АРИАН & ЭИРИК

Звуки, которые еще совсем недавно были так далеки, с каждым мгновением становились все четче. Лязгающие друг о друга удары мячей, крики подданных и смех завоевателей, топот ног и тяжесть падающих на землю мертвых или умирающих тел. С каждой секундой эти звуки заполняли и без того тяжелый воздух часовни. Стены сотрясались от мольбы и воплей, но ни один из их богов не спешил им помогать. Юноша понял это, когда кто-то пробежал мимо широких дверей часовни, но даже не подумал их открыть. Не было смысла входить внутрь, не было смысла молиться. Боги оставили их в тот миг, когда на горизонте, в едва заметных лучах рассвета, появились первые отблески вражеских кораблей. Часовня, в которой пахло кровью, смешанной с тяжелыми благовониями, находилась за императорским дворцом, окруженная цветочными садами, пестрящими всевозможным обилием красоты и света. Часовня, в которой находилось четверо человек. И всего один, только один из них живой. 

Юноша, сидевший в самом центре небольшого выступа для мольбы, раскрыл зажмуренные глаза спустя долгие минуты темноты и моментально пожалел об этом. Сначала он увидел тонкую струйку крови, стекающую к нему, а затем, проследив по ней взглядом, наткнулся на стеклянные глаза своего некогда верного и самого близкого друга. Вайрис лежал всего в нескольких метрах от него, и юноша едва понимал и принимал произошедшее. Ведь Вайрис и двое слуг императорского дворца перерезали себе горло преследуя одну единственную цель. Они не желали пасть от рук врага. Они желали сохранить остатки своей гордости и убили себе своими собственными руками. Юноша должен был поступить точно так же. Только вот у Вайриса и даже слуг хватило смелости. У юноши же нет. Молодой господин до сих пор цеплялся за крохотные остатки надежды и молился, призывая богов помочь ему и его народу. Свершить чудо и послать им помощь. Спасти их из грязных лап завоевателей. Юноша молил и молил, и руки его тряслись, заставляя множество браслетов, надетых на тонкие и нежные запястья, звенеть подобно колокольчику на шее у животного. Юноша молил, не теряя надежды. Но не надежда питала его. Было чувство намного сильнее этого. 

Чувство, которое так и не позволило ему перерезать свою собственную глотку. Чувство, которое сковало его, подобно кандалам. Страх. Липкий, обжигающий и тянущий в пучину отчаяния страх. Где-то, в самых темных местах его сознания, мерзко шепталась вина перед своими сородичами, которые взирали на него мертвыми глазами. Они умерли за молодого господина. Они умерли ради него. Они хотели умирать вместе с ним. Однако, в самый последний момент, юноша так и не решился дернуть кинжал в сторону. Страх смерти и боли сковал его сильнее, чем желание остаться чистым, непорочным, идеальным, прежде чем завоеватели доберутся до него. Юноша всегда считал, всегда был уверен в том, что в самый отчаянный момент он справится. Он сможет это сделать. Но он не смог. Кинжал лежал рядом с его коленями и его золотая рукоятка, украшенная множеством сапфиров, рубинов и других камней, ярко поблескивала в лучах горячего солнца. И руки юноши были скрещены меж собой, молясь в последние секунды своей жизни. Он был уверен, что смерть от рук завоевателей будет куда ужасней той, которую он готовил для себя. Он знал, что последние минуты его жизни не принесут ему ничего, кроме страданий. Он знал это, но ничего не мог с собой поделать. Страх сковал его нежное сердце крепче любой решимости и окончательно его сломил.

Звуки снаружи стали гораздо громче, и юноша понял. Они уже здесь. Всего несколько минут промедления и тяжелые двери часовни отворились, впуская внутрь еще больше кровавого света. Молодой господин выждал несколько длинных мгновений, прислушиваясь к тихим, словно плывущим, шагам, и ощутил, что его завоеватель стоит прямо за его спиной. Юноша хотел сдержаться, хотел сидеть неподвижно, до самой смерти, но желание лицезреть своего убийцу оказалось сильнее. Ведь это будет последним, что он увидит перед собой. Последним, что запечатлеют его глаза.

Юноша обернулся, медленно и мучительно поворачивая застывшую шею. Его глаза поднялись вверх, скользя по мощной, крепкой фигуре и наткнулись на леденящий душу вражеский взгляд. Взгляд, который был ему знаком. Глаза, которые он встречал, всего единожды в своей жизни, но ему хватило этого, чтобы запомнить. Перед ним стоял человек, имя которого едва ли не каждый день звучало вокруг юноши, не позволяя ему забыть. Да он и не смог бы. Он слишком хорошо помнил, кем является этот человек. Враг, завоеватель, варвар.

И хотя глаза завоевателя оставались ледяными, губы его едва дрогнули в подобии жуткой улыбки. Он смотрел на молодого господина сверху вниз и утопал в удовольствии от этого положения. Он наслаждался тем, что видел. И, спустя слишком долгое и обременительное мгновение, тихо, но едва ли не ядовито, завоеватель проговорил:

- Здравствуй, принц Ариан, наследник Актавиуса, правителя Верлиара. Я пришел за тобой.

И только после этих словпринц Ариан осознал, что смерть, от которой он так легко отказался, ускользаетиз его рук. Ведь смерть – последнее, что он получит от варваров, ступивших наего земли. Смерть - это дар, который он не сможет заполучить еще очень-оченьдолго. 

***
Я так давно не писала, что вы, возможно, будете удивлены этому уведомлению. Достаю те крохи написанного мною, что я начирикала за этот год. Да, он только начался, но я пишу. История о... принцах. Да, именно принцах. Принц из горячей, раскрепощенной страны и варвар, из холодных, заснеженных земель, захвативший нежный цветок. Но даже у таких цветков бывают зубки.

Если вам интересна такая тема, то поделюсь еще некоторыми отрывочками с вами. Думаю об этой истории уж слишком часто. Дворцовые интриги, завоевания и ненавистная любовь двух юношей, которым слишком рано пришлось повзрослеть.