Не гордая?! Да в этой фурии гордости и самолюбия больше, чем во всех женщинах, которых он знал! Внутри расплавленной лавой клокотал гнев. Один взгляд на служанку, протирающую вазу, – и та, выскользнув из ее ослабевших рук, разбилась. В другой бы ситуации он уволил эту криворукую, но ваза ему никогда не нравилась, а служанка, получив расчет, тут же разнесет горячие сплетни по всему городу. Поэтому Чонгук прошел мимо побелевшей женщины, не сказав ни слова. Но какая разница? Теперь по всему дому разнесутся сплетни, и собственные слуги станут на него смотреть как на чудовище. Порицая за жестокое обращение с молодой женой. Приглашая ее сегодня утром на завтрак, Чон собирался сообщить о приеме и поддержать после брачной ночи, чтобы не пряталась в комнате. Но особа, спустившаяся утром к завтраку, прятаться и молчать не собиралась. Можно было ожидать, что она будет смущена, раздавлена, но не открытых боевых действий. Подумать только, ему объявили войну в собственном доме! Он видит собственную жену третий раз в жизни, и каждый раз она предстает в новом свете. В первую встречу это была блеклая, испуганная девчонка, прячущая свой страх за вызывающим поведением. Слова о том, что она никогда не выйдет за него замуж, только насмешили. Ей нечего было противопоставить аррху Коурстена. Второй раз Чонгук увидел свою жену в  объятиях лучшего друга. В свадебном платье она выглядела довольно привлекательно. В  тот момент язык не повернулся бы назвать Дженн блеклой или бесцветной молью. Покоробило, что они с Тэхёном находились в такой близости и ворковали. Браслеты же на их руках вызвали недоумение, и он потребовал объяснений. Раздосадованный тем, что все надежды по разводу сорвались и они теперь повязаны навек, Чонгук поспешил покинуть праздник, который стал для него похоронами всех тщательно продуманных планов. Даже родителей ее поприветствовать не подошел, давая им понять, что не одобряет поведения их дочери. Ей было совсем не обязательно танцевать и улыбаться Тэхёну, нарушая все правила приличия. Почему они допустили это? И все же во вторую встречу Дженна произвела на него впечатление благоразумной особы. Норова и юношеской глупости поубавилось. Она всем своим поведением показывала, что принимает их брак. Просьбу дать ей время привыкнуть лорд Чон пропустил мимо ушей, не собираясь ухаживать и прыгать вокруг новобрачной. Она ему нужна лишь для наследника, пусть сразу осознает этот факт и  не предъявляет претензий. Не составило труда обернуть слова жены против нее самой и без споров отправить в супружескую постель. Сегодня же он увидел перед собой оскорбленную женщину, которая без истерик, подробно расписала, как он был не прав, и прямым текстом поставила в известность, что мириться с  таким отношением к себе не намерена. Такое самообладание и смелость у взрослой женщины не часто встретишь, а тут вчерашняя пансионерка прилюдно стала обсуждать их интимные отношения. И осуждать. Каждое ее слово разило кинжалом точно в цель.

– Бомгю, вызови Сухо, – приказал Гук личному слуге.

– Что-то случилось? – позволил себе удивиться тот. Сухо был сильным целителем и  не раз латал лорда после серьезных ранений.

– Пусть осмотрит мою супругу перед поездкой в город.

