На бледной полосе горизонта по одной загорались звезды. Будто художник взял кисть, обмакнул в белую краску и разбрызгал по бумаге. Марго любовалась простым и каждодневным явлением – сменой дня и ночи.

Девушка молча уставилась в огромные окна аэропорта в ожидании рейса. Ее тусклый, невыразительный взгляд сразу говорил о ее состоянии все. Руки, сложенные на груди, иногда дрожали, и это вызывало цепную реакцию по всему телу. Бледность потрескавшихся губ отпугивала.

Внутри перемешивались чувства, словно на палитре краски. Марго была готова разреветься, но отсутствие сил не давало этого совершить. Неизвестно, о чем она переживала больше. О том, что так повела себя с Артемом, или о смерти Давида. Совесть до сих пор клоками рвала ее изнутри, воскресая в памяти воспоминания. Всякое напоминание о минувших днях болезненно ударяло по сердцу девушки и извлекало все те же звуки и ноты боли.

Как можно посмотреть в глаза родителям Давида и знать, что она частично виновата? Или не виновата... Марго потерла вспотевшими пальцами виски и услышала объявление о посадке на самолет. Отлично, еще четыре часа и она будет в Германии. Ей хотелось навестить друзей, но не из-за такого повода.

Девушка откладывала мысли об Артеме. Она не хотела признавать, что была с ним не честна. Юноша, по ее мнению, не может указывать ей и контролировать ее действия. Если ей плохо, почему нельзя плакать? Да мало ли, что ему не нравится. Не ушел сегодня, уйдет завтра. Какая разница? Девушка опасалась привязанности – глупой привычки сердца. И так слишком много себе позволила за эти дни. Ей нравилось быть рядом с Артемом, прижиматься к нему, как утром, когда плохо. Его запах источал спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо. Но так страшно довериться человеку, который что-то скрывает. Да, девушка подмечала, какую-то скрытность в Артеме, он не открывался ей полностью. Это-то и убивало надежды Марго на то, что она ему нравится. Жалость... Может, он до сих пор общается с ней, испытывая это чувство, которое девушка терпеть не может. Оставалось надеяться, что это не так.

Марго ухватилась за пластмассовую ручку черного чемодана и медленно направилась на посадку по длинному коридору. Ее красное флисовое пальто привлекало внимание людей, но как только они сталкивались с холодным взглядом голубых глаз с фосфорическим блеском, подобным стали, они отворачивались, потому что этот взор вызывал мурашки по коже.

Наконец-то заняв свое место в самолете у окна, девушка выдохнула. Она любила летать на самолете. Это ощущение, когда отдаешь судьбе всю свою жизнь, ведь в тысячах километрах от земли нет возможности оказаться дома и сделать что-нибудь по своей воле.

Марго включила для фона какую-то мелодраму, довольно-таки известную, и закрыла глаза. Перед мучительными днями, проведенными в подготовке к похоронам, не помешало бы выспаться. Но туман сновидений никак не оседал из-за ужасных картинок, которые рисовало воображение. Девушка вспоминала Давида, которого не видела с лета, и уже полностью простила его за то, что он оставил ее в сложный период жизни. Возможно, Артем прав на счёт того, что он виноват сам, но человека, который умер, сложно уже в чем-то винить.

Ладно, сейчас не стоит и об этом. И так, в Германии разговоры только и будут на эту тему.

Марго задумалась над тем, чего ожидать, когда она вернется в Москву. Что скажет Артем?

«Глупая, он даже не посмотрит на тебя, после всего, что ты сделала», – произнесла про себя девушка, вспоминая взгляд изумрудных глаз, которые смотрели с такой теплотой, честностью, но Марго отвергла его протянутую руку. Ошибка за ошибкой.

Еще и улетела, хоть Артем просил этого не делать.

Этот непрерывный поток мыслей продолжал свою атаку до самого Фрайберга.

Девушка так и не уснула. Ладно, может встреча с лучшей подругой хоть как-то освежит разум.

Знакомые пейзажи и домики показались в окнах самолета. Это не был Мегаполис, поэтому природы здесь достаточно. Осень наступала быстро, деревья облачились в яркие наряды времени года. Хотя трудно было что-то сказать, ведь солнце почти скрылось за горизонтом, оставляя лишь слабую лиловую полосу.

