ЭМИЛИ

Зеркала, окружающие здешнее пространство лишь увеличивают его и без того монументальные масштабы в разы. Бесконечный коридор роскоши и помпезности плавно ведёт свой маршрут от парадной двери к лестнице, по которой туда-сюда снуют беспрестанно слуги сидящих напротив господ.

Подай мне такой до дыр отполированный серебряный поднос, а затем заставь нести его с гордо поднятой головой по залу, я бы, бесспорно, тут же сломала себе шею, пытаясь охватить любопытствующим взором лишь малость из представленного, в частности, редчайшие подлинники картин великих мастеров эпохи Ренессанса, или же загадочных импрессионистов. Идеальное сочетание не сочетаемого: готика, барокко и ампир. Ну, или как говорит мой любимый, стиль «вампир».

Всюду расположены колонны, резная мебель, невесомые ангелы, словно парящие над особняком и сусальное золото, обрамляющее белоснежные стены. Дорого. Богато. Вычурно. Чуждо.

За окном начало смеркаться, а это значит, что совсем скоро к нам на семейный ужин прибудет нотариус, с которым предстоит тяжёлый разговор о наследстве. А именно о разделении имущества безвременно ушедшего главы семейства Браун, к которой я с недавних пор, увы, имею непосредственное отношение.

Если на всю эту картину, окружающую меня и мужа, можно было посмотреть со стороны, то наверняка многие бы поняли, как же обстановка пропитана наигранной фальшью и напускным безразличием. Театр даже не одного актёра, а целой труппы.

Не пойму одного, то ли чересчур яркое освещение пространства режет глаза, то ли слишком вычурные наряды рядом сидящих людей с их недовольными лицами, которые вечно наряжаются на семейные посиделки словно на светскую тусовку, где существует свой этикет.

Яркие лучи, выделяющие мазки сусального золота на пилястрах колонн, сверкающий до блеска сервиз позапрошлого столетия, беззвучно проплывающие слуги и я, решившая, что сегодня мне пойдут потёртые джинсы, толстовка и небрежный пучок в качестве причёски. То, что надо. Идеальная картина различия социальных слоёв. Бесспорно.

Начавшаяся тихая беседа за столом, сопровождаемая лучшими деликатесами из разного сорта мяса, морепродуктов, различных видов сыра протекала сегодня вполне себе прилично, без лишней напряжённой волны. После разговора на тему, связанной с достоинствами и недостатками недавно прошедшей выставки в Лувре, а после и о качестве китайского фарфора атмосфера за столом стала несколько напряжённой, а косые взгляды лишь придавали моему чувству неловкости своей нотки обострённости.

Тишина. Лишь звук столовых приборов разбавляет здесь и сейчас тягостную атмосферу. Интересно, они всегда так ведут себя? По крайней мере, когда был жив дедушка Мэттью за столом были и шутки, и смех. Однако, когда не стало мистера Брауна, все последующие дни в этом некогда цветущем доме неслись, как в кошмарном сне. Сотня неизвестных мне людей из компании, принадлежащей семье, знакомые дорогого Джорджа и его супруги Маргарет, вечно сочувствующие вдове, а также поток служащих, вереницей проплывающих вокруг своих хозяев с подносами. Некогда сладкий аромат белоснежных роз намертво перекрыт специфическим запахом дорогих французских духов и, конечно, лекарств, а атмосфера превратилась из напряжённой и вовсе в гнетущую и дико подавляющую.

Примерно час назад сразу же после окончания семинарских занятий в университете я впопыхах приехала на ужин к семье моего мужчины. Всеми своими фибрами души не желала находиться здесь и секунды, однако, наигранное детское личико Мэттью сделало своё дело, ну и, конечно же, моя безграничная любовь и уважение к его бабушке и покойному деду, которые за последний год стали для меня самыми близкими, родителями, коих я не видела в своей жизни ни разу. Именно поэтому добралась я до особняка с большой неохотой и, как обычно, опоздав, была одарена укоризненными взорами всех собравшихся здесь людей, которые статно восседали вокруг роскошного стола, как на совещании или каком-либо празднике жизни.

Вдруг меня выбивает из бурного потока мыслей горячая ладонь, отчего я резко вздрагиваю, почувствовав на своём бедре бесстыдный, я бы сказала, собственнический захват рукой.

