– Девочка моя, каждая девушка, когда ей исполняется восемнадцать лет, и мужчина, когда ему двадцать семь, должен пройти несколько испытаний. Проходить их нужно для того, чтобы доказать, что ты заслуживаешь быть и человеком, и змеёй, – говорит с волнением бабушка, а мама кивает мне, затем подходит и крепко обнимает.

– Какие испытания? И что будет, если я их не пройду? И почему в школе об этом нам не рассказали? – одновременно с огромным интересом и с беспокойством спрашиваю я, всё ещё переваривая новую информацию, и целую маму в щёку.

– Испытания никто не знает какие будут. У всех они отличаются. А что насчёт последнего твоего вопроса, так это обычай такой. Обычно рассказывает семья, – быстро отвечает бабушка.

– Ты пройдёшь испытания, милая, – пытается спокойно проговорить мама, но я улавливаю тревогу в её голосе.

– А если не пройду, - произношу я больше как утверждение, а не вопрос, и на пару секунд задумываюсь, - я буду только человеком? Потеряю способность превращаться в змею?

– Если бы было так, но нет. Ты останешься змеёй навсегда, – быстро выпаливает мама, начиная нервно теребить пальцами.

– Я… – от маминых слов я поначалу слегка растерялась. – Я останусь змеёй? – произношу я, глубоко вздохнув.

«Неожиданный поворот», - мысленно говорю я.

– Да, милая, но ты не волнуйся, всё будет хорошо, – говорит успокаивающе мама, снова обняв меня.

И внезапно я начинаю понимать.

– Мам, а папа не прошёл их, да? – спрашиваю резко я, посмотрев в карие глаза, такие же небольшие, как и у меня.

Она отстраняется и опускает взгляд вниз. Я замечаю слёзы на её лице. Ей всегда трудно даётся говорить об отце. Затем мама еле выговаривает:

– Да.

Я обнимаю её и смахиваю слёзы с лица. Значит, мой папа не прошёл испытания и остался в животном обличье.

– Наполовину кем он был, мам? – тихонько спрашиваю я, боясь причинить ей ещё больший вред своими вопросами.

– Котом, – шепчет очень тихо она, но я всё равно слышу.

У мамы сама по себе бледная кожа. Но сейчас её лицо становится ещё бледнее. «Что происходит?!» – мысленно восклицаю я, начиная уже нервничать.

– А где он сейчас? – спрашиваю я, и мама начинает ещё сильнее плакать.

– Милая, – подходит бабушка, – твой отец был здесь.

Я вздрагиваю, услышав это.

– Здесь?! – громко задаю я вопрос себе. - Стоп… - неожиданно меня осеняет. Моё сердце словно наполняется горячими углями, становится так больно. - Это был наш кот Марон?! – испуганно шепчу я и, поняв, что это может оказаться горькой правдой, замираю, ожидая ответа.

– Да, – всхлипнув, проговаривает мама.

“Что?!”

«О нет!» - голова начинает раскалываться, так сильно я не нервничала никогда.

– Почему вы мне раньше не сказали?! – взявшись за голову, пронзительно кричу я и начинаю плакать.

– Мы не хотели расстроить тебя, милая, – говорит бабушка и тоже начинает плакать. – Поэтому мы и рассказали про испытания сейчас.

Мама ещё что-то говорит, но я уже не слушаю, а быстро выбегаю на улицу, громко хлопнув дверью.

Я бегу в сторону леса. Бегу, не останавливаясь. Слёзы текут из моих глаз. Мне становится трудно дышать. Но меня это не беспокоит. Я не могу перестать думать об отце. «Как они могли скрыть от меня, что наш рыжий с чёрными полосками пушистый кот был моим отцом?! Как они могли?!»

Я кричу несколько раз, пока огромная душевная боль не утихает.

Рэйвэн

– Я волнуюсь за неё, Ютэка кун, - протяжно выдавливаю я с сильным беспокойством.

– Но ведь очень многие проходят испытания. Твоя подруга Мейоки сказала, что ей это не составило труда, - спокойно твердит он.

– Всё равно я волнуюсь, хоть и верю, что Кей сможет их пройти. И не говори слова «подруга», а то из твоих уст звучит, что Мелоу моя девушка. И откуда ты вообще узнал, что ей легко дались испытания? – спрашиваю я, слегка усмехнувшись.

– Мел сама сказала, когда позвонила мне и спрашивала о тебе, – отвечает он, и я закатываю глаза, после чего снова думаю о Кей.

