Очень странно, сумбурно и... непривычно для Алисы пролетели несколько месяцев.

Мирону Львовичу удалось привить воспитаннице любовь к книгам. Или хотя бы не любовь, но терпимость - точно.

Он читал для девочки каждую ночь. Он посвящал ее в удивительные истории - такие, которые Алиса не слышала еще ни от кого. Казалось, учитель знает все на свете.

Он был волшебником, открывшим девочке дверь в мир тайн, загадок и невероятнейших персонажей.

Иногда он бывал строг, но в такие моменты Алиса действительно этого заслуживала. А в целом, Мирон Львович вдруг увиделся девочке необычайно добрым, заботливым и мудрым человеком.

Она полюбила его. Полюбила как учителя, как друга, и даже как отца. Гувернер стал в глазах Алисы всем. Всем тем, чего у нее не было до этого.

Отчего-то не плескалось в нем былой жесткости по отношению к девочке. Вероятно, он доверился воспитаннице. В тот день болезни гувернер, похоже, разглядел в ней человека, на которого можно рассчитывать.

Впрочем, это доверие было адресовано лишь Алисе. К Эрике Вячеславовне и прочей прислуге он по-прежнему относился холодно и сдержано...

На календаре было тридцать первое число декабря.

Алиса проснулась довольно рано. За окном шел снег, как в какой-то красивой сказке - мягкий на вид, добрый, крупными хлопьями опускающийся на седую землю.

Новый год девочка не очень любила.

Во-первых, в этот праздник всегда приезжало множество гостей со слащавыми манерами, и все они были как под копирку: со вздернутыми носами, презрительно сжатыми губами и шелестящими накрахмаленными костюмами. Хорошо, если они отгоняли от себя Алису, страшась, что девочка запачкает их наряды. Но ведь бывало и такое, когда какой-нибудь дядя (или тетя) поймает Алису, посадит возле себя и нудным голосом начнет рассказывать про их родословную, про то, какие знаменитые графья были у них в предках...

Во-вторых, если во все другие дни девочка питалась по строгому расписанию, то в Новый год не питалась вообще, вплоть до десяти часов вечера. Ибо вся еда была для гостей, и упаси бог девочке хоть что-нибудь взять со стола!

И, наконец, в-третьих - Танечка обычно в этот праздник уезжала к родне и встречала Новый год там, бросая Алисе невнятные извинения. Поэтому девочка была вынуждена одиноко запираться в своей комнате и надеяться на появление призраков.

Но сейчас все должно быть по-другому! С ней самый лучший, самый добрый и самый интересный из всех человек - Мирон Львович! Он должен был превратить Новый год в сказку, как он обычно превращал серые будни девочки. Он должен был помочь ей увидеть новогоднее волшебство!

Алиса вскочила с кровати, накинула на плечи свой мягкий халатик и радостно выбежала из комнаты, чувствуя, как босые пятки шлепают по холодному дорогому паркету.

Мирон Львович сидел за столом. Завтракал. Он тоже был в своем любимом зеленом халате, держал в руках собственную зеленую кружку и качал ногой, на которой была зеленая тапка. Вообще, как уже поняла девочка за долгое время, учитель был неравнодушен к зеленому цвету.

- Доброе утро, - кивнул Мирон Львович, вращая в руке бутерброд с колбасой.

- Доброе! - радостно крикнула Алиса и плюхнулась на стул рядом с учителем.

Гувернер вдруг прищурился и сурово сказал:

- А ну-ка встань.

Девочка от неожиданности вскочила с места.

- Прекрасно. А теперь марш в свою комнату и надень тапки, а потом возвращайся сюда.

- Ну Миро-о-он Львович! - Алиса страдальчески закатила глаза.

- Или хотя бы носки. Пол холодный, не нуди. Я знаю, что ты их не любишь, но, поверь, будет неприятно, если ты пролежишь все праздники в кровати.

