Лёша наблюдал пейзаж Москвы в черно-белых тонах, который можно было разглядеть в большом окне гостиничного номера. Все казалось таким серым и унылым... В принципе, вид ничем не отличался от внутреннего состояния Лёши. Снег смешался с грязью, создав черную и непонятную массу на тротуарах. Тоска густым облаком обволакивала парня, принуждая сидеть в кресле без движения и подпереть голову рукой.

Лёша благодарил последние минуты, в которые он мог попрощаться с тем, что держит его здесь. Он подробно исследовал каждое мгновение прошедших двух месяцев, представляя себя снова в изученных местах, где стояли его ноги или где мысли с шумом сменяли друг друга, где смеялась или молчала Соня... В большинстве случаев Лёша вспоминал только те моменты, в которых присутствовала девушка. В одной ладони шатен держал самую дорогую для него фотографию: счастливая Соня не стесняется своего громкого смеха, который Лёша до сих пор слышал в своей голове и неустанно проигрывал пластинку с самым чудесным для него звуком на свете. Это фото было сделано в Питере. Сейчас столько боли отразилось в улыбке Лёши, что вовсе непонятно, почему он улыбается.

Он не мог погрузиться в пленительный сон всю ночь, терзая себя мыслями, как рассказать все Соне. И каков же результат бессонной ночи? Никакой. Да, никакой. Лёша так и не нашел способ разрешить все проблемы, при этом ничем не пожертвовать. Он помнил данное Соне обещание, рассказать все, что станет известно о его прошлом. Но выполнить его... проще принять пулю в лоб прямо из пистолета, курок которого спустит сама Соня.

Сначала Лёша понимал, что, не объяснившись с Соней, будет легче только ему. Но столько оправданий заполнило его голову, что вариант оставить Соню в неизвестности казался не таким уж и плохим. Лёша подумал, что если исчезнет из города, то Соня вообразит себе то, что он все вспомнил и напрочь забыл её, Москву и все, что произошло за эти два месяца. Соня останется в неведении, и внутри нее, возможно, будет теплиться какая-то надежда. Но какой в ней смысл? Или просто Лёша хочет, чтобы надежда на их встречу жила хотя бы внутри Сони? Чтобы осталась тонкая ниточка, хоть и непрочная, но связывающая двух людей, трагически пострадавших от влиятельной судьбы. Лёша не хотел принимать эгоистичность этого поступка.

«Так что... Может быть, будет лучше, если Соня ни о чем не узнает? А если расскажу?»

Лёша начал представлять исход другой череды событий и сказанных слов. Соня поймет безвыходность положения вещей, грустно улыбнется, будто поблагодарив за проведенное вместе время... И даже в тишине уединения не будет слышно, как разбивается внутри Сони все. Её сердце завалит обломками надежд и мечтаний, и никто не сможет его спасти. Все рухнет, как падающие фишки домино. Парень зажмурился, представив, с какой болью это произойдет. В голове установилась картинка с силуэтом уходящей Сони, который так ненавидел наблюдать Лёша. Он столько сделал, чтобы девушка стала его... И это было все зря?

Парень не знал, что выбрать. Ум склонял к разговору, который расставит всё по местам и не создаст новых тайн, но сердце ныло и умоляло не видеться с Соней, не чувствовать боль в момент расставания.

Лёша услышал позади себя шорохи. Он понял, что спящая Кира вот-вот покинет обитель сна и поднимет голову с подушек. Минуты мучительных рассуждений подошли к концу, но Лёша предпочел бы их, чем новые беседы с незнакомой невестой. Он усмехнулся оттого, что думал вовсе не о том, что должно быть на первом месте. Сейчас необходимо позаботиться о будущем маленького человечка.

«Какой из меня отец? Такой дурак, как я, разве способен воспитать ребёнка и позаботиться о семье?»

– Ты просидел так всю ночь? – тихо спросила Кира, смотря Лёше в спину. Он не хотел к ней поворачиваться.

– Да, – коротко ответил Лёша.

– Тебе нужны силы, чтобы вернуться домой, – терпеливо произнесла Кира, кутаясь в большое одеяло.

– Я в порядке, не переживай.

Парень развернулся к ней боком, но так и не взглянул на девушку. Он боялся. В её глазах столько надежд, которые она возлагала на будущее, совместное с Лёшей. В них столько боли от долгой разлуки, столько желания прикоснуться к нему. И Лёша понимал, что сейчас обманывает Киру, Соню, даже самого себя. Он не знал, как выпутаться из паутины перемешавшихся времен: прошлого, настоящего и будущего.

