Этим вечером погода разыгралась не на шутку. Сильная метель щипала глаза, морозило щеки, не давая нормально погулять или даже сходить в магазин. Было скользко и холодно. Все горожане остались дома, попивая горячий чай и греясь у камина в теплом кругу семьи, играя в настольные игры или смотря телевизор. 

      Мари бежала, не обращая внимания на пургу. Бежала, словно хотела от чего-то скрыться. Бежала, как никогда. Но это ей не помогало. 

      Маринетт было больно. Было так больно, что хотела просто забыть. Забыть все. Забыть и не вспоминать. Но она не могла. Она не могла забыть, как радовалась и как тепло было рядом с ним. Но теперь все разрушено. Из-за неё. Теперь она уже не сможет подойти к нему. Не сможет больше сидеть за ним, на следующей парте, и просто издалека наблюдать за ним. Не сможет сказать ему «Привет» или «Доброе утро». Не сможет из-за боли, которая будет её съедать изнутри, когда теперь он будет смотреть на неё (если вообще посмотрит). 

      Маринетт хотела исчезнуть. Просто взять и исчезнуть. Исчезнуть, как будто её никогда не было. Теперь все разрушено. Сломанное не починить. Сказанного не вернуть. Теперь уже ничего не поделаешь. Уже поздно что-то менять. Ошибки совершены и теперь будут напоминать о себе, порой в самый неподходящий момент. 

      Мари быстро забежала в дом, снимая по пути ботинки и пальто, оставляя все на пути. Она не слышала ни маму, ни папу, что хотели узнать причину столь неожиданного появления и столь резкого порыва. Она не слышала Тикки, которая пыталась её успокоить. Она никого не слышала и ничего не чувствовала. 

      Боль — единственное, что она сейчас ощущала. Она разъедала её с каждой секундой, не давая скрыться, не давая передохнуть. Не давая согреться. Лишь только холод и боль. 

      Обхватив свои плечи руками, Мари сползла по стенке вниз, пытаясь сдерживать слезы. Все её тело пробивало мелкой дрожью, а небесные глаза заполняли кристальные капли. Она закрыла люк, чтобы родители или кто-нибудь ещё не смог её побеспокоить. Побыть одной. Успокоиться. 

      — Маринетт. Маринетт, — тоненький и жалостливый голос донесся до неё, но она не могла говорить. 

      Чувствует, что если заговорит, то точно не сможет сдержать слезы, которые почти были готовы брызнуть, и крик боли, которая не давала трезво мыслить. И они полили с новой силой, обжигая кожу. Всхлипы она подавляла в себе. 

      Тикки не знала, что делать, не знала и ужасно боялась за Дюпэн-Чэн. На её слова Маринетт никак не реагировала. Она лишь дрожала и квами оставалось лишь увеличить свою силу, чтобы темная бабочка не нашла Мари. Но это было сложно. С каждым её тяжелым вздохом, когда она подавляла очередной всхлип, чувствовалось, какая сильная печаль сейчас съедала душу девушки. 

      Теперь Маринетт не скоро забудет все, что случилось в этот вечер. 

*ФлешБэк*

      — Ты мне нравишься

      — Прости, Маринетт, я... 

      Адриан не знал что ему делать. Он просто автоматически сказал то, что говорил всем девушкам, когда те признавались ему в любви. Ведь, он был так популярен. Смотреть на слезы девушек, которым он отказал, было невыносимо. Со временем он начал кое-как привыкать к этому, но легкий осадок неприязни все-таки оставался. Он не думал, что слезы Маринетт будут в тысячу раз больнее острого клинка. 

      — Что я услышала! 

      Хлоя Буржуа, как всегда, оказалась рядом очень вовремя. 

      — Бедная Маринетт. Как же печально. Знаешь, я почему-то так и думала. 

