Я разместился на кухне. За дряхлым столом, на хрупком стуле. Меня окружала внутренняя тьма. Я не знаю что ждёт меня после этого разговора с матерью, и этим мужиком, которого моим отцом называют. Я не знаю чем всё закончится, и как вообще будет это происходить. Меня мучает как моральная боль, так и физическая, после его ударов. Я сижу напротив матери, а внутри всё сгорает от ожидания. Мне хочется разорваться. Хочется начать этот диалог поскорее, и не хочется говорить вообще. Я понимаю что их слова, полностью перевернут мой мир. Всё тайное, и скрытное, скоро станет известным. Но волнение не покидает меня. Кожа покрывается мурашками, мысли мешаются в голове, и я сам того не замечая, начинаю трясти ногой, от чего стол ходит туда сюда.

—Марк.. Мне пришлось тебе соврать насчёт отца.. — шмыгнула она носом, и взглянула на меня. — На самом деле, тот мужчина, не Павел, а Виктор. Он твой дядя. Просто.. Однажды, мы договорились с ним, о том.. Что ты не будешь знать, и тревожиться насчёт родного. Мы решили оставить всё как есть. Всё таки, Виктор был приличным, и вполне адекватным человеком, в отличии от Паши.

Внезапно, ком подошёл к горлу. Я замешкался, закашлялся, и стал нервно поправлять кепку на голове. Я вертел её в разные стороны, и был уверен что мой стресс не так заметен.

—Надо было сказать тебе раньше, но.. я струсила.

Мама находилась на кухне одна. Павла рядом не было, он вышел разбираться с назойливой Лерой. И теперь, она пытается всё рассказать побыстрее, пока он не вернулся.

—Почему струсила?

—Не хотела портить тебе детство. Хотела, чтобы ты думал хорошо об отце. Я не давала тебе нужной любви, и хотела чтоб ты искал утешение хотя бы в нём. Чтобы ты не ломался, а держался ради него.

—Пф, серьёзно?— я сложил руки у груди, усмехнувшись. — Ты сейчас типа признаешься в своём косяке, при этом усложняя ситуацию? Зачем было врать об отце, если даже этот Виктор, чёрт бы его побрал, ничего для меня не делал? Ты наоборот сделала хуже. Я ждал его из года в год, изо дня в день, мучая себя долгими ожиданиями, и загонами. А он всё не приезжал, и не приезжал. А если приехал, то на двадцать минут.

—Ну я хотела как лучше.

—Ты, должна была быть рядом. Ты! Ты моя мать. Почему ты меня так ненавидишь? Ну неужели я настолько ужасный ребёнок? Почему ты не давала мне нужной любви, а сейчас пытаешься найти себе оправдание? Нет тебе оправдания, как бы ты не старалась его отыскать!

Она промолчала, а я продолжил давить.

—Я всеми силами пытался тебе угодить! Я всеми силами добивался от тебя поддержки, и ласковых слов. У тебя никогда не было времени на меня, никогда. Я всегда оставался в тени твоей жизни. Ты забыла меня. Ты буквально наплевала на мою судьбу. Типа «е@ись, Марк, сам. А я для себя поживу». Да лучше бы я не рождался. Лучше бы ты сделала аборт в тот день, или же задушила меня сразу после рождения. Я сыт по горло твоей ненавистью. Ты кормишь меня негативом, и холодом. Я не чувствую твоего тепла. Я хочу это ощутить, но мне хватает всего пару секунд. Потом, ты становишься чужим человеком. Мне хочется открыться тебе, хочется доверится, но ты мне противна. Я хочу прилипнуть к твоим рукам, и почувствовать себя нужным и обожаемым ребенком.. Но ты мне противна. Твои касания приятны только в начале, только секунд тридцать, потом появляется отвращение. Я вспоминаю всё дерьмо, сдаланное тобой лично, и не могу впустить тебя в круг доверия.

Поднявшись с места, я сложил руки на столе, слегка нагнувшись в её сторону.

—А может я вообще не твой сын? Может твой сын - Лёха? Может нас в роддоме поменяли, а? Я не понимаю почему ты такая. Почему ты такая злая, упертая, и эгоистичная женщина? Неужели ты не видела, как я бегал за тобой хвостиком? Неужели ты не замечала моей поддержки? Да я всегда был рядом! Когда ты болела, когда злилась, когда была в настроении. Я был с тобой, и принимал тебя любую. Ты вела себя как последняя тварь, а я от тебя не отказывался. Я был готов убить каждого, кто скажет про тебя плохо. А ты, сука, этого не ценила. Да тебе и сейчас пох@й. Ты просто делаешь вид, что тебе трудно видеть меня в таком подавленном состоянии. Ты играешь роль заботливой мамочки, только из за этого придурка!

