Когда-то жизнь поставила бы ее перед самым сложным выбором, заставила бы ее, словно преданную собаку решать, к какому из хозяев подбежать, виляя хвостом. Когда-то Аня должна была бы указать тоненьким пальчиком либо на ноутбук и чемодан, либо на любимого человека. Девушка оперлась на кирпичную стену, докуривая третью сигарету. Блондинка не плакала: не видела в этом, ну, абсолютно никакого смысла, ведь от истерики за нее никто ничего не сделает, никто не даст ответ Apple, никто не попытается объяснить всю ситуацию Мирону, который будет не особо рад такому повороту событий. Киреева прекрасно понимала, насколько хуево ей будет за океаном без него, с мыслью о том, что видеть своего злого и ужасного рэпера она будет только по очень большим праздникам: у обоих работа, у обоих различные ивэнты, из-за которых они не смогут сесть на самолет и полететь либо в Питер, либо в занятой Нью-Йорк.

- Ты знаешь, что я буду делать, - поговорил Федоров, спрыгнув со ступеньки бара.

Сейчас Аня не та пафосная журналистка из Твиттера, не милый шиншилленок с щеками - забитый котенок, которого пришли просто добить контрольным ударом палкой по голове: Янович точно не речь о бесконечной любви толкать пришел.

- Ты о чем? - спросила девушка, выдохнув дым.

- О твоих планах, перелетная птичка, - усмехнулся он.

Мирон все знал и прекрасно понимал, уже набросав себе в голове несколько тактик с кодовым названием "железный занавес", и просто ждал развития событий, чтобы применить какую-то из них.

- Что бы ты не решила, я сделаю все, чтобы ты никуда не улетела, - предупредил мужчина. - Назови меня самовлюбленным или чсв-шным уебком, но я без тебя не смогу.

Федоров не запрещал - звучало это так, будто нарушение влечет за собой пожизненное заключение. Самое ужасное, что ни пять лет назад, ни на данный момент Аня не могла утихомирить свои ебаные амбиции, желание быть во всем первой и лучшей, необъяснимую тягу к огромному постаменту с постоянным восхвалением ее, как незаменимой фигуры.

- Тебе нужны аплодисменты толпы? - продолжил Янович, начав хлопать в ладоши. - Пожалуйста, твою значимость признал сам Оксимирон. Не стоит ли остановиться?

Девушка всегда думала, что на нее его давление не будет действовать: она же такая самостоятельная и крутая, ей никто не смеет указывать, предлагать варианты решения проблемы, потому что блондинка все может сама, а советчики дружным строем идут нахуй - теперь Киреева почему-то чувствует себя на месте гребаных оппонентов Мирона, которых он просто уничтожал - на нее можно было просто наступить белым кроссовком, ведь она уже сломана взглядом голубых глаз, усмешкой, хрустом татуированных пальцев.

- Нет предела совершенству, - тихо произнесла Аня, направившись к своему мотоциклу. - Я домой.

- Осторожно, не разбейся, - попросил мужчина, доставая ключи от машины, прекрасно понимая, что сейчас придется чем-то жертвовать.

- Вам ведь легче будет, - кинула девушка, надевая шлем и уезжая со двора.

И вот сейчас у Федорова отсчет пошел на минуты: он знал, по какому маршруту поедет блондинка, понимал, как ее остановить в прямом смысле этого слова и уже давно попрощался с Audi, на которой приехал. Тут пришлось тоже сделать выбор: пассажирская дверь, куда предпологаемо должна была врезаться Киреева на мотоцикле, чтобы осознать, насколько далеко все зашло, или же долгожданный шанс на нормальную, блять, счастливую жизнь. Жизнь - это постоянный выбор, где проебаться - Аня отчетливо осознавала: из ситуации выход только один, и последствия от выбора той или иной двери зависят только от нее. На девушке черный шлем, кожаная куртка, а под ней байк, подаренный друзьями - вокруг родной ночной Петербург, пустые улицы и дороги без машин из-за позднего времени. В ней ни грамма алкоголя - только никотин, но ей все равно хочется гнать на максимальной скорости с надеждой уехать отсюда, пока не увидела перед собой знакомую черную машину. Нет, блондинка от столкновения не пострадала, кроме того, что у нее глаза вылезли на лоб от шока, но за шлем, слава святым тапочкам, не было ничего видно. Пассажирская дверь уже не дверь - кусок покареженного металла, байк уже не байк - странная фиговина, а Киреева резко онемела.

- Ну, я же сказал, - вздохнул Мирон, вылезая из авто и разминая шею, - Что я сделаю все, чтобы ты не уехала.

- Ты меня убить решил? - крикнула она. - А если бы я не затормозила?

- Тогда я бы дал по газам, проехал мимо и погнал бы за тобой, - пожал плечами мужчина, подойдя к ней, и, сняв с нее шлем, швырнул его на асфальт. - Камон, я бы не позволил даже себе как-то покалечить тебя.

- Да ты что? - удивилась Аня, глядя на это все. - Вот спасибо. Теперь буду знать, что ты у нас любитель аварий и острых ощущений!

- Не ори, - попросил Федоров. - Пизда тачке. Хотя, может, дверь можно поменять.

- Тебя сейчас это волнует? - не унималась девушка. - Я улетаю.

- Нет, - спокойно ответил он, - Ты не улетаешь.

- Это ты так решил? - поинтересовалась блондинка, сложив руки на груди.

- Нет, это ты так решила. Малышка, не пытайся сделать западло мне в урон себе, - произнес Мирон, поцеловав ее, и, прижав к себе одной, потянул за волосы назад другой. - А теперь нужно вызвать эвакуатор, потому что твой мотоцикл отдал душу автомобильному богу, а моя машина еще вытерпит поездку до дома. Я ведь тебе обещал доказать, что ты не зря выбрала нашу команду.

- Будешь затирать про баттл-рэп?

- Надейся, наивная, надейся.