      В сердце Маринетт вонзилось несколько миллионов игл. Её правда отвергли. Ну почему именно она? Почему именно Хлоя должна была быть рядом в такой момент? Слезы так и готовы были появиться на её щеках, но она из последних сил держала все в себе. Пыталась казаться сильной. 

      — Маринетт. 

      Алья, ну почему ты пришла только сейчас? 

      — Знаешь, Алья, я только что слышала, как малышке-замарашке Маринетт отказали. Она призналась в любви, а в ответ её отвергли, — довольно пропела блондинка. А Маринетт хотела провалиться сквозь землю.

      — Хлоя, — крикнул Адриан. Блондинка слащаво захихикала и свысока посмотрела на Маринетт. Адриан перевел взгляд на брюнетку не в силах что-либо сделать. 

      — Маринетт? — недоуменная блогерша посмотрела на свою подругу. 

      Мари не может выдержать всех этих взглядов: непонимающий взгляд лучшей подруги; не то извиняющийся, сожалеющий взгляд Адриана; взгляд Хлои, полный презрения и насмешки. Нет, она не может. 

      — Я... 

      Голос охрип. Слезы вот-вот пойдут. Но она сдержалась. Мари сильная. 

      — Я пойду домой. Удачного вечера, ребята. 

      Из последних сил выдавив улыбку, Мари понеслась в гардероб. Все было как в тумане. 

      Она не слышала, как крикнула ей что-то Алья, хотя догнать подругу, но кто-то её остановил. Как Хлоя презренно фыркнула и ушла в зал, где снова начали крутить заводные песни. 

      Сквозь уже появившиеся слезы, она даже не сразу поняла, что Адриан погнался за ней. 

      — Маринетт! 

      Схватив её за запястье, Адриан развернул девушку к себе, ещё не зная, как будет потом об этом сожалеть. Сердце его больно кольнуло, когда он увидел её заплаканное лицо, её губы сжатые в тонкую линию, её голубые глаза полные боли и кристальных слез. И что-то сломалось внутри него. 

      Маринетт выдернула руку и побежала домой. Она убежала от него. А Адриан так и остался стоять с пораженным лицом, смотря вслед девушке. 

*Конец Флешбэка*

      Маринетт сжала руку в кулак. Все события пронеслись в голове во всех красках. Она была очень удивлена, когда Адриан догнал её. Зачем он это сделал? 

      Тогда она не хотела показывать свои слезы, хотела быть сильной. Показать, что такой пустяк её не сломает. Она бы сейчас хотела надеть маску холодной и умной ЛедиБаг, но сейчас она всего лишь слабая Маринетт. Маринетт, которой разбили сердце, которое она берегла для своей первой любви. Но его разбили, растоптали.

      О боже, как бы она хотела повернуть время вспять, чтобы она не совершила такую оплошность. Ну что заставило её сказать это? Кто тянул её за язык? Ну зачем она все испортила? Она даже обвинить никого не может. Если только себя. О боже. 

      — Принцесса. 

      Маринетт удивленно подняла взгляд на окно, которое она не закрыла уходя на дискотеку. 

      Кот Нуар обеспокоенно прыгнул на пол и поспешил к Мари, которая дрожала в углу комнаты. Сердце снова кольнуло, когда он увидел как сжалась Мари, пытаясь успокоиться. 

      Боль перешла в злость. Сейчас Маринетт была так зла на все, что уже не могла контролировать себя. 

      — Принцесс... 

      — Кот! — резко встав с пола, она, глазами полными боли и ярости, посмотрела на застывшего Кота. Нуар обомлел, недоуменно смотря на девушку. 

      Неужели постоянно улыбающаяся Маринетт может делать такой взгляд? Неужели ЕГО Принцесса может быть такой? 

      — Что ты тут делаешь?! Зачем ты пришел?! 