– Лёш, – позвала Кира, надеясь на зрительный контакт.

– М?

– Прости меня, – прошептала девушка, обхватив колени руками и не сводя глаз с Лёши.

– О чём ты? – он поднял голову и выжидающе посмотрел на Киру. Её болезненное выражение лица пугало. От естественного освещения цвет её кожи казался еще бледнее, чем на самом деле. Кто-то словно обвел ее глаза насыщенной розовой краской и провел несколько линий, чтобы образовалась сеточка лопнувших капилляров.

– Я не знала, что у тебя уже все налажено и ты не хотел, чтобы тебя искали.

Кира тоже мучалась от безысходности. Она не выносила равнодушия и раздражалась от непроницаемости глаз Лёши, в которых не могла прочитать хотя бы намек на его истинные чувства.

Слова Киры не трогали его, потому что сейчас необходимы только какие-то действия. Вся романтика теряла свой приятный вкус, когда она не касалась Сони. Парень обвел взглядом серую комнату и словно нашел на ее стенах нужные слова.

– Ты не виновата в случившемся. Разве плохо, что ты сделала все, чтобы найти своего жениха и отца ребенка?

– Нет... Просто я не думала, что будет, когда найду тебя. Сейчас я чувствую себя ужасно, ведь ты не хочешь быть со мной.

– Кир, у нас ребенок, – не став оправдываться, произнес Лёша. Он мог найти выход из любой ситуации, но не когда от него зависело будущее маленького человечка. Вся проблема упиралась в существование этого крохи, которого Лёша не мог проклянуть. Все, что угодно: жалобы на судьбу, обвинения в сторону закона подлости, но не сваливать вину на еще даже не родившегося малыша. Парень чувствовал любовь к детям и уже представлял, как у него появятся собственные, но только в лице их мамы Лёша видел Соню.

– Но ты не любишь и его. Я не хочу так, – вздохнула Кира, заломив пальцы от внутренней боли, которая поражала кости, мышцы, вены. Тело ныло от внутренних переживаний.

– А я не хочу, чтобы мой ребенок вырос в неполноценной семье. Нам нужно думать о нём, а не о наших чувствах. Я сделаю все возможное, чтобы вспомнить нашу с тобой жизнь и вернуться в нормальное русло.

Кира почему-то усмехнулась, медленно опустив голову на колени. Парень и сам не особо поверил в произнесенные слова. Он услышал приглушённый всхлип. Истерика показалась на горизонте.

– Кир, успокойся. Ну, ты чего?

Парень неловко поднялся со стула и подошёл к постели. Он не знал, что делать, когда девушка плачет. Вернее, успокоить Соню это так естественно и непринужденно, а Киру... Лёша сел рядом и приобнял хрупкие плечи девушки, соприкоснувшись горячей ладонью с холодной кожей.

Кира вздрогнула и немного выпрямилась, убирая длинные пряди волос за уши. Лёша наблюдал за ней, стараясь привыкнуть к совсем другой девушке, обещавшей ему быть женой до конца жизни.

Я очень соскучилась по тебе... Не такому, как сейчас. Ну, ты понимаешь.

Кира посмотрела на Лёшу и положила голову на его плечо, разорвав короткий зрительный контакт.

– Все будет хорошо. Представь, что мы просто заново знакомимся, – усмехнулся парень, поглаживая предплечье Киры, тем самым успокаивая.

– Это легко представить только тебе, – засмеялась девушка, и слез как не бывало. Эти перемены настроения... Какая-то она странная. Или просто беременная?

– Да, возможно, – согласился Лёша.

Он сосредоточился на сладком аромате, который источала темная копна волос на макушке девушки. Что-то похожее на шоколад или карамель... Этот запах показался знакомым. Может, запахи сильнее воспоминаний?

Кира выпуталась из объятий и села напротив парня, взяв его за руку. Тот вновь напрягся, не зная, чего ожидать от девушки. Её глаза бегали из стороны в сторону, но затем остановились на его лице и словно просияли.

– Лёш... Я очень люблю тебя, – произнесла она, крепко сжав его ладонь, и Лёша почувствовал, как в неё впивается кольцо, надетое на пальце Киры. От неожиданности он не знал, что сказать. Да и что можно говорить, не испытывая взаимности.

