Свист второго тренера, папиного коллеги, доносился резким неприятным ультразвуковом по всему стадиону. Или это так казалось девушке с похмельем. Вчерашний снег растаял под утро, и детишки, одетые в зимнюю форму, бегали по влажному полю.
Так как трибуны тоже отдавали сыростью, мне пришлось пожертвовать шарфом, сложить его на две части и сесть, избегая вероятности заработать цистит. Я сидела в самом конце, подальше от отца, но ближе к небу и старым сломанным стульям, под которыми ещё можно увидеть засохшие жевательные резинки. Мерзость этакая!
Честно признаться, мне не было дела до тренировки бейсболистов, хотя, скрывать нет смысла, ребята молодцы. Я смотрела исключительно на затылок Леона, занявшего место ниже меня. Он почему-то пребывал в расстроенных чувствах, и я не могла понять причину.
Вчерашняя наша встреча как в тумане ровно с четвертого глотка портвейна - можете провести меня к эшафоту, я все равно, даже под страхом смерти, ничегошеньки не вспомню. Но, видимо, произошло что-то важное, раз уж Леон спросил меня «ты ничего не помнишь?». Я честно ответила, что нет. Он помрачнел, напрягся и долго молчал, а когда я пыталась выведать подробности нашей пьянки, брюнет рассерженно посмотрел на меня и отмахнулся, теперь сидит впереди, совершенно не обращая на меня внимания. Это задевает.
Что же я такого могла натворить? Неужели резко высказалась или, может, послала его в сердцах? Пусть так, но это же Леон, он знает мою взрывную натуру и не стал бы обижаться. Повезло то как! Ранила Леона, а чем - без понятия, потому что в голове пусто, как в вакууме. Никогда больше не приближусь к спиртному.
Вновь донёсся свист, мальчишки выпрямись и поспешили к трибунам, где стоял их тренер. Тут меня как током шандарахнуло. Я поднялась с места.
— Пошли, - забирая шарф, обратилась к понурому Леону.
Он слегка повернул ко мне шею.
— Куда?
— Ты хочешь узнать, что происходит с Джонни?
— О чем ты? - напряжённо собрал брови у переносицы тот.
— Да или нет?
Долго ждать ответа не пришлось, уже через миг мы подкрадывались к раздевалкам, чтобы папа меня не заметил, ведь по легенде я в эту секунду решала дома задачки по физике.
В помещении веяло хлоркой, сыростью и потом, и эта самая мерзкая смесь запахов, которые можно только услышать. Они по отдельности пробирают до мурашек, а их конвергенция чуть не вызвала приступ рвоты. Я защемила нос и задышала ртом.
— Стой, не туда, - ладонь вцепилась в рукав пальто Беккера и потянула к соседней двери, где, я узнала, переодевались бейсболисты постарше.
К нашему везению, дверь была открыта. Мы зашли внутрь, не отходя от проема далеко и поджидали Джонни с командой, но пока признаков их приближения не наблюдались.
— За что ты на меня злишься? - решив, что это подходящее место и время для разговора, шепнула я, заодно немного приоткрыв дверь.
Мне правда важно знать, поскольку находиться в ссоре с Леоном оказалось гораздо неприятней, чем грызться с Максом.
— Я злюсь не на тебя, - брюнет посмотрел на меня сверху вниз, хмуро и отстранённо, и я поняла, что он точно злится.
— А на кого тогда?
— На себя.
— Я вчера сказала или сделала что-то не то? Почему ты не хочешь мне рассказать? - в конце реплики я раздражилась и махнула рукой.
Беккер жестом пальца велел быть тише, однако мне уже по барабану. Парень нарочно тянул с ответом, и вскоре до нас дошли приближающиеся шаги, прочий шум и какофония. Вместе с ними и свежий запах пота. Я посоветовала Леону прислушаться.
Следующие пять минут он стоял с широко открытыми глазами и видом, будто он в любое мгновение может сорваться и разнести к чертям собачьим раздевалку. Я видела с какой скоростью его радужка глаз темнела, как дергался уголок рта, словно у него нервный тик (не исключено), могла посчитать вздутые вены на руке, которую он сжимал до дрожи. Наверное, он считал себя плохим братом за то, что не знал. Вы можете обзывать своих братьев и сестёр, можете пинать их об диван или открыто вопить «ненавижу», но стоит им вляпаться в беду, я не сомневаюсь, вы сделаете все, чтобы их защитить. Также и у Леона с Джонни: младший щетинится, при каждой возможности «кусает» словами и держит дистанцию, однако это не значит, что Джонни не любит Леона. Любит. Очень сильно.