Девочка встревоженно взглянула на учителя.

Спросить сейчас? Или выждать удобный момент?..

Отчего-то этот вопрос ее сильно волновал.

- Мирон Львович, кстати, о праздниках! Я бы хотела узнать...

- Ничего не желаю слышать, пока вижу твои босые ноги. Ну-ка, бегом!

Алиса надулась, скрестила на груди руки и пробурчала:

- А вот Танечка разрешала мне босиком ходить! Потому что она знает, что носки мне пятки колят!

- Что ж, - гувернер со вздохом пригубил кружку. - Значит, твоя Танечка хотела, чтобы ты заболела.

- А вот и нет, она была хорошей! А вы, когда ворчите, на старого деда походите!

Мирон Львович кисло усмехнулся, даже не глядя в сторону Алисы.

Девочка, громко топая от возмущения, грозно направилась в свою комнату.

Ладно, ну пускай она потерпит неприятные ощущения в носках, зато ее может ждать чудесный Новый год! Алиса вместе с гувернером украсит свою комнату, они поставят настоящую елочку, и в мерцающей комнате встретят год вместе, вдвоем! Впервые в жизни Алиса не будет в ночь на первое января одинока. Правда, однажды она встречала Новый год с Толстым Джоном, но от призрака было больше мороки, потому что он съел всю еду Алисы, тем самым оставив ее без пищи до утра, так потом еще и травил всякие несмешные анекдоты про крокодила Гену с Чебурашкой, от которых у девочки разболелась голова.

Алиса, скользя носками по полу, буквально слетела вниз, унимая бушующие эмоции.

- Мирон Львович... - осторожно начала девочка. - А вы...

- Садись, поешь со мной, - учитель налил ей в кружку молока. - Я сделаю тебе бутерброд.

Девочка опешила.

Поешь?! Тридцать первого декабря?!

- А... разве можно... - Алиса запуталась.

Учитель вздернул брови.

- А разве я хоть раз прятал от тебя еду?

- Нет, но...

Мирон Львович вздохнул.

- Наплюй ты на свою мать, - мужчина выдвинул стул, чтобы Алиса могла сесть. - Гости для нее важнее ребенка... Гарпия! Садись, ешь, день долгий будет.

Девочка присела и, тревожно озираясь, взяла бутерброд, словно это был кусок запретной для нее еды.

- А где все? - удивленно спросила она.

Главное, чтобы никто не заметил, как она ест. А то вдруг Мирона Львовича выгонят? Что тогда будет?

- К празднику готовятся. Горничная все вычищает до блеска, дворецкий стол накрывает, повара готовят. С Эрикой Вячеславовной я тут недавно встретился, приглашения гостям оформляет. Игорь Петрович как всегда в кабинете сидит, работает. Похоже, он даже в Новый год из своей комнаты не высунется.

- Нет, в Новый год папа высовывается! - радостно поделилась Алиса, сделав глоток молока. - Я сама видела!

- Ну, в общем, все. Садовник аллею украшает. Шофер и охранник... не знаю, где, но наверняка тоже что-то делают.

Девочка энергично жевала хлеб.

Почему она так волнуется?

Наверное, боится услышать отказ.

- Мирон Львович, - решилась она, а ее ладони отчего-то вспотели. - А вы ведь будете со мной встречать Новый год? Вы ведь никуда не уедите, как Танечка?

Зрачки гувернера расширились. Он изумленно поднял одну бровь и нахмурился.

- Но ведь... - отчего-то в смятении начал он. - Я же...

Договорить он не успел.

Дверь открылась, и в столовую мерно вплыла Эрика Вячеславовна в до умопомрачения тяжелых нарядах и с обилием драгоценностей на всех возможных частях тела.

Алиса в страхе попыталась запихать весь бутерброд в рот, но это у нее не удалось.

Ой, только бы мама не наругала Мирона Львовича, он ведь не виноват!