— С ума сошёл? Нашёл же время. – ухмыльнувшись, пытаюсь убрать руку этого бесстыдника.

— Ты такая напряжённая последний час, хочешь, можем подняться на второй этаж и хоть немного разбавить этот скучный вечер прекрасными звуками? – коварно ухмыляется, растягивая свою очаровательную улыбку и сильнее сжимает кожу на ноге, оставляя заметные следы.

— Меня и так здесь недолюбливают, так что прекращай меня соблазнять и оставь свои пошлые идеи на попозже.

— Зануда. – в мгновение тянется и целует в щёку э, не стесняясь никого из своих родственников, обдавая кожу горячим дыханием, а также не забыв прошептать на ухо слова, заставляющие всё внутри трепетать. – Зря ты так, любимая, показали бы им всем, как нужно развлекаться двум взрослым.

— Позже сказала. – шикнула в ответ, заливаясь краской.

Громко прокашлявшись, мать Мэттью резко отодвигает свой стул, привлекая внимание всех и каждого здесь сидящего. Поднимаю свои глаза, наблюдая за Миссис Браун, которая плавно подходит к окну, всматриваясь в почерневшее от сумрака небо.

— Прибыл мистер Форд. – впервые за сегодняшний вечер прозвучал этот безэмоциональный голос, от которого каждый раз сжимается от ужаса сердце в груди, едва ли мегера открывает свой рот. – Подайте, Софи, столовые приборы для нашего гостя немедленно.

Кивнув, прислуга тотчас исчезает из виду, оставляя своего супруга Мартина в зале на всякий случай.

— Интересно, каким образом дедушка решил разделить свои владения? Небось всё оставил нашей любимой бабуле. – сладко лепечет младший брат Мэттью, ухмыляясь, глядя на всех присутствующих.

— Тебя только это интересует, Эрик? А то, что нашего дедушку кто-то безжалостно отравил – пустое место для тебя? – чуть ли не плача, хрипло проговаривает на одном дыхании самая молодая из четы Браунов, младшая сестра Мэттью Александра, обычно такая молчаливая и скромная девушка, а сегодня чересчур эмоциональная, как её бабушка, мною любимая Маргарет.

— Только не за столом! Я не позволю очернять репутацию вашего деда при всех! Хотите ругаться, тогда вон из-за стола! — тихо, но очень даже слышимо зло цедит сквозь сжатые зубы Маргарет, отпивая из хрустального бокала свой Просекко.

— Ваша бабушка права, дети, помолчите хоть сегодня. — устало шепчет Констанция, единственная дочь Маргарет и покойного Джорджа, мать моего мужчины.

— Зачем ты доводишь свою бабушку до нервного срыва? – неожиданно для себя самой из меня вылетает колкость в сторону Эрика, о чём я моментально начинаю жалеть. Надо было молчать себе и дальше...

— Не завидуй, дорогая Эмили, глядишь и тебе чего перепадёт. Не зря ведь хвостом крутила около дедули и бабули постоянно. Вот будет смех, если ты станешь богаче всех нас, вместе взятых. – с неприкрытым сарказмом произносит обидные для меня слова молодой человек, как две капли воды похожий на своего старшего брата, вызывая внутри огненное, слишком острое чувство стыда. Господи! За что он так со мной постоянно?

— Рот закрой свой и не открывай без надобности. Мог бы, кстати, и поучиться у Эмили урокам этикета и вежливости, бестолочь! – сжав столовые приборы, зло выплеснул слова мой мужчина. Обернувшись, вижу, как напряглись его скулы, а желваки то и дело стали ходить ходуном, в то время как кожа на костяшках пальцев приобрела поистине белоснежный оттенок, что крепко сжали столовые приборы.

— Мэттью, не нужно! – накрываю своей холодной рукой мужскую разгорячённую ладонь в попытке хоть как-то успокоить. – Пожалуйста! Умаляю, не нужно сейчас скандалить.

— Хорошо. – сухо отвечает, ещё раз злобно посмотрев на своего брата взглядом, мол, этот разговор ещё не окончен.

— Добрый всем вечер! – как гром среди ясного неба прозвучал неожиданно голос прибывшего нотариуса, что служит семье Браун не один год, привлекая внимание всех и каждого находящегося в зале.