— Я узнала недавно, - меж тем проясняла я, — они не хотят, чтобы его приняли в сборную.
— Он заслуживает попасть в сборную, - зашипел Беккер.
Разделяю его убеждение: Джонни любит своё дело, а когда человек глубоко привязан к своему увлечению, никакие подножки, препятствия его не остановят.
За стенкой шумы затихли. Хулиганы закончили издеваться и посыпать очередными угрозами Джонни, собирались по домам.
— Агата, - совсем тихо позвал брюнет, — можешь оставить нас с братом наедине? Увидимся позже.
Он подождал пока я не вышла. Я ему с улыбкой кивнула, но только я развернулась, лицо стало безжизненно мрачным. Уходить мне не хотелось, тем более я так и не выведала правду, впрочем, по Леону очевидно, что ничего рассказывать он не собирался. Я вернулась к себе без энтузиазма, с которым уходила на встречу.

***
Мэй опёрлась ладонями о колени и внимательно изучала собранный открытый чемодан, перепроверяя все ли она захватила.
— Ты же говорила, что это может занять больше недели, - не упоминая слово «развод», невзначай вякнула я, отпив персикового сока.
Я сидела за кухонным столом, записывая формулы по химии, чтобы затем взяться за историю и испанский язык.
— Если бы мы с твоим отцом подключили суд, то да, больше недели или месяца, но будучи цивилизованными взрослыми людьми, мы просто поставили очередные подписи, которые снимают с нас обязательства.
— Но я же ещё несовершеннолетняя, разве это не мешало? - я почему-то расстроилась, что все было так просто.
Наверное, меня задело то, что ребёнок не играл в таких вопросах никакой роли - есть он или нет, семьи разваливаются. В последние пять лет люди будто с цепи сорвались: играют свадьбы, заводят детей и спустя полгода разводятся. А что же делать малышам, растущим без отца или матери? Взрослые должны брать на себя за это ответственность.
— Мы мирно пришли к выводу, что тебе с отцом будет лучше, - Мэй застегнула чемодан.
Я подперла щеку рукой, скучным взором разглядывая татуировку у мамы чуть ниже затылка. Её волосы подняты заколкой, поэтому мне хорошо виден рисунок. Она набила себе смайлик. Ей что, пятнадцать?
— Что правда, то правда, - охотно согласилась я.
Мэй подошла к столу, чтобы тоже выпить сока. Сейчас мы выглядели как нормальные мать и дочь, если не учитывать её завтрашний отъезд.
— У тебя большие глаза, - вдруг сказала Мэй, — ты пользуешься карандашом?
— Редко.
— Зря, - цокнула она, — если ты их подведёшь чёрным карандашом, они будут казаться ещё больше. Вдобавок, они будут выделяться и как будто светиться. Серые глазки - коварные.
— У тебя тоже они серые, - едко напомнила я, прищурившись.
Мэй хохотнула.
— Это был комплимент, дурочка, - секунды три женщина смотрела на меня, не издавая звуков, — ты довольно хорошенькая. Даже веснушки тебе к лицу. В детстве ты думала, что это следы от укусов муравьев.
Судя по всему, ей перед отъездом вдруг в голову ударила идея вспомнить прошлое. Или она решила, что я простила её? Ага, бегу и спотыкаюсь. Предательство - поступок, заменяющий фразу «я тебя не люблю». Мэй я даром не сдалась, она это скрыть и не пытается.
Входная дверь внезапно захлопнулась. Я вытянула шею и тут же приняла серьёзный вид, продолжив писанину.
— О, Маркус, ты сегодня рано.
— Это мой обычный график, - папа прошёл с пакетами в руках прямо к раковине, достал говяжью вырезку и овощи.
Несколько секунд шуршали пакеты.
— Развод празднуешь? - хмыкнула Мэй, заметив дорогие продукты в виде болгарского перца, мяса, фруктов и соусов.
О черт, должна ли я это слушать?
— Полагаю, для тебя это больше праздник, чем для меня. Агата, - я посмотрела на него, — ты сделала домашнее задание?
