— Либо ты ешь, либо сегодня будешь сидеть дома! И никаких друзей! —строго проговорила моя матушка.

Я отодвинул тарелку с "органической едой" и с болью и усталостью взглянул на нее.

— Мам. Ты сейчас серьезно? —спокойно проговорил я. Я даже не кричал от возмущения. Это был шок. Мне уже исполнилось семнадцать лет, а она смеет заставлять меня есть. Простите, но это уже слишком.

— Да, серьезно. И даже не думай начинать со мной спорить. Просто взгляни на себя. Синяки под глазами, болезненная бледность, даже твои сладенькие щечки пропали... — она чуть ли не плача сказала это. "Сладенькие щечки" - меня сейчас стошнит. Эти мерзкие жирненькие щечки не давали мне ощущать свою величественную красоту в полной мере. Да, это я сейчас серьезно сказал.

Решил не спорить с матерью и спокойно доел. На меня напала жуткая апатия к жизни. Не знаю почему, но чувствовал я себя ужасно. Всеми забытый, никому не нужный. Бесит это чувство.

Я встал из-за стола и отправился в свою комнату. Разделся, лег на кровать, закутался в одеяло, как гусеница в кокон.

"Я жирная тупая гусеница." — четко произнеся эти слова в голове. Какой же я идиот. Сам смеюсь над своими тупыми шутками.

Внезапно в комнату вошла мама. Я повернулся к окну и сделал вид, что сплю.

— Почему бы тебе не сходить погулять? Океан, ты так давно не выходил из дома, это может плохо на тебя повлиять, понимаешь, — сказала она, стоя около моей книжной полки.

— Не хочу... — лениво произнес я.

— Сейчас же встал и пошел гулять! — ее тон повысился, что заставило меня вздрогнуть.

Я вновь устало вздохнул и, встав с кровати, начал демонстративно-раздраженно одеваться.

— Нельзя быть таким занудой. Тебе всего семнадцать лет, прекрати страдать без причины. Жизнь прекрасна, цени каждый момент и тогда у тебя не будет повода грустить. Надумал он себе проблем, — сказала мама и буквально исчезла из комнаты, когда я повернулся, чтобы ответить ей.

Взяв ключи и мобильник с полки, я вышел из дома, и на велике поехал в магазин. Красочные полки с вредной едой сразу же пленили меня и я купил пачку чипсов и энергетики.

Затем я направился на детскую площадку, недалеко от дома Клемента. Не знаю, как так получилось, но мы не общались уже две недели с того дня, что мы провели в доме Нико. Мне не хотелось вспоминать ту ситуацию. Но множество вопросов до сих пор мучили меня.

Сидя на карусели, я рассуждал о жизни. Хотя нет. Я просто жрал и пялился в небо. Оно сегодня такое пасмурное, серое. И вообще достаточно прохладно сегодня. На детской площадке ни души. Я взял наушники, включил на полную громкость любимую музыку. My Chemical Romance, RHCP, Nirvana, Gorillaz, Xiu Xiu... До чего же хорошо иногда просто вот так чиллить и ни о чем не думать.

Внезапно я почувствовал, что карусель тронулась и начала крутиться, причем с огромной скоростью. Меня это напугало. Я быстро открыл глаза. Леа сидела передо мной и с интересом рассматривала меня своими огромными глазами цвета неба и льда. Клянусь всей красотой природы, ее глаза обладали самым холодным оттенком в мире.

На ней было надето платье, куртка (которую я уже видел на Нико) и грязные ботинки. Бомж. Наверняка она опять копалась в саду с цветами.

Зато от нее приятно пахло духами с нотками ванили и белого персика, и ее глаза были накрашены. Мне нравится замечать такие незначительные детали.

Но кажется, я так засмотрелся на нее, что совсем забыл, что нужно вынуть из ушей наушники.

— Ты всегда так глупо выглядишь? — спросила она.

— Нет, — ответил я.

— Тогда хорошо, — сказала Леа и пересела на мою сторону.

Она ловко положила свои тонкие ноги ко мне на колени, вытащила из кармана куртки персиковый табак и бумагу для самокруток, за секунду свернув её. Я настолько был очарован ее красотой и естественностью, что даже не сразу заметил, как она убрала коробку со спичками в мой рюкзак.

— Ну и что ты забыл на детской площадке? — невозмутимо спросила она.

Я смутился.

— Просто некуда было пойти... А ты что, преследуешь меня? — спросил в ответ я.

— Да.

— И зачем же?

