— Эм... — Дэш останавливается, когда я хлопаю входной дверью и угрюмо смотрю на парня, где-то отыскавшего и напялившего на себя эрго-рюкзак, в котором полулежит Мими и тоже глядит на меня, как на явление Христа народу.

— Даже не думай, — предупреждаю его и, грозя пальцем, шлёпаю к своей спальне.

— Но...

— Закрой рот, — сквозь зубы шиплю я.

— Ты так ужасно воняешь...

— Захлопнись! Захлопнись! Захлопнись! — Воплю я, топая ногами и полностью выходя из себя.

Дэш поджимает губы, его плечи сотрясаются от смеха, а я стараюсь не грохнуться на смеси, жутко пахнущей, да ещё и скользкой. Макс меня убьёт за то, что я сделала с кожаным сиденьем его машины, да и весь мой идеальный облик а-ля «Блондинка, точнее, брюнетка в законе рулит», полетел к чертям.

— Ладно, ладно, истеричка, расслабься, хотя...чёрт, это он тебя так? — И всё же Дэш смеётся, а у меня в глазах скапливаются слёзы из-за очередного унижения и обиды.

— Хватит, это невесело ни разу. Это было моё самое дорогое платье, подарок, а теперь... — обиженно тяну я, дотрагиваясь до испорченного тёмно-синего шёлка, и зло швыряю на пол босоножки.

— Не могу. Мими, вот тебе урок. Никогда не пытайся трахнуть священника, а то будешь вот такой же «ароматной» дьяволицей со сбитыми рогами, — хохочет Дэш, облокачиваясь о стену.

— Думаешь, это смешно? Ни капли. Я только и терплю унижения от этих проклятых кандидатов! Мне уже страшно, что выкинет первый, ведь он старик и политик! Ты свалился на мою голову, с тебя всё началось! Ты виноват! — Кричу я, залетая к себе, и направляюсь в ванную.

— С какого это перепуга я виноват? Ты сама хотела пастора и расфуфырилась, как на красную ковровую дорожку, облилась духами и мордочку страшную накрасила. Заметь, даже это не помогло, ты всё равно не переплюнула Морган...

Захлопываю дверь прямо перед его носом и скатываюсь на пол, закрывая ладонями лицо. Как же мне, себя бедняжку, жалко. Не везёт, так не везёт. А я же надеялась на лучшее, раз впустила в дом наглого оборванца и подождала, пока он притащит с собой весь свой скудный гардероб в старой спортивной сумке, разбросает свои вещи по дому, то будет мне счастье. И что в итоге? Вся косметика осталась на руках, да ещё и волосы в ужасном состоянии, и я не упоминаю о той вони, которую издаёт эта смесь, покрывшая мою кожу и одежду.

— Эй ты же не плачешь там? — Глухо спрашивает Дэш, стучась в ванную комнату.

— Отвали, — рычу я.

— Чёрт, да не стоит он этого. Нашла из-за чего расстраиваться, вот с ростом тебе не повезло, ну и с грудью, об этом ныть можно...

— Ты издеваешься? — Поднимаясь на колени, распахиваю дверь и зло смотрю на парня, расположившегося на полу вместе с заинтересованной процессом Мими.

— Немного, хотел тебя рассмешить, — улыбается он.

— Не вышло, — угрюмо отвечая ему, плюхаюсь на задницу, как сломанная кукла, и снова бросаю взгляд на своё испорченное платье.

— И всё с моей грудью нормально. Она не силиконовая, для моего роста и комплекции — самое то. Хватит принижать мою самооценку, она и так уже ниже дна океана, — жалобно добавляю я.

— Ладно, нормально всё с тобой, не парься. Найдётся жаба тебе в пару.

— Придурок, а для тебя, вообще, пару не создали, будешь сосать себе сам, после того как я тебе пару рёбер сломаю, — грожусь я, намереваясь врезать ему по башке этой кудрявой.

— Мими, защищайся, — Дэш подхватывает маленькие ручки малышки и сжимает их в кулачки.

— Ну, ну, что испугалась нас, да? Мы тебе заедем справа, а потом слева, и под дыхалку дадим, — он боксирует её руками, и хотела бы я злиться, но смех вырывается из груди, и даже настроение не такое уж и плохое.