— Добрый вечер, дорогой Артур. Мы вас все ждали с нетерпением. – впервые улыбнувшись за последние траурные дни, Маргарет поднялась со своего стула, чтобы принять давнишнего друга со всеми почестями.

—  Маргарет. – поцеловав руку вдовы, нотариус снимает свой роскошный боливар, доставая из кожаного делового кейса документы. – Прежде чем приступить к нашему небезызвестному делу, мне хотелось бы выразить всей вашей семье, мною уважаемой, своё глубокое сожаление и сочувствие. Горе, постигшее вашу семью, невосполнимо, но волею судеб произошло то, что мы имеем на сегодняшний день. Мне жаль... Надеюсь, тот, кто совершил тяжкое преступление, ответит за это в скором времени. – тяжело вздохнув, продолжил. – Ну что же, раз все, кто указан в завещании в сборе, за исключением вашего мужа, миссис Браун, у которого, как известно, задержали рейс на самолёт в Сингапуре, что допустимо в данной ситуации, следуя завещанию вашего отца, предусмотревшего и этот пункт, позвольте мне начать работу в неполном составе. Итак, господа. Слуги Софи и Мартин получают годовой доход от господина Брауна на добрую память, независимо от того, захотят ли они покинуть свою службу семье Браун или же нет.

— Это так великодушно с его стороны. Упокой Господи, душу такого светлого человека. – приложив руку на сердце, дрогнувшим голосом проговорила София, преданно служащая этому дому больше двадцати лет.

— Эрик Джордж Браун, средний сын Константин, по своей воле может выбрать себе любую картину из всей коллекции на добрую память о своём покойном дедушке.

— Бабуль, если ты не будешь против, я прямо сегодня увезу Шагала к себе в галерею. – слишком воодушевлённо, чуть ли не прыгая от восторга, произносит Эрик.

— А ты заранее себе всё подобрал? Готовился, что ли? – неожиданно для всех напала на брата Александра, которая безгранично обожала своего деда, чуть ли не боготворила. – Может это ты специально и отравил нашего дедушку, чтобы осчастливить свою начатую коллекцию, алкаш?

— Не тебе меня судить, зануда. – отпив ещё один глоток вина, брюнет развалился на спинке кресла, уничтожая сестру взглядом.

— Как был клоуном, так и остался. – явно не сдержав себя, цедит Мэттью, сжимая кулаки под столом.

— Продолжим, господа, поспокойнее. «Моему дорогому внуку Мэттью, увлечённому журналисту и страстному ценителю исторической литературы, я оставляю на память всю коллекцию книжных рукописей, доставшейся нашей семье по наследству. А моей малышке Александре я дарю индивидуальный подарок».

Округлив глаза, шестнадцатилетняя девушка, обладающая в свои годы непомерными аристократическими качествами и истинным знанием этикета, нарушив все его правила, резко отодвигает свой стул и подбегает к мистеру Форду, чтобы лично убедиться в том, что он сейчас гласно зачитал.

— Что это? – округлив свои по-детски наивные глаза, приоткрывает от удивления рот, вызывая интерес у каждого здесь находящегося. – Дедушка спятил? Сошёл с ума? Я же уже давно не играю в эти маски!

Получив перевязанную розовой лентой чёрную коробку, Александра под пристальный взор каждого достаёт оттуда маску, напоминающую аксессуар, предназначенный для бал-маскарада где-нибудь в Венеции, например.

— Это же любимая маска из коллекции матери Джорджа. – подойдя поближе, Маргарет забирает из рук внучки раритетную, как я полагаю, вещицу, внимательно всматриваясь в женский аксессуар. – Эта маска – всё, что осталось из коллекции, по рассказам моего покойного мужа и вашего безвременно ушедшего  деда, остальное уничтожил пожар на выставке во Франции ещё в восьмидесятые годы. Но и она тогда бесследно исчезла. Коллекция вроде бы должна быть застрахована на очень крупную сумму. Тогда страховая компания отказалась выплачивать компенсацию, так как не было никаких доказательств утери коллекционных вещей и ни единой улики, подтверждающей утрату, ведь сгорело всё подчистую. А после и пропала... Где вы взяли эту маску, Артур?