- Это что? - презрительно скривила губы мать. - Я ведь тысячу раз говорила - не трогай новогоднюю еду!

Гувернер резко поднялся с места.

- Она не в концлагере, - он с вызовом взглянул на Эрику Вячеславовну.

Алиса с ужасом закрыла лицо руками.

Боже, как она ненавидела в такие минуты мать!

Эрика Вячеславовна гневно кашлянула.

- Молодой человек, ни о каком концлагере сейчас речи нет, я беспокоюсь за состояние праздника!

- Но совершенно не беспокоитесь за состояние дочери, - справедливо заметил гувернер.

Господи, Мирон Львович, как же он прекрасен! Алисин защитник, заступник...

Но только пускай он сейчас же замолчит! Он что, вообще не боится, что его могут уволить?!

Эрика Вячеславовна яростно засопела и сжала руки в кулаки.

- Вы что, вообще не боитесь, что я могу вас уволить? - прищурилась мать.

Гувернер усмехнулся.

- Где же вы еще найдете такого замечательного специалиста, который по доброй воле согласится работать в этом доме? - он ударил по больному месту.

Мать скривилась.

- Возможно, следующий воспитатель и не будет столь образован, но он хотя бы будет уметь держать язык за зубами.

Алиса едва ли не вцепилась в Эрику Вячеславовну, ибо ненависть к маме плескала через край.

- Не вини Мирона Львовича! - крикнула девочка. - Я сама выпросила у него еду, это я виновата, не он! Оставь его в покое!

Эрика Вячеславовна задохнулась от возмущения.

- О еде сейчас вообще речи нет! - рявкнула мать. - И тебе слова никто не давал! Я пришла сказать, чтобы ты собиралась!

Алиса расширила глаза.

Собиралась? Куда? Или Эрика Вячеславовна имела в виду - собиралась к Новому году, ну, в смысле, готовилась?

Логично, что мать именно этого и хотела от дочери, потому как девочка до сих пор стояла перед ней в одном халатике поверх ночной рубашки и маленьких шерстяных носочках, в то время как Эрика Вячеславовна была уже в полном убранстве.

- Я сейчас оденусь, - торопливо произнесла Алиса. - Я просто только что встала...

- Оденешься и соберешь сумку, - мать налила из графина воды и сделала маленький глоток. - Я надеюсь, ты положишь туда самые дорогие свои вещи. Мирон Львович, вы проследите, чтобы Алиса не взяла с собой всякое тряпье. После этого вы, молодой человек, отвезете ее по адресу, который я вам дам.

- Отвезете? - крикнула девочка. - Куда?!

Мать еще никогда никуда ее не отвозила! Она ведь до ужаса боится, что общество Алису избалует! Что она вздумала?!

Эрика Вячеславовна подошла к зеркалу и поправила выбившиеся из прически волосы.

- Новый год ты встретишь с семьей Лагмариных. Тебя уже пора возить в приличное общество. Анжелика давно приглашала нас к себе. Мирон Львович, вы на своей телеге близко к их дому не подъезжайте, вашу, я извиняюсь, машину уже пора в музей сдавать. Остановитесь за метров сто от особняка, дальше пешком до него дойдете и отдадите девочку в руки лично графу либо же графине. Доложите, что Подбельниковы отправили к ним на воспитание дочь. Я бы им позвонила, но аппарат уже две недели сломан, раритет, как-никак. Вам все ясно?

Алиса в ужасе сползла на пол.

Ее?! К Лагмариным?! Да она же их терпеть не могла! Анжелика Юльевна вечно впивается девочке в руку своими громадными кровавыми ногтями и отчитывает за бескультурное поведение. А Герман Даниилович такой страшный, что Алису дрожь берет, когда она сталкивается с графом. Но самый противный у них - это сын Кирилл. Ходит, важничает, королем себя считает, а сам по сути - смотреть не на что, коренастый, курносый, с маленькими злыми глазками и жидкими волосиками. Когда он на позапрошлый Новый год сюда приезжал, он велел обращаться к себе на "вы" и по имени-отчеству, хоть и старше он Алисы всего-то на один год!

