Самое ужасное, что может меня добить, помимо алгебры, варёного лука, уборки - это подъем в восемь часов утра, и плюс зарядка. Такое дерево как я просто-напросто не может двигаться. Вожатые заставляли нас приседать, делать коленные выпады, пробежку и прыгать через скакалки. Через десять минут, после начала физической культуры, я была полностью выжата. Мои ноги, руки... все ныло, словно кто-то взбивал меня в блендере. Радует то, что я не одна такая убогая инвалидка, например Людмила. Она недовольно вытирается полотенцем и оглядывает свои наращенные ногти, молясь небу, чтобы они все были целы. Шарлотта, завязывая свои пряди в узелок, требует литр воды. Однако был и очень энергичный, довольно с отличной пластикой человек. Надо было видеть мое удивлённое лицо, когда я следила за Пак Со Хеном. С виду такой худенький человечек, что даже слабое дуновение ветерка способно снести азиата. Но не тут то было... Хен делал все упражнения практически идеально, быстро и четко. Кто-то из девушек сзади меня даже отметил его форму, проговорив: «А он ничего такой...»; кореец удивил всех.
Однако и это не самое страшное. Страшно то, что двадцать человек хотят принять душ, смыть с себя пот и усталость, чтобы поскорее приступить к завтраку. НО! В лагере всего две душевые, именно поэтому все залились негодованием. ВСЕГО ДВЕ ДУШЕВЫЕ!!! Каждый начал объяснять и доказывать почему именно он должен принять душ первым, а не другой или третий. Лагерь залился гулом. И тогда на помощь примчались вожатые - Киллиан и Джеймс. Громкий свист взбудоражил всех присутствующих, отчего люди ткнули пальцы в ухо, пытаясь хоть как-то заглушить писк свистка.
— Ребят, в ванную идём по алфавиту, соблюдая очередь, без обид, - пожал плечами Киллиан, держа в руке блокнот с ручкой. Второй вожатый кивнул и принялся называть фамилии подростков Первых и Вторых отрядов. Все недовольно ахнули. Класс, теперь три часа ждать своей очереди. Ну почему моя фамилия начинается не на «А»?

* * *
В моей тарелке уместилось картофельное пюре, горошек и красная подлива. Но аппетит как рукой сняло. Возможно, причина в недосыпании или же наоборот. Напротив меня сидит Лу, рядом с ней Миа, а слева от меня Грегори, который активно рассуждал о том, почему не сочетаются макароны со сметаной, но сочетаются с кетчупом, и есть ли в этом что-то расистское? Его домыслы были интересны, но такую чушь и специально не выдумаешь. От речи брюнета мои очки готовы были треснуть и раскрошиться, как печенье тетушки Валери. Она очень плохо готовит. Готовка - это её враг.
Мои мысли прерывает недовольный оскал Людмилы, которая закатила глаза и нервно выдохнула. Казалось, будто из ушей блондинки выходит пар, прямо как у паровоза. Девушка все ещё злилась на брюнета за испорченные вещи, так вдобавок Лу ещё и подхватила обещанную простуду, когда Грег здоров подобно быку. Все затихли.
— Знаешь, Грегори Ришар, ты уже достал всех своей болтовнёй! Ты слепой что ли? Никто не хочет это слушать! - взорвалась блондинка, бросив на стол пластмассовую вилку. От нервов у девушки на лбу выпукла вена, а у подбородка появились морщинки. Да, Людми точно встала не с той ноги. Она сейчас хуже разъярённой акулы.
— Может тебе и надоело, но за других не стоит отвечать! Я же сказал, что возмещу весь вчерашний ущерб, хватит злиться! - отвечает Грег, поправляя серую толстовку и куртку. Он скривил кислую гримасу, как я, когда мама читает нотации о моем беспорядке в комнате.
Миа, Хен и я сделали вид, что чем-то заняты. Азиат, например, уткнулся носом в тарелку, поедая салат. Рыжая глядела по сторонам, стараясь что-то, а возможно и кого-то разглядеть. Ну а я... я сидела и молчала в тряпочку. Когда Алекс и Рокси все время спорили, мне удавалось не встревать, надеюсь, и сейчас повезёт. Ведь Ал и Рокси, по сравнению с этими двумя - ангелочки.
— Не нужно мне ничего от тебя! Просто наберись мозгов! - отмахнулась блондинка, вскинув брови вверх.
— У меня все на месте, а ты обменяй свое занудство на чувство юмора. С такой девушкой как ты ни один парень не станет общаться!
И тут глаза девушки загорелись ярким пламенем под названием ярость. Вулкан взорвался...
— Да будет тебе известно, что со мной хотят быть много парней, целая куча! А ты просто индюк необразованный, который может только трепать мне нервы и портить настроение!
— Настроение портишь всем ты своей аурой! - Грег скривил лицо, надул губки и положил перед собой руку, копируя Людмилу, — «Ой, мой маникюр испорчен, звоните в полицию», «Мой замечательный наряд, который стоит больше ваших органов вместе взятых!», «Я Людмила, посмотрите на меня и скажите какая я красивая»!!!
Миа закрыла уши руками и устало фыркнула, а затем сквозь крики друзей сообщила: «Вы как хотите, но я сваливаю подальше от этого цирка». И ушла. Нет, скорее побежала не хуже атлетов. Пак Со Хен перевёл взгляд с кислого профиля Лу, потом на красную от злости физиономию Грегори и вскочил изо стола, сказав непонятную фразу на корейском. Черт, я снова осталась одна среди двух огней.
— Я никогда так себя не вела! Знаешь что, ты меня достал! Что-то не устраивает - проваливай! С этой минуты я с тобой не разговариваю, Грегори, слышишь?! - подруга вскочила на ноги и злобно поглядела прямо в глаза парня, этим жестом давая понять, что она не шутит.