Следовало как можно скорее убрать синяки с  ее рук и проверить, насколько сильно она в  действительности пострадала. Но пояснять это слуге Чонгук не стал, скрывшись от удивленного взгляда за тяжелыми дверями своего кабинета. Скоро тот сам узнает, зачем и почему. Подойдя к шкафу,  Гук достал бутылку и плеснул себе крепкого напитка, желая смыть горечь утреннего разговора. Вид синяков на руках жены стал для него немым укором. Поверить не мог, что сам оставил их. Неужели и правда был с ней настолько груб? Самое паршивое, что он не помнил. Брачная ночь стала тем еще испытанием. Он был во власти собственного раздражения. Еще этот разговор с женой… Сомнения в ее невинности потребовали как можно скорее убедиться, что она чиста, а не порченый товар. С этим хотелось покончить как можно скорее, не затягивая. Дженна действительно не сопротивлялась. Ему не пришлось преодолевать слезы и  страхи, слушать истерику невинной девицы. Лишь раз пожаловалась, что ей больно, но ведь в первый раз всем больно и все новобрачные проливают кровь на супружеские простыни. Она сразу сбежала мыться, и это покоробило. Чонгук собирался на будущее сказать, что после этого лучше полежать, но остановили ее слова о кровотечении. Несмотря на разрядку, его грызли неудовлетворение и внутренний протест: ведь придется соединяться с Дженн до тех пор, пока она не забеременеет. Уходя из спальни, Чон и представить не мог, что нанес жене сильные повреждения, а просьбу позвать целителя принял за блажь испуганной первым разом девицы. «Я же вчера не сопротивлялась, не плакала, не требовала оставить меня в покое, прекрасно осознавая долг супруги… за что наказываете?» – жалили ее слова. И ведьне собирался быть с ней намеренно жестоким! Но темно-синие следы собственных пальцев на тонких запястьях красноречиво говорили о том, что вчера он переступил черту. Аррх Коурстена выругался вслух и уселся в  кресло, прикрыв на мгновение глаза. Опустевший бокал вертел в ладони, размышляя и морщась от неприятных мыслей. Хлесткие слова молодой жены не выходили из головы. Его отчитала восемнадцатилетняя девчонка! А он не нашел слов ни оправдаться, ни обвинить ее во лжи или преувеличении. «Не прощаю!» – холодно брошенные слова показывали позицию новоприобретенной второй половины. Куда только подевалась немного наивная девушка, еще вчера настроенная стать ему хорошей женой. «Вы грубо и жестоко поглумились над моим желанием стать вам хорошей женой». Как сказала! И ведь лучше бы закатила скандал со слезами и истерикой, чем так холодно и жестко бросать упреки в лицо. Нужно собраться. Как же он так просчитался с оценкой собственной жены? Эта Дженна раз за разом преподносила сюрпризы. Но он не собирался воевать с супругой и устраивать словесные баталии. Как успокоить разозленную женщину? Любой женатый мужчина ответит, что нужно дать ей пройтись по магазинам, подарить драгоценности, уделить внимание. Последнее лучше оставить на вечер, к приему, чтобы она уже успокоилась. Стоит сделать несколько комплиментов, женщины это любят. Найдя решение, Гук открыл глаза. Взгляд опустился на бокал, зажатый в руке. Пить с утра – дурной тон. Насколько же его вывел из себя разговор с женой! Он поднялся и  прямо из кабинета переместился на территорию крепости Братства в столице. Там хорошие тренировочные площадки, а все, что ему сейчас требуется, – немного спустить пар в  схватке. Оказавшись во дворе крепости, Чон с  удивлением увидел знакомую фигуру в мантии и пошел поздороваться.

– Наставник, – склонил он голову перед человеком, которого всем сердцем уважал. Тэян, его наставник в Братстве магов, стоял, прислонившись к ограждению, и наблюдал за схваткой на мечах. Ярко-алая грива одного из сражающихся была до боли знакома. Кажется, не ему одному сегодня захотелось размяться.

– Чонгук! – обрадовался наставник, и  они обнялись. – Слышал, тебя можно поздравить со свадьбой?

– Да. Не знал, что вы в городе. Буду рад видеть вас сегодня у себя на приеме в честь этого события.

– Извини, не могу. Уезжаю по заданию его величества.

– Далеко?