Что за глупый вопрос? Он что, не видит над чем я потею? Или это был отвод темы? Они издеваются надо мной, серьёзно.
Мало того, что сегодня суббота, а в субботу сидят над домашней работой ботаники и люди с тревожностью, так через две недели Рождество! Нужно готовиться.
— Чего ты к ней цепляешься? Она же не может провести всю свою юность за учебниками, - брезгливо охватила оком книжку по химии Мэй.
Папа напрягся, это было ясно по его плечам. Выражение лица оставалось гладким и неподкупным, но вот взгляд выдавал усталость и твёрдость.
— Я сам разберусь со своей дочерью.
— Я не сомневаюсь, но ты давишь на неё, Маркус.
— Разве? - иронично хмыкнул тот, отвернувшись к раковине.
Так, нужно незаметно уйти отсюда, пока есть возможность, потому что воздух вокруг накаляется.
— Представь себе. Я здесь всего-то неделю, но мне этого хватило, чтобы убедиться в своём наблюдении. Когда ты стал таким требовательным?
— Требовательным? - отец поперхнулся воздухом, сверкнув глазами. Его руки были мокрыми из-за вырезки, которую он промывал под краном.
Он даже забыл переодеться... Я тихо закрыла учебник и принялась собирать принадлежности.
— Она обязана учиться, Мэй.
— Но не на износ, - не уступала вторая.
— Ах, если бы Агата училась на износ, она бы ужа была выпускницей Шалфорд Хай.
Рот искривился, я тут же вспомнила о Скарлетт, от чего захотелось блевать. Ни за что бы не училась в этой школе заучек.
— И вообще, не вмешивайся в наши с Агатой отношения. Ты, если помнишь, оставила её семь лет назад, так с чего бы тебе волноваться?
На этой реплике я и прикрыла за собой дверь и глубоко вздохнула, до сих пор слыша их препинания. Наверное, вот так бы выглядели наши будни, не разведись они. Порой расставание лучший финал, и со временем ты это понимаешь.
Отложив домашнее задание, я легла на кровать и схватила планшет, решив проверить социальные сети. Кэндис прислала сообщение.

Кэндис: Я готова.

Я: К чему? Снова у кого-то тусовка?

Кэндис: Нет, я про заявление на Макса.

Подскочив, села поудобнее, вчитываясь в смс. Аж мурашки пробежали по спине. Я поправила прядь волос за плечо и напечатала ответ.

Я: Хорошо. Давай сделаем это завтра?

Через минуту подруга отвечает: «Давай». И мы правда пошли в полицейский участок, оставив им на столе анонимное заявление на Макса Эванса. Я знала, рано или поздно, полиция свяжется с нашими родителями, ведь нам нет восемнадцати и мы не можем решать подобные вопросы без взрослых, но до тех пор есть время. Тем более, если обеим сторонам удастся заключить «мир», чему не бывать, понятное дело, то до суда дело не дойдёт. По этому поводу мы с Кэндис решили заглянуть в закусочную.
— За эффект бумеранга, - подняла банку колы я, — Макс получит то, что заслуживает.
— Согласна, - набралась уверенности Кэндис, хотя полчаса назад боялась и шагу ступить к участку, — за каждый синяк на моем теле он получит вдвое больше!
Мы сделали глоток газировки, после чего брюнетка завязала волосы в хвост, наклонилась над тарелкой и откусила сэндвич.
— Твоя мама уехала?
— Да, рано утром. Я с ней не попрощалась.
— А ты хотела? - приподняла бровь Кэндис, не пряча усмешки.
Поколебавшись, я в итоге пожала плечами.
— Я думала, что ненавижу её, но, кажется, моя ненависть улетучилась. Она, конечно, дрянь, что ушла и я не прощу ей этого, только... - прикусив губу, я нахмурилась, поглядывая на то, как блестит на свету помидор под плавленным сыром, — мы с ней чем-то похожи. Я не про внешность.
— Ну, она же твоя мама, как-никак.
— Все равно рядом с ней мне было некомфортно. Между нами непреодолимая стена - семь лет её отсутствия.
— Моя мать пусть и рядом, но между нами тоже что-то стоит.
— Она просто пытается тебя контролировать, вот в чем дело, - сказала я правду, на что Кэндис замычала.
— Ей это удаётся. Она роется в моем белье, Эгги.
— Интересно, что она пытается найти? - сэндвич оказался вкусным, но сухим, поэтому я каждый кусок запивала колой.