— Да и пожалуйста, больно мне хочется с тобой общаться. Это я не хочу с тобой говорить, больная психопатка! - парень поднимается на ноги, а затем быстро уходит.
Лу фыркает и сама буквально летит к своему домику, чуть ли не сбив несчастную девушку.
С одной стороны это было ну очень смешно - из-за какой-то ерунды так сильно поругаться, а с другой - печально, ибо они были очень хорошими друзьями. И вновь ударила ностальгия прямо в солнечное сплетение. Интересно, встречаются ли до сих пор Алекс и Сара? Вспоминают ли обо мне? Помнят ли то, как обошлись со мной? Мучает ли этих двоих совесть? Надеюсь, да, ибо поступили они из ряда вон выходяще. Окутали и ослепили враньем... В груди стало холодно, словно кто-то дотронулся до моего сердца ледяной рукой. Вспоминать о причиненной тебе боли всегда мучительно.
Вдруг, когда я подняла глаза, передо мной стояли две девушки. Одна была щупленькой, маленького роста шатенка с большими глазами и широкой улыбкой. Рядом с шатенкой стояла высокая девушка с улыбкой, которая прямо-таки пылала надеждой. Или это блестели на солнце её брекеты во рту?..
— Привет, - поздоровалась высокая девушка, поправив волосы, которые успели выпасть из её завязанного хвостика. Ха, а она забавно шепелявит.
— Привет, - робко отвечаю я.
— Ты бы не хотела записаться в театральный кружок? Ну не совсем кружок... Мы будем ставить спектакль в честь последней ночи в лагере, - улыбнулась щупленькая девушка, загораясь вдохновением.
Возможно, кому-то такое времяпрепровождение и по душе, однако я... Нет, это не мое. Ненавижу, когда люди смотрят на меня, изучают и ждут провала. Но ещё мне было ненавистно говорить людям «нет». Эти две девочки выглядели, как продавцы никому ненужной косметики или пылесосов, которые приходят к тебе домой и начинают демонстрировать свой товар. Главное, чтобы они не расплакались и не начали рассказывать «у меня двое детей, они голодают, жена больна, а меня хотят уволить с работы! Вы мой последний и единственный шанс...», не то я точно расклеюсь.
— М-м-м, - с фальшивым интересом промычала я, — а что за сценка?
Девушки переглянулись и радостно завизжали, а затем присели на лавочку, безумно улыбаясь. Не уж то я первая кто хоть чуточку поинтересовался этим кружком? Черт!
— Так как будет Хеллоуин, мы решили поставить триллер! - произнесла щупленькая.
Лицо второй девушки поникло и растерялось.
— Как триллер? Мы же хотели детектив!
— Я подумала, что лучше будет триллер. Так вот...
— А я по-твоему кто? Со мной считаться не надо?
И начался спор. Боже мой, неужели на мне какое-то проклятье выслушивать ссоры: Ал и Рокси, мама и папа, Грег и Лу, теперь эти две особы... Моя голова сейчас рванет.
Девушки принялись перекрикивать друг друга и привлекать излишнее внимание окружающих нас ребят, и я почувствовала себя тесно. Словно стены начали давить. Хочу было открыть рот, как за меня это делает человек за моей спиной.
— Милли, не могла бы ты оставить нас с Кит наедине, у меня к ней важный разговор, - властно, но мягко попросил Киллиан Джонсон, садясь рядом со мной. Теперь я вся на иголках.
— Да, ладно, конечно... Но как же кружок? Ты записываешься? - встаёт со скамьи та, которую зовут Милли, за ней поступает и вторая девушка, с брекетами.
— А вы что, не знаете? - снова перебил вожатый, нахмурив брови. — У Кит боязнь сцены, её тошнит прямо на людей. Вот так...
И Киллиан начал демонстрировать мастерство тошноты и хорошую актерскую игру. Вот кому нужно записаться в кружок. От его игры мне стало очень смешно и противно одновременно, но я кое-как сдержала себя и не расхохоталась. Видя все то, что делал парень, девушки брезгливо поглядели друг на друга, а затем попятились назад.
— Очень жаль, но ты нам не подходишь, - торопливо говорит Милли и быстро уходит куда глаза глядят. Меня распирает со смеху.
— Жалко, а я так хотела участвовать! - кричу вдогонку я, уже не в силах сдерживать смех.
Киллиан перестал тошнить, протер слюнявый рот салфеткой и громко хохотнул. Этот парень сумасшедший, ей Богу! Но с ним так весело...
— С тебя должок, - боднул локтем меня вожатый.
Перестав смеяться, я кивнула и поправила очки на носу. Как же бьется сердце от адреналина.
— Ты спас меня. Спасибо...
— Пустяки. Я просто появился в нужное время в нужном месте, - отвечает, краснея тот, а затем оглядывается, — а где ребята?
Выдох.
— Ты пропустил очередное шоу от Грега и Лу, теперь они объявили друг другу бойкот.
Из-за облаков выглянуло солнце, лучи которого били прямо нам с парнем в глаза, поэтому пришлось прищуриться. Уложенные набок волосы Киллиана принялись блестеть на солнечном свету, и вожатый стал ещё более привлекательным.
— Что с ними такое? Не понимаю, - хмыкнул тот.
Зато я, кажется, очень хорошо понимаю. Видимо, я одна догадалась.
— Ты правда не догоняешь?
— Нет, а ты?
— Они же друг другу нравятся, разве это не видно? Все их споры, шутки... Они пытаются скрыть свои чувства за всеми этими ссорами, Кил, - улыбаюсь я, вспоминая прыжок друзей в холодное озеро.