Эмоции больше не съедали меня изнутри. Я мог выплеснуть их сполна, и мне не хватало воздуха от столького скопления слов. Я будто ждал этого момента всю жизнь.

—А сегодня я узнаю, что мой батя вообще в тюрьме все эти годы сидел! Но я был уверен, что народ мне врёт. Я верил тебе, понимаешь?

Я злился так сильно, что кололо в груди. Хотелось только рвать и метать. А это ещё не пришёл Павел.

—Ты мне всю жизнь испортила! Зачем только, скажи? Это ты такая конченная, или со мной реально что то не так? Ты понимаешь, что я виню себя по сей день за своё рождение? Я себя терпеть не могу! А всё из за тебя.

—Это ты мне всю жизнь испортил!— она резко поднялась со стула, и стала в такое же положение как я, сложив руки на столе. Она пронзила меня своим обжигающим взглядом. Одарила ненавистью, и презрением.
Мои глаза забегали, и не могли сосредоточиться на чём то определенном.

—Я? Интересно чем?

—Мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, когда меня изнасиловал твой отец!— она шёпотом всё это говорила. — Я была подростком! Ребёнком, которому ещё жить, и жить, строить свою молодость. Но меня принудили к сексу, а потом заставили рожать. Я не хотела тебя. Я не хотела ничего. Я собиралась сделать аборт, и поделилась этим с Мятлевой! Но эта шлюха растрепала всем подряд, и сплетни дошли до Паши. Он разозлился, избил меня, а потом вынудил меня выйти за него замуж. Я жила с ним в диких муках. После твоего рождения, меня знатно расперло в массе, и он заставил меня худеть. А знаешь как? Вешал на мои плечи ведра с водой, и гонял по всему селу, с лозиной. Когда я уже валилась с ног, он бил меня, и мне приходилось идти дальше. Потом, я в больнице лежала. Когда я позвонила маме, и попросила её забрать меня из этого ада, она уже не могла ходить. Она слегла из за стресса с одной ситуацией, и всё. Она была лежачим овощем. Через неделю, она умерла. А через пару месяцев, на машине разбился мой папа. Бабушка с дедушкой выехали за границу ещё давно, и я потеряла с ними связь. Подруги меня бросили, друзья отвернулись, и никто не протягивал мне руку помощи. У меня не было поддержки. Я осталась одна. А ведь ровно за год до этого, я состояла в огромной компании, где была обожаемым объектом. Моя мать с отцом, носили меня на руках, и никогда не бросали в тяжёлые моменты. Они меня любили, и боготворили. У меня были дружные одноклассники, добрые учителя, которым я могла доверить самое сокровенное, и понимающие соседи. А потом, нас с девочками пригласили на дискотеку. Мы пришли, а тут Паша. Высокий, кареглазый брюнет с кепкой на бок. Он был дерзким, и сексуальным парнем. Вокруг него крутились девицы, а он на меня позарился. Весь вечер от меня не отлипал, комплиментами задаривал, угощал всяким пойлом. Потом, он позвал меня к себе, но мне позвонила мама. Она сказала чтобы я шла домой, и поэтому я сообщила об этом Паше. Его это не устроило, и он потащил меня за собой. Схватил за запястье, сжал так сильно, что казалось кровь туда больше не поступает. Он привёл меня в лес, затащил в самую глубь, прижал к дереву, и.. Ну ты мальчик взрослый, должен понимать что произошло.

Слёзы подошли к глазам, но я резко смахнул их.

—Он тебя изнасиловал, а дальше?— я старался говорить уверенно, но было тяжело. Дыхание замирало после каждого её слова.

—Он лишил меня возможности бежать. После изнасилования, повёл домой. А теперь представь.. Стоит он, чистый, спокойный, с обычным выражением лица, и я.. С разодранными колготками, с кровью на ляжках, и вся в слезах с растрёпанными волосами. Напротив нас, его мать-алкашка. И пойми, Марк.. Её не смутило моё состояние! Её не смутил мой знак о помощи. Я уже в открытую говорила "помогите мне", а она продолжала улыбаться, и рассказывать о Паше с Витей. Эта женщина была ещё хуже чем я думала. Она была жестокой, безразличной, и потерянной в себе. Её ничего не волновало. Она любила своих сыновей, и водку.

—А где она сейчас?...

—Сдохла она. Сразу после твоего рождения.

—А почему?

—Нажралась как свинья, и полезла в драку к своему мужику. Тот схватил топор, и рубанул по её плечу. Потом, приложился по голове, и она скончалась на месте.

—А.. Мужик этот.. — ком мешал мне говорить. — Что с ним теперь?

—Его посадили. Что с ним сейчас, без понятия.

—Мам..

—Спрашивай всё что хочешь. Я думаю, скрывать уже смысла нет. Ты знаешь достаточно.

—Я хочу подробностей.. Что было потом.. Как вы начали жить с отцом, и почему его посадили? Что вообще было в вашем браке?

