все еще занимавшая место рядом с ними. Эйдену на секунду стало отвратительно от осознания, что они с Дэниэлом в глазах окружающих сейчас совершенно ничем не отличаются от своих соседей по дивану. Но это отвращение улетучилось в момент, когда пальцы Дэниэла сжали крепче его худые ляжки и притянули его еще ближе.

До чего же приятно было вот так отключить сознание и просто растворяться в том, что доставляет удовольствие. Голова кружилась, тело горело, а темно-серые глаза были так привлекательны. Эйден наклонился и поцеловал Дэниэла в мягкие влажные губы, вкус которых был всегда неизменным, даже сейчас, когда все вокруг, казалось, обладало горьким привкусом алкоголя. Он почувствовал, как Дэниэл настойчиво отвечает на его немного нерешительный поцелуй, беря контроль над ритмом, скоростью и глубиной на себя. Боже, насколько же это было непохоже на то, что он испытывал с девушками... Теперь Эйдену показалось, что он вообще никогда не знал настоящей интимной близости, потому что даже сейчас, когда они оба были одеты, когда вокруг было столько людей, когда алкоголь бил в голову и искажал ощущения, его ошеломляло то, что он чувствовал. Если бы он знал, как действует на организм человека "пыльца Психеи", он бы мог сравнить свои ощущения с действием ее максимально допустимой дозы. При этом он испытывал страх, что происходящее зайдет слишком далеко, что он позволит случиться чему-то, что нельзя будет исправить или отменить. Сейчас Эйден не осознавал, что все это зашло слишком далеко уже давно, еще в тот момент, когда он, не думая долго, разворошил осиное гнездо эмоций в груди Дэниэла, которое до него не мог разворошить никто.

— Лиам! Лиам мертв! Там... Там все в крови! — внезапно общий дикий шум вечеринки и личный алкогольный туман Эйдена прорезал резкий истеричный крик, похожий на звук рвущейся бумаги. Музыка отключилась и на несколько секунд воцарилась тишина, в которой все снова услышали ужасающе неуместные слова, — Лиам... Там, в спальне... Все в крови!

Имя Лиама казалось Эйдену смутно знакомым, как и слегка искаженный голос кричавшего. Когда по всему корпусу общежития покатился усиливающийся с каждой секундой ропот, начавший превращаться во всеобщую панику, Эйден наконец-то вспомнил. Лиамом звали одного из его соседей по общаге, того самого, который только пару дней назад вернулся с фестиваля в соседнем Айдахо вместе с Оуэном, своим лучшим другом, тоже их соседом. Почему память Эйдена решила так четко вспомнить эти факты сейчас, было непонятно. Его сердце теперь ускоренно билось не из-за Дэниэла, а из-за передающейся ему паники других студентов. Он не понял, произошло ли это убийство здесь, в одной из спален на втором или третьем этаже, или в корпусе, где была спальня самого Лиама, где была их с Дэниэлом и Ники спальня, или вообще где-то еще, в другом месте. А может это и вовсе какой-то розыгрыш и через пару минут вечеринка продолжится? Внезапно стало еще жарче и душнее, чем было до этого, несмотря на то, что часть студентов уже высыпалась на улицу. Он видел, как самые трезвые пытаются регулировать движение толпы, звонят в полицию и скорую, пытаются успокоить Оуэна и напоить его водой. Руки Оуэна что, в крови? Эйден прищурился, чтобы рассмотреть, и сразу же отвернулся. Он посмотрел на Дэниэла и тут же дернулся, поняв, что все еще сидит у него на коленях, что руки Рэйвена-младшего сдавливают его бедра так сильно и с такой злостью, будто Эйден опять что-то ляпнул про его мать. Его лицо снова было мрачным, а в глазах горел огонь. Он смотрел за спину Эйдена, на рассасывающуюся шумную толпу, но его взгляд был пустым, будто толпы этой он не видел. Его покрасневшие и едва заметно опухшие от поцелуев губы сжались в напряженную линию.

— Отпусти, мне больно, — выдавил из себя Эйден после безуспешной попытки высвободиться из хватки Дэниэла самостоятельно.

В его груди смешались настолько противоречивые и странные ощущения, что он даже не мог понять, на чем ему следует сосредоточиться. Он только что, мать вашу, опять целовался с Дэниэлом! И не просто целовался, а позволял тому трогать его везде, где тому вздумается! И сам стал инициатором одного из поцелуев! Он что, совсем голову потерял? А теперь еще и убийство. Прямо здесь, на кампусе, в одном из общежитий. Настолько близко, что вот буквально пройти несколько метров и почувствуешь запах крови. В момент, когда все остальные веселились и зажимались в углах, парень, живущий с ним по соседству наверняка кричал и звал на помощь. И это в Линденвуде! Престижном и хорошо охраняемом университете. Эйден почувствовал, как его начало трясти. Да, он любил тру крайм и спокойно слушал и читал про расчленение тел, насилие, виды и типы ран, более того, он даже хотел связать свою жизнь с расследованиями подобных вещей, пусть для начала и придется заниматься мелким хулиганством и штрафами за неправильную парковку. Но он не ожидал, что нечто подобное произойдет так близко, что жертвой окажется кто-то, кого он видел еще сегодня утром, что он увидит и почувствует кожей накрывающую всех панику.

— Сиди здесь и не вздумай никуда уйти, — отрезал Дэниэл, спихнув его с колен на уже опустевший диван с засохшим пятном от виски с колой. Сам он поднялся и, пройдя через поредевшую толпу оставшихся растерянных студентов, вышел из корпуса. Эйден озадаченно смотрел на раскрытую настежь входную дверь, которую было хорошо видно с его места. Только через пару минут он заметил вернувшихся откуда-то со стороны кухни Ники и Брук, держащихся за руки и обменивающихся взглядами, в которых не было той же самой паники и растерянности, которая была в глазах всех остальных.

❤️Следующая глава выйдет 31 мая🖤

Я все еще жду всех вас в своем тгк (ссылка в описании профиля) со спойлерами, эстетиками и прочими допами.

Возможно, к моменту прочтения этого вы все уже там есть, но... Я просто надеюсь, что я еще не заколебала с этой ссылкой в конце каждой главы, но, увы, это единственный способ привлечь туда не рандомных людей, а лучших и заинтересованных❤️‍🩹