Однако реакция парня была... грустной? Улыбка испарилась с его алых губ, а брови здорово нахмурились, как чёрные грозовые тучи. Время замедлило свой ход.
— Как ты меня назвала?.. - невнятно переспросил брюнет, подозрительно всматриваясь прямо мне в глаза.
Этот пронзительный взгляд... Словно рентген. Я боялась, что он прочтёт все мои мысли о том какой Киллиан красивый, милый, весёлый и честный... О том, как мне нравится его профиль и родинки на шее... О том, как мне страшно разочаровать его и показаться глупой. Обо всем. А самое главное, я не хотела, чтобы он понял о том, что я знаю его секрет.
— Киллиан, ты в порядке? - пискнула с волнением я, вглядываясь в побледневшее лицо парня.
Его скулы заиграли опасный танец. Вожатого что-то не на шутку привело в ярость. И как обычно, виновата я и мой глупый язык.
— Я пойду... - он несколько раз моргнул, пришёл в себя и вскочил с места.
— Стой... Что произошло? Скажи мне.
Но он ничего не сказал. Совсем. Лишь слился в толпе подростков, которые надевали на себя панамки с логотипом лагеря и накидывали на плечи рюкзаки. Холод на сердце и пустота. Ну почему мы с ним то ли с небывалой скоростью сближаемся, то ли отталкиваем друг друга? Не хочу терять его. Он мне дорог. И кажется... я его люблю.
Наверное, вы скажите, что этого не может быть, что я выдумала, внушила себе влюблённость, но нет. Я поняла, что влюбилась, когда Киллиан признался мне, что я сигарета, которую оставляют на чёрный день. Возможно, именно я смогу помочь ему отпустить наконец Ребекку... В любом случае, постараюсь. Сделаю все, что в силах.
Кто-то даёт мне в руки панамку и рюкзак, поторапливая всех вокруг своим басом. Это был парень из Первого отряда. Весь лагерь, включая взрослых, идут на пикник и заодно на экскурсию, изучать флору и фауну Флориды. Мои глаза обводят весь периметр от ворот до домика Аларика. Джойс скомандовал следовать за ним и не отходить никуда дальше двух метров. У меня созрел план. Вообще-то было бы здорово послушать лекцию про насекомых нашего штата, но сейчас мне бы хотелось сделать то, что я себе никогда не позволяла. Дождавшись переклички, продемонстрировав взрослым своё присутствие, мои ноги медленно попятились в сторону своего домика. В голове все давно продумано: никого не будет. Я проберусь в комнату Киллиана и попробую поискать сведения об его мертвой девушке. Что же на сей раз парня так разозлило?.. Меня давно интересует эта история.
Когда голоса за окном стихли, я приоткрыла скрипучую дверь, убедилась, что никого в округе нет и рванула к домику вожатого. Земля была немного сырая, и я умудрилась испачкать свои новые кеды. Черт. Поднимаюсь по ступенькам, подхожу ближе... Стоп. Кажется, моя миссия провалена. Какая из комнат та, которая мне так нужна? Покопавшись в памяти, вспоминаю куда держал путь Киллиан в ночь откровенностей. Левая. Точно левая. Хватаюсь за деревянную ручку двери и... Ура! Она не заперта. Тем временем во мне все горит. Чувства страха усиливается, но между тем и жажда приключений. Столько вопросов, на которых мне нужно найти ответы. А если я узнаю то, чего бы не хотела знать никогда? Нет, не думаю, чтобы парень хранил какие-нибудь вещи Ребекки здесь. Или?..
Помещение темное, но просторное. В левом углу, справа от меня, находится односпальная застеленная кровать, на которой расположился ноутбук и куча маек. Рядом с кроватью старая ветхая тумбочка, а на ней, в свою очередь, бутылка с водой и светильник в форме маяка. Слева от меня уместился шкаф точно такой же, как у моей бабушки на ранчо: потертый, с узорами по краям, цвета красного дерева. Я делаю неуверенный шаг и чувствую под собой какую-то вещь. Приподнимаю ногу. Черт бы побрал эти носки. Да уж, Киллиан как и все парни на свете любит поразбросать вещи. Чувствую необычный запах, кажется, жасмина. А тут довольно мило... Темно, но не страшно. Подхожу к небольшому столику около шкафа, где лежит целая куча книг, листовок, карандашей и других канцелярских предметов. Забавно. Видимо, наш поэт в данный момент работает над сочинением нового романа или небольшой прозы. Однако, когда я взяла листки в руки, поняла, что это не книга, а стихи. На лице застыла улыбка, а в душе мгновенно стало тепло.
«Твои уста манили целовать,
Глаза пленили в омуте тонуть,
Я бы хотел ночами обнимать,
Чтоб на рассвете мне с тобой уснуть...»
Интересно, с кем Киллиан хочет обниматься всю ночь? Мысли опьянели и стали развязнее. Я бы хотела это контролировать, но не в силах. Когда влюбляешься, перестаёшь владеть собой. Иначе говоря, тупеешь. Затем беру в руки следующий немного мятый листочек.
«Ты мой яд, я твоё лекарство,
Мне чуждо слышать ангельский твой смех,
Я полюбил и стало вдруг так ясно,
И готов пойти ради тебя на грех».
И ещё один листок. На этот раз это было уже не четверостишье, а какие-то неразборчивые наброски, но все же мне удалось понять:
«Девушка махнула рукой и без какого-либо чувства взглянула на человека в чёрном костюме. Её лицо, возможно, просило его уйти, но глаза горели самым ярким светом - они пылали любовью к нему».