— Вот, видишь, мне удалось заставить тебя улыбнуться, и...лучше не улыбайся, ты меня пугаешь. И, кстати, тебе следует ещё приплатить мне за то, что я тебя развлекаю, — довольно тянет Дэш.

— Скажи, я, правда, урод? — Тихо спрашиваю его.

— Ты невменяемая дура, — тут же отвечает он.

— Спасибо, оборванец, поддержал, — цокаю я.

— Я хоть и оборванец, но красивый.

— С последним я готова поспорить.

— Начинай.

— У тебя глаза ужасного цвета, — прищуриваюсь я.

— Твои глаза, словно пучина океана, в котором хочется плескаться вечно, — пискляво парирует Дэш, видимо, одну из своих любовниц.

— Кто тебе выдал такую глупость?

— Да постоянно слышу. А ещё про волосы, о том, что в них так приятно пальцы держать, как будто у меня не волосы, а лужайка для вшей, которых они постоянно ищут. Бесит. Думаешь, хорошо быть красавчиком? Отвратительно. На тебя постоянно все вешаются, и никто не хочет разглядеть доброе сердце и огромную щедрую душу.

— О, хочешь, я тебя пожалею битой? — Язвительно говорю я.

— Воздержусь. Давай колись, Лекси, что случилось, и почему ты так воняешь?

Тяжело вздыхаю и не хочу в его глазах казаться ещё более глупой, хотя куда уж больше. У Дэша на меня огромное количество карикатур в голове, но я смотрю в его глаза, абсолютно сейчас не злые и без насмешек, а словно ожидающие, и даже верю, что он, действительно, готов меня поддержать. И мне это очень нужно, ведь я так редко слышу о своих плюсах, обычно о минусах, которые не прочь подчеркнуть все в моей семье. Только Фрэнк бывает моей жилеткой, а его сейчас нет рядом...жалко так себя.

— Этот урод посчитал, что моя душа во власти дьявола, и решил изгнать его из меня. В моём представлении «изгонять дьявола» — танцевать самбу в постели, вот я и согласилась. Только не смейся, — предостерегаю его, замечая, как Дэш сдерживает улыбку.

— В общем, я вся такая красивая, даже макияж сделала, не накладывала его так давно, но ради такого случая решилась. Иду я за ним по коридорам, рисуя в своей голове, какие у него стринги под рясой. Знаешь, я уже мечтала о том, как он заводит меня в тёмную комнату, а над нами загорается свет, падая на дискотечный шар, и он срывает с себя балахон, оказываясь в блестящих трусах, размахивая задницей...

Дэш не может больше терпеть, а просто в открытую ржёт, стуча ладонью по полу, а я обиженно поджимаю губы.

— Всё, ничего не скажу больше, ты...

— Стринги? Дискотечный шар? Чёрт, Лекси, у тебя атомная фантазия из девяностых. Ещё добавь туда песню Джо Кокера. Та да-дам-та-да-дам...ладно, продолжай, — видя, что я уже совершенно готова выйти из себя, Дэш выставляет перед собой руку. — Он повёл тебя, пока ты текла и оставляла разводы, как сейчас...

— Он повёл меня, и мы оказались в комнате, где были ещё мужчины. Они начали читать какую-то ахинею про то, что я во власти дьявола, и облили этой фигнёй, жутко воняющей. Меня прямо там и вырвало, а они как заорут, что это из меня нечистая сила выходит. Кто-то меня толкнул, я грохнулась, коленку разбила и так испугалась, что неслась оттуда со всех ног. Видимо, не видать мне сексуального пастора в постели, печально, — хлюпая носом, вспоминаю тот ужас, который пережила, и ожидаю слова о том, что ничего страшного не случилось, что они придурки и тому подобное. Ага, это было бы так, если бы человеком, с которым я разоткровенничалась, был не Дэш. Он снова начинает ржать и издавать какие-то странные стоны, а мне же неприятно. Почему вот Морган удалось, а мне нет? Что со мной не так, раз я выгляжу для всех, как клоун, а особенно вот для этой наглой бараньей головы?

— Думаешь, я не понимаю, что это всё, как плохая чёрная комедия? И это не я, подобного со мной не случалось никогда. Я всегда была разумной, предусмотрительной и не заводила интрижки со священниками, у меня даже в голове такого не было. Почему меня словно подменили, а? И вот ты...такой весь красивый и наглый...а я? Меня постоянно используют или подставляют, и я сама виновата, знаю. Не надо было Морган пускать даже на порог, вообще, открывать дверь не надо было. Лучше бы я ела чёртов гамбургер и смотрела на то, чем занимаются звёзды. Почему ты с ней спал? Что в ней такого особенного? — От моего последнего вопроса, Дэш замирает и кривится.