Следующие музыкальные строки наполнились тишиной. Неловкая пауза установилась в комнате, и Кира поспешила добавить:

– Ты можешь ничего не отвечать. Я просто очень хотела это сказать.

Лёша благодарно кивнул за возможность промолчать о чувствах в ответ.

– Хорошо. Давай поскорее уедем, – несмело произнес парень, но попытавшись изобразить энтузиазм. Он повторял про себя одни и те же слова: «Так надо, так необходимо».

– Я начну собираться. – Кивнула девушка, быстро сбросив с ног одеяло и, видимо, обрадовавшись решению Лёши.

Тот пристально стал разглядывать её немного округлившийся животик. Он чувствовал, как девушка наблюдает за его реакцией. А его дыхание как будто остановилось. Он вновь подумал о важной роли отца, так неожиданно на него взвалившейся.

– Лёш, положи руку.

Парень вопросительно посмотрел на Киру, но выполнил указание. Он не мог поверить, что внутри малыш, который имеет его частичку и существует благодаря ему. Опустив ладонь на мягкий и теплый живот, Лёша улыбнулся.

– Три месяца назад ты так радовался, когда узнал о нём.

Кира положила свою руку поверх Лёшиной и с её губ сорвался довольный, счастливый вздох.

– Когда-нибудь вспомню, как это было, – задумчиво произнес парень, не зная, радоваться ли вероятности того, что сказанное им произойдет.

– Ты по-прежнему очень милый.

Кира засияла, уловив знакомые черты характера любимого человека. Она всё больше верила в то, что все удастся вернуть назад.

Лёша улыбнулся, и в его сознании проскочила мысль, что Кира не плохая девушка и с ней, действительно, будет не скучная семейная жизнь. Но шатен бросал в себя камни за то, что Соня станет жертвой всей ситуации. Он хотел взять всю её боль на себя и попасть в ад на целую вечность, только бы знать, что Соня не будет мучиться.

– Ладно, собирайся, я пока схожу в какое-нибудь кафе или в магазин, куплю нам поесть и подойду ко входу в отель. Хорошо?

Кира посмотрела удивленными глазами, столкнувшись с быстро наступившим концом искреннего разговора. Лёша не понимал, что значит это молчание, поэтому поспешно спросил о её состоянии здоровья.

– Ты как себя вообще чувствуешь?

– Нормально, лишь немного тошнит. Только не бери кофе с молоком, хорошо? Обычный, черный кофе, – попросила Кира, поднявшись с кровати и накидывая поверх пижамы короткий халат.

– Тебе разве его можно? Я куплю чай. Кстати, это еще адекватные предпочтения в еде, – усмехнулся Лёша, вспомнив, сколько рассказывают о том, что беременные сочетают несочетаемое.

– Я не буду есть селедку с арбузом, обещаю.

– Не обещай того, о чем не можешь знать наверняка, – произнес Лёша, собираясь выйти из номера.

«Если бы я сам не давал пустые обещания».

Через несколько минут Лёша оказался на улице, которую разглядывал в окне всё раннее утро. Люди постепенно оживляли её, вновь напоминая о быстром темпе столицы. Парень искал кафе, в котором мог бы унести заказ с собой. Он хотел уехать из города как можно скорее, надеясь, что это каким-то образом ослабит внутреннее напряжение.

Мобильный звонок заставил прервать поиски и потянуться за телефоном. Понимая, что мало кому он мог понадобиться, Лёша уже знал, от кого входящий. По горлу поднялся тошнотворный комок. Организм больше не справлялся со стрессом, устраивая огненные пляски в венах, доводя сердце до самого быстрого биения и заставляя ноги подкашиваться. Лёша поднял телефон перед глазами, сурово посмотрев на входящего абонента.

«Соня... Моя Соня».

Правильно было бы не ответить, но Лёша хотел продлить спокойствие своей девушки еще на несколько часов. Скорее всего, это последний их разговор, поэтому парень нажал на запись разговора, чтобы навсегда оставить в памяти голос брюнетки.

– Да, Сонь, – как можно спокойнее и веселее ответил Лёша, не желая слушать беспокойство девушки. Цель этого разговора совсем иная.

– Фух, Лёш, ты чего меня так пугаешь? Почему не отвечал вчера? – переживания все равно оставались неизменным спутником Сони, дёргая ее за рукав и постоянно напоминая о себе.