—Когда ты родился, буквально через три дня после выписки из роддома, он принудил меня к сексу. А ещё нельзя было. Марк, он трахал меня так сильно, что у меня открылось кровотечение. А знаешь что дальше было? Меня не отправили в больницу! Он бросил меня на кровать, и скривив морду сказал «фу-у, у тебя чё месячные?». Не дав сказать мне слова, плюнул на пол, развернулся и ушёл. Ты лежал на кроватке, и плакал. Я терпела. Боли сжирали меня изнутри. Тело слабело, в глазах темнело, и я потеряла сознание. Потом, я очнулась в доме соседки. Сколько времени прошло, где я, и что происходит, я не знала. Мне было больно. Но она помогла мне. Она каким то образом остановила кровотечение.

От её слов, я дрожал.

—А..

—Потом, эта женщина.. Ниной её звали, стала моим ангелом хранителем. Она меня всегда выручала, и помогала с тобой. Она становилась мне новой матерью. Она помогала мне не падать духом, и в её доме я чувствовала себя нужной. Через год, её не стало. Как оказалось, она давно болела, и болезнь в итоге победила. Я похоронила её, и морально померла сама. Ведь после её ухода, Паша начал издеваться надо мной сильнее! Он избивал меня каждыми днями, и продолжал насиловать. Я не могла ему отказать, он был жестоким, и сильным. Если я сопротивлялась, он проявлял агрессию, и обещал позвать своих друзей для групповухи. А потом, мне пришлось смириться. Ну так, два года и прошло. Я в его руках игрушка. Готовлю, убираю, стираю носки, с тобой няньчусь, подчиняюсь ему, соглашаюсь с любым приказом. Я - служанка. Он - мой господин.

Она глотнула воды, подошла к окну, убедилась в том, что Паша не заходит в дом, и вернулась к столу.

—Ну а когда я была морально истощена, и уже хотела вешаться.. Шла по тропинке поздней ночью, и падала с ног из за усталости, меня приняла Мятлева. Она подняла меня, привела в дом, напоила горячим чаем, и угостила ужином. Потом, я сказала ей обо всём, и попросила никому не говорить как в тот раз. Она куда то позвонила, и на следующий день, Пашу забрали. Когда его уводили в наручниках, он кричал мне что вернётся, а я молилась чтобы этого не произошло.

Мама села обратно на стул, и положила руки на голову.

—Я ведь тоже хотела стать счастливой.. У меня были планы.. Я хотела ехать в столицу, и учиться.. Я хотела строить карьеру, и влюбляться. Мне хотелось хранить себя для того самого.. Для светлого, чудесного, и любящего мужчины, который носил бы меня на руках. Но.. Тот день всё испортил. Я разочаровалась в этом мире, понимаешь? Я уже не верю в то, что на свете есть нормальные мужики. Они либо алкаши, либо наркоманы, либо не серьезные как Толик.

Я молчал, но моё молчание было самым громким криком.

—Прости, но я ведь не знал.. Почему ты не делилась со мной этим?

—Как я должна была делиться? Всё вывалить маленькому ребёнку? Нет, я так не могла.

Её главная проблема была в том, что она улыбалась, веселилась, и радовалась жизни на людях, а сама медленно погибала внутри. Я уверен что она держала в себе всё, и в одиночку справлялась с внутренними травмами. Теперь, высказываясь в своих эмоциях Феликсу, я буду чувствовать себя слабым.

—Ты главное не переживай. Не злись на отца, не кричи на него, и не провоцируй. Он страшный человек. Поверь, я знаю о чём говорю. Мне страшно за тебя. Пожалуйста, молчи.

—Да я убью его. Подвернётся момент, и я прикончу этого ублюдка, мам.

—Нет. — она положила свою руку поверх моей руки. — Сынок, не делай этого. Не бери грех на душу, прошу.

—Терпеть я не буду. Мам, мне тяжело. От услышанного, мне очень тяжело. Я не могу вот так всё оставить, слышишь? Он понесёт ответственность.

—Ты с ним не справишься, не надо. Я тебя умоляю. Хочешь, на колени встану?

—Не хочу.

Я увидел слёзы на её глазах, и подошёл чтобы их вытереть.

—Я не буду его провоцировать, мам. Ты только не плачь, пожалуйста. — мои пальцы касались её щеки.

Ярость бурлила во мне. Я ненавидел этого мудака. Я хотел избить его до потери пульса. Я хотел застрелить его, потом повесить, а потом запихнуть нож в его очко. Мне будет трудно смотреть в его бессовестные глаза, и видеть его конченную улыбку.
Сейчас, в коридоре скрипнула дверь, и я услышал его мерзкий смешок. Ну всё, он заходит в дом.
Главное - держаться. Я ведь обещал.