– Ворон, они скрыли от меня это, – говорит она с серьёзным лицом, держа меня на руках и легонько поглаживая. – Если бы они рассказали, я бы больше времени проводила с ним. Я любила этого кота, ухаживала за ним и брала его часто с собой. Я рассказывала ему обо всём, что со мной происходило. Прямо как тебе рассказываю сейчас. Но всё равно это была не такая любовь, понимаешь? Ведь он мой отец. Он не заслуживал этого, – Снэйккей поднимает взгляд на небо. Одна слеза скатывается с её красивого лица. – Я так плакала, когда он умер. Мне тогда было девять лет. Ведь я так любила этого кота. Я тогда ещё чувствовала, что он для меня больше, чем просто домашнее животное. Я часто видела, что мама с бабушкой плачут, прижимаясь к пушистой шёрстке кота. И они часто разговаривали с ним. А теперь я узнала, что он мой отец. Мама мне говорила всегда, что папа умер, когда мне было два года, – с дрожью продолжает Кей. Я каркаю. Она грустно смотрит на меня, потом слегка улыбается. – Ты прав, Ворон. Мама с бабушкой невиноваты. Они не хотели меня огорчать. Я боюсь даже представить, что они чувствовали всё это время. Когда кот умер, на них вообще не было лица. Я тогда горько плакала, а маме стало плохо. Её отвезли в больницу.

Мне тяжело вспоминать, как Снэйккей была огорчена. Единственное, что я смог сделать тогда - это стать на деревянный небольшой круглый столик, который был во дворе, и станцевать. Она поначалу не понимала, что я делаю. А после залилась звонким смехом. Как же мне приятно было видеть её радостной и слышать смех. Я впервые танцевал в птичьем обличье. Взмахи крыльев, тихий топот лапками, повороты головой туда-сюда, взлёты вверх-вниз – всё это я старался совершать как можно идеальнее и грациознее. Я рад, что Кей понравилось. Сам представлю, как я выглядел тогда, становится смешно.

Ещё вчера вечером Снэйккей рассказала мне о том, что ей нужно пройти испытания. Я знал давно, что скоро пойдёт об этом речь. Ведь ей через несколько дней будет уже восемнадцать лет. И вроде бы я был готов к этому. Но сейчас, узнав, что случилось с её отцом, мне становится не по себе. А вдруг Кей тоже не сможет пройти испытания? Если она останется змеёй, я её потеряю. Когда ты проигрываешь испытания, ты превращаешься, например, в обычного кролика, и теряешь способность разговаривать по-человечьи. Ты просто живёшь всю свою теперь уже недолгую жизнь как зверёк, для которого самое главное - это поесть, попить и, конечно же, самозащита. Ты ничего не помнишь и не осознаёшь, что был когда-то человеком. И хуже всего то, что нет ни единой возможности вернуть себе человеческий облик.

Снэйккей

Сегодня выпускной. Наша школа красиво украшена. Повсюду шары, выпускники танцуют и некоторые поют. Жаль, что Эиджи обычный человек, поэтому я и не пригласила его на выпускной. Я снова увидела Эиджи вчера, когда гуляла по лесу, собирая грибы. Заметив его возле большого дуба, я забыла обо всём на свете. Он просто стоял там и о чём-то думал. Однако, затем Эиджи заметил, как я наблюдаю за ним. Он широко улыбнулся и помахал мне. На нём были спортивные серые штаны и тёмно-коричневая футболка, а на ногах серые кроссовки. Сама я надела короткий с синими полосками красный сарафан и очень удобные мои любимые розовые сланцы. А свои светло-русые волосы заплела в длинную косичку.

– Привет, Снэйккей. А я тут спортом занимался, – ещё раз улыбнувшись, произнёс Эиджи.

– Привет, – сказала я, тоже улыбнувшись. – Я вот, грибы собираю, – показала я на небольшую корзинку в руках.

– Рад снова тебя видеть, – подошёл парень ко мне. От его слов я будто уже улетела на седьмое небо. – Давай я помогу собрать грибы.

Я с радостью согласилась. Моё сердце рядом с ним снова учащённо забилось. А в животе порхали сотни фантастических бабочек. Весь день, пока мы собирали грибы, я глупо улыбалась. Я была так счастлива рядом с ним. Мы разговаривали и разговаривали. Это было так интересно. Нам обоим казалось, что мы знакомы уже много лет. Было так легко общаться. Мы смеялись, кидали друг в друга грибами, залезли на дерево, где сидели вдвоём, держась за руки и смотря на всё вокруг. Когда спустились с него, Эиджи закрыл мне глаза руками и повёл куда-то. А я всё также продолжала счастливо улыбаться. Парень привёл меня к качелям, который он сам сделал между двумя деревьями. Качели были из широкой серой верёвки и большой шины. Мы так замечательно провели время, катаясь на них. Когда уже пришло время идти домой, Эиджи сказал, что я ему очень сильно нравлюсь. Теперь я точно на седьмом небе от счастья. Это был самый лучший день в моей жизни.