– На границе неспокойно, участились мелкие стычки. У нас с Иорхом вроде мир, а на деле в  их портах увеличилось число боевых кораблей. Его величество поручил провести инспекцию готовности крепостей. – Вокруг голубых глаз Тэяна залегли глубокие морщины, выдавая озабоченность. – Может, вас перенести?

– Не стоит. Лучше понаблюдаю в дороге, послушаю, какие слухи бродят.

– Ну, смотрите.

Подошедший слуга Тэяна сообщил, что лошадей запрягли и карета подана. Они попрощались. Гук жалел, что даже толком поговорить не успели.

– Куда ушел старик? Только не говори, что он настолько меня недолюбливает, что удалился, чтобы не здороваться. – Тэхён перемахнул через ограждение и вонзил в песок меч.

– Скорее ужаснулся твоей технике и тому, какой ты стал неповоротливый.

– А если серьезно? Я глазам не поверил, увидев его здесь. Думал, успею поговорить. Он сегодня у тебя будет?

– Нет. Его вызвали по делам.

– А ты сам что здесь забыл?

– Захотел размяться.

– И бросил молодую жену?

– Дженна готовится к приему, – ответил сухо.

– Знаешь, хочу сказать, что ты сделал хороший выбор. Дженна очень необычна, интересная, обаятельная. Живая, задорная, – мечтательно улыбнулся Тэхён, глядя в небо. – Вчера я готовился к нудному и неприятному дню, думая, что умру от скуки, а оказалось, что давно так не смеялся.

Чонгук непроизвольно сжал кулаки, желая стереть эту улыбку с губ друга. Он хоть осознает, что говорит о его жене? Странно было слышать такие слова от Тэ, который о женщинах отзывался весьма иронично.

– Так женись, будет тебе веселье!

Слова прозвучали немного грубовато, но  Чонгук не справился с голосом, и вспыхнувшее раздражение прорвалось. Давненько у  него не было такого «веселого» утра, как в первый день после свадьбы. Ожидал, что некромант, как всегда, отшутится, что семейное ярмо не для него, но, к удивлению, тот перевел на него задумчивый взгляд и  произнес:

– Я убедился, что на самом деле в браке нет ничего страшного. Твоя жена благополучно избавила меня от страха перед этим шагом. Может быть, и женюсь, если встречу такую же интересную девушку. В отличие от других женщин с ней занятно разговаривать. Ее поведение и реакции непредсказуемы, и не знаешь, чего ожидать в следующий момент.

– Ты не устал петь дифирамбы моей жене? – скучающим голосом поинтересовался Гук, с трудом скрывая усилившееся раздражение.

– Не обижай ее. Она хорошая девушка.

– Сам разберусь со своей женой. Нечего из меня монстра делать!

«Хватит уже того, что получил от нее выволочку», – добавил про себя.

– Как насчет поединка? – спросил Тэ, переводя тему. Гук выдернул меч и отсалютовал ему:

– Идем, паяц. Погоняю тебя.

– Это кто кого еще погоняет! – возмутился некромант. – Это я из тебя лишний песок выбью.

– Ну-ну, – хмыкнул Чонгук. Они перемахнули через ограждение и зашагали на тренировочную арену.

Домой аррх Коурстена вернулся в гораздо лучшем расположении духа, чем когда уходил. Сегодня они с Тэ хорошо измотали друг друга, потом переместились поплавать в одной уединенной морской бухте, смыли соль с  тела в горном озере и вернулись в столицу. Он закинул некроманта домой и с еще влажными волосами вышел из портала в своей спальне, чтобы сменить одежду. Дернул за колокольчик, вызывая слугу. Бомгю появился, когда лорд уже переоделся и застегивал манжеты рубашки.

– Господин, вас дожидается целитель.

– Он уже осматривал мою супругу?

– Да, и хочет поговорить с вами.

– Хорошо, проводи его в мой кабинет. Я  сейчас подойду.

Бомгю ушел, а Чон не спеша надел жилет и собрал волосы в низкий хвост. Поймав себя на том, что медлит, решительно вышел из покоев.