— Просто захотелось вновь взглянуть в лицо твари.

Гнев вновь охватил меня, как в тот злополучный вечер, когда гроза не давала городу уснуть. Какого черта она так со мной разговаривает? И главное, по какому поводу и из-за чего она смеет обзывать меня?

— Скажи мне прямо в лицо, чем же я тебя так обидел, что ты мне покоя теперь не даешь?! — раздраженно спросил я.

— Тем, что бросил моего брата, когда его избивали в коридоре школы.

На момент я переваривал в голове то, что она сказала мне. Бросил ее брата? В памяти сразу же начали всплывать картинки того дня, когда пацаны избивали Уродливого Эмануэля в школе. Так он что, ее брат?!

— Да, он мой брат, — словно прочитав мои мысли сказала Леа.

Я все еще смотрел на нее в недоумении. Мне правда тяжело было это принять. Неужели самая красивая девушка в мире — сестра Уродливого Эмануэля? И тут мне стали открываться новые грани ее внешности. Курносый нос, слегка вьющиеся волосы, разрез глаз, цвет кожи, веснушки и ямочки — вот что у них было общее. И еще мимика. Как же я раньше не заметил...

А Леа все еще прожигала меня взглядом.

— Мне жаль, — ответил я. Самый тупой ответ в моей жизни, клянусь. Я ощутил себя полным дегенератом. Но с другой стороны, и сказать то больше нечего.

— Ты серьезно? — наигранно-удивленно спросила она, широко распахнув свои большие глаза.

— Нет. Мне правда очень стыдно. Больше нечего сказать, — тихо произнес я, пытаясь отвести свой взгляд в другую сторону.

— Знаешь, я просто думала, что ты нечто большее, чем просто картинка самоуверенного подростка. А на самом деле нет. Знаешь кто помог Эмануэлю? Кори. Тот тощий гот-блондин. Он не испугался, — сказала Леа, все еще не спуская с меня глаз.

— Почему ты раньше не говорила о нем? — резко переведя тему спросил я.

Леа не растерялась.

— А ты спрашивал?

— Нет. Но однако про Нико ты болтаешь даже когда тебя никто об этом не просит, — обиженно произнес я и тут же пожалел об этом.

— И тебя это задевает? — спросила она.

— Нет.

— Тогда в чем проблема?

— Меня просто бесит, когда люди постоянно обсуждают одно и то же! — раздраженно ответил я.

— Знаешь Океан, я сильно его люблю.

От этого сердце сжалось еще сильнее. И с каких это пор я стал таким чувствительным?!

— Все ясно. Он классный, лучший и так далее. Я это понял.

—Ты необычный.

Я не могу понять ее до конца. Боюсь, что никогда не пойму.

— Я тебе нравлюсь? — с недоверием спросил я.

— Нет. Я могу поцеловать тебя тысячу раз, но никогда не брошу Нико, — сказала Леа.

Это вызвало у меня очередную волну гнева. Я взглянул на нее с бешеной ненавистью, размахнулся и залепил ей такой удар по лицу, что у нее мощным потоком хлынула кровь из разбитого носа.

Но это только мои фантазии.

Я не ударил ее. Вместо этого я просто крепко сжал ее тонкое запястье.

Как же сильно я тебя люблю, я не могу без тебя жить, я готов отдать за тебя жизнь и убить самых дорогих мне людей, только если ты попросишь меня это сделать.

Кислород, которым я дышал, превратился в белые персики и ваниль, Леа заменила собой даже кровь, что течет по моим венам.

И тут начался дождь. Но я и не думал отпускать ее. Наша одежда моментально промокла, ее волосы начали завиваться от воды, а бледная холодная кожа стала еще приятнее на ощупь. Я прижался щекой к ее щеке и вдыхал этот сладковатый аромат духов, к которым прибавился освежающий запах прохладного дождя.

Никогда я еще не ощущал ее такой живой, такой близкой и такой уязвимой. Леа была человеком, источником живой энергии и от этого я влюблялся в нее еще больше.

— Жаль, что сейчас не лето, — задумчиво сказала она.

Я лишь молча кивнул, смотря на капли, которые разбивались о холодную темную землю. Все чего я желаю сейчас, просидеть так вечность.

— Я бы хотел посадить тебя в саду и ухаживать за тобой, как Маленький Принц ухаживал за Розой. И по вечерам я бы накрывал тебя колпаком от ветра и сквозняков, ведь тебе было бы очень неуютно на моей планете, — сказал я.

— Мне нравится чувствовать себя нужной.