- Нет, мы не поедем, пока ты не наденешь колготы! - сказал Мирон, усевшись на диван в гостиной, закинув ноги на журнальный столик. - Это мое последнее слово. Раунд!

- Тогда мы никуда не едем! - топнула ногой Аня, сложив руки на груди.

- Да пожалуйста, - отмахнулся мужчина, откинув в сторону куртку и худи, оставшись в футболке. - Ты в лес хотела с ночевкой, а не я.

- Но там же твои ребята, - промямлила девушка, надув губки.

- И что? - спросил Федоров. - Да, Жек. Мы никуда не едем. В прямом. Аня не хочет надевать колготы. Какие, блять, какие? Теплые!

- Видишь, Женя тоже не понимает нахуя они мне, - заметила блондинка.

- Женечка, поднимись и дай ей пизды, - выдохнул Янович. - Шиншилла, не тяни грязные пальцы в рот! Да, я слишком ее люблю.

- Ты охуел? - возмутилась Киреева.

- Нет, это ты охуела, - пожал плечами он, - Уже, блять, неделю истеришь, как ненормальная, что хочется тебя вернуть туда, где взял.

- Правда?

- Нет, пизжу, - вздохнул Мирон. - Надевай свои колготки, давай, малышка, чтоб не замерзла.

- А Женя не будет на меня кричать? - спросила она, потопав маленькими ножками в спальню.

- Совсем капельку, - усмехнулся мужчина.

Муродшоева даже не подозревала, что ею, как Бабайкой, пугают маленького ребенка, который, как оказалось, её боится, потому что если она справилась с Федоровым, то капризную принцессу легко поставит на место парой фраз. Вообще главным страхом у нее было то, что заберут куда-то пусю, без которой Аня с трудом засыпает, ест овсянку по утрам, не выпивает кофе до конца и уходит на работу, медленно добираясь до остановки: ей не хочется делать абсолютно ничего без него. Девушка уже просто привыкла к рукам, что всегда поймают, если она оступится и на улице, и по жизни, привыкла просыпаться под теплым боком, а засыпать под размеренное дыхание, тихий шум какого-то баттла с плазмы или новостей, пока татуированные пальцы стучат по клавиатуре или по экрану телефона. Для нее тишина превратилась в пытку, когда еще в начале лета именно она спасала от одиночества, ведь так-то блондинка была с кем-то, по сути.

- А можно я спрячусь? - спросила Киреева, выбежав из спальни.

- Не надо, - выдохнул Федоров, встав с дивана. - Она не будет сильно гневаться.

- Точно?

- Зуб даю, бля, буду, - улыбнулся Янович, подталкивая ее к выходу. - Забирай свой рюкзачок, пойдем.

- Я точно все взяла? - нахмурилась она, завязывая шнурки. - Палатку взяла, пледы взяла, подушки взяла, шиншиллу взяла.

Мирон решил просто порадовать маленькую девочку внутри своей принцессы - купил ей плюшевую игрушку шиншиллы, которую это чудо таскает с собой практически везде: чуть ли на Версус с собой не притащила. Женя обещала им сделать парные футболки и запустить их продажу в Оксишопе с надписями "шиншилленок" и "хозяин шиншилленка" - шутка осталась шуткой - Аня все равно не выпускала игрушку из миниатюрных ручек.

- Все, идем, - кивнул на выход мужчина, подняв сумку, закинув на плечо рюкзак, вздохнул.

Маленькая, упертая и в каком-то смысле даже глупенькая, но все равно любимая девочка, которая топает ножками по холодному паркету, спотыкается о порожки, сидит до ночи с ноутом перед сдачей проекта, потому что до этого ей было некогда: баттлы, профессиональное пинание хуев, сериалы, задрочки фанатов в сетях и так далее - на работу, согласитесь, времени вообще не было. А вот у Мирона оно всегда находилось - мужчина уходил часов в восемь, пока рулетик все еще спал сладким и крепким сном, высунув из-под одеяла ножку и приходил в пустую квартиру, где на столе стоял еще теплый ужин: Аня уезжала к себе, в небольшую двушку, где сейчас жили сестры, сбежавшие от беременной родственницы, вечно разменивая хоромы на обычное жилье. Федоров понимал - спокойно отпускал ее и, заваливаясь в холодную кровать, проваливался в беспокойный сон практически сразу, а на следующий вечер маленькие ножки опять бегали по коридору. Живут какими-то перебежками, если честно.

- Есть вопрос, - произнес он, закрывая дверь. - Ты не хочешь переехать ко мне?

Девушка остановилась у лифта, нахмурившись. Видимо, блондинка ни разу об этом не задумывалась, хотя, на самом деле, уже разложила у себя в голове свои шмотки по полочкам в его шкафах и расставила кроссовки и ботинки в прихожей - только ему в этом никогда не признается - сделает вид, что очень удивлена и съедет с темы. Киреева, естественно, готова каждый день варить ему борщи, жарить мясо, запекать рыбу и так далее, но еще она очень боится, что вот это все очень быстро и ей, и ему.

- Что, прости? - переспросила Аня, нажав на кнопку лифта.

- Переезжай ко мне, - повторил Мирон. - Четыре месяца уже мотаемся от дома к дому, а, с недавних пор, я не могу к тебе приезжать.

- Тебя что-то не устраивает?

Лучшая защита - это нападение и предъявы,  поэтому девушка выбрала именно такую тактику, которая первая пришла в голову.

- Не то, чтобы прямо не устраивает, - вздохнул мужчина. - И, нет, мне не лень ездить на другой конец города, и я не ною, что бензин дорогой. Просто...

Федоров хочет, чтобы она была рядом всегда. Спала под боком, шастала где-то по ВМ, как летом: ему так спокойнее, и он знает, что, в любом случае, сможет оградить ее от чего-либо, а тут приходится еще доезжать, а утром получать кучи штрафов и предупреждения о лишении прав.

- Мне спокойнее, когда ты рядом.

А еще Янович ненавидит ее работу, которая требует слишком много времени и в течении дня, и в течении ночи. Возможно, Мирон слишком эгоистичен, но его заебало то, что каждый вечер приходится отбирать у Ани ноутбук, но предлагать уволиться не собирается: жить хочется.

- Правда? - спросила девушка, взяв его за руку.

- Конечно, - улыбнулся мужчина, - А еще лифт не работает уже неделю. Пойдем пешочком вниз.