– Здравствуй, Чонгук. – Сухо поднялся при егопоявлении. Старый целитель знал лорда еще юнцом, и они давно перешли в общении наедине на «ты». Чон поприветствовал старого знакомого и сел в кресло напротив, у низкого столика, где стояли фигуры их незаконченной игры в  шитон.

– Продумываешь стратегию?

– Ты меня разгромишь через четыре хода, – вздохнул целитель.

– Три, – усмехнулся Гук.

– Вот скажи, как ты, будучи гениальным стратегом, умудрился испортить отношения с  женой с первого дня?

– Что с Дженн?

– Не знаю, что между вами произошло и почему ты был настолько несдержан, но синяки я убрал, ускорил заживление внутренних повреждений.

– Они есть?

– Не сильные, но без меня ее ждали неприятные ощущения и могло развиться воспаление. Ты был неаккуратен. Я бы рекомендовал тебе дней пять-десять не беспокоить жену. Отвлечь. Ее эмоциональное состояние меня беспокоит.

– Она плакала?

– Нет. Наоборот, слишком рассудительна и  сдержанна для пережитого. Ненормальная реакция для юной девушки. Думаю, она абстрагируется от пережитого, что чревато нервным срывом в дальнейшем. Поэтому рекомендую только приятные эмоции, не дави на нее.

– Я не давил! Скорее меня тоже ввела в заблуждение ее сдержанность. Если бы она плакала или была испугана, я бы был мягче… наверное, – ради справедливости уточнил он.

Какой смысл теперь рассуждать, когда сложилось все так, как сложилось. Вот только по его личным наблюдениям Дженна уж никак не абстрагировалась от пережитого. Скорее проанализировала его и вынесла вердикт.

– С самого начала можно же было помнить, что имеешь дело с девственницей, – в голосе Сухо прозвучал мягкий укор. – Ты же не сторонник лишней жестокости.

– Можно подумать, я юных аристократок ежедневно невинности лишаю! – беззлобно огрызнулся Чон. По юности было несколько пастушек, но расплатился золотом и забыл.
В любовницах он ценил опыт, а не наивность.

– Задержишься на обед?

– У тебя сегодня прием. Не хочу отвлекать.

– У меня вышколенные слуги, знают, что нужно делать. Оставайся.

Отпускать Сухо не хотелось, как и обедать одному. Но если жена еще не уехала в город, нужно кое-что сделать.

– Подожди меня здесь. Отдам несколько распоряжений.