— Венерические заболевания.
— А если не шутить, Кэндис, - откашлявшись, я взглянула на раздосадованную подругу, — ты должна объяснить маме, что существует такое понятие, как «личное пространство». Рыться в белье, оставлять прослушивающую камеру в комнате - это подло.
— Гиперопека. Так нужно было назвать мою маму, - отшутилась Шиммер, чокнувшись со мной банкой газировки.
Обсуждать семейные проблемы в центре города, в закусочной, где зависают в основном офисные планктоны, это лучшее, чем мы с Кэндис могли заняться в воскресенье. Как в прежние времена, только теперь вдвоём, без Бьянки.

***
Отстранение от уроков не позволяло мне заглянуть в школу и я не могла находиться рядом с Кэндис, которой нужна опора и поддержка, ведь полиция уже сообщила семье Макса о заявлении.
Папа разрешил отлучиться на пару часов в город: мне нужно было приобрести ручки и блокноты, к тому же я накопила достаточно денег на новые пластинки. Но заходить в магазин винила стало невыносимо. Прежде меня тянуло туда, мне было комфортно среди проигрывателей и дисков, а теперь, зная, что за прилавком меня ждала Скарлетт, настроение исчезало, только зародившись. Это как радоваться отмене экзамена, но потом узнать, что его просто перенесли.
Я уткнулась носом в бабушкин шарф. Морозный воздух бодрил, но больше всё-таки приносил дискомфорт, так как из-за холода мои конечности будто одеревенели. Положение ухудшилось вместе с погодой: снежные тучи подогнал к городу циклон, о котором предупреждали по телевидению. Снег ложился на землю, не тая, и я немного обрадовалась, что Рождество пройдёт, как в кино. Но тут в солнечном сплетении что-то задрожало, шаги замедлились, а перед глазами бездонное ночное небо, откуда также, как сейчас, ссыпался снег. Вспышка. И вновь я в реальности.
Похоже, этот кусочек воспоминания принадлежал той ночи на качелях с Леоном, однако он мало что объяснил.
Странное состояние оборвал телефонный звонок. Не глядя на экран, я ответила и не успела сказать «алло», как на меня сходу накинулись:
— Кем ты себя возомнила, долбанная дрянь!
Страх от неожиданности парализовал на мгновение, тем не менее я собралась с мыслями и поглядела на сотовый, подумывая разбить его на микроскопические кусочки, лишь бы избавить себя от общения с Максом.
— Вижу, тебе уже сообщили...
— Вы с Кэндис допустили ошибку! Ты моей девушке мозги запудрила, Агата! Я знал, что тебя нужно изолировать от общества, потому что в твоей голове хрень собачья!
— Если ты ещё раз мне позвонишь, я вновь заявлю на тебя, только уже за угрозы и оскорбления, - снег ложился даже на мой шарф. Голос дрожал, но не от волнения, а от холода, сковывающего горло.
— Уж поверь, со мной ничего не будет, а вот ты поплатишься!
— Пошёл ты, Макс, - и отключила, громко фыркнув от злости.
Он своим поведением не уступает бешеному псу. Кошмар! Надеюсь, Кэндис в порядке и Макс не посмел снова причинить ей боль. Уже вечером, разговаривая с Шиммер по скайпу, я была в курсе всех последних новостей: Диана и Брайан официально встречаются, театральный кружок на Рождество представит очередной спектакль евангельской истории. Но самое важное, Макс всё-таки пытался наброситься на Кэндис, однако вовремя появившийся Бруно предотвратил катастрофу и увёл не контролирующего вспышки гнева блондина во двор.
— Чертов Питерс! Из-за него я не могу быть там, с тобой, - протянула я утробно.
— Этого стоило ожидать. У Макса будут серьёзные проблемы, если полиция узнаёт про его увлечения наркотиками.
Мои глаза загорелись, и брюнетка это хорошо видела, поэтому замычала в камеру, мотая головой. Она ела шоколадные хлопья.
— Нет, Агата, даже не думай проболтаться об этом копам!
— Но это отличная возможность! - захныкала я, покосившись на дверь, за которой стих голос телевизора.
— Нет, давай не будем бросаться козырями сразу, - вкрадчиво произнесла та, на что я удивлённо изогнула бровь.