Красиво... Отложив листочки в сторону, я схватилась за небольшую книжку и хотела было раскрыть её, как поняла кое-что важное... Время остановилось. Мои догадки подтвердились, когда я раскрыла обложку «книги». Потайная шкатулка. Джекпот. Этот факт смутил меня и привёл в негодование. Словно мне сбили с ног. В деревянной «книге» с обложкой Моби Дика были фотографии, украшения и сложенный листик. Сперва я взялась за просмотр фотографий. Киллиан с какой-то девушкой стоит в обнимку на фоне Эйфелевой башни и широко улыбается. На нем белая майка «Я люблю Париж», прическа немного иная (волосы были длиннее) и панамка на голове. Судя по пепельным коротким волосам и низенькому росту, рядом с брюнетом была никто иная как Ребекка. А она довольно симпатичная... На вид очень даже милая, но зачем ей поступать так со своим парнем, семьей и друзьями?.. Почему самоубийство? Зачем?
Второй фотоснимок был сделан на кухне. Киллиан держит в руках торт с цифрой «16», на его голове праздничный колпак и счастливая улыбка. Рядом с ним хлопает в ладоши Ребекка, в руке которой фотоаппарат и хлопушка. Смотря на этот снимок, чувствуешь всю их любовь друг к другу... Они были такими счастливыми. Ключевое слово «были». И это так страшно, что за одно несчастное мгновение вся жизнь идёт под откос. Надо ценить время и людей, ибо все это временно. И ты тоже на определённое время. Отложив фотографии в сторону, я аккуратно беру в руки белый листочек и не спеша раскрываю его, надеясь застать стих о любви. Но это был вовсе не стих... Это было то, что я так боялась найти.
Красивый ровный почерк, чёрная ручка, странное написание буквы «и». Мое сердце забилось чаще, а тело осадили мурашки. Стало и холодно, и горячо одновременно. В глазах застыл страх и ужас... В горле комок, по вине которого не могу спокойно вздохнуть. Конечности задрожали.
«Дорогой Киллиан, мой самый близкий и любимый человек на свете, которому я могу довериться, как себе. Я всегда любила и буду любить тебя. Ты - моя судьба, я знала об этом ещё в начальной школе, когда ты помог мне донести до дома проект по биологии. Прости меня... Любимый, дорогой мой, прости меня! Кил, я нехороший человек. Твоя девушка - плохой человек. Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь простить меня за все то, что я натворила, но я просто не могла поступить иначе. Моя смерть и дата - не твоя вина и ничья другая. Я доверяю только тебе. И то, что ты сейчас прочтёшь, должно остаться в тайне. Прости за то, что я бросаю эту ношу на твою шею, знаю, это эгоистично, прости... Помни, я всегда буду любить тебя! Кил, я...».
Все. Остальная часть листка была оторвана. На этом записи прекращаются, а боль в сердце становится все мучительнее. Во мне словно пробили дыру. Я не могу придти в себя, не могу начать думать. Голоса в голове перекрикивают друг друга, в глазах мелькают только что прочитанные фразы... О Боже, это все сон... Страшный, черт возьми, сон! Грегори говорил, что никто не знает причину смерти Ребекки, она не оставляла письма, но... Боже, Киллиан все знает, знает и молчит! Это абсурд. Точно. Абсурд. Следующее о чем я думаю: уноси ноги подальше от этого дерьма, пока не стало поздно. Я судорожно складываю письмо покойницы обратно, все возвращаю на свои места, сравнивая как было и как стало. Вроде бы все выглядит нетронутым. Пытаюсь привести дыхание в чувство, но бесполезно. На душе такой мерзкий осадок. Правильно говорят: меньше знаешь - крепче спишь, но любопытные люди, вроде меня, всегда нарушают правила, а затем жалеют. Единственное мое непоколебимое желание на данный момент - бежать. Бежать пока никто не заметил моего отсутствия и проникновения в чужую комнату. Что произошло с Ребеккой такое страшное и почему она об этом рассказала лишь Киллиану? Почему он молчит, когда все тонут в догадках? А как же родители девушки?.. Им же важно знать причину! Пытаюсь стабилизировать сердцебиение и прекратить эту безумную боль в висках, а спустя время, бегом покидаю комнату Джонсона, тихонько заперев дверь. Дверь с большой тайной. Мне предстоит ещё найти «утерянный» фрагмент письма, который, судя по всему, также находится на территории лагеря, возможно, у самого парня. Теперь меня ничто не остановит.

* * *
Вернулись все в лагерь под вечер, когда часы на экране моего телефона показали пять часов. Лёжа на своей кровати, смотря на ветхие доски потолка, я обдумывала все ныне произошедшее. Мои мысли запутаны настолько сильно, что я не в силах даже что-либо вспоминать. В голове четко вырисовываются письмо, слова, чёрная ручка... Фотографии и счастливые дни в его жизни... Знаю, Киллиану очень непросто, но он единственный знает правду о смерти девушки. А знать правду одному - самая мучительная кара. Продолжая любить его, сложно думать о нем плохо. Я бы этого очень хотела, но увы, такой я человек: видеть в плохом много хорошего. «Ты то самое зло, перед которым я не прочь преклониться», - именно это мне хочется сказать Киллиану в глаза, потому как я верю в его чистоту. Он бы не стал таить что-то поистине темное, ведь так? Почему-то в голову пришли слова мисс Крисберг: «Чтобы понять где соль, а где сахар, нужно снять пробу».
Быть в одиночестве - хорошо, особенно, если тебя грызёт совесть и ты думаешь о человеке, которого любишь. Любовь... Сколько от неё проблем, но без неё мы бы не смогли жить.
Я хотела было дотянуться рукой до тумбочки, где лежал мобильник, как неожиданно дверь в мою комнату открывается и на пороге появляются Миа с Людмилой.