Но меня ужасно пугает то, что будет, когда я ему скажу, что я не просто обычный человек.

Наша школа ничем не отличается внешне от других обычных школ города Мориока. Трёхэтажная светло-кремового цвета с прямоугольной тёмно-коричневой крышей. Но внутри, кроме коридоров, всё было по-другому. Здесь не так много классов. Однако, все они огромных размеров. В классах находятся различные приспособления для птиц, грызунов, рептилий. Для хомяков и мышей имеются небольшого размера пластмассовые шарики, куда они заходят, а затем бегают друг с другом наперегонки. Также для них есть горки, интересные длинные лабиринты, колёса, которых они крутят. Для птиц в классах имеются искусственные деревья, кольца различных размеров, через которых они перелетают, зеркала, которых так любят попугаи, разноцветные красивые камни, нравившиеся филинам и совам. Для змей здесь есть обручи и железные кольца, по которым мы обычно свисаем или, когда сильно раскачиваемся, перелетаем с одного кольца на другое.

Ещё в школе есть специальное приспособление "Куди". "Куди" представляет собой жёлтую коробку с красными наушниками на всех сторонах, кроме нижней и верхней. То есть всего четыре наушника. Через эту коробку мы начинаем понимать по-животному или по-птичьему языку, смотря кем ты являешься. Нужно лишь надеть наушники. Это могут сделать сразу четверо. Когда я надеваю, я начинаю понимать шипение настоящей змеи, но сама не могу общаться, хоть и умею тоже шипеть.
Жаль, что наушники с собой никак нельзя взять. Было б интересно иметь такие лично.
Последний раз я надевала наушники месяца два назад. Ко мне поднесли молодую белую кобру. По словам этой кобры, я поняла, что она и её сородичи живут в небольших щелях в горах, что у неё есть дети, которым необходима еда. В голове у неё так и звучала карта местности, как вернуться домой. Змея всё повторяла каждую секунду одно и то же. Пройти небольшую нору, два дерева, четыре куста, звук воды и тому подобное. Значит, вот так змеи понимают всё. Они запоминают каждую деталь, которая так и крутится затем в их голове. Куда нельзя идти или можно.

Спортивный зал находится снаружи на траве, а рядом расположен огромный бассейн. На улице также отведён нашей школе участок больших размеров, где грызуны роют постоянно норы, а учителя стоят рядом и хвалят их.

Учителей в школе не очень много. Кажется, где-то около сорок человек. Директором является женщина-кошка Сакура Мураками. Она строгая, но одновременно и добрая женщина. Мураками сан одевается всегда очень изысканно и гламурно. Всегда на ней строгие тёмные брюки и блузка такого же цвета, а дополняется этот образ конским хвостом из красивых длинных и рыжих волос. В кошачьем обличье я её не видела ни разу. Но говорят, что это красивая кошка с гладкой блестящей шерстью чёрного цвета и с зелёными глазами.

Бенжиро Кавасаки, наполовину орёл является самым старым учителем в нашей школе. Ему почти за пятьдесят. Кавасаки сан сам учился здесь, путешествовал по миру больше десяти лет, а затем пришёл работать в школу. Он ведёт географию. Рассказывает, где именно может остановиться кто-либо из нас, также о том, что в Германии в Берлине есть тайное сообщество “ФранкАнималс”, к которому он, к сожалению, не был допущен (там нет места птицам), в Австралии, конечно же, люди-кенгуру, огромное количество которых являются солдатами. “Я Австралийский защитник!” - заявляет очень часто гордо Кавасаки на уроке. Он говорит, что в Австралии люди-кенгуру это только и повторяют. В Америке вот учитель не встретил никого с даром превращения. И самое любимое его место, где он побывал – это Ирландия, Дублин. Именно там Бенжиро сан остался жить на несколько лет и окончил университет. Но потом ему захотелось приехать обратно на Родину.

