- Костя, - крикнула Аня, увидев своего друга в аэропорту. - Привет, дорогой.

Девушка побежала к нему, чуть ли не упав из-за развязанного шнурка, на который наступила при выходе из самолета и отказалась завязывать его.

- Осторожно, - произнес парень, обняв ее и заметив мужчину с ней. - Вы, видимо, Мирон.

- Да, приятно познакомиться, - ответил он, кивнув.

Ратковский понятия не имел, кто такой Оксимирон, о котором по телефону ему рассказывала блондинка, постоянно упоминая, что он какой-то там рэпер и еще как-то связан с баттлами и концертным агентством. Одним словом, парень особо не вникал в подробности, проигнорировал просьбы погуглить, если он в душе не ебет, кто прилетает с Киреевой.

- Ну, рассказывай, как Питер? - улыбнулся Костя, когда она вернулась к Мирону, взяв его за руку.

Парень прекрасно знал о том, как складываются отношения Ани и противоположного пола, всякий раз мысленно играя в тотализатор, и ставил ставки, сколько продлится эта "любовь", но это было что-то совершенно другое: ее никто не держал за маленькие ручки, сама она ни к кому не пыталась прижаться своим тельцем, да ни один из них даже не пытался вытащить ее в другой город.

- Все еще не ушел под воду, - улыбнулась девушка, натягивая на мужчину капюшон и поднимаясь на носочки. - Давай сам. Я не достаю.

- Ну, ты ж уже начала, - Федоров присел, наклонив голову, - Так закончи.

Блондинка накинула на него капюшон, улыбнувшись. Она ни с кем так не улыбалась, она ни с кем так себя не вела, она никогда не чувствовала себя маленькой девочкой рядом с большим и взрослым дядей, который реально может защитить ее буквально от всего, начиная от холода на улице и заканчивая хулиганами на районе.

- Что с работой? - спросил Ратковский, открывая дверцу машины. - Садитесь.

Киреева, спустив рюкзак с плеча, плюхнулась на заднее сидение, позвав к себе Яновича, который даже сейчас был в солнцезащитных очках. Да, о их общении знали уже, наверное, все, кто хоть как-то связан с его фан-базой, но сейчас он точно не хотел светить еблом.

- Ну, все хорошо, - произнесла девушка, когда Мирон уселся рядом. - Я все еще руководитель проекта, все еще работаю в Apple, все еще разрабатываю программное обеспечение для телефонов и ноутов.

Потом пошли какие-то вопросы, связанные с их дружбой, в которые мужчина как-то особо не вникал, рассматривая вид за окном - смысл влезать в разговор, что потом не сможешь поддержать?

- Приехали, - известил Костя, когда они оказались в каком-то спальном районе города. - Выходим.

Дворик был самым обычным, по сути, как и дом с квартирой: гостиная, спальня, кухня, ванная, коридор. Обстановка совсем не такая, как дома у Федорова: тут был немного срач, хотя было видно, что парень пытался убраться, навести порядок, но что-то не вышло, как это часто бывает с мужчинами.

- Это ваша комната, - проговорил Ратковский, заводя их в зал. - Ванная и туалет в начале коридора. Кухня там же.

- Хорошо, Кость, спасибо, - кивнула Аня.

- Вы приходите чай пить, если что, - улыбнулся он. - Чувствуйте себя, как дома.

- Я сплю на полу, - проговорил Янович, кинув рюкзак на кресло и стянув с себя толстовку. - И это не обсуждается.

- Но ведь там тянет, мы поместимся на диване спокойно вдвоем, - парировала блондинка. - Еще заболеешь, не выспишься.

- Я занимаю много места, а тебе тоже нужно выспаться, - тихо произнес Мирон. - Беги в душ. Уже поздно и пора спать, а то ты давно полноценно не отдыхала.

- Костя, - крикнула Киреева, выйдя из комнаты, - А каким полотенцем можно пользоваться?

Мужчина осмотрелся по сторонам, заметив стеллаж с книгами. Он был тихим и начитанным ребенком, постоянно сидел у лампы по вечерам, перелистывая пыльные страницы, пока не связался со шпаной в подростковом возрасте. Федоров встал и подошел к книгам, проводя пальцами по корешкам, остановившись на Лавкрафте. Зов Ктулху - одна, наверное, из самых извнстнейших книг этого автора, потому что именно ее поместил на первое место Гугл.

- Решил опять почитать, чтобы потом рассказывать об этом на баттлах? - спросила Аня, появившись в дверном проеме.

- Нет, - хмыкнул Янович, закрыв книгу и положив ее на тумбочку, - Этот феерический проеб все мне припоминают до сих пор. Некоторые шутят, что это был фристайл, а третий раунд я забыл. Ты это смотрела?

- Да, перед тем, как статью начать писать, - хмыкнула девушка. - Я говорила, что слушаю я разное. И тебя я слушаю где-то больше года. Кстати, я бы могла оказаться на этом ивэнте, но улетела в Америку.

- Обидно, знаешь, - проговорил он.

- Зато я была на твоем концерте в Ледовом, - внезапно сказала блондинка. - Мне подарили билет на день рождения, и я, в принципе, не особо хотела идти туда.

- Почему? - спросил Мирон.

- Тогда я не знала, какой человек будет меня ждать на стадионе с треками, которые играют у меня достаточное количество времени в ушах, - пожала плечами Киреева. - Я увидела тысячи твоих фанатов, но меня немного напрягли некоторые из них. Я ничего не имею против какого-либо проявления любви к исполнителю, но не визжать буквально при каждом его вдохе и выдохе, скажем так, - она села на заботливо расстеленный мужчиной диван. - Та статья должна была быть более жесткой, но потом я подумала, что мне даст критика без особого объяснения? И решила просто написать то, что, собственно, видела под псевдонимом Оксимирон.

- Но опубликовала статью только весной, - напомнил Федоров.

- Если честно, то я тебя вообще трогать не хотела, - призналась Аня, - Потому что это расценивается, как выебоны на бога. Я готовилась словить огромную волну хейта, но получила, сам знаешь что.

- Тебя и так ненавидит какая-то часть моей аудитории, - сказал Янович, присев напротив нее на корточки. - Ты, главное, мне говори, если кто-то обидит, малышка.

Девушка кивнула, улыбнувшись, когда он ущипнул ее за щечку и поцеловал в нос. Блондинка была для него принцессой, которыми мечтают быть все девочки в детстве. Мирон купил бы ей пышное платье, построил замки, приехал к её дому на коне - лишь бы Киреева еще раз ему улыбнулась.

- Иди в душ, - прошептала она, - А потом спать. Тебе нужно выспаться.

- Как скажешь, шиншилла.