Пришлось соврать Аларику и Джойсу, что мне якобы стало плохо, поскольку эти двое хотели избить меня палками (шучу). Наверное, из-за моей выходки хорошенько досталось Киллиану, ибо он в ответе за каждого человека в своём отряде.
— Ну, как ты? - Миа протягивает мне поднос с едой.
Как божественно пахло куриным бульоном; сразу вспоминаю мамину стряпню и родной дом. Эх...
Приподнявшись, я поправила очки и освободила место для подружек, которые уже успели рухнуться на край кровати. Глаза девушек необычно горели.
— Нормально. Вздремнула, и простуда сразу прошла, - как всё-таки я искусно вру. Может, податься в актрисы?
— Ты пропустила классную экскурсию, - сообщает рыжая, и искры в её глазах заиграли ярче.
Лу быстро начала кивать, соглашаясь со словами Мии.
— Правда? Я думала, что экскурсия - это куча заумных фраз и демонстрация растений, которые ты видела лишь в учебнике биологии, - хмыкаю я, сложив руки на груди.
— Да, но наш поход скрасил Джеймс...
— О да, было на что поглазеть. У него такой пресс... - прикусила губу Людмила, довольно закатив глаза.
Приглядевшись в их счастливые лица, я поняла, что зрелище было и вправду стоящим. Хоть мне и не по душе качки.
— Угадай к кому он подкатывал? А? - Миа указала головой на рядом сидящую блондинку, которая стала краснее вареного лобстера. Девушка широко и довольно улыбнулась, прикрыв руками глаза. Казалось, вот-вот и от счастья Людмила взлетит к потолку. Её можно понять... Когда с тобой флиртует красавчик, ты не можешь по-дурацки не улыбаться. Но мне этого не понять. Из красавчиков, не считая Алекса, ко мне мало кто подкатывал, может, тот чувак из книжного магазина? А что, он смотрел на меня как-то особенно?.. Или, скорее всего, плохое зрение меня вновь подвело, и парень вовсе глядел не на меня, а куда-то мимо... Но, возвращаемся в реальный мир.
— Так что, ты теперь с ним? - спросила я, подняв левую бровь.
Немного поразмыслив, Лу отвечает:
— Не знаю. Все может быть, но хотелось бы надеяться.
— А мне казалось, что тебе нравится кое-кто другой... - поджимаю губы, мягко намекая на одного человека, имя которого все прекрасно знают.
Миа, как кажется, поняла о ком идёт речь, потому тихо захихикала, обернувшись в противоположную сторону. Щеки Людми вновь мгновенно запылали, а сама девушка начала накручивать локон волос на палец. Нервничает.
— Что? Нет, ты вообще о ком? Если только Джонни Депп или Том Харди, - отмахнулась блондинка.
— Ты все прекрасно поняла, Лу. Вы до сих пор не разговариваете с ним?
Вид подруги очень смешил, но чтобы не злить её своим хохотом, я постаралась сдержаться и принять серьёзный облик. И потом, мне очень хотелось бы услышать признание в чувствах к Грегу от самой блондинки.
— Нет, весь пикник и экскурсию оба молчали, даже было непривычно без этих ссор и передряг, - Миа грустно вздыхает.
— Так вы о Грегори?.. Нет! Он мне совсем не нравится! Он не мой типаж: слишком неуклюжий, грубый, со своими идиотскими шутками, весь такой... такой...
— Милый? - перебиваю девушку я, слащаво улыбнувшись.
Сперва Людмила хотела кивнуть, но затем резко помотала головой и вскочила с кровати, краснея ещё больше. Мы с Мией уже падаем со смеху. Боже, даже слова не нужны, поведение девушки говорит само за себя.
— Прекратите! Хватит, говорю вам! - разозлилась Людмила. — Он мне безразличен, ясно?! Запомните это!
— Хорошо-хорошо, - сдалась, приподняв руки вверх, рыжеволосая, все ещё продолжая смеяться.
Я сначала молчу, а дождавшись удобного случая, громко и театрально вскрикиваю:
— О, Грег, входи-входи!
В эту секунду Лу вздрогнула и резко обернулась назад, застыв на месте подобно статуе. Меня вновь поразил приступ смеха. Наверное, хохот слышал весь лагерь, и моя простуда внезапно прошла... Мы дали с Мией друг другу «пять» и схватились за животы, которые неимоверно болели. Свирепые глаза блондинки испепеляли нас, как лазерные лучи, что аж по спине холодом повеяло. Да уж... Ей хорошо удаётся вселять людям страх и ужас. Гнев Людмилы - самое страшное наказание.
— Вы обе! - указала пальцем в нашу с рыжей сторону она. — Вы мне надоели! Совсем не смешно! И не нравится мне никакой Грег, понятно! НЕ-НРА-ВИ-ТСЯ!
Пришлось отступать. Сегодня в планы не входило ругаться с подругой.
— Ладно, ладно. Мы уяснили, - выдохнула я, обхватив колени руками.
— Да... он тебе не нравится, ты его любишь!
И вновь волна смеха. Людмила нахмурила брови и злобно зарычала. Но нас это уже нисколько не пугало.
— Ну все! Сейчас я вам покажу!
Следующее, что мы с Мией видим - прыгающую на нас блондинку. Смех. Вопль и куча синяков на теле. Жизнь налаживается.

* * *
— Давай же, Остин, отвечай! - смеётся какой-то парень, требуя ответа.