Самая строгая учительница - это Наоми Окадзаки, тоже наполовину кошка, обучающая нас навыкам выживания при каких-либо возникших обстоятельствах. Например, если попал в капкан, в трудный узел, или не дай бог, в мышеловку (последнее меня очень пугает, ведь говорят, иногда и хвосты могут отрезаться у бедных мышей), да и другие ловушки. Мы практиковались этим и на деле.
Вот представьте себе, попал в ловушку, рядом стоит охотник или браконьер, а заговорить тебе нельзя, ведь тогда о нашем существовании узнают, заберут в лаборатории, начнут ставить опыты.
Мои одноклассники часто шутили, что наоборот, если заговоришь, охотник подумает, сошёл с ума, упадёт в обморок, а ты сможешь по-тихому сбежать, если получиться. Так, за подобные шутки учительница всегда давала сильно по затылку и начинала громко кричать, поэтому я её побаивалась всегда.
Ну, учит она, конечно, прекрасно. Благодаря её постоянным практикам, если меня поймают в облике змеи (обычно это делают специальной палкой с небольшим кругом), я смогу выбраться. Поначалу у меня не получалось, но теперь я спокойна на этот счёт. Нужно лишь подождать, чтоб человек на секунду отвлёкся, головой качнуть в правильную сторону и с помощью зубов из круга вытолкнуться, но а дальше работает лишь время, есть несколько секунд, чтоб улизнуть. И я это могу!

Главным тренером в школе является женщина средних лет. Она - ястреб. В школе ей дали прозвище Леди-ястреб по известному американскому художественному фильму Ричарда Доннера. Леди-ястреб, она же Аи Оосава, довольно милая женщина и моя любимая учительница. Оосава сан - также и мамина лучшая подруга. Она часто приходит к нам в гости по выходным.

Также здесь имеются и много учителей, которые не имеют способность обращаться в другое обличье. Все они подписывали при устройстве на работу соглашение о неразглашении информации. Их выбирают очень тщательно, чтоб можно было довериться. Данным учителям нравится работать тут. Они нам давали знания по всем предметам, которым обучают в обычных школах.

Однако, в нашей школе больше внимания уделяется самой практике на улице.

Сегодня на выпускной наша директриса Сакура Мураками впервые надела платье и заколола волосы в пышный пучок. Её бархатное платье лазурного цвета очень длинное. Ей оно очень идёт. Не хватает только короны, чтобы дополнить королевский образ директрисы.

В данный момент я смеюсь над тем, как Раббитмян вот уже седьмой раз наступает на мою правую ногу при медленном танце. Он в чёрном пиджаке и такого же цвета брюках, отчего очень похож на жениха, а на ноги парень надел коричневые лаковые ботинки. И, несмотря на то, что его тёмно-каштановые короткие волосы находятся сейчас в беспорядочном положении, Такеши выглядит довольно серьёзным.

Я пришла на выпускной в светло-розовом бальном платье, которое я выбрала с маминой помощью неделю назад в магазине. Платье длинное с чёрными кружевами на рукавах. Свои карие глаза я подчеркнула лёгким золотистым оттенком. Также я сделала едва заметные румяна на лицо, а губы покрасила моей любимой светло-розовой помадой. Утром мама мне сделала красивые локоны и заколола чёлку.

Танцуя с Раббитмяном, я неосознанно погружаюсь в свои мысли. Через несколько дней я должна пройти испытания. С одной стороны, мне страшно, но с другой - хочется побыстрей узнать, что там будет. Эиджи о себе я решила рассказать после того, как пройду эти испытания.

Но тут в актовом зале возле жонглёров, одетых в цветные брюки и пиджак, которые также являются нашими учителями по английскому, испанскому языкам и математике, я вижу его. Время для меня останавливается. Я напрочь забываю обо всём. Эиджи приближается ко мне. Сегодня он в блестящем сером смокинге. Его болотные небольшие глаза пристально смотрят на меня. Я тоже не могу отвести от него взгляд. Однако, тут же я прихожу в себя.

«Парень здесь! Что будет, если он узнает о нашем существовании?!» – мысленно восклицаю я, испугавшись, и бледнею в лице.

Эиджи будто бы смог прочитать мои мысли, так как сразу говорит:

– Привет, принцесса. Ты не пугайся, я тоже один из вас.

«Один из нас?!» – удивляюсь я, но не показываю этого, а лишь широко улыбаюсь.

– Привет, я рада, что ты пришёл. Знакомься, это Такеши, мой лучший друг, – показываю я на Раббитмяна. – Такеши кун, а это Эиджи, я тебе о нём рассказывала.

– Приятно познакомиться, – говорят они и пожимают друг другу руки.

Затем Такеши улыбается мне и, кивнув, уходит, оставив меня с Эиджи.

– Ты кто? – тут же спрашиваю я, так как сгораю от любопытства.

– Я тебе скажу, но идем, выйдем на улицу, прогуляемся.

– Хорошо, – взявшись за руки, мы выходим за пределы школы.