Уточнив у слуг, что Дженна еще у себя, Чон переместился в сокровищницу, где хранил самое ценное. Дверей в помещении не было, как и окон. Свет обеспечивали магические светильники. Подойдя к одной из шкатулок, он достал маленькую коробочку, где хранился перстень матери, с гербом аррхов Коурстена. Теперь это кольцо по праву принадлежит его жене. Сунув коробочку в карман, лорд выбрал украшения к сегодняшнему приему. Ради интереса расспросил горничных о доставленном вчера гардеробе жены и знал, что платье для приема подготовлено льдисто-голубого цвета. К нему идеально подойдет парюра с крупными топазами и бриллиантами – роскошные фамильные украшения рода Коурстенов. На одном из портретов его мать запечатлена в них. Они идеально украсят незамысловатый фасон выбранного Дженной платья. Можно было преподнести украшения и перед самым приемом, но он собирался последовать мудрому совету Сухо и начать радовать супругу как можно раньше, не откладывая в долгий ящик. Надо бы подарить ей ларец с магической защитой, настраиваемой на хозяев, где бы она могла хранить украшения. Он как-то до этого не задумывался, что все личные вещи Дженн остались дома. Пока она не ткнула его носом в  этот факт. Не желая портить себе настроение воспоминаниями об утреннем разговоре, Чон погасил светильники, оставив лишь один, и переместился в покои жены. Вовремя. Судя по всему, Дженна была уже готова к выходу и надевала перчатки. Он с удовлетворением отметил, что синяки исчезли без следа. Не мог спокойно смотреть на них, чувствуя свою вину. Пользуясь мгновениями, пока его присутствие не обнаружили, лорд Чонгук окинул супругу оценивающим взглядом. А она изменилась с их первой встречи. И с  чего он тогда решил, что она невзрачная? Вроде незаметные глазу штрихи, а совсем иное впечатление. Дженна как будто расцвела. Черты лица стали выразительнее. Исчезли угловатость и порывистость. Сейчас все движения были грациозные, плавные, и держалась она с царственной уверенностью женщины, осознающей свою привлекательность. Все признанные светом прелестницы имеют некий флер, особую ауру знающих себе цену женщин. Дженна не была красавицей в общепринятом смысле, но держалась с той же уверенностью в себе. Что весьма удивительно для восемнадцатилетней девушки. И насчет ауры… Взглянув на жену в магическом свете, Гук с удовлетворением заметил отпечаток брачной метки. Такой же появился и у него, он почувствовал изменения в себе, когда был при дворе. Метка же с ауры Тэ сошла, как только тот передал ему брачный браслет. Любой маг способен увидеть метку, а для обычных людей достаточно фамильного кольца. По правилам следовало еще утром, после брачной ночи надеть его жене, подтверждая ее невинность и право носить кольцо Коурстенов. Странно, что Дженна, помимо всех остальных укоров, забыла упомянуть и об этом просчете. Горничные, заметив его, присели в книксене. А вот плечи жены при виде Чонгука буквально окаменели. Дженна медленно повернулась к нему, взгляд на глазах заледенел. Он хотел отослать служанок, не желая вести семейный разговор при посторонних, утром хватило, но сдержался. Все же при них ей будет спокойнее.

– Вы готовы, – заметил с удовлетворением, намеренно окинув ее одобрительным взглядом с  головы до ног. – Пришел сообщить, что не хочу, чтобы вы чувствовали себя стесненной в  средствах. В городе во всех лучших магазинах на мое имя открыт кредит. Скажите, что вам нужно, и вас отвезут туда, где вы сможете это купить. Счета мне доставят. Можете ни в чем себе не отказывать. Вопреки щедрому предложению льда во взгляде стало лишь больше.

– Предлагаете мне отовариваться там же, где и ваши содержанки?

Лишь усилием воли Гук сдержал гнев, но на лице заиграли желваки.

– В обществе не принято обсуждать данную тему. Можете совершать покупки в любых магазинах. Мое имя достаточно известно, чтобы вам открыли кредит. Возьмите кольцо аррхини Коурстена. Иного подтверждения вашей личности не требуется. Дженна чуть помедлила, но подошла и взяла обитую бархатом коробочку. Раскрыв ее, достала фамильное кольцо.Бросив на его руки быстрый взгляд, надела кольцо тоже на правую. Вначале почему-то примерила на безымянный палец, но из-за большого размера переместила на указательный. Пустую коробочку протянула служанке.

– Я могу теперь идти? – холодно поинтересовалась жена.

Вот же гордячка!

– Задержитесь еще ненадолго. Хотел преподнести вам драгоценности, которые наденете вечером.

Она приняла шкатулку и открыла. Лорд следил за ее лицом, но ни один мускул не дернулся при взгляде на роскошные сережки, диадему, колье и брошь. Чистейшие камни, один к одному – и не вызвали никаких эмоций.

– Хорошо. Я их надену, – прозвучало с полнейшим безразличием. Как будто одолжение сделала.

– И это все, что вы можете сказать? – язвительно спросил Чон, уязвленный таким пренебрежением.

– Фамильные, насколько я понимаю. Они подойдут к платью. Дженна отошла и положила шкатулку на туалетный столик. Как булавки, мать твою!!!

