Вначале у Алисы возникло ощущение, что она упала в раскаленную лаву - все тело нещадно прожигало яростными жестокими вспышками, и чувствовалось, будто кожа от волны жара начинает слезать, мучительной болью обнажая кости. Спустя какую-то долю секунды до девочки дошло, что это никакая не лава и уж тем более не огонь, а всего-навсего сугроб искрящегося под кровавой луной снега.

Понадобилось достаточно много времени, чтобы встать - удержать равновесие в такой толще замерзшей воды было чрезвычайно трудно. Платье и колготки моментально намокли и, будто вторая кожа, намертво прилипли к телу Алисы, леденя его не хуже сугробов.

Девочка дрожащими руками попыталась растереть замерзающие щеки. Огляделась.

То, что она не у себя дома было понятно даже слабоумному. Нелегкая занесла ее в неведомый мир зимней сказки, стоило ей только ступить в ожившую картину. В любой другой момент она бы несказанно поразилась, была бы удивлена, шокирована и обрадована сим событием (еще бы, ведь это не какие-то там призраки, которых она каждую неделю видит, а настоящая мистика!). Но сейчас мозг Алисы воплощал ее биологические потребности в тепле и безопасности.

Хлопья сумасшедшей пурги ожесточенно хлестали девочку по щекам, пытались выколоть ей глаза и сбить с пути. Алиса судорожно вздохнула, захлебываясь попадающими в рот снежинками и задыхаясь от ледяного ветра.

Не было видно практически ничего, все смешалось в сумашедший хаос вьюги. Лишь на короткий миг сквозь толпу снежных хлопьев мигали багровые огни луны.

Стоять на одном месте было бы безрассудно - во-первых, стоило привести себя в движение, чтобы разогнать по телу кровь и хоть немного согреться. Во-вторых же, вероятно, этот мир все равно кто-то должен населять, поэтому надо хотя бы попытаться найти теплое место, какое-нибудь жилище.

Алиса неуклюже ступила в ледяной сугроб. Пальцы на ногах уже не чувствовались - в ее лаковые черные туфли набился снег. Не чувствовались также пальцы и на руках (более того, Алиса даже не могла шевельнуть ими, ладони будто бы превратились в два странных красных камня), и даже бедра стали какой-то обычной деревяшкой. Коснувшись руками щек, девочка с ужасом поняла, что щеки не чувствует тоже (или же это просто камни-руки отказывались их воспринимать?).

Девочка даже не шла - ее тело все делало за нее, словно она сидела внутри какого-то робота, который выполнял команды Алисы. Предприняв очередную неудачную попытку оглядеться, девочка зажмурила глаза и двинулась навстречу колким хлопьям, безжалостно стегающим ее по лицу.

Да. Щеки не чувствовались тоже. Одно хорошо - отвратительные снежинки ощущались лишь глазами, в которые они и попадали, так и желая создать в очах туман и сбить Алису с дороги.

Сколько она прошла?.. Метров сто? А, может, всего десять? Откуда ей было это знать - все вокруг стало так нереально и вымышленно, как в каком-то сне, когда ты вроде бежишь, но не чувствуешь бега, будто что-то неведомое тянет тебя назад.

Алиса остановилась и протерла глаза, с удивлением осознав, что ресницы покрылись колким инеем. Вскоре она убедилась, что и пряди волос, которые были ближе всего к губам, стали подобны облепленным снегом ветвям деревьев - волосы тоже были в инее.

- Ба! Ты как здесь?!

Сердце девочки билось в таком сумасшедшем ритме, что даже никак не отреагировало на восклицание неожиданно как оказавшегося здесь призрака. Сейчас и призрак-то ее не волновал, околевшее тело требовало тепла.

- Джон... - прохрипела Алиса странным, незнакомым даже для себя голосом. - Помоги... Мне нужен дом... с печью, с батареями... С чем угодно, Джон... Как выбраться отсюда? Как... как мне... найти дом?

- Ну, для начала я должен понять, как ты сюда попала, - с ложной задумчивостью произнес Толстый Джон. Ему, очевидно, было совершенно не холодно, более того - с его появлением, как и всегда, температура вокруг значительно нагрелась, хотя этот короткий жадный глоток требуемого был слишком мал, чтобы насытить практически совсем замерзшую девочку.