Так мало того, Эрика Вячеславовна только и подумывает, чтобы в восемнадцать лет свести дочь с этим Кириллом!

- Я не хочу туда! - взвыла Алиса и сильно стукнула кулаком по стене. - Они зло-о-обные! Можно я лучше дома останусь, я в комнате закроюсь, и меня никто не увидит! Я не хочу к ним!

- Твое мнение никого не интересует, - отчеканила Эрика Вячеславовна.

Девочка затряслась от обиды и беспомощности.

Только не это! Это будет самый худший Новый год в ее жизни!

- Неужели Алиса вам будет мешать здесь? - прищурился Мирон Львович.

- Вашего мнения тоже никто не спрашивал! - яростно завопила мать. - Вы не отец, вот и не вмешивайтесь! Я лучше знаю, что для нее будет полезнее - слоняться дома или проводить праздник с образованными людьми. Там у них мальчик практически ее возраста, Алиса не должна быть одинокой. Ей уже восемь лет, а она не имеет ни единого друга.

Алиса вся задрожала от возмущения.

Это у нее-то нет друзей?! Есть! А Федька? А Юрик? А призраки?! Если мать занимается воспитанием дочери лишь поверхностно, откуда ей знать, какие люди в окружении девочки!

- Мирон Львович, вы меня услышали? - процедила мать. - Или опять начнете свой обыденный спор?

Гувернер прочистил горло, посильнее закутался в халат и качнул головой.

- Не начну. Девочка должна общаться со сверстниками.

Алиса взвыла.

Изображение в ее глазах исказилось под матовой пеленой слез.

Предатель!

- Мирон Львович! - с ненавистью крикнула Алиса.

Мать кивнула.

- Хоть в чем-то мы с вами солидарны. На подготовку к поездке даю вам десять минут, а после - чтобы глаза мои не видели девчонку января до пятого, а лучше - до Рождества.

Теперь Алиса по-настоящему ревела.

Неделя, целая неделя в обществе этих индюков! Неделя без призраков, рисунков в альбоме, без интересных детских книг от Мирона Львовича, без учителя, без Юрика с Федькой...

В гостиную влетела клювоносая горничная и начала усердно драить тряпкой пол.

Да даже по этой ненавистной горничной Алиса будет скучать! Скучать по перепалкам тети Жени и охранника...

- Ненавижу! - захлебываясь в слезах, крикнула девочка. - Ненавижу Новый год!

К счастью, выкрик дочери Эрика Вячеславовна не заметила, потому как переключилась на горничную и начала ее отчитывать из-за грязных штор.

- Мирон Львович, - кричала Алиса, беспомощно хватаясь за халат гувернера. - Пожалуйста, оставьте меня дома! Я ненавижу семью Лагмариных! Они там все просто размалеванные фифы и индюки!

Мирон Львович явно был в крупном смятении и с вопросом в глазах смотрел на Эрику Вячеславовну.

- Твоя мать говорит, там мальчик какой-то, - неловко начал учитель. - Поиграешь с ним, развеешься.

- Мальчик! - презрительно повторила Алиса. - Да он надутый индюк, по правде если! И уж коли он во что-то и любит играть, то только в покер, как и его противный папаша!

- Так, все, - вдруг неожиданно резко выдал Мирон Львович, - Это не обсуждается.

- Ну Мирон Львович!

Волна обиды захлестнула девочку.

Да как же он мог так поступить с ней?!

- Собирай вещи, поедем.

- Нет! Мирон Львович!

- Я все сказал.

Гувернер, высокомерно взирая на негодующую Эрику Вячеславовну, отправился в свою комнату, которая когда-то давно принадлежала Танечке.