— Ты слишком сильно загоняешься, Лекси. Всё не так сложно, как тебе кажется. У тебя есть всё, чтобы жить, — отвечает он.

— Ты пропустил последний вопрос, — напоминаю ему.

— Я не спал с ней. Так уж и быть, скажу правду, я помню всех девушек, с кем у меня был секс, и ту, что на фото, я не помню, а значит, я с ней не встречался.

— Тогда почему ты в списке? Почему она вписала туда тебя и этих людей?

— Может быть, решила, что мы хорошие кандидаты, чтобы провести нас или как-то выманить деньги? Не знаю, — он передёргивает плечами и поднимается на ноги.

— Но у тебя же ничего нет. Что она могла у тебя взять? Доску для сёрфинга или сланцы?

— Ответственность. Пусть я и непостоянный, но я всегда отвечаю за то, что натворил. За тебя же отвечаю.

— Ха, ты приклеился ко мне и вынудил согласиться приютить тебя. Отвечает он за меня, сейчас, миллион раз сейчас, — фыркая, пытаюсь подняться, но ноги расползаются по масляной луже.

— Не смей ржать, — добавляю я, хватаясь за косяк двери.

— И не думал. Я лишь выполнил свой максимум. Ладно, давай тебя отмоем. Я сейчас положу Мими в кроватку и помогу тебе. Не двигайся, расшибёшься ещё, и вот тогда будет плохо. Тебе, — Дэш направляется к выходу из спальни, оставляя меня одну.

На секунду я поражаюсь тому, во что превратилась моя жизнь. Серьёзно. Ещё полгода назад я бы смеялась над тем, что мне прогнозируют. Разве так бывает, что из серьёзного и перспективного работника гостиничного бизнеса я превратилась в жалкую извращенку, из которой пытались изгнать злые силы? И появление Дэша тоже странное, он вроде бы ненавидит меня, издевается надо мной, но порой...я не хочу это признавать, если честно, но всё же он добр ко мне и прощает мой идиотизм. Конечно, в большинстве случаев он меня жутко раздражает, и вот снова очередное «но», ему удаётся меня смешить в любой ситуации.

— Ну что, несостоявшаяся адская любовница священного борделя, начнём? — Поднимаю голову на парня, который заполонил собой мои мысли, и киваю. Он, правда, очень красивый и оригинальный, с ним не скучно, никогда. Наверное, он найдёт себе такую же загорелую, стройную, высокую, как Морган. Бесит, что всегда всё сводится к ней.

— Итак, придётся немного насорить, — замечаю в его руке упаковку с мукой и шокировано распахиваю глаза.

— Снова? Тебе мало того, как я уже унижена перед тобой, Дэш? Ещё и это? — Расстроенно произношу я.

— Мука, к твоему сведению, быстро и отлично впитывает любое масло и удаляет запахи, как лимон рыбный аромат. Почему ты всегда видишь меня каким-то гадёнышем? — Дэш обиженно выпячивает губу, вынуждая меня признаться, что таких подробностей о свойствах муки я не знала.

— Мне кажется, что тебе доставляет удовольствие смеяться надо мной, и тем самым повышать своё эго. Ты меня, как будто в качестве жертвы выбрал, следя за мной. И я не доверяю тебе. Ты странный и довольно мстительный, — тихо отвечаю ему.

— Смеяться над кем-то и смеяться с кем-то, это разные вещи, Лекси. Так вот я смеюсь с тобой, а не над тобой. Да и жертва из тебя хиленькая. А следил я, потому что не мог оставить мысли о Мими и о том, что ты намереваешься сделать дальше. Не каждый день ко мне приходит сумасшедшая девица с волосами, как у ведьмы, торчащими в разные стороны, и пытается убедить в том, что я нагулял ребёнка, при этом постоянно задевает своими замечаниями. Согласись, что у меня были веские причины шпионить за тобой?

— Спасибо, что хоть маслом не поливаешь и дьявола не изгоняешь.