      Она шипела. Она злилась. Она понимала, что сейчас сорвется на него. На Нуара, который просто появился не в нужном месте, не в нужное время. Но Мари ничего не могла с собой поделать. Слезы с новой силой полились из глаз и Мари еле сдерживалась, чтобы не зарыдать ещё больше, обессиленно упасть на колени и закричать. 

      Она не хочет показывать свои слезы. Она сильная. 

      — Принцесс... 

      — Уходи! — не дав сказать ему даже слова, закричала Маринетт. Нуар вздрогнул. 

      Что же он с ней сделал? Нуар проклинал себя за то, что посмел сделать так больно девушке. Девушке, что подарила ему второй дом, что дарила ему свою улыбку, что дарила свое тепло. О Господи. Каждая слеза, каждое слово резало без ножа. Он думал, что вот-вот и она зарыдает. Навзрыд. Видел, как её тело дрожало. И как слезы полились из её глаз, но она упорно не обращала на это внимания, грозно смотря на Нуара. 

      Она хотела казаться сильной. 

      — Уходи! — крикнула Маринетт, подходя к нему. Но Нуар не может двинуться с места. Она поражала его. 

      — Принцесса, что с-случилось? 

      Ооо, ты сам прекрасно знаешь что случилось.

      — Уходи! — в очередной раз крикнула Маринетт. Она уже хотела взять что-то тяжелое, чтобы прогнать Кота. Чтобы остаться одной и успокоиться. Но что-то подсказывало, что так никогда не будет. Теперь уже она не сможет успокоиться. Все чувства перемешались, а разум отказывал делать что-либо.

      Но она не смогла. Мари почувствовала, как кто-то сильно сжал её в своих объятьях. Как крепкие руки замком закрепились за её спиной, прижимая к теплому и сильном телу. Почувствовала, как горячее дыхание опалило кожу. Нуар сейчас так близко. 

      — Нуар! Отпусти! Отпусти! Нет! НУАР. Отпусти! ПУСТИ. Уходи, уходи, уходи. 

      Но она поняла, что это бесполезно. Голос её становился все тише и тише. Слезы хлынули с новой силой уже в который раз. Она осела вниз, вместе с Нуаром на колени. 

      ЛедиБаг сильная. Но сейчас она не ЛедиБаг. Она Маринетт. Она сильна, но не сейчас. Сейчас в его чертовых объятьях она почувствовала себя слабой. Слабой и беззащитной Маринетт, которую она никак не могла спрятать под маской. И вся боль которую она пыталась подавить в душе, выплескалась наружу, уходя со слезами, что катились по её щеке. 

      И она зарыдала. Обхватила его грудь своими руками и не смогла больше сдерживаться. Зарыдала, как маленькая девочка. Уткнулась в его грудь и прижалась, как к спасительному буйку. Ну почему именно сейчас он должен быть так близко? Почему он такой теплый?

      Нуар чувствовал, как все её мышцы напряжены и как содрогалось её хрупкое тело. Он прижал её к себе сильнее, словно хотел, чтобы вся боль, которую сейчас чувствовала девушка, перешла к нему. И проклинал себя. Как он мог довести ЕГО Принцессу до такого? С каждым всхлипом, Нуар чувствовал, как сердце его сжимается в груди, разрываясь на несколько частиц. О боже, он такой глупец.

      — Нуар, я любила его. Любила... Его. Нуар, я...

      Нуар крепче прижал тело Маринетт к себе, осторожно поглаживая по голове. Распутывал иссиня-черные волосы, которые были мокрыми из-за снежинок. Сейчас от Мари пахло мятой и чем-то по особенному зимним. 

      — С нашей первой встречи. Мне кажется я любила его всю жизнь. Я любила его преданно, не смотрела на других. Я видела только его. Я пыталась как могла, чтобы хоть как-то переступить через себя и заговорить с ним. Кот, мне так больно. Мне кажется, что сейчас мое сердце разрывается на части. Кот...

      — «Прости, Маринетт, прости. Я не хотел делать тебе больно.» 

      Но ты сделал.