Все сидят вокруг костра, у каждого в руке кружка с горячим шоколадом с зефирками. Кто-то из ребят болтает, другие же танцуют под игру на гитаре. Но главное то, что всем хорошо. И мне хорошо. Нет больше Сары Бейкер и Алекса, нет никакой боли. Приехав в это место, в надежде на покой и отдых, я получила все, чего так жаждала: друзей, приключения и новую любовь. И этот человек сидит слева от меня, рядом с Мией, от души смеётся и запивает хорошее настроение горячим шоколадом. Запомните, для счастья вам нужны:
1. Друзья.
2. Горячий шоколад.
3. Хорошее настроение.
И тогда вы поймёте, что окружающие вас проблемы не такие уж и непреодолимые. Главное верить в себя. Я поверила.
В моих очках отражается огонь, а ещё люди... И это очень забавно.
Снова раздался смех, и эти звуки вернули меня обратно на землю, где мне впервые хорошо.
— Со Хен, правда или фант? - обращается к азиату Шарлотта, наклонившись ближе к костру.
Спустя минуту, парень отвечает:
— Правда.
Непривычно слышать его голос...
— Это правда, что ты умеешь читать рэп на немецком?
Хен кивает. Все мигом начинают удивленно визжать и одобрительно восклицать.
— А можешь прямо сейчас? - попросил его паренёк в зеленом пуховике из Первого отряда.
Все затихли. Даже гитара перестала бренчать. Все, буквально все настроились слушать исполнение худощавого паренька. Он некоторое время молчит, наверное, думает над словами, потом выдыхает и...
— Das Leben ist unten,
die Leute sind scheiße.
Mom verbietet es, ins Kino zu gehen, aber ich bin schon erwachsen,
der Typ ist ernst. Im Club werde ich dein Mädchen stehlen, pass auf!
Не успел парень закончить читать, как все захлопали в ладоши и завизжали: «У-у-у, молодец». Со Хен покорил сердца всех девушек, а меня приятно удивил... Кто теперь скажет, что этот худощавый молчун неуверенный в себе тип и социофоб? У каждого человека есть скрытый талант, надо всего-то открыться и дать волю чувствам. Может, у тебя хороший голос? Или тяга к рисованию? Вдруг ты будущий Моцарт нашего времени? Не смей прятаться за стенами замка, где правит страх.
Кореец поклонился и довольно поглядел по сторонам. Ребята вновь начали играть на гитаре и танцевать. А наша игра продолжается. Как же всё-таки классно... На небе маленькие огоньки, звезды, темно, мы сидим у костра, кругом лес и приятная компания. Это и есть рай на земле.
— Грег? - окликнула брюнета София, тот резко поднял голову.
— Правда, - расслабился тот.
— Пошёл бы со мной на свидание?
Парень обнажил ровные зубы в довольной и лисьей ухмылке.
— Хоть прямо сейчас, красотка.
Боковым зрением смотрю на Людмилу. Девушка недовольно фыркает и закатывает глаза, играясь руками кончиками белых прядей. Ревность - опасная штука. Лицо у Лу такое кислое, что хочется надеть тонированные очки и перестать видеть этот ужас. Отвожу взор в сторону.
— Кит, правда или фант? - обратился ко мне чувак из нашего отряда. Если не ошибаюсь, его зовут Дилан.
— Правда...
Тут по спине прошёлся холодный пот. Когда есть, что скрывать всегда страшно.
— Твой самый большой позор?
Класс. Блин, так здесь же ещё и Киллиан, черт подери. Не повезло мне, поскольку таких случаев полным полно. Я - и есть такой случай. Десятки пар глаз уставились на меня, и кажется, от напряжения, мои очки сейчас треснут. Глубоко вздыхаю, и изо рта вышел горячий пар.
— Ну, эм, однажды я... - в это мгновение я пересекалась взглядом с Киллианом, и мое сердце остановилось. Все кругом исчезло, а в мыслях всплыло воспоминание, — однажды я собирала ветки, споткнулась и упала... Очень сильно, да так, что порвала свои штаны, вплоть до трусов, - все залились смешком и лишь Киллиан смотрел на меня, искренне и понимающе, непорочно улыбаясь. Мы с ним вернулись в тот день. — Это было ужасно, но один человек помог скрыть этот позор, хоть и сам смеялся до потери сознания...
Было сложно, но я смогла, смогла разорвать зрительный контакт с Джонсоном. Черт, главное не залиться румянцем. Как же сейчас быстро бьется сердце. Такого не было даже с Алексом. Чувства захлёстывают, хочется летать и смотреть парню в глаза, зная, что он желает того же. Боже, как успокоиться, как не потерять голову? Очень душно, но от костра ли? Уверенное «нет». Ощущаю на себе пристальный взгляд Киллиана и пьянею еще больше, поправляя оправу на носу. Есть у меня такая дурная привычка стягивать рукава кофты вниз, подобно черепашке, пряча свои ладони. Надо перестать вести себя как дура! Соберись, Кит Стеллар.
— Слушайте, как насчёт того, чтобы потрясти телом? Потанцуем? - предлагает Миа, энергично оглядывая лица ребят.
Идею все поддержали одобрительными возгласами. Брёвна, на которых все сидели вокруг костра, вмиг опустели, однако я не сдвинулась со своего места. Джеймс обещал вымолить у Аларика магнитофон и диски с хитами восьмидесятых. Парни принялись тушить фонари, а девушки начали освобождать место для танцплощадки, включая гирлянды на столбах. Данный пейзаж напомнил мне мою первую школьную вечеринку. Помню тогда мама заставила надеть под платье плотные колготки, в которых я выглядела ужасно, словно напялила на себя рейтузы. Да уж, мальчишки осмеяли меня с ног до головы, и я поклялась себе больше никогда ни при каких обстоятельствах не надевать рейтузы. Это самоубийство!
— А есть выпивка? - послышался низкий мужской голос из темноты.