Постепенно самолет шел на снижение. Ну, вот, любимое всеми чувство — ностальгия.

Марго чувствовала себя так, как четыре года назад. Четырнадцатилетней девочкой, которой только предстоит изучить Европейский мир.

Будучи уже в аэропорт, девушка вновь осматривала небольшие прилавки для ожидающих, кассы, надписи на немецком и других языках.

– Марго! – донеслось из толпы, когда внимание Сотниковой привлекли иностранцы, яро о чем-то спорившие.

Марго обернулась и увидела любимую подругу. Высокая девушка с темными волосами быстро приближалась к ней, желая скорее заключить в свои объятия.

– Наконец-то! – брюнетка крепко стиснула в руках Марго. – Ты как?

– Нормально, – ответила девушка дежурной фразой.

– Ага, так я сразу и поняла. Мар, перестань винить себя, хорошо? Он ничего не говорил про тебя в тот вечер, значит, ты точно ни причём.

– Даш, а из-за чего еще?! Извини, давай не будем об этом. Его родители уже прилетели?

– Да, сегодня днём. Они остановились в гостинице напротив общежития. Я спросила, ты можешь остаться в моей комнате, все равно кровать свободна.

– Спасибо большое, – поблагодарила девушка, направляясь вместе с подругой к выходу.

– Боже, как будто я тебе не подруга, а просто знакомая. Надо нам чаще видеться.

Поймав такси, девушки поехали по ночному городу к месту, где все только и дышит смертью. Всем уже стало известно о жуткой трагедии.

Этот вечер Марго хотела провести вместе с Дашей, не думая о случившемся и о том, что еще предстоит перенести.

– Ну, вот. В тесноте, да не в обиде.

Даша провела подругу в свою комнату и включила свет.

Действительно, тесно.

Но зато в Германии все очень хорошо обустроено. Современность и практичность играют здесь главную роль.

– Не скучно тебе тут одной? – Марго прошлась по комнате, остановившись у своей кровати, на которой лежал новый постельный комплект.

– Нет, часто Мэри заходит, помнишь ее?

– Да, которая в выпускных классах к нам пришла.

Марго забралась на кровать и облокотилась на стену, обшитую деревянными досками.

– Я принесу что-нибудь поесть, пока располагайся.

Даша вскоре вернулась с коробкой пиццы.

– Осталось с вечеринки, – объяснила брюнетка и села рядом с Марго, скрестив ноги. – Ну, рассказывай про своего москвича.

– Ты уверена, что сейчас подходящий момент? – неодобрительно посмотрев на Дарью, спросила Марго.

– Другого времени у нас не будет. Не у кладбища же. Послушай, я не говорила тебе... Но у Давида уже кто-то был, как только ты уехала. Он не святой, и я не считаю, что ты должна казнить себя. Так что... Давай, выкладывай. Ты потом мне говорила, что его Артем зовут? Значит, Тёма? – хихикнула Даша.

Марго опустила голову, потупив взгляд в пол.

– Эй, что случилось? Не такой он и хороший? – девушка мысленно пригрозила кулаком новому знакомому.

– Он-то хороший. Я повела себя, как дура, – выдохнула Марго, перебирая край блузки. – Он не хотел отпускать меня сегодня, не хотел смотреть, как я плачу. Но, Даш, я сама вольна решать, что и когда мне делать, – вспыхнула русоволосая, вздернув курносый носик.

– Глупая, парням, по крайней мере, нормальным, нужно о ком-то заботиться. А Артем, судя по всему, хочет, чтобы этим «кем-то» была ты.

– Мы так прекрасно провели день перед этим, пока не случилось это. Я оттолкнула его, сказала, что он мне никто, и почти было выгнала из квартиры, но он не ушёл. Хотя, он отлучился куда-то, пока я спала. Воспользовалась его отсутствием и свалила. Потом так было стыдно, когда увидела его из такси. Он хотел как лучше для меня, а я...

– А раньше тебя это не волновало... – подметила Дарья.

–Да, но в нем есть что-то особенное. Будто каждый раз, общаясь с ним, я тянусьза светом и становлюсь к нему ближе. Мне хочется вернуть прежнюю себя.