      — Кот, я призналась ему. Сегодня. Зачем? Я так глупа. Я знала, что я всего лишь для него простая одноклассница. О, Кот, скажи. Скажи, зачем я это сделала? Я же знала, что я не так хороша для него. Я такая глупая. 

      — «Прости, о Боже. Прости меня, Маринетт, я был так слеп!»

      — Кот, мне так больно! Я больше не смогу его увидеть. Я больше не смогу с ним заговорить. Я больше не хочу любить. Кот, что мне делать? Любовь приносит только боль.

      — Маринетт...

      Вздрогнув, Маринетт посмотрела на Нуара. Он смотрел в её голубые глаза, словно понимал какую боль сейчас испытывает девушка. Он произнес её имя с такой нежностью, что Маринетт не смогла сдержаться и не посмотреть на него. Он был в опасной близости. 

      — Маринетт. 

      Нуар осторожно накрыл её губы своими, а Маринетт вздрогнула. Промычав в губы героя, Мари пыталась вырваться, но он перехватил её запястье, не давая шанса сбежать. Поцелуй не казался грубым, он был нежным, сочувствующим и горячим. Адриан будет потом жалеть об этом. Абсолютно. Но сейчас это его мало волновало. Сейчас он не Адриан, который разбил её сердце, и которого она любила. Сейчас он — Кот Нуар, который нежно целует её в губы, прижимает к себе и ему это нравится. 

      Маринетт прикрыла глаза и ответила на поцелуй. Пылко, как только могла. Нуар удивился и что-то в нем взорвалось, когда Мари чуть приоткрыла рот, давая разрешение на следующее действие. 

      Её губы, её запах пленил. Она сейчас только что свела его с ума. 

      Повалив её на пол, Нуар проник в рот, а Мари обхватила его шею руками, пропуская волосы меж пальцев. И Нуару приходилось сдерживаться, чтобы полностью не лишиться рассудка. Настолько она сладкая, что он не может оторваться. Короткие перерывы давали воздух и Нуар снова прилипал к нежным губам, терзая мягкую кожу. С каждым прикосновением Мари понимала, что уже таяла, но боль снова пронзила грудную клетку. Она не может. 

      — Нуар...

      Кот оторвался от Мари, недоуменно смотря на девушку, пытаясь отдышаться. Приходил в себя. И когда до него дошло что он только что сделал, Нуар обомлел, ругая себя. 

      — Прости, Нуар. Сейчас я не могу. Я... Нуар.. Понимаешь... 

      — Я понял, Принцесса. 

      Горестная ухмылка показалась на его лице. Поднявшись на ноги, он помог встать девушке. 

      — Стой, Кот. Я... — хотела уже сказать Мари. 

      Подбежав к окну, где уже хотел убежать Нуар, она схватила его за руку. Недоуменно посмотрев на брюнетку своими изумрудными глазами, Нуар еле заметно улыбнулся. Она думает что сделала ему больно? О, Мари, это не сравнится с той болью, которую он тебе принес. 

      — Нуар, я... 

      Нуар осторожно накрыл её губы. Это был еле чувствуемый, мимолетный, почти невесомый, но такой легкий поцелуй, что Маринетт показалось, что гора упала с её плеч. 

      — Не волнуйся, Принцесса. Я навещу Вас завтра. А сейчас Вам лучше умыться. И постарайтесь больше не плакать из-за этого идиота, который причинил Вам столько боли. 

      Маринетт не знала, что и сказать. Воспользовавшись её замешательством, он снова оставил свой поцелуй на её щеке и скрылся средь ночного зимнего Парижа, оставив девушку стоять с открытым окном. Мари наблюдала, как его спина исчезает среди пурги, а морозный ветер, вместе со снежинками, охлаждал кожу. 

***

      Отменив трансформацию, Адриан упал на кровать, закрыв лицо подушкой. Черный квами, вылетев из кольца, упал на поверхность стола и посмотрел на своего подопечного. 