— Да ты у нас богатая невеста, сестрёнка. – вставляет, как обычно, свои пять копеек Эрик. – Бабуль, да какая разница откуда она взялась, наверняка, как обычно, это были проделки нашего деда. Мистер Форд, скажите-ка нам лучше, как вы считаете, страховка остаётся в силе?

— Не беспокойтесь, ваш дед позаботился и об этом. – расправив плечи, ответил серьёзным тоном нотариус.

— Это была одна из любимых масок, по словам Джорджа, его матери. – игнорируя всех, продолжает вдова. – «Медуза Горгона». Муж рассказывал мне легенду, по которой была создана эта маска мастером. История была о чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Девушка родилась далеко не страшным чудовищем, а прекрасной морской девой, ставшей той, что мы с вами видим. Медузой Горгоной. – горько произносит Маргарет, предаваясь воспоминаниям, укладывая маску обратно в коробку.

— К маске прилагаются все документы, юридически заверенные по закону, но не нам с этим разбираться, а самой Александре, когда она достигнет совершеннолетия, а пока маска будет храниться в сейфе в банке. В следующий раз прошу вас, не перебивайте вашу почтенную бабушку. – строго обращается нотариус к Эрику. – Отвечая на ваш вопрос, дорогая Маргарет, скажу одно, покойный мистер Браун не стал раскрывать мне деталей возникновения такого ценного клада, а лишь передал поручение в виде завещания и самой коробки с маской. На этом вся моя информированность и заканчивается.

— Что там насчёт меня? – наконец, развернувшись к гостям от окна, неспешно стала приближаться к столу Констанция, включившись в разговор.

— Да, конечно. «Моей дорогой дочери и её вечно занятому супругу Алану я оставляю гарнитур из изумрудов, коллекцию оружия конца девятнадцатого столетия, а также драгоценности с сапфирами, изумрудами и бриллиантами. При условии, что вы никогда не разведётесь».

— Кто бы сомневался! – криво ухмыляется моя свекровь, прожигая меня время от времени своим ненавистным взглядом, ведь по её мнению, я не вписываюсь в их чету аристократов, моё место далеко не рядом с её старшим сыном.

— «Моей любимой и единственной женщине я оставляю наш прекрасный особняк, родовое гнездо, переходящее от поколения к поколению, любимый ею ипподром с лошадьми и отдельный счёт в банковской ячейке, который обеспечит мою любимую сполна, чтобы она ни в чём не нуждалась». – как ни в чём не бывало, игнорируя уже колкости и комментарии присутствующих людей, продолжает зачитывать завещание нотариус, вызвав интерес у каждого, кому же в итоге достанется большая часть наследства, если самые близкие получили лишь её толику.

Закатив глаза, чувствую себя словно в цирке шапито.

Просидев ещё приличное время за столом, стала чувствовать себя здесь никому не нужной, ведь Мэттью отошёл к бабушке, утешая словами поддержки, которую успел-таки довести средний внук до истерики. Далее нотариус огласил почти весь список лиц, указанный мистером Брауном в завещании. Три незнакомые мне женщины, названные дальними родственницами, получили коллекцию брошей в виде бабочек. Ещё пара незнакомых мне мужчин были щедро одарены коллекциями книг, картинами и раритетами, стоимостью с мою почку или же сразу две, а то и больше.

— Эмили Кэтрин Браун. – услышав своё имя, я словно из невидимки стала предметом резкого перешёптывания всех присутствующих, некоторые из которых наверняка до сих гадают, кто я вообще такая и что здесь забыла в их обществе.

Обернувшись в мою сторону, я почувствовала как начала врастать в стул, на котором сидело моё отёкшее тело от отсутствия каких-либо движений за последнее время. Сердце моё галопом начало выплясывать кульбиты, словно чечётку. Не зная, куда и посмотреть, я встретилась с глазами любимого мужа в поисках поддержки. Мэттью, как ни странно, сейчас и вовсе не удивлён, абсолютно спокоен, услышав моё имя, как будто так оно и должно было быть, словно это в порядке вещей. 

И тут... мы все слышим то, что навсегда перечёркивает моё будущее, порождая такой клубок интриг, которым позавидует даже самая запутанная криминальная история всех времён и народов.

— Всё остальное движимое и недвижимое имущество в размере тридцати миллионов швейцарский франков мистер Джордж Уоррен Браун завещал вам, моя дорогая. На этом всё!