И снег может стать огнем, если дать ему загореться...

Годами влача свое жалкое существование на земле, проходя тысячи невзгод и испытаний, мы так и не научились определять истинную верность окружающих нас людей и определять, кто из них есть друг, а кто является обычным лицемером с отвратительной спесью.

Создать человека из толщи льда, из сгустка холода и снега, а потом полюбить его всем сердцем, как самого верного, самого родного и самого настоящего друга.

Снег - он не представитель звереподобных лживых людских масс.

Снег - он душа, и он способен на чувства.

Между человеком, созданным из ледяной глыбы, и обычной девушкой зародилась неразрывная теплая связь. Хладнокровный был связан с живой душой какими-то крепкими невидимыми нитями. Не из-за того, что она являлась его создательницей, и вовсе не из-за того, что в его венах бурлила кровь Графини, но из-за того, что в обилии этих серых гнусных людей, ничем не отличающихся друг от друга, эти двое наконец-то нашли родственные души.

Почтенная и многоуважаемая графиня (каковой с некоторого времени стала Невада) восседала на троне прямо и уверенно, мастерски заведовала людскими делами, решала важнейшие государственные вопросы. А вечером - сбегала в облаченный льдом подвал, протягивая снежному слуге кусок сырого замерзшего мяса, и... разговаривала, разговаривала, разговаривала...

О значении в этом мире людей. О животных, для которых не нашлось дома. О массовых убийствах на тихих улочках города Стоцк. О предательствах родителями детей. О цветах, произрастающих из камня. О том, сколько звезд на небе...

Фридрих слушал Графиню.

Он понимал ее.

А Неваде после бесед с другом становилось как-то отрадно на душе. Тихо. Спокойно и умиротворенно, будто волшебным образом из девушки выкачали все тревоги и страхи.

- Так неуютно видеть, что люди при виде тебя кланяются в пояс, но не пройдет и минуты, как они тут же за спиной начинают обсуждать количество мною нажитых денег и кавалеров, - жаловалась Графиня, присев на краешек фонтана.

- Вас угнетает то, что человечество столь неискренне? - фиолетовые искры в прекрасных глазах Фридриха ласково мерцали в приятной полутьме.

Сердце Невады приятно сжималось, едва ли она бросала взгляд в очи слуги. В них можно было разглядеть целую Вселенную, миллионы галактик, звезд и планет.

Тревога сидела в ее душе. Тревога за свой город, за свой народ. Неужели никак нельзя исправить сложившееся положение? Неужели отвратительный характер людей не исправить? Разве можно насильно повысить себя в глазах людей и добиться уважения, когда его никогда не было?

- Меня тревожит, что обо мне вечно ходят скверные слухи, - Графиня вздохнула и невольно подвинулась ближе к Фридриху, в толще мыслей не заметив того, что на его лбу выступили бисеринки пота. - Скажи, ты думаешь, это происходит со всеми знатными людьми? Я раньше считала, что плохо отзываются только о том, кто этого заслуживает. Но разве мои мешки ломятся от золота и бриллиантов? Разве я меняю ухажеров, как перчатки?! - голос Невады в отчаянии сорвался. - Все деньги, что есть у меня, я пускаю на нужды города, я даже платье новое себе купить не могу! А женихи? Нет, ну вот что за свинство! Нет у меня их, и не было никогда!

Сердце Графини бешено колотилось. Ладони тряслись от бессилия. Ну неужели она заслуживает всех этих глупых насмешек за спиной? Ведь она ночами не спит в мыслях о благополучии города! Неужели так трудно это заметить?!

- Людьми руководит зависть, - было отчетливо заметно, что от недопустимой близости Графини Фридриху становится жарко, но он преданно сидел подле нее, не смея даже шелохнуться. Лишь муха недовольно шипела в его руках. - Зависть и только она. Человечество глупо считает, что жалкими сплетнями сможет выразить протест по поводу того, что власть и магическая сила досталась не им. Вам следует научиться относиться к ним с удивительным равнодушием. Да, сплетни не прекратятся. Но те, кто твердо уверен в светлости вашей личности - тот никогда и ни за что не поверит никаким россказням. А кто поверит... так зачем же вам нужны такие люди?

Невада слабо улыбнулась, подвинулась еще ближе к слуге и в переизбытке чувства благодарности нежно обняла мужчину и положила голову ему на плечо.

Человек судорожно вздохнул и, справляясь с прожигающей его тело болью, закрыл глаза, прижав к себе муху настолько сильно, что бедное животное издало яростный хрип. Резко нахлынувший на Фридриха жар прокатывался по телу мужчины мучительными волнами.

- Спасибо тебе, - шептала Графиня. - Ты всегда меня поддерживаешь... Теперь хоть не буду весь вечер оглядываться на усмешки фрейлин. По крайней мере, постараюсь. Сегодня значимое событие. Приезжает герцог из соседней страны, нужно встретить его достойно.

- Вы же знаете, я всегда рад вас поддержать, - от шеи Фридриха пошел легкий пар.

Графиня удалилась - легко, достойно и красиво.

Фридрих в облегчении запрокинул голову, затем оттянул воротник рубашки, оголяя плечо, на котором пылали свежие ожоги. Прикосновение к ним отдавало жгучей вспышкой боли по всему телу.

На рубашке проступила кровь. Впрочем, один факт заставлял Фридриха твердо быть уверенным в безукоризненности Графини - эта кровь была ее кровью. Невада подарила ее Фридриху, она даровала ему жизнь, а это означает лишь одно - ради Графини он не сломится ни перед чем.

***

Почему-то люди стали раздражать Графиню.

Музыка, играемая ими, давила девушке по ушам и казалась невыносимо пронзительной. 

Духи дамочек отдавали каким-то знакомым запахом. Лишь потом, откинувшись в воспоминания, Невада вспомнила спрей, которым она пыталась защитить себя от комаров. Этим спреем и несло от громадных платьев разнаряженных мадам.

Их истерический (каким видела его Графиня) смех Невада почему-то относила к себе, и этот хохот не мог не действовать ей на нервы.

Как же этот народ отличался от созданного ею Фридриха - ее родного друга и самого любимого товарища. Этот шум был несравним с тишиной и покоем ледяного подвала, в который не ступала нога ни одного злобного человека, потому что человек этот не вынес бы пятидесятиградусного мороза. Низкую температуру могли перенести только Фридрих и сама Невада, вместе с руной зимы получившая еще и устойчивость к разной степени холодам.

Наклеив на лицо легкую улыбку, которая и положена быть у знатных особ, Графиня стала ковырять вилкой некую серую желеобразную массу.

- Смотрите, смотрите, - хихикали за спиной молоденькие фрейлины, тыча куда-то пальцами.

Надоело! Графиня она все-таки или не Графиня?! Вот сейчас отправит она их в какую-нибудь тюрьму, похихикают они тогда вдоволь!

Невада резко поднялась с места и обернулась.

Оказывается, девушки показывали не на нее.

- Смотрите, какой иностранец-то, - шептали в кулак фрейлины. - Принц прямо!

Графиня закашлялась и проследила за их взглядом.

Неужели тот господин и был иностранным герцогом? Неужели он был тем человеком, с кем и должна была вести переговоры Невада после застолья?..

Он был похож на Фридриха. Чертовски походил.

В его голубых глазах мерцали фиолетовые искры, и почему-то Графиня, воспылав вдруг к незнакомцу странным доверием, решила, что этим очам, как и очам Фридриха, доверять можно...