      Тишина напрягала Плагга. Когда он уже хотел что-то сказать, неожиданно голос первый подал Адриан:

      — Плагг, кажется, я люблю Маринетт. 

      Маленький подбородок пожирателя сыра упал на пол. Глаза удивленно смотрели на мальчика, что принял сидячее положение на краю кровати, прижав к себе подушку, что пару минут скрывала его лицо. Переварив информацию, которую только что услышал Плагг, он подлетел к кровати. 

      — А как же ЛедиБаг?

      — Я люблю её, но... — замешкался Агрест. 

      — НО? — ещё больше удивленный квами вылупился на блондина. 

      — Ты понимаешь. Когда я почувствовал, как Маринетт дрожала в моих объятьях. И когда я увидел её слезы. И когда я поцеловал её, — на последней фразе он слегка покраснел. — Я понял, как она нужна мне. Что... Я люблю её. 

      Дотронувшись пальцами до губ, он вспомнил тот момент, когда почувствовал приятный жар и сладкий запах, мягкие губы Маринетт. Она была так сладка. ЛедиБаг была солнцем, небесной удачей, а Маринетт – теплая. Маринетт была огнем. И Кот подумал, что пора поменять небесную удачу на земное тепло. Тепло Маринетт, которую никто не знает. Только Кот Нуар. 

      — Я признаюсь ей, что она мне нравится, — уверенно сказал Адриан. 

      — Стоп, ловелас! Адриан, куда ты гонишь? Ты кое-что забыл? — сказал квами, вытягивая свои лапки, не давая подопечному наделать глупостей. Адриан недоуменно посмотрел на Плагга. Квами глубоко вздохнул. 

      — Я очень рад, что ты осознал свои чувства, но ты забыл, что АДРИАН сказал МАРИНЕТТ, — выделяя некоторые слова, Плагг летал вокруг Агреста. — Как я помню, то Агрест отказал Маринетт. Она убежала домой. И там КОТ НУАР успокоил девушку. Ещё и ПОЦЕЛОВАЛ ЕЁ, хотя она сопротивлялась. 

      Адриана словно водой окатило. Плагг был прав. 

      Её сердце разбито из-за него, а теперь ещё и Нуар поцеловал Маринетт, хотя прекрасно знал, как Мари должно быть больно. 

      — Плагг, что я наделал?! Я должен перед ней извиниться! — вскочил Адриан, но снова был остановлен квами, что загородил ему путь. 

      — Адриан, дай ей побыть одной. Завтра можешь извиниться. Да и ты подумай, что будешь делать дальше, — сказал Плагг, а Адриан удивленно посмотрел на черного кота. 

      Неужели голова Плагга забита не только сыром? Нежданчик. 

***

      Осторожно опустившись на балкон, Нуар заглянул в окно, прислушиваясь к звукам из комнаты Маринетт. Самое страшное было для него – это увидеть, что девушка снова плачет. Но увы, в комнате никого не оказалось. Он осторожно прислонился лбом к стеклу, пытаясь найти Маринетт, взглядом бегая по комнате за окном. 

      Он не мог зайти к ней в комнату теперь, пока сама Маринетт этого не захочет. 

      Тут из люка появилась Дюпэн-Чэн, держа телефон рядом с ухом. Похоже, она разговаривала с Альей. Одета она была в простую домашнюю одежду. Свободные шортики и майка.

      — Нет, не надо приходить. Прости, Алья, у меня вообще нет настроения кого-либо видеть. Хорошо. Спасибо. Не беспокойся. Удачной поездки, — сказала Маринетт, повесив трубку. 

      Нуар наблюдал, как Мари подошла к кровати и закуталась в теплый плед. Волосы её были распущены и слабо причесаны, мешавшие пряди были убраны назад за ухо. Она подошла к столу и запихнула что-то в коробку. Затем, найдя скотч, закрыла её и залепила поверхность. Когда работа была завершена, она осторожно взяла её в руки и пошла к люку с целями выбросить содержимое. 