Алиса даже не стала рассказывать про комнату с картинами - губы не чувствовались и язык едва ли поворачивался.

- Да ты не парься, тринадцать градусов всего мороза, - ободряюще махнул рукой призрак.

- Ого... - лишь смогла выдавить Алиса. - А чувствуется... что сорок...

- Это потому что ты в тоненьком платье, колготках и домашних туфельках, - улыбнулся Толстый Джон, и сияние вокруг него чуть поалело. Он всерьез думает, что эта фраза ободрит девочку?

- Дом... - мычала Алиса, уже почти не в силах говорить членораздельно. - Мне... нужен... чей-нибудь...

Девочка закашлялась и обессиленно рухнула в сугроб. Отчего-то сейчас снег не был столь холоден и жесток, а напротив - принял ее с какой-то неведомой отцовской лаской, едва ли не согревая. Господи, как же манит сейчас мысль о том, чтобы зарыться в теплый снег и сладко уснуть под завывание вьюги. А то глаза уже так и слипаются...

- И что родители тебя для похода-то не снарядили? - сетовал призрак, чуть оторвавшись от земли. - Шубейку бы какую выдали... Ты ж не из этих - замерзнешь. Или тот твой дядька, который ты говорила, что злой. Отчего одежку не выдал? Скряга, наверное, шубу пожалел.

- Деревня... - пробормотала Алиса, ласково обнимая столь добрый, нежный и теплый снег. Глаза закрывались...

- А? Что? А, да. Здесь действительно неподалеку есть деревня. Жаль, пурга, разглядеть не могу, близко мы или далеко. Только там печки не топят.

- Плевать... Хочу в дом... под одеяло... Слетай, посмотри, сколько еще до деревни...

- А? Не-е, я не могу, пока я назад вернусь, ты замерзнешь вся. Да вьюга скоро утихнуть должна, а там видно будет.

- Замерзну? Пускай... - прошептала Алиса, и ее голос был едва различим под воем пурги. - Призраком стану, к тебе прилечу...

- Ты им не станешь, - отмахнулся Толстый Джон. - Вставай давай, я не шучу. Подохнешь, а там ни рая, ни ада не будет - темень сплошная. Давай, деревня уже близко! Я б тебе свою муху принес, ну, которую я недавно завел... Да ты на меня разозлишься, дескать, и так холодно, а ты еще и муху тащишь. А, впрочем, ты сейчас к этим дурачишкам придешь, а у них этих мух - тьма! Они и с тобой охотно поделятся, дурачишки эти.

- Уходи, - надо же, девочка только подумала о том, чтобы взмахнуть рукой, как та тут же поднялась и сделала нужное движение. Неужели ладони настолько перестали чувствоваться?

- Еще чего! - вскипятился призрак.

- Уходи. Я... я хочу спать. Я хочу замерзнуть...

- Да не замерзнешь ты, не парься! Уж я точно знаю. Вставай, ковыляй до деревни. Мне туда нельзя. Те меня, конечно, не видят, да я сам не горю желанием с ними встречаться.

Теплые влажные руки бережно подхватили Алису. Секунда - и она уже стоит в сугробе, окруженная войском разъяренных снежинок. Другая - и призрак растворяется в воздухе, на мгновение представ в виде иссера-голубоватой дымки, подхваченной могучими руками морозной пурги.

Отвратительный свист метели довел девочку до головной боли. Все перед глазами мелькало в бешеном хаотичном танце. Алиса пошатнулась и вновь едва ли не упала в сугроб (а если упала бы, то живой бы уже точно не встала).

Хруст - и нога Алисы ступает в раскаленный снег, ощущая его отныне не холодным, а способным согреть. Только бы рухнуть в него, зарыться...

Протерев и, морщась, открыв глаза, девочка с удивлением увидела белые, будто из красивой сказки, деревья на фоне черно-красного градиента неба. Выходит, прав был призрак, буря стала утихать. Багровый свет луны проливался на сугробы, придавая сказочному виду нечто зловещее. Смешение волшебного пейзажа и жуткой кровавой атмосферы было подобно детской невинной кукле, улыбающейся во все тридцать два клыка.

Пахло орехами и свежей хвоей. Было это несколько странно, ибо елок поблизости нигде не наблюдалось.