– Что-то не так? – Она поймала его взбешенный взгляд. – Я не знаю, где их хранить.

Ее спокойное признание снизило немного градус внутреннего негодования.

– В этом доме нет воров, но для удобства я  пришлю вам ларец длядрагоценностей.

– Теперь я могу идти?

И тон такой, как будто отпрашивается у родителя. Раздражение ворочалось в груди и не желало утихать.

– Идите.

Она прошла мимо него, обдав легким запахом духов. Не поблагодарила за украшения, не пожелала хорошего дня, не подумала даже, что он может сопроводить ее к выходу! Смущенные служанки жались по углам, отводя глаза. Выругавшись про себя, Гук переместился порталом обратно в свой кабинет. Вспомнив, что так и не отдал распоряжения насчет обеда, вызвал звонком лакея.

– Еще одну минуту, – сказал Сухо и подошел к окну. У дома дожидался экипаж, запряженный парой гнедых рысаков. Лорд порадовался, что заранее приказал лакеям сопровождать в городе жену. По своей неопытности Дженн не взяла с собой ни одной служанки.

Открылась дверь в кабинет.

– Накрывайте через час обед, – отдал он распоряжение лакею, не поворачивая головы. Взгляд был прикован к женской фигурке, что вышла из дома. Отметил, как почтительны с  ней слуги. Аррхиня Коурстена, его жена. Чонгук до сих пор поверить не мог! Она первые сутки в его доме, а уже перевернула все с ног на голову. Хотелось бы знать, много ли новобрачных закатывают семейные скандалы на первый день после свадьбы? И все же не стоит забывать, что  Дженна всего лишь восемнадцатилетняя девчонка, хотя при общении с ней и забываешь порой о юном возрасте. Девушка улыбкой поблагодарила лакея и  села, расправив платье. А Чон поймал себя на мысли, что ему жена еще ни разу не улыбнулась. Даже при встрече на празднике в  честь свадьбы. Или дело в том, что после потери памяти не помнила его? Проводив взглядом экипаж, он повернулся к  Сухо:

– Что насчет ее потери памяти? Она говорила что-то об этом?

– Да. Никаких повреждений я не обнаружил, она сообщила, что с ней уже работал целитель, но наблюдается усиленная активность мозга. Хотя это объяснимо тем, что ей пришлось усваивать большой пласт информации заново. Из странного я заметил перестройку энергетических каналов. Такое наблюдается в  академиях на старших курсах, когда адепты раскачивают резерв. Ну, ты понимаешь, о чем я. Когда выкладываешься до донышка, на пределе сил.

– Она практикуется?

– Нет, не сказал бы. На несколько наводящих вопросов и поднятых тем ответила полным непониманием. И не лгала, я это видел.

– Ладно, разберемся, – вздохнул Чон. – Выпьешь чего-нибудь перед обедом?

– Не откажусь.

Подойдя к шкафу, лорд достал любимую настойку Сухо. Они доиграли партию, пообедали, ведя беседу на отвлеченные темы. Но краем сознания Чон отслеживал время, сколько отсутствовала Дженна. Лакей сообщил о ее возвращении, когда они опять переместились в кабинет и раскурили по сигаре. Сухо хоть и порицал эту дурную привычку, утверждая о вреде для организма, но отказаться от нее не мог. Вскоре их отвлек стук в дверь, и на пороге появился Бомгю со странным выражением лица.

– Простите, что отвлекаю, но у меня сообщение, не терпящее отлагательств.

С прямой, как палка, спиной слуга прошел к  нему и протянул записку. Неровный почерк Бомгю Чонгук узнал сразу. Прочитав написанное, не поверил своим глазам.

– Что она сделала?!

Взгляд на лакея подтвердил, что ошибки нет.

– Не уходи, я сейчас ее убью! – вне себя бросил он Сухо и вылетел из кабинета, забыв даже о том, что можно переместиться порталом.