— Из алкоголя только медицинский спирт, - отвечает Шарлотта, поправляя свои пряди вперёд.
Спустя минуту возвращается Джеймс с обещанным магнитофонном. И вот, не успев моргнуть, по всему лагерю играла музыка из молодости моих предков. Были бы они здесь, то непременно бы разорвали танцпол своими ломанными движениями. Вообще-то, эти люди выиграли конкурс танцев, заняв первое место. Кубок валяется дома, на чердаке.
Молодые люди разделились на пары и начали двигаться под музыку. Кто-то попадал в ритм, для кого-то ритма и не существовало в природе. Но ведь это же круто - веселиться так, чтобы не слышать и не видеть ничего перед носом. Обернувшись, глаза сразу фиксируют танец Мии, которая протянув руки к звёздам, плавно двигала телом. Её веки прикрыты, волосы растрепаны и ей хорошо. Какая же она уверенная в себе, независимая и смелая. Я бы ни за что не решилась танцевать перед народом. Лишние глаза мне не нужны. Затем замечаю в толпе среди бешеных подростков Со Хена, в окружении девушек. Парень энергично двигает руками взад-вперёд и как-то необычно управляет ногами. Одна черноволосая девушка с ободком на голове приобняла корейца и начала хохотать. Кажется, Хен нашёл себе подружку. Как мило...
— Я не хочу с тобой говорить, Грег! - доносится до меня голос Людмилы.
Девушка сидела неподалёку, скрестив руки на груди и раздраженно наблюдая за языками пламени. Рядом с девушкой уселся Грегори. Судя по всему, он пытается помириться с блондинкой, а блеск в его глазах подтверждает тот факт, что Лу ему важна. Брюнет придвинулся к подруге ближе. Моему любопытству нет предела, потому я умолкла и прислушалась к словам друзей, делая вид будто занята чем-нибудь важным.
— Нет, я не хочу! Оставь меня в покое, - скривила губу Людмила.
Вот гордая! Из-за глупости терять свою любовь - полнейший идиотизм.
— Почему ты не смотришь мне в глаза? Я же попросил прошения, что тебе ещё надо? - повысил тон Грегори, вытянув руки вперёд.
Пока сладкая парочка выясняла свои отношения, я случайно засматриваюсь на Киллиана, который точно также подслушивал спор приятелей. Отчего-то стало очень смешно. Его взгляд был таким странным, и брюнет забавно хмурил свои красивые брови, когда ему не нравился какое-либо высказывание. И все же, Киллиан такой красивый... На его идеальном бронзового цвета лице появилась небольшая щетина, которая мужала парня, и ему безумно шло. Черт! По-моему, он заметил мой взгляд! Я быстро отворачиваюсь и прикусываю губы. Вот ещё один позорный случай в мою копилку.
— Разве тебе можно дружить с больной девчонкой с плохой аурой и зацикленной на своём маникюре? Другое дело София! Она же у нас святая! - фыркает Лу, тыча руками в сторону Грегори. Тот усмехнулся и закивал головой. Все же, эти двое очень смешные.
— Я ляпнул сгоряча! И вообще, ты тоже называла меня индюком, придурком, но я же все ещё с тобой! А ведь у меня тоже есть чувство собственного достоинства!
Блондинка открыла рот и выпучила глазища, не зная что ответить. Она в ступоре.
— Ах чувство собственного достоинства?! Ну раз я подрываю твоё достоинство, тогда вали к той, которая будет перед тобой лебезить! А я - Людмила Эстебан - ни за кем не бегаю! Чао!
Дальше произошло все слишком быстро. Лу встаёт на ноги и хочет уйти, как её руку хватает Грег и тянет к себе. Девушка не успевает и слово сказать, как брюнет дотрагивается до её лица и целует в губы. В эту секунду мне так сильно захотелось закричать «ура», но успев вовремя остановить свой пыл, я лишь один раз хлопнула в ладоши, широко и по-дурацки улыбаясь. Такое со мной бывает лишь при просмотре сериалов, когда любимые персонажи, спустя три сезона, наконец-то целуются. Также и с моими друзьями.
Сперва Людмила пыталась выпутаться из хватки Грега, но затем, полностью растворяется в поцелуе, она сдалась. Боже, это так романтично... Хоть кто-то нашёл свою любовь. Внутри сразу стало светлее и захотелось начать действовать. А улыбка все ещё не сходит с лица, её как будто запечатлели. Такое ощущение, что в солнечном сплетении пускают фейерверки. Странно...
— Разве мама тебе не говорила, что подсматривать за другими - плохо? - шепчет мне кто-то прямо на ухо, и я вздрагиваю.
Этот голос... Тело вновь осыпали мурашки. Сердце бешено забилось. В голове сразу мелькнули две мысли:
1) Этот голос удивителен.
2) Киллиан больше не сидит на бревне и не смотрит на меня, а следовательно, за спиной стоит он.
Меня будто парализовало, не могу и пальцем пошевелить. А сердце окаменело. Не дожидаясь моих действий, брюнет перешагивает через бревно и садится рядом со мной, сложив руки на коленях. О, как красиво падали тени от костра на его лицо... Была бы моя воля, всю ночь бы так и просидела, любуясь Джонсоном.
— Ты напугал меня, - выдыхаю я, придя в трезвый разум.
— Я настолько страшный? - Джонсон улыбнулся, и этой умопомрачительной улыбки повеяло холодом, а потом резко стало душно.
Ну как перестать смотреть на него? Уверена, если я сниму очки, он ничуть не изменится.
— В цирк уродов бы тебя точно взяли, - съязвила я, выкинув довольную улыбку.
