"Не успеваю", – Виктор тревожно всматривался в дорогу. До следующего года осталось меньше часа, но машин на дороге меньше будто и не стало.

"Да чтоб вас!" – по дороге вальяжно шагала компания с пачками петард под мышками.

От резкого торможения в багажнике что-то громыхнуло, и на голову водителя упали пахучие зелёные ветви. "Не хватало ещё, чтобы ель в машине сломалась. Или осыплется сейчас, иголки потом не соберёшь."

Наспех поправив ёлку, Виктор продолжил путь. Мягко надавил на газ. Дома его ждёт мать, оливье, картошка, готовые к новогодней оргии друзья. Он будет притворно веселиться, как все посмотрит телевизор, посмеётся над пресными шутками. 

Несколько поворотов. Теперь полос движения только две, однообразные многоэтажки сменил ярко очерченный искрящимся снегом еловый лес. И он везёт частичку этого великолепия, этого новогоднего бала льда, ветра и хвои, зелёную и колючую. Виктор бросил взгляд на руки. Поверх старых, почти заросших царапин от коготков Дымки появились новые...

Бой курантов можно встретить и у заранее украшенной пластиковой ели, а живую поставить под рождество. Шестого числа Виктор нехотя поплетётся на чердак за стремянкой, и под придирчивым маминым взором будет вешать на колючие ветви старинные игрушки, когда-то покусанную Дымкой гирлянду. Затем снова застолье. Теперь уже в скромной семейной обстановке. Совсем как тогда.

Но не надо о том сейчас.

От фонаря к фонарю бежит новогодняя гирлянда. Далеко, до самого горизонта тянется. А может быть, и дальше. А дальше - это куда? Дальше небо. И звёзды - гирлянды для неба. Зачем же они там горят? Виктор скользнул взглядом над верхушками елей. Может быть, для тех, кто умер под этим ясным небом. Для отца. Для Дымки. Для неё.

И они сейчас сидят там, где-то в вышине, и готовят какие-нибудь "Кометы под шубой", почему бы и нет.

А может быть, смотрят на нас и смеются, как над самой лучшей шуткой. Что может быть смешнее миллионов людей, вертящихся в колесе обыденности, безразличия и стандартов. "Стабильности" - всплыло в голове страшное слово из книги. Любимой книги Крапивина.  Которую, кстати, подарила она. В один из тех новогодних вечеров, настолько одинаковых, что он и не может вспомнить, в какой именно. Сколько месяцев прошло, а ему до сих пор больно вспоминать её заливистый смех. Покрытые льдом рукавицы. Соломенного цвета косы, которые ей постоянно приходилось прятать под капюшон, когда они вместе несли с базара пышную зелёную красавицу. И ведь кто знал, что год, который они так радостно встречали, закончится для неё на больничной койке. Кажется, что это случилось давно, много лет назад. Но как, же больно об этом вспоминать, даже сейчас. Виктор сморгнул слёзы. Хотел же не думать об этом...

В голове потекли мысли. Одно за другим, перед мысленным взором мелькали воспоминания, словно камни на дороге, освещённой ярким лучом фар. Он же хотел не думать о ней хотя бы сейчас, не сегодня. Господи, ну как так жить? Горькое предчувствие снова скрутило внутренности.

Руки машинально поворачивают руль на очередном повороте. Глаза про себя отметили странные огоньки на горизонте, приближающиеся всё быстрее. Они всё ярче, ярче. Стоп, что? В уши сквозь пелену мыслей ворвался скрежет зимней резины колёс о лёд, прерывистые сигналы гудка. Быстрее, тормоз! Педаль зажата до упора. Грузовик вылетел на повороте на встречку, чёртов гололёд! Вот уже слышны ругательства водителя, огни фар совсем рядом. Удар.

Скрежет металла, звон осколков стекла и зеркал.

И снова тихо. Лишь вьюга одиноко танцует вальс в вышине. Но до неба ей ещё далеко.

Виктор закрыл глаза, погружаясь в приятную тьму. Тьму, среди которой горят фонари с гирляндами, ведущие к звёздам.

"Лена. Леночка... Леночка...

...Подожди меня. Этот год мы встретим вместе".