      Но дойти ей так и не дали. Взгляд скользнул по окну. Мари, увидев Кота, удивленно раскрыла глаза, а руки ослабели. Коробка упала на пол. Хорошо, что она была запечатана, а то бы Нуар увидел, как из неё вываливаются журналы и фотографии с Адрианом. 

      Маринетт, чуть покраснев, сделала маленький шаг назад. Когда Нуар это заметил, то сердце его больно сжалось. Она сторонится его. Боится. 

      — Не волнуйся, Принцесса, — сказал Нуар, а Мари непонимающе посмотрела на героя. — Я пришел извиниться. Я повел себя неправильно по отношению к тебе. И я не смогу зайти к тебе, пока не услышу разрешения. И пока не добьюсь вашего прощения. 

      Маринетт шокировано посмотрела на героя за стеклом и прикусила губу. Неужели он и правда так жалел об этом? 

      — Я пошел, Принцесса. Рад был увидеть Вас. Удачи. 

      Кот уже хотел уйти, как произошло то, чего он явно не ожидал. 

      Резко раскрыв окно, Мари схватила ворот костюма Нуара и потянула на себя. Он почувствовал мягкие губы на своих губах и удивленно раскрыл глаза. Мари сама поцеловала его! 

      Он снова почувствовал, как в животе что-то перевернулось, а свежий запах, перемешанный с корицей, заставил разум поплыть. Мари углубила поцелуй и Нуар окончательно потерял голову. Одна рука легла на ее талию, а другая на затылок девушки. Они так и простояли, пока воздух в легких почти закончился. 

      Отдышавшись, Нуар недоуменно посмотрел на краснеющую Маринетт. 

      — Теперь мы в расчете? — спросила Маринетт. — Кот, я прощаю тебя. Правда. Ты не виноват, отчасти. Я не должна была на тебя кричать. Ты вчера меня успокоил, когда мне было плохо. Спасибо, правда, спасибо. И я даже рада, что ты пришел, но... 

      Маринетт сжалась и отошла от Нуара, а Коту кажется, что вот-вот и она разобьет ему сердце. Скажет, что больше не хочет его видеть. 

      — Я не могу ответить на твои чувства. Не сейчас. Прости. Я не уверена, что вообще сейчас смогу кого-то полюбить, — Маринетт извиняющее посмотрела на Нуара, который внимательно наблюдал за ней. — Ты мне правда очень нравишься, но сейчас, я не хочу снова испытывать эту боль. Ведь я знаю, что ты отдал свое сердце ЛедиБаг. 

      — Маринетт, — усмехнулся Нуар, а Мари вздрогнула. – Я мечтать не смею, что ты ответишь на мои чувства. Да и я сам сейчас немного запутался. Ведь...

      — Запутался? – непонимающе прошептала Маринетт. — Ты кого-то полюбил и это не ЛедиБаг? 

      Кот слабо кивнул, отведя взгляд, чуть покраснел. Ну, не мог же он сейчас сказать, что эта девушка сейчас стоит перед ним. Маринетт удивленно раскрыла глаза, не понимая, почему тогда он её поцеловал? А она, глупая, подумала, что нравится ему.

      — Оу, — прошептала Маринетт. — Ну удачи тебе, Котик, надеюсь, ты сможешь завоевать её сердце, — тепло улыбнувшись, Маринетт была рада, что Кот найдет себе другую, хотя, сердце её больно кольнуло. Теперь, и он её бросит. А она только начала проникаться к Нуару теплыми чувствами. Видно, не судьба. 

      — Непременно, — улыбнулся Нуар, тепло смотря на Маринетт и хихикнул про себя. Маринетт пожелала ему удачи завоевать свое же сердце. 

      — Горячего кофе хочешь? 

      — Хочу.