Зато наблюдалась деревня. Веселые желтые огоньки окон домов приветливо подмигивали, радушно приглашая к себе. К великому душевному подъему девочки, селение было в шагах так ста, не больше. Сквозь скрип снега Алиса едва ли различала голоса явно спорящих мужчин и (что странно) великолепную музыку, льющуюся явно из-под клавиш искусного пианиста. Удивительно, что звуки способны так далеко распространяться...

Так... еще немного... Ступить-то надо всего лишь примерно десять раз по десять шагов. Большое спасибо Танечке и Мирону Львовичу, научившим Алису основам математики.

Ага, деревня чуть приблизилась! Еще немного... совсем немного...

Голова кружилась. Дома будто бы решили подражать озлобленным колючим снежинкам и тоже плясали в глазах Алисы в странном для понимания танце. Если бы не надежда на тепло, что давала девочке смысл идти дальше, Алиса обессиленно упала бы в снег, наплевав на саркастические рассуждения Толстого Джона.

Главное - не споткнуться. Главное - не упасть. Девочка четко ощущала, что после падения будет не в силах больше подняться.

Лживое ощущение тепла отступило. Ноги прожгло новым всплеском ледяной боли. Алиса открыла было рот, чтобы издать отчаянный вопль, но сил у нее хватило лишь на сдавленный хрип мыши с прижатым мышеловкой горлом.

В ушах звенело. Все мысли, казалось, тоже заморозились - в голову девочки не пришла ни одна. Лишь отвратительным звучанием играла прекрасная мелодия, безликим хохотом насмехаясь над слабостью Алисы.

Снег! Снег исчез, сугробы кончились - девочка стояла на расчищенной поверхности! Неужели она все-таки добралась, неужели победила, неужели выжила после зверского испытания?!

Следующий момент был каким-то совершенно незапомнившимся, будто вырезанный из фильма кадр. Создавалось впечатление, что Алиса на некоторое время потеряла сознание, хотя как бы она в таком разе достигла деревни?

Девочка видела перед собой лица - много лиц, совершенно странных, неземных, похожих друг на друга, будто являлись обычными, чуть измененными копиями.

Нет, бесспорно, перед Алисой склонились люди, а не какие-нибудь там йети или ожившие снеговики. Но то, что отличало их от тех, которых девочка привыкла видеть - это холодная зимняя красота и утонченная ледяная внешность. Люди были подобны прекрасным зимним королям с холодными голубыми глазами.

У всех были белые волосы. Не светло-русые, не желтые, а именно жемчужно-белые. Кожа их была бледная до голубизны, и, казалось, что их всех просто выковали из огромной глыбы льда.

- Помогите, - вырвался из груди девочки стон раненого зверя.

Алиса шагнула к ним.

Люди внезапно для девочки зашипели, будто клубок белых змей, и с ужасом и безумным отвращением дружно шарахнулись от Алисы. Их глаза в момент полыхнули ледяной яростью, а кулаки сжались.

- Я замерзаю... - прошептала девочка и, наплевав на грамотные доселе рассуждения, рухнула на расчищенную от снега землю.

Один из людей вдруг склонил голову набок и прищурился.

- Теплокровная, - неожиданно произнес мужчина, и отныне в его голосе не было шипения, а имелась лишь холодная нескрытая неприязнь. - Девочка. Маленькая девочка... да еще и теплокровная. Не отсюда. Точно. Уверен. У нас нет. Другой мир. Существует? Вряд ли. Не верю. Парадокс. Ошибка природы.

В любой другой момент на "ошибку природы" Алиса бы страшно разозлилась. Но не сейчас, не в этом месте, не в таком состоянии и не с этими людьми.

- Мне нужно согреться! - вскричала она, не понимая, то ли это слезы искажают в ее глазах картину, то ли снег вновь попал на ресницы.

Люди вновь зашипели, будто капля уксуса на столе, а потом отошли от девочки еще на метр, словно одно лишь прикосновение к ним могло их убить.

- Фридрих, - проносилось в их группе. - К Фридриху. Отвести. Нужно. Он знает. Ему нетрудно. Фридрих поймет. Он знает...

Вновь девочку окатила ложная волна теплоты. Холод чувствоваться перестал, но и части тела тоже. Пусть ее оставляют здесь или же ведут к неведомому Фридриху. Пускай хоть разорвут и съедят, Алисе было уже совершенно все равно как и на свою жизнь, так и на происходящее в целом...