— Ого, Кэндис. Кто бы мог подумать, ты, оказывается, опасная штучка. Не передумаешь? Вы же всё-таки встречались.
— Когда-то он мне очень нравился. Помнишь как я просила вас с Бьянкой уходить с дежурства, чтобы побыть с ним наедине?
— Конечно, ты выполняла за нас всю грязную работу, - придаваясь ностальгии по минувшим дням, я легла на бок, — тогда Макс и Брайан были другими людьми. Вежливыми, смешными, обходительными. Что с нами произошло?
— Что-то вынудило нас измениться, - хлюпнула Кэндис, — человек меняется чаще всего не по своей воле. Мы сами не замечаем изменений, пока кто-нибудь на них не укажет. Кстати, - оживилась брюнетка, — сегодня я видела твоего Леона с какой-то девушкой во дворе нашей школы.
Этого было достаточно для того, чтобы подняться. Я озадаченно сложила брови и мысленно пыталась подобрать варианты почему Скарлетт, а это точно была она, наведалась в мою школу. Хотя изобретать велосипед нет смысла, и так всё ясно - её главная цель Леон.
— Правда? - единственное, что удалось выговорить мне.
— Она красивая. Это его подружка?
— Подружка? С чего ты взяла?
Неужели они целовались? Нет, это не может случиться так скоро. Леон бы поделился со мной о своих чувствах к Скар... Да?
— Они миленько смотрятся вместе. К тому же она держала его за руку, а потом они куда-то ушли.
По-моему, у меня изжога. Я сглотнула, отвела разочарованный взгляд и стала думать. Впрочем, думать трудно, особенно в момент осмысления, что я ревную. О черт возьми! Я уже успела позабыть это чувство, будоражившее сердце. Я понимала, это неправильно ревновать своего лучшего друга, он не принадлежит мне, однако стоит мне вообразить как Скарлетт обнимает Леона за талию или целует в щеку, я готова сломать зубы от того, насколько сильно их сжимаю.
На часах шесть. По-любому Беккер уже дома.
— Я перезвоню тебе, - я прополоскала горло, вспомнив о Кэндис.
Сперва Леон не отвечал, потому, охваченная паникой, что он на свидании, я пошла ва-банк и написала смс. В фейсбуке тот ответил почти сразу.
«Отлично, нам нужно поговорить», - написала ему в ответ, а сама ни сном ни духом о чем нам говорить. Скорее всего, это только повод увидеться, удостовериться, что на нем нет следов Скарлетт.
Папу пришлось одурачить: сказала, что мне захотелось сладкого, потому направляюсь в магазин. Его морщины на лбу тут же разгладились, глаза стали отдавать неловкостью, и я догадалась о чем тот подумал. Критические дни, мол, из-за них мне внезапно понадобились сладости.
Снег хрустел под подошвами ботинок на высокой платформе. Я наслаждалась этим звуком, нарочно наматывая круги и выдыхая пар изо рта.
Леон Беккер был в кафе. Я стояла на улице, потерянная и расстроенная, глядела за витрины, наблюдая за меняющимися эмоциями на улыбающемся лице брюнета. Он был счастлив. Руки постоянно в движении, губы живо двигались в разговоре о чём-то непонятном мне, глаза светились нетерпением и радостью.
Забавно. Чёткий контраст между мной и ним: на улице темно, мрачно и морозно, а за панорамными окнами тепло, уютно и комфортно.
Я завидовала Скарлетт, которая с удовольствием слушала Леона. Брюнет давно не смотрел на меня таким взглядом, каким смотрит на неё. Захотелось плакать. Это жалко. Я жалкая. И я ревную Леона с такой жгучей страстью, детской обидой, что готова вломиться в кафе, подбежать к их столику, заключить его в объятия и прокричать «моё».
Я сильно прикусила губу, шмыгнув носом. Не всегда чувства взаимны, а чувства к лучшему другу тем более. Те, кого мы любим, принадлежат тем, кого мы ненавидим. Этакий любовный треугольник, в котором я оказалась третьим лишним. Да уж... Кажется, теперь я знаю, что чувствовали герои моих любимых сериалов - бездонное отчаяние.
Ноги ненароком подвели меня к парадному входу, но я осеклась, бросила взгляд на смеющегося парня и окончательно решила не мешать им.
Не всегда вы являетесь чьим-то источником счастья. И бывает, что вы вовсе не главный герой истории - скорее только прохожий.