– У меня были дела, – оправдался парень, не зная, что еще придумать. Конечно, Соня будет что-то подозревать.

– Все хорошо? – насторожилась девушка, и даже затихло её дыхание.

– Милая, перестань волноваться, – произнес Лёша, чувствуя, что его трясёт. Дрожь пробивала тело насквозь, превращая в парализованного человека.

Парень не мог выбрать правильный вариант, как ему поступить, поэтому пока вёл себя осторожно. Конечно, вряд ли хватит смелости вызвать Соню на откровенный разговор. Он услышал тяжёлый вздох ничего не понимающей девушки и захотел добавить дозу спокойствия. Но все, что он мог, это еще раз сказать о своих чувствах.

– Сонь, ты помнишь, что я очень люблю тебя.

По губам пробежала волна нервной улыбки. Но это секундное ощущение прилива тепла сменилось на негодование. Разве можно любить и оставлять человека одного? Но Лёша не видел другого решения проблемы. Он метался по лабиринту и всего одна дорожка привела к выходу.

– Я знаю. И ты тоже знаешь, что я тебя люблю, – как-то необычайно грустно, но уверенно ответила Соня.

– Конечно.

И Лёша бы чувствовал себя самым счастливым человеком после сказанных Соней слов, если бы не знание, что произойдет. Он ощущал недостойным искренней Сони. Она готова пойти на все, в этом нельзя сомневаться. А он?

– Послушай...

Лёша замолчал, закрыв глаза и остановившись посередине тротуара. Каждое слово для него, как новый и более глубокий удар ножом.

«Давай же... Ну!» – приказал он себе, ощущая, как злость, словно хищный зверь подкрадывается к нему.

– Что? – волнительно спросила Соня, надеясь, что вот-вот Лёша перестанет говорить загадками.

Внутри парня взорвалась еще одна мина. Скоро внутренний мир будет напоминать поле сражения, на котором произошла самая жестокая битва. Сотни раненых чувств, как убитые солдаты, разбросаны по мертвой «пустыне». Он понимал, что не произнесет необходимые слова, ведь если не хватило смелости обдумать их мысленно, то откуда же они возьмутся сейчас.

– Не жди меня сегодня, я не смогу тебя встретить. С Димой нужно решить некоторые вопросы по поводу новой работы, – солгал Лёша, а затем надавил зубами на нижнюю губу.

– А-а... Что ж, это здорово, – рассеянно подметила Соня.– Позвони, как все сделаете.

Лёша не стал утвердительно отвечать на просьбу. Он понимал, что не позвонит.

– А ты сейчас где? – спросил он, не желая заканчивать последние минуты счастья, безвозмездно полученного судьбой.

– Почти дошла до института. Как будто не была там целую вечность.

– Понятно. Будь осторожнее с Вадимом, – предупредил напоследок Лёша, жалея, что не успел снова более понятно разъяснить этому парню, что к Соне приближаться не стоит.

У него точно развяжутся руки, как только Лёша уедет.

– Если он еще появиться сегодня. Он приходит редко...

– Да я вообще говорю, не только про сегодня, – произнес Лёша, не понимая, как сможет существовать дальше, не зная, что происходит в жизни Сони. Присутствовать в ней так же естественно, как дышать. Если бы он мог что-то сделать... Если бы только был шанс остаться с ней рядом, он бы использовал его, не задумываясь.

– Ты опять? Вы поладите, я уверена, – сказала Соня, ненадолго вспыхнув от негодования на непрекращающуюся борьбу.

– Несомненно. Ладно, хорошего тебе дня. Ты лучше всех, помни это. Самая умная, красивая, целеустремленная, с самой потрясающей улыбкой...

Лёша желал одарить Соню тысячей комплиментов. И тех будет мало.

– Самое главное: твоя, – засмеялась Соня, и её искренний смех проткнул сердце острым кинжалом насквозь.– Не забудь позвонить.

«Если бы ты знала, что происходит... Ты бы ненавидела меня».

Парень не мог даже произнести легкомысленное «ага». Он хотел быть рядом с девушкой и повторять короткие, но самые важные слова в жизни любого человека:

– Люблю тебя. Очень сильно, – произнес Лёша на выдохе и больше не в силах терпеть самого себя и театральной постановки, умело поставленной перед Соней, Лёша завершил разговор, нажав на кнопку и осознав, что он был последним.

Всё рано или поздно в нашей жизни становится последним.