— Именно эта дьяволица, наверное, мне и нравится. Она очень оригинальная, я ещё не был знаком лично с ней, поэтому не смог упустить шанса познакомиться поближе и увидеть весь ад, который она готова обрушить на мою голову, — от его признания мне так хорошо. Улыбаюсь Дэшу, и он отвечает тем же. И что-то меняется. Нет, мои чувства к нему прежние, но этот парень очень отличается от тех, кого я встречала и с кем общалась. Он яркий и...кажется, я уже не так сильно его ненавижу. К тому же он не даёт мне вспоминать об одиночестве.

— Откуда ты знаешь о детях и о том, как с ними управляться? — Интересуюсь я, когда Дэш помогает мне залезть в ванную и сам забирается ко мне.

— У моего хорошего знакомого их двое. Одному два года и три месяца, а второму четыре месяца. Я часто зависаю у них и насмотрелся на жалкие попытки Джерра усмирить своих засерь, — пожимая плечами, отвечает он.

— Подними руки и стой, как статуя Иисуса в Бразилии.

Цокая, выполняю его просьбу, и он открывает упаковку с мукой.

— А откуда знаешь про масло и как от него избавиться?

— Одно время болел машинами, и это мягко сказано. Я умирал по ним и не упускал случая где-то подработать и вымазаться машинным маслом. Порой всё выходило не очень удачно, но зато я приобрёл ценный опыт, который мне пригодился. Это мой личный и тайный способ быстрого избавления от любого жирного вещества, — его ямочки снова играют на лице.

— Тебе нужно платье снять, оно уже всё равно в мусорку полетит, а так оно будет мешать проводить процедуру очищения твоей порочной души. И если ты сейчас снова начнёшь обвинять меня в том, что я к тебе пристаю, то успокою — если бы я хотел, то ты бы уже была моей.

— Сколько самоуверенности, а меня спросить не хочешь? — Фыркаю я.

— Женщину спрашивать — лишняя трата времени. Это из серии: пришёл, увидел, победил. Всегда работает, потому что вы очень долго соображаете и включаете дополнительное питание, из-за которого всё летит к чертям.

— Но ты говорил, что я тебе нравлюсь. И про дьяволицу тоже было очень красноречиво сказано, — напоминаю ему.

— Да, я не отрицаю. У тебя довольно интересное мышление, а я, как любой нормальный человек, тянусь к новым познаниям и к инопланетянам. Но твоё влечение ко мне сильнее, чем моё к тебе, — ударяю его по груди, а он ещё шире улыбается, специально заводя меня, и отставляет упаковку с мукой на раковину.

— Пошёл вон.

— Об этом я и говорю, Лекси, — Дэш резко дёргает за декольте спереди и одним движением рвёт платье. От силы его рывка, я шатаюсь и хватаюсь за его плечи, прижимаясь и испуганно смотря в его потемневшие глаза. Когда он зол, они отдают синевой, а сейчас в них больше лазурного цвета, и это гипнотизирует меня, вызывая странный трепет в животе. Надо бы без насекомых обойтись, иначе...

— Пришёл. Увидел. Победил. Ты слишком много думаешь, и твои комплексы не дают тебе быть собой. Ты зашорена и боишься признаться себе в том, что именно подобного безумия и нового витка в жизни тебе не хватало. Тебе комфортно попадать в идиотские ситуации, потому что в них ты отрываешься за все годы своего скучного и ничем не примечательного существования. И то, что ты готова разодрать моё лицо из-за того, что я, не дай бог, увижу твоё бельё, говорит о том, как сильно ты разочарована в себе и в собственном теле, поддавшись рекламному и тупому давлению идеальных параметров. Ты и священника хотела соблазнить лишь для того, чтобы доказать себе — ты не хуже Морган. Твоя идея-фикс, быть лучше или хотя бы на её уровне, и не позволяет тебе двигаться дальше, как и проще смотреть на мир, — заключает Дэш, снова, с одной стороны, унижая меня, а с другой — приносит восхищение. Я на несколько секунд даже зависаю с открытым ртом, удивляясь тому, что он умеет общаться такими длинными фразами и отличается внимательностью к деталям.

В моей голове мысли разделяются на два лагеря. Один жаждет выставить этого наглого типа вон, а другой желает доказать ему, что он ошибается, и мои комплексы выдуманы, и созданы им лишь для того, дабы отомстить мне.