Кажется, мое высказывание его впечатлило. Тем временем, Лу и Грег сидели друг напротив друга и целовались, изредка смеясь над всей этой ситуацией. Они счастливы, по-настоящему... Разве не замечательно?
— Погляди на них, - кивнула головой в сторону сладкой парочки я, — такие милые, одурманенные чувствами... Когда-то и я испытывала подобное. Да уж...
Лицо брюнета стало тверже. Улыбка сползла с мягких губ. Ему тоже есть, что вспомнить. Именно этого я и хочу, чтобы Киллиан все вспомнил и эти воспоминания начали душить его, тогда, возможно, он откроется мне. Смерть Ребекки - тайна, о которой молчит Киллиан, но тайны всегда становятся явью.
Подростки стали развязнее, музыка манила, подобно красавицам-сиренам, ноги сами неслись танцевать. Каждый из нас забыл о боли, выстроилась граница между реальным миром, повседневностью и нашим лагерем. Забывая о прошлом, люди учатся быть счастливыми. Однако у Киллиана нет шансов на это, пока в его сердце все ещё живет Ребекка. Надо уметь отпускать людей. Они рано или поздно все уйдут. Будет больно, но зато появится возможность начать жизнь с чистого листа. Грег и Людмила, радостно смеясь, побежали к остальным на танцплощадку. Теперь мы с вожатым остались наедине. Что ж, это настораживает.
— Кит, однажды ты мне сказала, что я помогаю забыть тебе одного человека. Можешь рассказать мне о нем? - прервал нарастающее напряжение парень, откашливаясь.
И вновь эти ядовитые шипы. Перед глазами лицо Алекса, его красные губы, прекрасные волосы, глаза, ямочки... Красивая обложка - гнилой внутренний мир. Боже, как я могла болеть этим человеком? Лучше умереть от рака!
— Алекс был моим лучшим и единственным другом. Он дружил со мной, а я нет. Влюбиться в человека - самая большая ошибка. В конце концов заканчивается это все соплями... - наши с Киллианом глаза нашли друг друга. — Он использовал меня. Встречался со мной из-за жалости. Днём была я, ночью другая. И знаешь, что самое мерзкое?! Об этом все знали, но никто, кроме одного человека не смог снять с меня розовые очки!
Злость. Именно это чувство захлёстывало меня. Я ощущала каждым миллиметром своего тела ненависть к этому человеку, обиду и неутолимую боль. Снова вспомнилось как мои руки сорвали медальон с шеи, бросок и свобода. Слезы, боль и море воспоминаний. После истерики наступает молчание, а в ней бушует ураган мыслей. И эти мысли для меня олицетворяли жуков скарабеев, которые заживо съедали человека изнутри. Сотни ножевых ранений по сравнению с этим - ничто. Сердце попятилось в пятки, а в горле застрял ком, но вскоре мне стало легче. Я научилась управлять чувствами.
— У предательства есть плюсы? - проглотив комок, спросила я.
Джонсон жалостливо вскинул брови.
— Да, ты начинаешь разбираться в людях.
— Неужели, чтобы понять кто тебя окружает, надо прочувствовать боль? Нельзя без этого?
— Нет, Кит, люди усваивают уроки жизни только, когда им причиняют боль.
Мне было хорошо понятно, что брюнет прав. Но осознавать неприятную правду труднее всего.
— А ты? Что насчёт твоей истории? - обхватываю себе руками.
Парень напрягся. Наверное, думает как убежать от ответа.
— Знаешь, если бы любовь была школьным предметом, у меня в году стояла бы двойка, - посмеялся над собой Джонсон, я улыбнулась, — моя девушка Ребекка Донован покончила собой двадцать шестого апреля этого года. Причина смерти никому неизвестна...
Тут я резко перебиваю вожатого.
— Прямо-таки никому? Смысле... даже родителям?
— ...Даже им.
— Мне жаль, соболезную.
Его внешний вид говорил: «Лучше бы меня сегодня убили, лучше смерть, чем это». Но так надо. Мне нужна правда. Родителям Ребекки нужна правда.
— Любовь - это ставить чужие проблемы выше своих. Я ставил. Всегда. Но она этого не оценила.
Решаюсь добавить напора.
— Киллиан, ты чего-то недоговариваешь?
Он повернулся ко мне на девяносто градусов. Расстояние между нами сократилось. Этот факт заставляет биться сердце чаще, дробя кости изнутри.
— Ты напоминаешь мне её, Кит. Когда ты произносишь мое имя, я слышу её голос... И мне чертовски плохо, меня мучает совесть!
— Почему?
Сердце бьется со скоростью звука; вот-вот и остановится, но мне не страшно, это противоположное, светлое чувство.
— Потому что ты мне нравишься, Кит, но также я берегу память о Ребекке. - Киллиан наклонился к моему лицу, я уже чувствую его дыхание. — Меня разрывает на части.
Наши лбы коснулись друг друга. Грудь горит, ладошки вспотели, а меня саму выворачивает наизнанку. Что же это...
— И как нам быть? - шепотом спросила я, переводя взгляд с глаз Джонсона на его потрескавшиеся манящие губы. Это выше моих сил.
— Если я тебя поцелую, ты влепишь мне пощечину?
Я усмехнулась, но его идея была очень заманчива.
— Думаю... я... - наши губы готовы уже соединится в поцелуе, которого я так страстно желала, но из ниоткуда появляется Миа и растеряно вскрикивает:
— Что здесь происходит?!
От этого тона я вздрагиваю и мгновенно отодвигаюсь от Киллиана, будто нас спалили мои родители. Рыжеволосая недовольно переводит злые глаза от брюнета ко мне, сложив руки на пояс. Вот и все. Сердце остановилось. Чую огромные неприятности...